Эффект бабочки

— Юу-тян, Воль-тян, наконец-то вы пришли. Где вы были? — Что-то случилось, мам? — Мамочка, сколько тебе повторять. Звонили из школы, тебя не было на уроках. Мне стало неловко. У меня было освобождение только на вчерашний день. А я об этом забыл. — Прости, я всё могу объяснить. — Надеюсь. Я сказала, что тебе нездоровится, поэтому ты остался дома. Но больше такого не должно повториться. — Конечно! Спасибо, мамочка! Я обнял её, а затем сел за стол, пообещав всё рассказать после ужина. Мы ели в полной тишине, которую нарушал лишь звон посуды и столовых приборов. Когда ужин был окончен, я принялся за рассказ. Стоило мне заговорить о том, что я из будущего, у всех округлились глаза, но меня никто не перебивал до тех пор, пока я не заикнулся о том, что я — Мао. Реакция родителей была почти как в прошлый раз, но ярче. И сейчас меня не обвиняли в том, что я скрывал это. Когда эмоции мамы поутихли, я продолжил. Больше меня не перебивали. Прошло около часа, когда я закончил. Я не вдавался в подробности, как с Вольфрамом, умолчав о некоторых деталях (вроде помолвки или крёстного в лице Конрада, который дал мне имя). В конце, я попросил помочь нам связаться с Бобом — Мао Земли. Папа и Шори обещали, что сделают всё возможное. Усталость давала о себе знать, поэтому мы с Вольфрамом решили лечь спать так же, как и вчера. Ну как решили, это Вольфрам решил. Он просто улёгся в кровать раньше меня. А у меня уже не было сил спорить, поэтому я просто рухнул рядом. Не знаю, кажется ли мне это, но его отношение ко мне постепенно меняется. Надеюсь, что мы будем друзьями. А то, что он против помолвки, мне только на руку. Хотя, иногда, я скучаю по тому Вольфраму, который ревнует меня ко всем, кто подходит ближе, чем на пять метров, называет слабаком и изменником, и повсюду ходит за мной. Под эти мысли я и уснул.

***

Это утро ничем меня не удивило. Практически копия вчерашнего. Разве, что неловких прикосновений нет. Но тут в работу включился мозг и подкинул мне навязчивое воспоминание прошлого утра, заставляя постепенно краснеть. Вольфрам ещё спал. Глядя на него, у меня начало зарождаться маленькое чувство зависти. Ему нет необходимости идти в школу, он будет проводить время так, как захочет. Решение этой проблемы пришло внезапно. Но я решил отложить его до вечера.

***

Я решил поделиться своей мыслью с Муратой во время обеденного перерыва: — Ну, что думаешь? — Шибуя, скажи, что ты шутишь? — Нет. — Ох. Ты же понимаешь, что у нас разные учебные программы. Нам придётся его учить, чтобы он смог учиться с нами. Он ведь даже писать на нашем языке не умеет. — Вот ты и научишь его. У тебя хорошо получится, я уверен. Ну пожалуйста, Мурата. Я сложил ладони вместе и протянул их, как бы умоляя, чтобы он согласился. Почти к концу перерыва мне удалось его уговорить.

***

Прошло две недели. Шори удалось связаться с Бобом. Он обещал поискать нужную информацию, а заодно помог устроить Вольфрама в школу, куда он будет ходить с завтрашнего дня. Кстати о нём. С момента разговора, Мурата ежедневно приходил к нам домой, чтобы позаниматься с ним. Блондин, на удивление, оказался очень способным и быстро учился. За это время они неплохо сдружились, хотя характер фон Бильфельда частенько выводил Мурату из себя. Но я бы не сказал, что он против. Возможно, всё дело в сходстве Вольфрама с Истинным Королём. Мурата не может с ним видеться, как и я с жителями замка Клятвы на крови и Шин-Макоку в целом. Вольфрам с мамой стали не разлей вода. И не скажешь, что они познакомились две недели назад. Шори обходит его стороной, что меня не удивило. А папа редко появляется дома, поэтому их общение ограничивается дежурными фразами. Наши попытки попасть в тот мир не увенчались успехом. Но, иногда, принимая ванну, я всё же пробую снова. А что? Вдруг получится! Вольфрам перепробовал все места для ночлега в доме, но в итоге, каким-то загадочным образом, всегда просыпался в моей кровати. Может он привык за первые несколько ночей. Но сейчас, я уже не просыпаюсь на полу, что для меня уже успех. Перед сном я часто вспоминаю тот отрезок своей жизни. За два года жители замка стали моей второй семьёй. Интересно, чем они сейчас занимаются? Но тут мне в голову начали лезть неприятные мысли. Вольфрам появился здесь, и судя по всему, никто там об этом не знает. Прошло две недели, а значит там уже несколько месяцев. Гвендаль, Конрад и Шери наверно с ума сходят. А Грета? Она даже ещё не знакома с нами. Она, наверно, вновь и вновь переживает разлуку со своей матерью в своих снах. Я почувствовал, как горячие слёзы потекли по моим щекам. Я скучаю. Я действительно по ним скучаю. Я хочу обратно в своё время, где мы все вместе и у нас всё хорошо. Тяжело жить на два мира и две семьи, особенно, если между ними обрывается связь. А Вольфраму наверно ещё тяжелее. Вся его семья осталась там. И они даже не знают, жив ли он. Пока он не может вернуться, мы должны быть для него семьёй, тем более, что потихоньку, он уже становится её частью. Я повернулся на правый бок. Вольфрам спал спиной к стене, поэтому я хорошо видел его лицо. В лунном свете он был таким призрачным и недосягаемым. Он что-то бормотал во сне и дёргал рукой. Наверно, ему снился кошмар. Я поднял левую руку и осторожно начал гладить по голове, пропуская золотистые волосы сквозь пальцы. Спустя несколько минут, юный лорд уже спокойно спал. Убедившись, что всё в порядке, я закрыл глаза и постепенно уснул.

***

Сквозь сон, я почувствовал влагу на своей руке. Пришлось приложить немало сил, чтобы открыть глаза. Начало светать, поэтому не было необходимости включать свет. Лицо Вольфрама блестело от влаги, он плакал во сне. Он выглядел таким хрупким и беззащитным в этот момент, что глядя на него, у меня у самого потекли слёзы. Он скучает. Я скучаю. Но оба ничего не можем сделать. Я осторожно придвинулся и обнял его одной рукой. — Всё хорошо, Вольфрам. Я здесь. Мы здесь. Мы тоже твоя семья. — шептал я, постепенно уходя в мир снов.