Матерь богов

Некоторое время Тирион, словно заворожённый, глядел на ящик с костями Бронна, который доставили в Красный замок Молчаливые Сёстры. Глядел на знамя, которым украсили подобие гроба: горящая зелёная цепь на дымчато-сером фоне. Именно такой герб выбрал себе когда-то сир Бронн Черноводный. Рука коснулась мягкой ткани, и сердце Тириона на короткое мгновение сжалось. Когда прилетел ворон с известием о гибели Бронна, он не сразу понял, как такое возможно, и не был способен поверить до конца — пока не увидел этот проклятый деревянный ящик, прибывший вместе с столицу вместе с Мерривезерами. Мысль о них заставила Тириона резко отдёрнуть руку, словно ткань жгла не хуже раскалённого железа. Он повернулся к Молчаливым Сёстрам. — Благодарю за ваши труды, сёстры, — учтиво произнёс он. — Вы исполнили свой долг. Я рад, что вы не пострадали, проделав такой путь. Хотя последнее, конечно, было маловероятно: в Красный замок они путешествовали в сопровождении вооружённой до зубов свиты, которая должна была заодно доставить в столицу и подозреваемых в отравлении мастера над монетой. Молчаливые Сёстры коротко кивнули и чинно покинули покои, оставив Тириона наедине с деревянным ящиком, полным костей. Наедине с очередным призраком этого и без того полнившегося мертвецами замка. Он сумрачно посмотрел туда, где прежде стояли ушедшие женщины. Сколько бы раз Тирион за всю свою жизнь не встречался взглядом со служительницами этого мрачного ордена, его бросало в дрожь. Вероятно, потому что в такой момент ты в некотором смысле смотришь в глаза смерти. Своей собственной смерти. Они считались жёнами Неведомого — как могло быть иначе? Поэтому Тирион обычно старался этого не делать. Он, почти не задумываясь, потянулся к штофу с вином. Определённо, ему требовалось набраться с духом, чтобы открыть проклятую крышку. Зачем — он не знал, но был уверен, что должен это сделать. Хотя бы просто из дурацкого упрямства и желания посмотреть в глаза очередному мертвецу, который отправился к Неведомому по вине самого Тириона. Тирион поболтал чашей, обходя ящик по кругу, а потом, сделав особенно глубокий и долгий глоток, одним рывком откинул крышку. Ящик слегка пошатнулся, знамя бесшумно и плавно соскользнуло на пол, а кости, потревоженные резким движением, сухо заскрежетали друг от друга, зубы предупреждающе щёлкнули. Невероятно отвратительный звук. — Ты не Бронн, — мрачно обратился Тирион к выскобленному до белизны черепу. Молчаливые Сёстры полностью удалили плоть с костей, чтобы беспрепятственно доставить останки в Королевскую Гавань, хотя, пожалуй, Бронн и желал бы быть похороненным в Хайгардене, которым толком так и не успел насладиться. — Не Бронн. Тирион уставился в чёрные провалы пустых глазниц, на слегка приоткрытые челюсти, на облегающий скелет богато расшитый кафтан и штаны, снова взглянул на сложенные на груди руки — белые костяшки пальцев, на которых таким же мёртвым светом сверкали дорогие перстни. Далёкие звёзды в бесконечной пустоте. От этого зрелища из горла Тириона вырвалось подобие нервного, немного жутковатого в повисшей тишине смешка. И он был вынужден сделать ещё один добрый глоток вина, осушая чашу до дна. — Что бы ты сказал, увидев такое, а? — вопрошал Тирион у Бронна. — Впрочем, нынче из тебя неважнецкий собеседник. Теперь уж точно ни словечка не произнесёшь. Разве что тем дамам нашепчешь на ушко свои секреты. Тирион, как и каждый человек в Вестеросе, знал, что Молчаливые Сёстры не говорят с живыми. Но ему также было известно и другое: некоторые полагали, что при этом мрачные монахини умеют общаться с мёртвыми. Хотя, скорее всего, это не более, чем бредни малообразованных крестьян. — И когда только я успел стать таким надменным? Подумать только, — продолжал размышлять вслух Тирион. Бронн не отвечал, и