Луна, переродившаяся драконом

Луна обновилась и выросла еще наполовину прежде, чем наступил день свадьбы Дейнерис, и за все это время Джейме смог бы поклясться, что не выпил и капли только в последние пять дней. Он больше не мог притронуться ни к вину, ни к элю, оттого реки кислого пойла в бесконечный свадебный день вызывали тошноту, как и причитания истинного короля и избранника народа, если верить речам Иллирио. Все трое, как и Джорах Мормонт, иные бы его забрали, сидели вместе. Ниже кхала и его жены, ниже кровных всадников. Все это бесконечно унижало Визериса, но он тешил себя мыслью о том, что теперь у него было уже два рыцаря. Верны ли они? Ланнистер помнил тот счастливый день, когда в его молодой, златовласой голове появилась последняя надежда на возвращение к Серсее. Если он и должен вернуться к ней, то с огнем и кровью Таргариенов и с собственной яростью, если и возвращаться в Семь Королевств, то свергая следующего короля, кем бы он на тот момент ни оказался. Где эти мысли теперь? Там же, где и его верность Визерису. В одной злополучной питейной ему хватило одного только слуха о Короле-попрошайке, чтобы собрать свои вещи и отправиться на поиски мальчишки. Тогда он думал о том, как будет смеяться над этими мужиками, считавшими, что идти на службу к Таргариену без монеты в кармане — толпу тешить. Льву было плевать на мнение овец. — Лансель Ланнистер, — нисколько не запыхавшись, выпалил он имя своего племянника и опустился на одно колено рядом с бездыханным телом одного из наемников. — Для меня честь услужить Вам. — Ланнистер?! Ты явился за моей головой? Тебе не доставить ее проклятому узурпатору! — отвечал слабо сложенный и напуганный будущий король, отступая на шаг. Парень устал от бесконечных скитаний и угроз — так оправдывал Джейме безумный страх в глазах юнца. — Королевский гвардеец служит короне, но не может выбирать короля. Теперь же, как простой рыцарь, сосланный узурпатором, я могу присягнуть на верность тому, кто достоин. Оленю не в пору Железный Трон. Он по праву принадлежит дракону. — Вы настоящий рыцарь?! — раздался взбудораженный возглас ребенка, Джейме даже не сразу смог понять, что это девчонка. Она стояла за одной из бочек с рыбой, где, по-видимому, укрылась от боя. — Да, — неуверенно ответил он, не зная как обратиться к девочке с круглыми фиалковыми глазами и грязными светлыми волосами, свалявшимися в ком. — Так и есть, юная леди. — А я настоящая принцесса, — вычеканила она так, словно годами репетировала, как скажет об этом кому-то впервые, и чуть приподняла подбородок, возвращаясь к протянутой руке брата. — В таком случае, мой долг защищать Вас обоих. Если Вы примете мой меч, — Джейме едва удалось сдержать смех, для пущей серьезности он склонил голову перед двумя оборванцами. Джейме еще долго надеялся разглядеть в Визерисе качества короля, но откуда бы им взяться у мальчишки с манией преследования, воспитанном страхом за свою жизнь и вечными отказами, выросшим без должного образования и воспитания? А девочка, она была еще так мала, полностью зависела от брата и его больного рассудка. Нельзя было без жалости взглянуть на нее, запуганную историями об убийцах, предателях ее отца. Джейме относился и к тем, и к другим, какова же ирония, но именно он помог двум бродяжкам оказаться в Пентосе, в шикарном доме магистра этого города. Вскоре после той судьбоносной встречи последние на земле Таргариены перестали голодать, узнали достоверные сведения о родных краях и тысячу раз расспросили о том, как пал Безумный Король. Несколько раз Джейме едва не выдал себя, когда юноша повторял его имя и с желчной ненавистью на языке проклинал Цареубийцей. Удалось прожить три года без особой тревоги за то, что его истинное имя будет раскрыто. Сперва Джейме узнал Иллирио, но встреча эта была приватной, и дать магистру то, что ему было нужно — Визериса, оказалось просто. Со следующим Джейме едва сумел договориться. Мормонта не интересовали ни деньги, ни дети короля. Лишь слова Иллирио сумели окончательно его убедить. Впрочем, Джейме до сих пор не раскусил этого Мормонта. — Время придет и кхал сочтет знамения подходящими, — объяснял одичавший рыцарь, одетый в простую рубаху и штаны на манер дотракийцев. — Тогда он и подарит Вам своих всадников. Это лишь дары. Дотракийцы ничего не покупают. Визерис отказывался понимать обычаи этих варваров, сношавшихся и убивавших друг друга на пиру перед тысячами глаз. Ему не останется ничего, кроме смирения. Нетерпение будет его погибелью, и Джейме надеялся, что молодой дракон сам это понимает. В любом случае, говорить подобное ему в лицо удел не из приятных, и львиный рыцарь перестал это делать уже долгое время назад. Вместо того, чтобы уделить свое внимание разговору между Иллирио и Мормонтом, он, не