Бьянко апельсин

Снова дождь. Потоки воды с неба передают на всю неделю, по этому поводу в участке грустят, и лишь изредка хихикают, вспоминая день рождения Трэнки. Стефан приезжает из «Ритца», в котором Фрэнка Кэрролла успешно не обнаружил. В горле першит. Он пьет из кулера ледяную воду и пробует составить план дальнейших действий. Получается плохо. Нужен Вейр. Тот склонился над бумагами за своим столом, закатав рукава, и что-то старательно выводит от руки. Блестит цепочка в вырезе свитера. Если ее отодвинуть, то можно увидеть родинку. А к ней можно прижаться губами, сначала нежно и осторожно, а потом грубо впиться до отметины… Стефан встряхивает головой, сминает стаканчик и швыряет в урну. Наверное, он заболевает, раз несет бред. Вейр кидает быстрый взгляд на шум и продолжает писать. Трэнки веселит Ташу, приставив к глазам стаканчики, и уверяя, что это смертоносные лучи. Таша смеется, потому что кулер стоит здесь недавно, и шутки еще свежи. У Трэнки в вороте рубашки тоже блестит цепочка. Таша проводит по ней пальцем. Стефан отворачивается. У него звонит телефон — можно посетить раненого информатора. Наконец-то, подвижка. Стефан и Джон едут в больницу. Пока еще очень бледный, но идущий на поправку, парень держится молодцом. Но он не может сообщить ничего толкового. — Понятия не имею, кто это. Плюс он был в маске. Стефан пытается навести на мысли, помочь вспомнить детали, но безуспешно. — Хорошо, а что насчет Фрэнка? — Он в Нью-Йорке. — В «Ритце» его нет. — Там он бывает с официальными визитами. Паренек называет имя и пригород Нью-Йорка. — Это дочь его лучшего друга. Если он приезжает сюда инкогнито, останавливается у нее. Фрэнки сентиментален и не прочь погостить у родных и близких. Разговор окончен, спросить больше нечего. Они желают скорейшего выздоровления и выходят из палаты. — Не вяжется у меня образ Фрэнка с посиделками за обеденным столом, — поборов приступ кашля, говорит Стефан. — Что же он, не человек, — ровно отзывается Джон. — Надо ехать. — Отсюда — три часа, и это без пробок. К тому же, точный адрес еще неизвестен и мы не связались с мисс Нагасу. — Предлагаешь заявить во всеуслышание, как мы скучаем по старине Фрэнку? — поднимает брови Стефан. — Хорошо, не объявим. Но доберемся туда точно к вечеру. — Тем лучше. Джон пожимает плечами. Стефан разматывает шарф. От хоть сколько-то хороших новостей становится жарко. Они спускаются вниз. А дальше Вселенная делает, кажется, все, чтобы они сегодня не добрались до дома Мирай Нагасу, которая живет в самом отдаленном пригороде. Вначале Таша долго пытается найти ее точный адрес — то виснет база, то компьютер начинает жить собственной жизнью. Когда они едут по Нью-Йорку, собирают все светофоры. У Вейра кончается курево, бензин и через 20 минут спускает колесо. Джон посылает Стефану красноречивый взгляд, просит купить сигарет и возится с запаской. Стефан то разматывает, то оборачивает поплотнее шарф и ненавидит клятый кондиционер в машине. Смутно припоминает, как недавно переболел с похожими симптомами и также смутно подозревает, что добавил себе на старые дрожжи. Еще через полчаса после войны с запаской Джон паркуется у обочины. — Теперь что? — обреченно интересуется Стефан. — Нужно кое-кого увидеть, — поясняет Джон и выходит из машины. На тротуаре его ждет невысокая миловидная блондинка. Она что-то ему рассказывает, Джон отвечает. Он берет в руки ее ладони и, кажется, пытается в чем-то уверить. В итоге девушка кивает и они обнимаются. Блондинка привстает на цыпочки, целует Джона в уголок рта и уходит. Он достает телефон, звонит, и пока не торопится обратно в машину. Стефан смотрит и не может понять, почему кажется, будто его огрели пыльным мешком. Его никогда не били пыльным мешком. При чем тут вообще пыльный мешок. Джон приходит, садится за руль и везет их дальше. «ТвоюМатьТвоюМатьТвоюМатьТвоюМать», — думает Стефан приблизительно всю оставшуюся дорогу.