это его нервировало, пусть прежде увиденные Тирионом мертвецы все до единого оказывались теми ещё молчунами. Он снова наполнил чашу до краёв — и несколько капель стекло по поблёскивающей в лучах свечей позолочённой стенке. Ему меньше всего хотелось сейчас думать о том, что предстоит идти к королю, тошнило от мыслей как о беседе с Бейелором Хайтауэром, так и о разговоре с Аньей Уэйнвуд. Не говоря уже о том, чтобы посмотреть в глаза Таэне и её муженьку. Рассела тоже привезли с ними. Тошнило при мыслях о том, что предстоит разобраться слишком со многим, решить слишком много вопросов. И мысли эти роились в его голове, жаля, как стая озлобленных ос, чей улей он потревожил. — Но ни король, ни Совет ждать не будут, равно как и суд, к которому следует подготовиться как можно скорее, — выдохнул Тирион. От второй чаши осталась всего половина, но он всё ещё был возмутительно трезв. — Словно я просил об этом, хотел этого… — Ты — Ланнистер, пусть и худший из них, — напомнил ему голос отца. И Тирион стиснул в кулак свободную руку. — Меньше всего сейчас я нуждаюсь в твоих нравоучениях, отец. В конце концов, ты —мой собственный голос, мой собственный разум. Часть меня, как это ни прискорбно. Тирион внутренним взором увидел, как Тайвин Ланнистер недовольно поджимает губы, и те превращаются в тонкую, больше похожую на шрам бескровную линию. И он всегда был бледен, разве что иногда кожа его оказывалась покрыта трупными пятнами. Но то и не удивительно: Тайвин Ланнистер тоже был мёртв. — Как бы то ни было, ты никогда меня не слушал. — К счастью для меня, — парировал Тирион. Взгляд его снова невольно переместился на зловеще белеющий череп. Теперь ему чудилось, что голос отца исходит из глубины отсутствующей глотки, ядовитой змеёй проскальзывает между зубами. — Никогда бы не подумал, что боги наградят меня такими детьми… — хмуро ответствовал Тайвин ледяным голосом. Призрак в голове Тириона любил повторять одни и те же фразы. «Наверное, так недалеко и разума лишиться», — подумалось ему, но вслух он произнёс: — Наверное, поэтому и живы остались. Хотя, пожалуй, Серсея… Ты будешь смеяться, отец, но она всегда полагала, что больше всех похожа на тебя — и больше же всех пыталась заслужить твоё уважение. Ничего хорошего из этого не вышло, — Тирион сделал очередной глоток, опустошая и эту чашу, и проговорил, обращаясь уже не к отцу или Бронну: — Дура ты, дура, сестрица… да и я не лучше. И Джейме, этот золотой дурак… Мгновение назад он не ощущал почти ничего — только всё ту же оглушительную пустоту, даже какую-то нелепую лёгкость, словно всё происходило не с ним. Сердце ёкнуло при виде треклятого ящика, но не более… Однако теперь на Тириона навалилась чёрная тоска, словно вино оказалось отравлено болью и воспоминаниями. Самим прошлым. «Пожалуй, самый действенный яд из всех возможных. Грехи, которые мы прежде совершали. Накопившийся гной минувшего». Тирион сам не почувствовал, как опустевшая чаша выскользнула из дрогнувших пальцев, мягко упала в ворс ковра, который тут же впитал последние густые и алые, как кровь, капли. Враз сдавившее плечи небо, сжало заодно и глотку, вызвав сухой спазм, похожий на сдавленное рыдание; Тирион, закрывая лицо слегка подрагивающими ладонями, медленно сполз на пол, скользя спиной по деревянной стенке ящика, в котором безмолвствовали кости того, что прежде было Бронном. Но теперь Тирион не думал о них, не смотрел на них. И ему самому хотелось поменяться с Бронном местами. *** Тирион не знал, сколько просидел так, смежив веки и разглядывая темноту, в которой время от времени распускались алые розы. И просидел бы, наверное, ещё столько же, не желая размыкать плотно зажмуренные глаза, однако это никуда не годилось: разве сейчас подходящее время, чтобы раскисать? Он коротко пошатнулся, поднимаясь, и