Кто вы, мистер Кинни?

На третий день пребывания в последнем доме у леса Брайан Кинни был твердо уверен в одном — его все бесит! В первую очередь собственное бездействие, касающееся даже самых элементарных вещей. Например, невозможности нормально принять душ, не говоря уже о ванной. Мыть под краном все, чем до него удастся дотянуться, а потом плескать на себя воду в попытке хотя бы протереть остальное. Ведь повязки мочить нельзя… Да еще и одной рукой, потому что вторая слушалась плохо. Чуть резче дернешь — больно! Хорошо хоть с работой немного наладилось благодаря Хорвату: Брайан мог быть в курсе событий и участвовать в деятельности штаба на расстоянии, ссылаясь на необходимость продолжать расследование в Эмберлейке. Когда это станет подозрительным, появится лично. Если что-то заметят, скажет, что упал и ушиб плечо. Но это же невозможно: третий день чувствовать себя зверем в клетке, да еще и во многом зависимым от Джастина Тейлора! Который, надо отдать должное, ведет себя весьма достойно. Терпение у него под стать ангельской внешности… Как он может его выносить, если Брайан сам себя сейчас не выносит?! Выпав из роли агента Кинни, чувствует себя потерянным, и скорее умрет на месте, чем позволит кому-то узнать об этом. И в первую очередь — Тейлору! Мальчику-загадке, в голубых глазах которого таится прямо-таки талант к молчаливому противостоянию! Стоило начать с того, что на вторую их совместную ночь он также не стал уходить в свою спальню. А перед сном долго наводил порядок на кухне, за что был обозван Петунией Дурсль, и внимания на это совершенно не обратил — демонстративно повернулся спиной, натягивая одеяло на голову. Значит, так? И как Брайану это понимать? Что в лесу Тейлор проявил инициативу и теперь ждет ответного шага от него? А сделать этот шаг хочется — Брайан и не думал тогда, что от присутствия мелкого в ночном холодном лесу станет так обжигающе. По нервам. По куражу. По страху. Но свое обещание трахнуть его снова при таких обстоятельствах выполнять не будет! Потому что это всегда было «привет-классная задница-повернись-пока», и мгновенно забывалось. А Джастин Тейлор забыть о себе не давал. Дело не в том, что они застряли в одном доме, и не в дурацкой слежке и подозрениях… Впрочем, кого он обманывает? Как раз в этом! Он появился в жизни Брайана и явно дал понять, что не планирует исчезать. Только одного не учел — после окончания расследования из его жизни исчезнет Брайан. Уедет из Эмберлейка и закроет эту страницу, как закрывал все остальные раньше. И с этим справится! У него принцип — агент Кинни всегда доводил дело до конца. До суда, до решетки, до справедливости… В которую сам давно уже не верил. Если и были иллюзии по поводу спасения мира и собственной блистательной карьеры, то он с ними давно простился. Обуздав свой нрав, возможно, продвинулся бы выше. Но пока необходимости не ощущал. Сейчас у него другая проблема — выяснить, что задумал Тейлор, бросающий влюбленные взгляды, когда считал, что Брайан этого не видел, и демонстративно задирающий нос. Замечал все прекрасно, и усмехался про себя. Сможет преподать малышу хороший урок! Лишь бы самому его не получить… Потому что Джастин был везде: в гостиной, где как-то совсем по-детски забирался с ногами в кресло; на кухне, где брякал посудой и вполне прилично готовил. Достаточно было один раз сказать ему, что не ест углеводов после семи… Плюс ни разу не рванулся помочь в том, что Брайан мог сделать сам. Но, когда Брайан пытался помыться, чувствовал, что Джастин неподалеку от ванной, и если угораздит упасть, ошпариться — ворвется за секунду. Это злило, но и поливало теплом внутри. Еще Тейлор не лез с разговорами, иногда пристраиваясь рядом посмотреть телевизор, и не нарушал его личное пространство — умный, зараза! Но при этом слишком часто заставлял о себе думать! И, что также произвело впечатление, Джастин ни разу не задал вопросов о письме — как будто его и не