Мост между нами

      Почти все синяки на светлой коже прошли, оставив после себя едва заметную желтизну, но и она должна была скоро пропасть. Тонкий вертикальный разрыв на нижней губе выглядел куда серьезней, пугал краснотой воспаления, как и ссадина у виска. Его растянувшееся на огромной кровати тело, даже укрытое одеялом, казалось тонким и хрупким. Там под слоями ткани и бинтов медленно и мучительно заживали швы от глубокого пореза - никто так и не понял в какой момент в разборках мелькнул нож, но нашли его окровавленным все в том же проулке. Сломанные три ребра еще долго будут напоминать о себе, а Тянь нервно подумал, смотря на укутанную фигуру, что оградить Рыжика от физических нагрузок будет сложнее, чем было вытащить с того света.       На пороге появилась девушка в светло-голубом костюме, она переминалась с ноги на ногу и только после того, как Хэ младший кивнул, прошла в комнату. Подтащив кресло ближе к кровати, Тянь уже не один час сидел около Рыжика, а теперь без труда мог следить за каждым движением медсестры. Вот она пережимает тонкий полый проводок капельницы и отсоединяет его от иглы, что уже давно не покидала руку Рыжего. Убирает опустевший сосуд со штатива и быстро поклонившись, удаляется прочь.       Брюнет, оторвавшись от спинки кресла, наклоняется над кроватью и невесомо касается холодной руки. Костяшки уже затянулись плотной коричневой коркой. Наклоняется еще ниже и, прикрыв глаза, касается кончиком носа бледной впалой щеки и ведет вверх, оставляет на виске нежный поцелуй и едва слышно шепчет: - Малыш Мо, хватит лежать, пошли гулять, - шепчет и естественно чуда не случается, золотистые глаза не распахиваются и Тянь разочарованно выдыхает, возвращаясь в кресло.       Мысли вновь зашли туда, где ему хотелось бы быть меньше всего. Тянь старался не думать о том, что ждет маленького бедного малыша Мо после того, как очнется. Он знал, что Шань сильный и может выдержать многое, но брюнет, как и его брат ни за что не причинили бы ему боль, если бы речь не шла о... Несколько дней назад Тянь был в панике: - Давай ничего не скажем, - нервно предложил Тянь, понимая, что это невозможно, так нельзя, как бы не хотелось. - Мы должны, - озвучивает и без того очевидное Чэн, - Он не простит нам ложь и ты знаешь это лучше меня.       Несколько дней назад Тянь был в панике, сейчас же ощущал всю горечь неизбежности и одинаково ждал его пробуждения как с вожделением, так и с ужасом.       За дверью послышались шаги. Младший Хэ знал кого увидит на пороге, ведь время уже седьмой час. И действительно, дверь тихо открылась, являя мрачную фигуру Хэ старшего. Он молча опустился рядом на край кровати и одним лишь взглядом спросил то, что и так понятно. - Без изменений, - ответил младший, уже без привычной ревности наблюдая, как Чэн берет холодную руку в свои и пытается согреть, - Что с документами? - Все уладил, - спокойно ответил Чэн, чувствуя какую-то толику удовлетворенности, никогда не помешает обезопасить себя и близких. - А если отец узнает? - Не узнает,- возражает старший, - Я позабочусь об этом.       Обоих отвлек тихий хриплый кашель и переведя взгляд, они с удивлением заметили, как лицо Рыжего нахмурилось, а в следующую секунду он приоткрыл глаза, смотря в потолок неосмысленным взглядом. - Шань, - в один голос тихо позвали братья, придвигаясь ближе к Рыжику.       Тянь протянул руку к прикроватному столику и наполнив стакан водой из графина, протянул к пересохшим губам парня. Живительная влага пришлась очень кстати - горло перестало болеть и кашель прекратился. Чэн поддерживал, держа руку на лопатках, ощущая через ткань тугие перевязки и следил, чтобы мальчишка не упал. - Вы..., - подал он голос, когда полупустой стакан был отставлен в сторону и тяжело дыша - а всего-то воды попил, поднял глаза на озабоченные лица присутствующих, - Что случилось?       Переглянувшись с братом, Тянь пересел ближе, практически вынудив Шаня прижаться частично спиной к его груди: - Что ты помнишь последнее? - спросил он, аккуратно беря за руку. - Звонок, отморозки какие-то..., - начал перечислять он, наблюдая, как брюнет вытаскивает из руки иглу с креплениями, - Черт... Долго меня не было? - Не нервничай, ладно? - Тянь попытался успокаивающе улыбнуться. - Сначала тебя осмотрит врач, - решил Чэн и потянулся за телефоном в карман, - Вопросы все потом.       О том чтобы оставить Рыжика наедине с врачом и речи идти не могло, хотя Шань в своей манере пытался их куда-нибудь послать, но это же Хэ, они хрен кого когда послушают. Пришлось отвечать на вопросы мужчины в белом халате под несколькими парами глаз, а потом еще раз отвечать на те же самые вопросы с приставкой "Точно...?".       