едва не вскрикнул от боли — ноги успели порядком затечь. Упёршись рукой в ящик, он простоял некоторое время, ожидая, когда иголки перестанут впиваться в его собственные кости. Боль грызла, как бешеная сука с псарни. Но она хотя бы ненадолго отвлекла Тириона от мыслей. Вернув крышку на прежнее место, Тирион перевёл дух и тоскливо посмотрел в сторону штофа с вином. Сейчас бы ему не помогла даже целая бочка, разве что он решил бы в ней по-настоящему утопиться. Нерешительно ступая вперёд, он покинул собственные покои. У его дверей, как и прежде, стояли стражники в золотых плащах — те, которым Тирион доверял более всего и которых прежде успел одобрить лично. — Господа, — прокашлялся Тирион. Сир Аррон вопросительно посмотрел на него: — Да, милорд? — Пусть кто-нибудь из вас велит слугам перенести останки сира Бронна в… — Тирион чуть было не сказал «в его опочивальню», но вовремя вспомнил, что там теперь наверняка обосновался Бейелор Хайтауэр. Куда же тогда их девать? Не ночевать же ему в самом деле под одной крышей с этими костями! В голову пришла другая мысль. — Пусть перенесут его в Королевскую септу. Сир Аррон на сей раз озадаченно нахмурился. — Но милорду известно, что она частично сгорела и пока не отстроена. «И почти уверен, что не будет». — Известно, сир, — спокойно ответил Тирион. — Но всё же там сохранилась часть стен и кровли, даже не все Семеро успели сгореть. Пусть сира Бронна пока что оставят там, наедине с богами. В конце концов, теперь сиру Бронну не страшны сквозняки. А если кто-то будет искать меня самого… скажите, что я отправился в темницы. Произнеся это, Тирион не удержался от очередного нервного смешка, вызвав тем самым подозрительный взгляд сира Аррона, но быстро понял, что ему решительно плевать, о чём тот думает. «Твой лорд и без того карлик, так что если он ещё и рехнётся, хуже уж точно не станет». — Вас сопроводить, милорд? — спросил другой стражник, сир Малоун. — Нет, — Тирион покачал головой. — Полагаю, у темниц есть своя стража — во всяком случае, надеюсь на то — они-то меня и проводят. Тирион нисколько не сомневался в том, что вскоре о его посещении лорда и леди Мерривезер узнает король, однако то его не беспокоило — в любом случае, в планы Тириона входило явиться в его покои, как только он закончит с одним неприятным делом. Конечно, лорд и леди предстанут перед судом так или иначе, но для начала Тирион желал переговорить с ними лично. И желательно — первым. Вряд ли они признаются во всём, или смогут объяснить, что произошло на самом деле, но он их внимательно выслушает. В конце концов, когда сам Тирион сидел в каменном мешке под Красным замком в ожидании вначале суда, а потом — казни, ему и самому бы хотелось поговорить с тем, кто ему поверит. Или хотя бы попытается это сделать. Он пересёк длинную, отстроенную заново длинную галерею, которая пересекала по-прежнему разрушенный Великий Чертог, в котором третьего дня возобновили работы: каменщики трудились теперь день и ночь. Мимо богорощи, озарённой лучами закатного солнца, он почти пробежал, переваливаясь с боку на бок и нисколько не заботясь о том, как потешно выглядит в глазах других: хоть к чему-то за всю свою жизнь он сумел привыкнуть. Наполовину обвалившийся со стороны западного двора Путь Предателя встретил Тириона привычной промозглой сыростью — кажется, даже льющееся некогда по этим коридорам пламя, дочерна опалившее камни, не смогло выжечь их вездесущую влагу. Иногда Тириону чудилось, что это вовсе не влага, не сырость — слёзы призраков, которым несть числа. Сколько мёртвых повидала смрадная тьма каменных мешков — там, где узники порой умирали от голода, жажды или собственного безумия? Сколько криков слышали стены самого нижнего яруса, где предатели — или те, кого считали таковыми — испускали дух на