было. Видимо, учел свои ошибки и решил не повторять. Или не вспоминать собственное унижение… А этот метод работает безотказно — Брайану никогда не забыть, как во время пятимесячного курса в Куантико его отчет в качестве образца вопиющей небрежности и непрофессионализма был зачитан перед строем курсантов. С Тейлором он еще мягко поступил — тот читал письмо наедине с собой, и это осталось между ними двумя. А тогда Брайан мог только сжимать кулаки и зубы от бессилия. Как его, имевшего степень по уголовному праву, спортивную звезду университета, так угораздило? Но, поняв, что документация после работы «в поле» — не его конек, Брайан ночами сидел над учебниками, и его следующий отчет снова был представлен на всеобщее обозрение, но уже как образец для подражания. Брайан никогда не забудет, как куратор их группы сказал ему, задержав после одного из занятий: — Умерь самолюбие, Кинни. Это может погубить не только карьеру, но и самого тебя. Ты не сможешь быть лучшим всегда и везде, пора учиться себя за это прощать. — Даже если не смогу, пытаться-то мне никто не помешает? — Силу своего включаемого на полную мощность обаяния Брайан знал еще с детских лет. Только здесь оно впервые не помогло — окончил курс вторым по баллам. Стать первым на финальном экзамене помешало досадное падение на сто раз ранее проходимой полосе препятствий… Тогда ему пришлось взять на карандаш и силу случайностей. И одна такая с минуты на минуту должна явиться с работы! Брайан вздохнул, в очередной раз возненавидя пульт от телевизора — устал испытывать эмоции в адрес Тейлора и реагировать на них. От него устал. От себя. От больной руки. От невозможности что-то сделать. От того, что от него сейчас ничего не зависит… Напиться. Уехать. Сдохнуть. Потрахаться.

***

Джастин торопился домой после работы, ведь дома его не ждал Брайан. И в воздухе витала непонятная атмосфера взаимного «я не понимаю, что происходит» и «мне это не нравится». Брайан раздражался, на каждую его нейтральную реплику выдавал две саркастических, буравил прожигающими насквозь взглядами и не сделал ни одной попытки шагнуть навстречу. Поговорить, да хотя бы просто ни о чем, выбрать вместе фильм, посмеяться, помочь приготовить что-нибудь. Но нет, постоянно сидел за своим ноутбуком или уходил в спальню, чтобы поговорить по телефону. Джастин не делал попытки подслушать — спасибо, хватило. Просто занимался своими делами. Например, проверил фотоаппарат со снимками с ярмарки, сбросил их в компьютер и позвал Брайана. Тот, пролистав их на ходу, бросил «хуйня», заставив Джастина задуматься: неужели в ФБР учат за секунды отличать годное от негодного? Что можно разглядеть за это время? Сам он, прежде чем передать снимки для организации стенда, изучил их на миллион раз, и вынужден был согласиться с Брайаном. Все случившееся не выходило из головы. Как подобное могло произойти в родном спокойном и, чего уж греха таить, скучном Эмберлейке? И получается, что каждый, кого он с детства знал, здоровался на улице, общался по работе — их или своей — мог оказаться преступником? Кто не устоял перед соблазном легких денег? Но в городе не было так называемых маргинальных личностей — все работали, зарабатывали, пусть и кто больше, кто меньше, уезжали учиться. Или трудились, чтобы накопить на учебу. К тому же, могли делать это параллельно, как, например, Дафна. Джастину и майское солнце было не в радость, когда шел по центральной улице. Почему-то только сейчас стало четко понятно, насколько оправданны и нервозность Брайана, и растерянность Хорвата. Кого им подозревать? Миссис Райт, которая ведет на поводке кота и чинно беседует при этом с миссис Тремонт? Наверное, они идут в скверик за площадью, чтобы посидеть у пока еще не работающего фонтана — его включат через несколько дней. Чем не кандидатуры в преступницы? Говорят, они дружили в юности, а потом не поделили не то мистера Райта, не то мистера Тремонта, и превратились едва