Рыжий попытался встать, но был так обруган старшим Хэ, что желание встать у него еще не скоро возникнет. Дуться было бесполезно, да и не в характере Шаня. - Так долго я в отключке был? - спросил Рыжий, удобно устроившись спиной на груди сидящего за ним Чэна. - Две недели, - негромко ответил Хэ младший, грея его ледяные руки в своих. - Что? - ошарашенно переспросил Рыжий, неверяще смотря на парня, а не удержавшись, посмотрел через плечо еще и на Чэна, который утвердительно кивнул, - Это слишком дохера... - Ты очнулся и это главное, - голубых линий выступивших вен на тыльной стороне руки Шаня коснулись губы. - А мама..? - вспомнил он главное, - Она же с ума, наверное, сходит... Мне нужен телефон. - Не нужен, - прошептал на ухо мужчина, крепче обняв мальчишку, которому нельзя было дергаться - швы могли открыться. - Это почему? - терпеливо уточнил Шань, хотя терпения в нем и не было, - Что происходит? - Малыш, она умерла, - Тянь пытался сказать это как можно мягче, но сама по себе фраза не имела ничего общего с мягкостью. - Что? - не понял Рыжий, - Это какая-то очень хуевая шутка, Тянь? - Рыжий начинал терять контроль и они это видели, Хэ младший многое бы отдал, чтобы это оказалось шуткой, лишь бы не видеть в любимых глазах то, что он видел сейчас, - Она шла на поправку! - Врачи так и думали, - Чэну было не тяжело физически удерживать Рыжего от резких движений, но тяжело морально, - Под обманным состоянием крылись другие симптомы, которые не успели обнаружить...       Шань никогда не впадал в истерики. Так было раньше. Братья Хэ никогда не забудут эти самые горькие из всех слезы на лице любимого человека. Когда в дверях комнаты появился уже знакомый врач, Шань не заметил, но ощутил вонзившуюся в кожу иглу и быстро наступающее состояние опустошения, спокойствия и сонливости. По бледному безэмоциональному лицу еще долго текли слезы, пока чужие руки успокаивающе поглаживали и Шань не провалился в тяжелый сон.       Влагу с лица аккуратно стерли и сбившееся в ногах одеяло поправили, укрыв им исхудавшее за две недели на глюкозе тело. Никто не осмеливался нарушить тишину. Сказать было нечего.       Мама была для Шаня всем. Причиной улыбаться, просыпаться каждый день, стараться в школе и на бесчисленном множестве подработок, чтобы заменить маме рано умершего мужа. Шань старался для нее. Ее больше не было. Осознание всего этого свалилось на Рыжего ранним утром, когда он проснувшись, обнаружил себя лежащим между двух тел.       Рыжий почти не разговаривал, никого не желал видеть, хотя повидаться рвались томимые неизвестностью Цзянь И и Сиси, отказывался от еды, хотя последнее врач аргументировал долгим потреблением глюкозы через капельницу, братья верили не особо.       Повязки сняли через неделю, но физическую нагрузку все так же запрещали, как и вставать с кровати. По крайней мере в одиночку. Тяню пришлось через не хочу и втык от брата возвращаться в школу, Чэн старался быстрее справляться с делами, чтобы больше времени проводить дома с разом закрывшимся ото всех Рыжим.       Открыв глаза, Шань вытащил из-под подушки затекшую руку и с удивлением обнаружил на животе тяжесть - оказалось, что на нем лежит рука Хэ младшего, который уже беспробудно спал. Другая сторона от Рыжего пустовала, хотя на часах уже второй час ночи.       Из-за приоткрытой двери послышались шорохи, привлекая его внимание. Поддавшись какому-то порыву, Шань приподнялся, аккуратно перекладывая чужую руку на постель и тихо поднялся. Голова слегка закружилась, но быстро нормализовалась. За дверью ожидаемо нашелся Чэн. Он стоял спиной к двери под тугими струями воды и хоть Шань был уверен - он уже замечен, мужчина позволил ему приблизиться "незамеченным". На Рыжем были лишь одни легкие брюки, предназначенные для сна и ему было плевать, что они намокнут, куда больше его занимали толстые неровные линии на спине Чэна. Белесые и рельефные, они выделялись на коже и ужасали воображение вариантами возникновения. Коснувшись самого большого подушечкой пальца, Шань обвел его по краю. Медленно развернувшись, мужчина привлек к себе мальчишку крепкой рукой, но вот навстречу он потянулся сам и поцелуй вышел голодным. Достаточно стало расстегнуть пуговицу на его намокших брюках и те сами свалились на пол. Перешагнув их, Шань тут же оказался на руках и вовлеченный в новый тягучий поцелуй, невольно обхватил коленями бедра мужчины.