дыбе? Тирион не взялся бы и считать, да и ни к чему. Сотни. Может быть, даже тысячи. Мейегор Жестокий, если верить некоторым слухам, не просто убил строителей Красного замка, чтобы сохранить его секреты. Он похоронил их в стенах, этих самых стенах. И призраки этих строителей — порой единственная компания, на которую может надеяться сидящий в сырой темноте узник. Мысли эти — мрачные, чёрные, как вороново крыло, — заставили Тириона содрогнуться. Главный тюремщик, сидящий перед входом, предварявшим темницы, поднял на него глаза. Перед этим он что-то тщательно записывал. Тириону не без некоторого труда удалось припомнить его имя. Бентон. Прежде эту должность тоже занимал старик, вроде бы какой-то бастард. Что с ним случилось, Тирион не знал — видимо, умер, как и многие. — Милорд, — удивлённо произнёс Бентон, вскинув кустистые седеющие брови. Такие же седеющие волосы торчали из его носа и ушей. — Чего изволите? — Мне нужно, чтобы меня сопроводили к вашим новым узникам, — пояснил Тирион. — Верно, вы знаете, о ком я речь веду. — Как не знать, — криво ухмыльнулся старый тюремщик и ткнул пальцем в бумаги, которые лежали перед ним на столе. — Всё записано здесь, милорд, только вот как раз разобрался, — Бентон поднял лист и коротко потряс им в воздухе, по свежим чернилам пробежалось несколько бликов от пламени свечи. — Лорд Ортон Мерривезер, его леди-жена Таэна Мерривезер и их сын, Рассел Мерривезер. Наследника лорда Ортона, правда, светлейший государь наш велел посадить на верхний ярус. Сам лорд Ортон и его жена находятся на втором. «Им ещё повезло», — заключил мысленно Тирион. В самом начале он и сам сидел в такой камере — пускай одиночной, и пускай там не было ни единого окна, но на стенах висели факелы, и ты не был вынужден коротать дни напролёт в непроглядной мгле. — Король милостив, — произнёс Тирион вслух. — Так могу я их повидать? Бентон снова нахмурился, явно пребывая в некотором замешательстве. — Позвольте поинтересоваться, с какой целью, милорд? — Разумеется, чтобы их освободить и поблагодарить за добрую службу трону и государству, — раздражённо бросил Тирион, понемногу начиная терять терпение. Ему вовсе не хотелось тратить время на беседу с тюремщиком. Однако тот, похоже, не понял шутки, на сей раз нахмурившись. Тирион был вынужден пояснить: — Я хочу с ними побеседовать о том, что случилось. О причине их заключения под стражу. — Надеюсь милорд-десница правильно меня поймёт, — прокашлявшись, произнёс Бентон, — но узники наши, что бы ни сотворили, должны пребывать в целости и сохранности до самого вынесения приговора. Так его милость мне наказал. Пришла очередь Тириона удивлённо таращиться на него: — По-вашему, я убить их пришёл? — эта мысль едва не вызвала у него смех. — Вы меня за идиота принимаете? Может быть, я настолько грозен, что даже ваши люди не смогут меня остановить в приступе овладевшего мной безумия? Тюремщик растянул губы в улыбке, которая вовсе не оказалась весёлой. В глазах его снова мелькнуло беспокойство. — Если вы дадите мне слово… — Держите моё слово, — бросил Тирион, которому порядком надоело препираться. После он извлёк из кошелька золотого дракона и положил его прямо на бумагу, где были записаны имена узников. — И вот это. Велите сопроводить меня к вашим гостям. Лучше сразу к леди Таэне, её муж, а уж тем более сын, интересуют меня пока что менее всего. Бентон снова смерил Тириона подозрительным взглядом, но тот сделал вид, что ничего не заметил. «Никак опасается, что я оприходую её прямо в камере», — это теперь искренне его позабавило, пусть у Тириона и в мыслях не было опускаться до подобного. В последнее время, что знатные леди, что шлюхи практически утратили в его глазах свою былую привлекательность. Хотя знатные леди никогда и не оказывали ему знаков внимания. *** Ступеньки, ведущие