ли не во врагов. Овдовев, стали общаться снова. А что, нашли наркотики на прогулке и решили организовать пенсионный картель! Продадут все и уедут куда-нибудь… в Австралию. С котом! Из магазина выходит Эммет Ханикатт. Хорват говорил, что ни его, ни Дрю Бойда, ни двоих других своих помощников он в дело о наркотиках не посвящал. Им только велено, со ссылкой на данные о возросшей в Питтсбурге преступности, удвоить усилия по патрулированию улиц и работе с населением, а при обнаружении чего-либо подозрительного бить тревогу. Но, наверное, пока они не нашли поводов ее бить. Зато перестали гонять друг друга, по крайней мере на людях. Ханикатт пошел к полицейскому автомобилю, который, слава Богу, в этот раз молчит. Джордж Шикель идет пешком, на ходу со всеми здороваясь. Ввиду почтенного возраста на своих двоих мэр передвигался нечасто, и на недалекие расстояния. Наверняка отправился в церковь или комьюнити-центр. Все же в церковь — конфирмация подростков традиционно проходит в мае, и на торжественном событии обычно присутствуют многие, даже не самые верующие жители города. После церемонии на церковном дворе организуется пикник: все приносят еду и напитки и хорошо проводят время. «Надо будет рассказать о скором городском мероприятии Брайану,» — сделал заметку Джастин, и, проходя мимо церкви, вспомнил собственную конфирмацию. Как стоял и смеялся во дворе после церемонии с Дафной, непривычной в белом платье, а тогдашний священник отметил, что будет рад через несколько лет видеть их выходящими из этих дверей вдвоем под одной фамилией. С каким трудом они это пережили: Дафна опустила низко голову, изображая девичью скромность, а он едва не заржал в голос… А теперь что, нынешних священников — отца Белла и отца Кэмерона — тоже подозревать наравне с остальными? Тогда можно и Майкла Новотны, даже при том, что тот лечил Брайана. Сам выстрелил, сам и исправил, чтобы подозрения отвести. В кино и книгах преступники часто так делают! Джастин остановился у кондитерской, подумывая, не купить ли мясного пирога на ужин. Ах, да, Брайан же углеводы вечером не ест. И Джастин планировал приготовить джамбалайю — опять Брайану повод иронично закусить губу… Нормально же все было! А теперь Брайан молчит, словно не знает, что делать, думать, и как к нему относиться. Пока что, видимо, решил, чем хуже — тем лучше. Только почему так больно от этого? И даже не секс у дерева, а поцелуй после не выходит из головы. Особенно ночью, когда Джастин делает вид, что спит, а на самом деле дуреет от запаха Брайана, который так близко. Протяни руку, дотронься… И понесется. Но нет. Удивительно, как Брайан вообще его при таком раскладе в другую спальню не выгнал! Может быть, чтит законы гостеприимства? Вчера вот силой сунул ему в руки деньги на продукты, пробурчав, что агентам платят больше, чем библиотекарям. Правда, при этом назвал малышом и сказал не забыть купить конфет — не для него, конечно же. Возьмёт и купит! А еще — мороженого! Или зайдет в кафе и съест несколько лимонных брусочков! Чтобы не думать о коротком «спасибо» Брайана, когда Джастин готовил ему ужин, приносил кофе или менял повязку. Джастин и правда с удовольствием посидел за столиком, глядя в окно и пытаясь вспомнить, когда приходил сюда в последний раз. Даже Дебби, как всегда приветливо улыбаясь, заметила, что его давно не видно. Отговорился работой… А чем еще? Не слежкой же за Брайаном и попаданием того под пулю? Поменьше подобных мыслей явно не помешает — настроение себе не портить. Если бы имелся в виду кто-то другой, Джастин бы всерьез решил, что нравится ему. И этот кто-то пытается скрыть сей факт за иронией и бравадой, потому что боится чувств еще больше Джастина. Но это же Брайан Кинни. Он ничего не боится! И никаких чувств к нему у него нет… Джастин и не заметил, как оказался у собственного дома. Нужно снова шагать по минному полю эмоций Брайана. Только не хочется. Заорать. Зацеловать. Заплакать…