Луна, переродившаяся драконом

Дейнерис приказала продолжить путь, но вырвалась вперед, и Джейме следовал за ней. Девушке нравилось первой видеть то, что ждет ее кхалсар дальше на этом бесконечном пути, пока кони не вытоптали всю растительность и не подняли облака пыли. — Не думала, что когда-нибудь дойдет до этого... Не думала, что смогу, — исправилась она сразу же, не в силах забыть произошедшее несколькими часами ранее. — В Вас больше силы, чем Вы думали, — вежливо заметил Джейме с легким кивком головы. — Но такого отношения король не простит... — Почему Вы вступились? — вдруг нахмурившись спросила она и повела Серебрянку чуть ближе к нему. — Вы поклялись моему брату в верности. — Нет, принцесса. Формально я лишь предложил ему свой меч, но ни в чем не клялся. Как я и говорил, теперь мне самому решать, кто нуждается в защите и в моей верности. Тогда я еще не знал Визериса. Сперва Дени кивнула, не требуя подробных объяснений, но Джейме уже знал какой вопрос она задаст следующим — время пришло. — Думаете, мой брат не завоюет Вестерос? Не вернет Железный трон отца? — Простите мне эти слова, Дейнерис, но я осмелюсь предположить, что он умрет раньше, чем пересечет Узкое море, — без капли сомнений сказал мужчина, и они замолчали в тщетных попытках понять, что ждет их в будущем. Лошадь ее перешла на рысь, и Джейме так же пришпорил своего коня. Какое-то время они скакали вперед в тишине, и мужчина легко мог заметить как постепенно меняется ее лицо, как приходит осознание от слов, что он произнес. — Вы правы. Визерис никогда не вернет Семь Королевств. Из него не получится хорошего короля. Дотракийцы не пойдут за ним — они открыто смеются над его слабостью. Но, если даже дотракийцы, которые знают его так мало, смогли понять, что он за человек, почему Вы вели его вперед все это время? — Ты же умная девочка, Дейнерис, — Джейме хитро ухмыльнулся, поравнявшись с ней. А дальше пусть думает, что хочет. Так или иначе, брат или сестра, они — его единственный шанс вернуться домой, не будь он даже привязан к Дейнерис своими глупыми чувствами или злым роком. — Об этом Вы спорили с магистром Иллирио! И Джорах не мог понять, он не знает Визериса так, как Вы, — вдруг воскликнула Дени, благо лошади были вышколенными на славу. Загнанный в угол этой внезапной догадкой и вырванный из своих размышлений, Джейме молча кивнул. Он и сейчас не мог найти аргументы на их слова о том, что лучше иметь прирученного дракона, пусть и слабого. Но Визерис станет не менее жестоким, чем был Эйрис, а этого Джейме допустить не мог. Последние слова Безумного Короля гулким эхом раздались в его голове, и снова он оказался под взором пустых драконьих глазниц в тронном зале, осуждающих его и готовых изрыгнуть пламя, даже будучи всего лишь останками тех могучих тварей, которыми они когда-то были. Что будет, когда Дени узнает? Этот момент все приближался, и рыцаря раздражало то, что боялся он даже не за собственную судьбу. Но теперь ее есть кому защитить — муж и даже Мормонт, которого она уже зовет по имени. — Иллирио Мопатис воображает себя умнейшим человеком в Пентосе, но даже Мормонт более рассудителен и не так слеп, впрочем, оба старики, — оскалился он в подобии ухмылки и оглянулся на Дени, едва не закатившую глаза. — И Вам до них недалеко, — усмехнулась девушка, остановив кобылу и немного наклонившись к ее шее и ухоженной серебряной гриве. — Тоже строите из себя мудреца. Джейме рассмеялся, обводя коня перед лошадью Дейнерис, и так же остановился. — Это дело точно не для меня... Изображать умных людей любили другие Ланнистеры — его отец и младший брат. Оба нашли бы чему поучить Мопатиса и Мормонта. Но они далеко и это больше не имеет значения. — Есть другое занятие, оно мне больше по душе, — с некой мрачной улыбкой продолжал он, глядя на Дени, беззаботно распутывающую гриву лошади. — И если Вы мне прикажете, Дейнерис, я сделаю то, что умею лучше всего, — Джейме сам не заметил как обратился к такой темной мысли, но убийства, а точнее убийство короля он считал свои лучшим в жизни поступком. — Станете моим щитом? — она недоумевающе захлопала ресницами и подняла глаза на него. — Кем угодно. Щитом, мечом, убийцей. Я хочу сказать... Вам необязательно терпеть выходки брата, однажды он сорвется и это может поставить Вас под удар. И ребенка. Это может быть и не Визерис. Вы теперь вступили в опасную игру, в которой никогда не бывает победителей, — мужчина предпочитал не говорить с Дени о ребенке, но, упомянув его сейчас и воспользовавшись бурей ее эмоций, почувствовал себя последним ублюдком. — Оставим этот разговор, прошу, — глаза ее устремились куда-то за горизонт, а брови неумолимо хмурились. Она была рассержена, но страшилась того, что слова эти могут оказаться пророческими. — Как жаль, что мы не можем больше говорить о великанах и детях леса, о зиме, о Красном Замке... — перекинув ноги на один бок лошади, она с непонятной печалью посмотрела Джейме в глаза. — Почему Вы не взяли меня в жены? Вопрос выбил Джейме из хрупкого равновесия, что он пытался удержать под давлением грядущего. Тем не менее, у него