на второй ярус, были высокими, но при том — довольно узкими. Один из тюремщиков, что шёл впереди, освещал путь чадящим факелом. Второй следовал за Тирионом. Ему самому приходилось спускаться, придерживаясь за стену с одной стороны и практически перепрыгивать со ступеньки на ступеньку, потому что те оказались совсем не приспособлены для ног карлика. «Хоть я повеселю этих ребят», — мимоходом подумал Тирион, бросая короткий взгляд назад, за что едва не поплатился — одна из ступенек скользнула под ногой. С колотящимся сердцем Тирион вцепился в стену так, что едва не обломал ногти. — Осторожнее, м`лорд, — предупредительно произнёс идущий сзади тюремщик, Вилф. — Спуск здесь коварный. — Сложно было не заметить, — всё ещё переводя дух и чувствуя, как сердце колотится в глотке, огрызнулся Тирион. Его самого снова охватило неприятное чувство, которое было связано с мрачными тайнами Красного замка лишь отчасти: Тириону вдруг снова почудилось, что он сам — узник. И что тюремщики ведут его вниз лишь для того, чтобы швырнуть на прелую солому и запереть за решёткой. Никто, кроме голых стен и других узников, не услышит его криков. От мысли этой — нелепой, совершенно абсурдной — захотелось резко развернуться и позорно побежать наверх, к свету, однако Тирион сдержался, прекрасно понимая, что это снова говорит в нём память. Тяжёлые воспоминания о том, что случилось после смерти Джоффри. Наконец, ступени закончились. Тюремщики привели его к длинному коридору, который также освещал ряд факелов, высвечивая голые, истекающие слезами камни. От небольшой площадки, на которой они оказались, вниз вела ещё одна лестница — туда, где и находились каменные мешки. Но ступеней её почти не было видно: лишь непроглядная, плотная тьма, чей гипнотический и одновременно пробирающий до самых костей взгляд притягивал к себе. Тирион едва заметно повёл плечами, стараясь сбросить это наваждение. Слишком много воспоминаний и мыслей для одного дня. — Отведите меня к леди Таэне, — велел он. — Идёмте, м`лорд, — на ходу гремя ключами, ответил Патси. — Она ближе всех. Лорд Ортон находится в самой дальней камере. — Меня он пока не интересует, — бросил Тирион, стараясь поспеть следом за своими проводниками. *** Она и в самом деле находилась в одной из одиночных камер. У ног стояли перепачканные начинающей подсыхать овсянкой миски, которые тюремщики ещё не успели вынести после недавней трапезы. Леди Таэна — как Тирион отметил, прекрасная даже в этом угрюмом и мрачном месте — сидела в самом дальнем углу, слегка прикрыв глаза. Трусливо подрагивающий свет висевших в коридоре факелов расчерчивал стены и присыпанный прелой соломой грязный каменный пол. Когда ключи загремели в замке, леди Таэна даже не пошевелилась, да и выглядела почти спящей, хотя Тирион не представлял, как она смогла уснуть в таком месте и при подобных обстоятельствах. Но как только свет факела, который ему передал тюремщик, упал на её лицо, окрасив смуглую кожу в золотистый цвет, Таэна тут же распахнула глаза и ахнула, едва не пятясь в сторону. — Кто вы? — удивлённо выдохнула она, глядя на Тириона широко распахнутыми чёрными глазами. Удивительно прекрасными. Платье её порядком испачкалось и истрепалось, на босых ногах виднелись следы грязи. Тирион сделал ещё один шаг вперёд и леди Таэна, прижавшись к голой стене, ощетинилась, словно дикая кошка. Тириона это порядком повеселило — никак, общение с Серсеей не прошло даром. Или леди Таэна всегда такой была? — Кто я? Неужто не узнаёте? Самая известная карлица во всём Вестеросе — бородатая красотка Серсея из Утёса Кастерли, — он отвесил неловкий шутовской поклон. — Не думала, что вам доведётся меня так быстро забыть. Таэна прищурилась — конечно, она знала, что перед ней стоит Тирион, пусть лично не видела его ни