удержавшись, обернулся на Дейнерис. Многое ли в ней изменилось? Более полугода она жила в относительном спокойствии, по-прежнему угнетаемая лишь братом, который не стыдился обвинять ее ни в смерти матери, ни в смерти Рейгара, даже кровь Эйриса была на ее маленьких руках. Джейме пытался отрезвить Визериса несколько раз, но это не принесло никаких результатов. Лев не смел указывать дракону что правильно. Но бессчетное количество часов рыцарь провел за разговорами с Дейнерис и отвечал на все вопросы, сам зачастую счастливый уже от того, что только лишь мысли его возвращались в прошлое, к жизни, которую он любил. К сестре, жестоко игравшей его чувствами, к отцу, недовольному тем, каким наследником он растет, к Роберту Баратеону, которому был неугоден с самого начала. Долго же Серсее пришлось вымаливать пощаду для брата-близнеца в спальне разжиревшего на троне вояки. Джейме зарубил бы и этого короля, но его белый плащ и без того был запятнан, а служба королевской семье, к которой относилась и Серсея, была не так уж плоха. По крайней мере, Баратеон не тревожился о запасах дикого огня, а львица не была предана мужу в постели. Эта жизнь была лучше бессмысленных скитаний по Эссосу, лучше голодной службы маленьким Таргариенам, ни один из которых не был драконом и не имел такового в распоряжении. Но глядя теперь на юную Дейнерис в свадебном наряде, достойном настоящей принцессы, недовольство его несчастной судьбой испарялось как вода на открытом поле под палящим солнцем. Именно таким был день, когда Дейнерис пришлось от рассвета до заката занимать свое почетное место в этом бесконечном дотракийском обряде. — Ты будешь самой прекрасной невестой. Магистр Иллирио не пожалел своего состояния ради тебя, — сказал он при их последнем разговоре утром, учтиво поклонившись. Дейнерис вскинула подбородок, оставаясь той же неуверенной актрисой, как тогда, на рынке. — Без этих брошей и платьев мой вид был бы таким же... царственным. Дело не в облачении. Я просто выросла, Лансель, — строго молвила принцесса и лишь на секунду заглянула в его бесстыжие зеленые глаза. Что она творила? В какую ловушку он попал на этот раз, и почему боги считают, что самые дорогие его сердцу женщины должны принадлежать другим мужчинам? Джейме хотелось сжать ее шею, тонкую, словно тростинка, чтобы она даже не думала поступать с ним подобным образом. — Вне всяких сомнений, это так. Я лишь хотел сказать, что голодные до утонченной женственности глаза кхала будут удовлетворены таким великолепием, — продолжал он завуалированно принижать красоту Дейнерис, взяв в привычку выводить ее такими словами, не менее жестокими, чем те, что находил Визерис. Дени лишь злобно зыркнула на него и поджала губы, будто в попытке сдержать тысячу проклятий, но потом выпрямила спину и отправилась навстречу любимому брату своей легкой и чересчур женственной походкой, которую долго репетировала. До чего же милая картина... И до чего же низкие мысли закрались в его голову. И, сидя на пиру в честь ее свадьбы, он немного напрягся. Она так и не удостоила его взглядом, возвышаясь над ордой дотракийцев и прочих приглашенных, но ей негде было спрятать свои фиалковые глаза, когда пришло время подарков. Джейме не смотрел на все те богатства, что подносили ей гости, но драконьи яйца, подаренные магистром, даже у него вызывали интерес, хотя до того момента все, что его волновало — реакция Дени лишь на его дар. Слуги поднесли небольшую повозку персиков и два бочонка меда. Такими сладкими были ее губы... Едва ли она правильно истолковала этот дар, с которым любой другой постыдился бы являться, но маска безразличия после тяжелого дня и долгих часов натянутой улыбки развеялась, и ее недоумевающие глаза обратились к Джейме, низко кланяющемуся перед ней и кхалом. Он подарил ей так же и довольную ухмылку, когда выпрямился и отступил на несколько шагов, а затем вернулся на свое место по правую руку от юного короля. Еще не скоро пришло время для главного подарка. Кхал Дрого привел своей новоиспеченной жене добрую кобылу, хорошо сложенную и податливую. Это немного смягчило Дени, которая боялась грозного кхала. Джейме понял это по тому, как расправились ее скованные страхом плечи, как лишь слегка напряглись тонкие руки и шея, когда кхал поднял ее на лошадь. Дейнерис могла бы довериться этому варвару. Она пришлась ему по вкусу, а теперь должна взять под уздцы, иного пути домой нет. В то время как все провожали пару, Джейме развернулся и направился прочь от толпы разгоряченных и пьяных дотракийцев. Он подозревал, что сейчас такое поведение один или даже несколько из них сочтут оскорбительным, мужчина даже надеялся на это, и его дикая жажда жестокости была удовлетворена. Какая же дотракийская свадьба без убийств? Их брак благословлен всеми богами.