было ответ на этот глупый вопрос и вряд ли Дени думала, что услышит нечто иное. — Я всего лишь презренный рыцарь, изгнанник и позор даже для Ланнистеров, свергнувших и убивших Вашего отца. У меня нет армии, нет оплота в Семи Королевствах. Иначе говоря, я бесполезен. Одним рыцарем Гавань не захватить, — он спешился и подошел к девушке, чтобы помочь ей спуститься. — Что, если она мне не нужна? Как не нужно ни одно из этих далеких Семи Королевств, которых я никогда не видела! Брат с самого младенчества навязывал мне лишь одну мысль, вся его жизнь свелась к этой цели, — выпалила Дени, оказавшись босиком на холодной земле, глаза ее стали влажными от слез, а пальцы сжались в кулаки. Джейме не мог больше смотреть на то, что натворил. Не спрашивая разрешения, он притянул Дени к себе и обнял. — Может я хочу остаться здесь, как кхалиси, жена Дрого и мать его сына, — лепетала она, прильнув к груди убийцы. — Если Вы скажете, так и будет. Никто не посмеет перечить, — печально усмехнулся он, с мыслью о том, какой грозной она может быть, но какой хрупкой остается в его компании. Это не сулит ничего хорошего. — Простите меня за те жестокие слова. Всхлипнув, она закивала и простояла так, прижавшись к нему, еще немного. — Но я знаю, что Вы правы, Лансель. Это имя так осторожно слетело с ее губ, что Джейме стало действительно не по себе впервые за все время, что он пробыл под чужим именем. Как будто она все знала и ждала, когда же он наконец признается в своих преступлениях, которых день за днем становилось все больше. Наступила темная ночь, орда остановилась, и шатры как всегда появилась из ниоткуда, словно испокон веков прятались где-то в пыли. Дени пригласила его в свой богатый шатер впервые за переход, но была более подавленной, чем обычно, и нуждалась в поддержке. Не того человека она выбрала для этой задачи... Девушка опустилась на меха и сразу налетели служанки, предлагая расчесать волосы, накормить и согреть воду для ванной, Дени безучастно соглашалась на все, но смотрела в одну точку, лишь изредка переводя взгляд на Джейме, спрашивавшего ее обо всем, что упустил. Наконец он обернулся и увидел возле жаровни богатый сундук, стоявший открытым, и внутри него три драконьих яйца — подарок Иллирио Мопатиса. Они казались драгоценными, но более в них ничего нельзя было увидеть. Дени видела. Она уже спрашивала у Джейме про драконов и он рассказывал о черепах драконов в тронном зале, но ее интересовало другое, тогда он рассказал о том, что помнил про Таргариенов и немного утолил ее жажду, но сейчас она уже выросла и ей хотелось услышать что-то еще. Она спросила служанок. Две из них говорили лишь, что все драконы давно мертвы, подкрепляя это любимым выражением любого дотракийца — это всем известно. Но лиссенийка вспомнила купца, который рассказал ей, что на небе когда-то было две луны, одна подошла слишком близко к Солнцу и лопнула от его жара, так на свет появились драконы, изрыгающие пламя солнца из своих пастей. История была старая и глупая, но Джейме хмыкнул, прищурившись, и оценил ее иначе, чем до встречи с Дейнерис, когда услышал эту сказку в детстве. Дейнерис же только сильнее распалилась идеей того, что драконы могут вылупиться. Нужно всего лишь заставить вторую луну лопнуть. Эта девочка всегда любила сказки и верила в то, что невозможно. Даже в сказки служанок про священный город она охотно верила, пока не увидела своими глазами. Сложно было назвать Вейес Дотрак городом и ничего в нем не прельщало Джейме. Кроме, разве что, рынков. Он прилично устал он конины, лошадиного молока и навоза. И Визерис, очевидно, тоже оценил перспективу вернуться к нормальному рациону цивилизованного человека. Однако Джейме он слишком близко не подпускал и крайне редко заговаривал, оскорбленный. Тем меньше друзей на его стороне. Менее всего радости принесла разлука с мечами на входе в дворец кхала, оказавшийся совсем не таким богатым, как его описывали. Каждый третий дотракиец смог бы убить человека без своего аракха, не пролив крови. Для рыцарей же меч был продолжением руки, символом силы и рыцарского достоинства, вроде косы на манер дотракийцев. Как бы Джейме и Визерис ни старались, им не удалось найти иных вариантов, кроме как отправиться на рынок в поисках съестного и приемлемого пойла, ведь принцессе предстояло множество различных обрядов и весь день она провела со своими служанками в деревянном замке кхала, который в свою очередь отправился приносить жертву богине гор. На удивление, рынок был богат товарами. Они раздобыли приличное дорнийское вино, новые одежды и пару кур, а вернувшись в замок встретили лиссенийскую рабыню Дейнерис, замеченную с Визерисом в некой близости, только она была фальшью. Девушка, на свое горе, не умела верно подобрать слова и приглашение Дени было расценено им как приказ, но Джейме не распознал ярости в Визерисе до тех самых пор, пока они не оказались у Дени, подготовившей дары для брата и стол, накрытый яствами. Но даже это не смягчило братское сердце. — Я дракон! А ты суешь мне это дотракийское рванье... По-твоему так должен выглядеть король Вестероса?