разу. — Что вам нужно, милорд? — холодно поинтересовалась она, а последнее слово и вовсе почти выплюнула. — Что вы здесь забыли? — Уж верно, не самые лучшие свои воспоминания, — усмехнулся Тирион, нарочито медленно оглядываясь. — Хотя даже у вас, должен признать, камера получше. Просторнее. Хотя ведро с нечистотами смердит так же скверно. Верно, его не потрудились вынести после предыдущего предателя. Таэна молчала, сразу же приняв неприступный вид. Но всё же в глазах её Тирион, кроме гнева, видел затаённый страх, а ещё — любопытство. — Оставьте нас, — бросил Тирион тюремщикам, которые по-прежнему находились на пороге камеры. — Не думаю, что леди Таэна совершит такую глупость и добавит к своим грехам удушение королевского Десницы, не так ли? — говоря это, Тирион смотрел на неё, но леди Таэна сохраняла молчание. — Как скажете, м`лорд, мы будем поблизости, — ответил Вилф. Решётка протяжно взвизгнула, послышался грохот ключей. — Родные, милые сердцу звуки, — с полуулыбкой произнёс Тирион, водружая факел, который по-прежнему держал в руках, в один из предназначенных для этого пазов. — Чего не скажешь о вас, миледи, вы сегодня молчаливы, прямо как… Словом, как один мой ныне покойный знакомый. — Мне с вами беседовать не о чем, — произнесла наконец леди Таэна, явно немного успокоившись. — А здесь вы ошибаетесь, — Тирион упёрся плечом в стену и скрестил руки, продолжая неотрывно смотреть на леди Таэну. — Очень даже есть. В вашем доме, под вашей крышей был убит мастер над монетой, лорд Бронн Черноводный. Не могу поверить, что такая внимательная женщина, как вы, этого не заметила. Для чего ещё вас сюда привезли нынче днём? — Не имею ни малейшего представления, Бес, — зло выдохнула Таэна. Тирион видел, что та больше всего на свете желала бы и в самом деле вцепиться в его горло, но не делала этого по понятным причинам. — Наш сюзерен теперь — лорд Лейтон Хайтауэр, если я всё правильно поняла, в его власти было совершить суд над нами. «Бес… снова Бес. Всегда — Бес. Им всем известно, насколько мало мне в действительности нравится это прозвище». — Это верно, — легко пожал плечами Тирион и снова одарил леди Таэну улыбкой. Та едва не отвернулась от отвращения, но к таким взглядам Тириону тоже было не привыкать. — Здесь вы правы. Но лорд Лейтон, верховных лорд Простора и Хранитель Юга, был столь возмущён случившимся, что предоставил вас королевскому суду. Чтобы вас судили на глазах у всех столицы за совершённое вами преступление. — Я этого не делала! Равно, как мой муж или сын! — выпалила в гневе леди Таэна. Тирион подумал, что это похоже на правду. За прошедшее время он уже успел многое разузнать об этой женщине, и её можно было назвать, как угодно, но только не дурой. Чего не скажешь о Серсее, которая водила с ней, если верить слухам, довольно близкую дружбу. — В самом деле? — Тирион изобразил изумление на лице. — Но всё говорит как раз об обратном. — За кого вы меня принимаете? — поинтересовалась Таэна. — Вы и сам — подлец и убийца, но, насколько мне известно, не такой уж глупец. «Ещё какой». — Лестно слышать, что вы верили не только разговорам моей дражайшей сестрицы, — хмыкнул Тирион. — Это и к лучшему. Но вы сказали любопытную вещь: как вы можете быть уверены в том, что ни ваш муж, ни ваш сын не сделали бы подобного? Бронн был моим другом, но я также прекрасно знаю, каков он мог быть. В глазах Таэны мелькнуло нечто, и Тирион едва удержался от торжествующей улыбки. — Да… милорд, — снова сдерживая гнев, ответила Таэна, — был… не особенно учтив, но ни лорд Ортон, ни тем более мой сын, который ещё юн, не стали бы делать подобного. Убивать гостя в своём доме. — Приятно знать, что хоть где-то в Семи… простите, Шести королевствах ещё чтят священные законы гостеприимства. Но сказанное вами — слова, а слова, как вы сами знаете, лишь ветер. — Тогда пусть меня судят! — снова обозлилась Таэна. — Пусть докажут мою вину! «Слишком мало ты ещё провела здесь времени и не смогла в полной мере оценить удобство темниц». — И докажут, — Тирион снова пожал плечами. — Вы можете мне не верить, миледи, но я вам даже отчасти сочувствую, поскольку уже успел побывать в схожем положении. Верно, вам хорошо знакома эта история, — леди Таэна промолчала. Тирион продолжал. — Но судить будут, конечно, не только вас. Но также и вашего мужа, и вашего сына, не стоит об этом забывать. Поэтому у моего визита, признаться, несколько целей. И у меня есть вопросы, ответы на которые, возможно, смогут вам помочь. — Что вам нужно? — едва не со стоном ответила Таэна. И Тирион поверил бы в искренность её тона, если бы не знал, что леди Таэна далеко не так проста. «Ты и в самом деле была влюблена в мою сестру?» — Для начала — это ваши свидетели. Те, которые могут подтвердить вашу непричастность в глазах богов и людей. Второе, которое пока останется между нами, есть ли у вас тот, кого вы подозреваете сами? Леди Таэна выгнула чёрную бровь. Выглядела она при этом почти соблазнительно. — А вы как думаете? Его имя я уже назвала. Тирион кивнул, действительно понимая, к чему она клонит, но что-то в этой версии, которая для многих казалась очевидной, ему не нравилось. Пусть прежде и самому Тириону она казалась наиболее вероятной. Возможно, суть и заключалось в этой, катись она в седьмое пекло, очевидности. Обвинить напрямую лорда Лейтона нельзя, однако и подозрения от этого никуда не девались. И всё же Тириону казалось, что нынешний Хранитель Юга действовал бы куда как более мудро. Или же Тирион действительно глупец, склонный думать о некоторых людях лучшем, чем они есть на самом деле? Закрывать глаза на очевидные вещи так, как он это делает сейчас? Но мог ли существовать кто-то ещё, подыгрывающий Старцу из Староместа? Возможно даже, не без его ведома, однако… Однако Тирион не желал делиться всеми своими сомнениями с леди Таэной — ей ни к чему знать о его сомнениях. Что касается короля, то с ним беседа предстоит, пожалуй, если не более долгая, то более обстоятельная. Хотя бы потому что он получил письмо из Дорна. Точнее, даже целых два. Одно — от Мориона Мартелла, и не приходилось сомневаться, что Герольд Дейн имел к тому какое-то отношение, и другое — лично от Сареллы Сэнд, Аллераса, Сфинкса. И всё это приводило его в ещё большее смятение, чем предстоящий суд над леди Таэной и её домашними. Тирион не желал превращаться в отца, не желал превращаться и в дядю Кивана, который не верил ему. И менее всего он желал превращаться в Серсею. Но она, всегда ведомая жаждой власти и ненавистью к нему, по крайней мере, вполне возможно была хотя бы жива. «Если Джейме всё-таки удалось отыскать её». Похоже, его долгое задумчивое молчание, если не заставило леди Таэну нервничать, то, по меньшей мере, едва не разозлило её. — Что, и сказать нечего? — Обдумывал важные вещи, миледи, — натянуто улыбнулся Тирион. — Не берите в голову. Единственное, о чём вам действительно сейчас стоит думать — это свидетели. Я попрошу дать вам бумагу, перо и чернила. Вам и вашему мужу. «И всё-таки я веду себя как дядя Киван. Но этим хотя бы не приходится надеяться на сбежавших в неизвестном направлении супругов». — И последний вопрос, леди Таэна. К делу он не относится, но я просто желал бы удовлетворить давно мучавшее меня любопытство… — леди Таэна испытующе посмотрела на него, и Тирион продолжил. — Для кого вы в действительности следили за моей сестрой? Леди Таэна, видимо, не ожидала, что Тирион спросит об этом, и сказанное им застало её врасплох. — Какое это имеет значение, милорд? — быстро взяла себя в руки она. — Все эти люди давно мертвы. Как и те, для кого это тоже могло представлять интерес. — Может да, а может — нет, — покачал головой Тирион. — Но я бы предпочёл иметь всю возможную информацию о крысах, пусть и мёртвых. Возможно, тогда их трупы будут не так смердеть. — И откуда вы узнаете, что я сказала вам правду? — леди Таэна даже улыбнулась. «В самом деле». — Возможно, и не узнаю… Но, с другой стороны, если она всё-таки всплывёт наружу, и я пойму, что вы солгали, то потом вспомню об этом разговоре и положении, в котором вы оказались. Я всё ещё Десница короля, хочу я того или нет, — Тирион оттолкнулся от стены и сделал два шага по направлению к Таэне, которая почти так и не сменила своего положения, только внимательно следила за Тирионом своими чёрными, бездонными глазами. — И, пусть судить вас будет король и новый мастер над законами, Анья Уэйнвуд, но моё слово тоже имеет вес. Тирион вовсе не намеревался ей угрожать, но как иначе назвать сказанное им, если не неприкрытой угрозой? Он не хотел превращаться в одного из Ланнистеров, и всё-таки, похоже, имеет все шансы сделать это. — Вы мне угрожаете? — А как вам кажется, на что это похоже? — стараясь не ронять маску спокойствия, ответил Тирион. — Ну же, не стоит меня бояться. Я знаю, что обо мне говорят, и это далеко не всегда ложь, однако я не чудовище. И не вынуждайте меня им становиться. «Да, это был я. Это ты хотел услышать? Я убил твоего гадкого сына, Джейме», — некстати всплыли в голосе собственные слова, и горло снова невольно сжалось. — Будь ты проклят, Бес, — почти прошипела леди Таэна. — Будь моя воля, ты был бы уже мёртв. — Полагаю, именно на этой почве вы и подружились с Серсеей? — поинтересовался он, стараясь игнорировать её непочтительное обращение, хотя терпение Тириона начало иссякать. Почти точно так же, как при общении с дражайшей сестрицей. — Так для кого вы следили? Вы, как я заметил, не успели по достоинству оценить своих новых чертогов, поскольку прибыли только сегодня. Так располагайтесь поудобнее, вам предстоит провести здесь немало дней и ночей. Не сказать, чтобы приятных, впрочем. Леди Таэна молчала некоторое время, переведя взгляд на ближайшую стену, словно больше не желала смотреть на лицо Тириона. Однако она была не первой и, увы, не последней женщиной, которая поступала подобным образом. — Леди Маргери… но только отчасти, — глухо произнесла леди Таэна. — Ведь когда-то я полагалась её подругой. Мне нужно было что-то ей доносить. Однако я говорила Маргери чуть больше, чем рассчитывала Серсея. Но леди Маргери, — Таэна снова перевела взгляд на Тириона, и глаза её в свете факела вспыхнули огнём, — как и Серсея… обе они мало что смыслили в происходящем. Был и другой человек, которому я всё рассказывала, и который куда как больше мог повлиять на происходящее. Тирион уже догадывался, что за имена она сейчас назовёт. Оставалось только дождаться, которое из двух. — Лорд Варис, — добавила Таэна. — Лорд Варис, — повторил за ней Тирион, коротко выдохнув. — Это меня не удивляет. Наш евнух умел не только хорошо уговаривать и платить за труды, но, насколько я понимаю, вы нашли в нём ещё и своего земляка из Вольных городов? Таэна хмыкнула, не скрывая своего презрения. — О большинство моих земляков остаётся только вытереть ноги… Но да, вы правы, у меня были — и, смею надеяться, есть — определённые связи с некоторыми из людей в Вольных городах. Есть влиятельные люди, готовые вступиться за меня. Лорд Варис, даже будь он жив, вряд ли бы стал это делать. Вы же и сами прекрасно знаете, как это работает, — Тирион знал, поэтому только усмехнулся. — Но для лорда Вариса я следила не ради него самого, конечно, он мне никогда не нравился. Мерзкий Паук. Но мне было прекрасно известно, что часть его сведений утекает в Вольные города, оседая среди заинтересованных лиц, которые могли бы иначе повлиять на ход событий. И… — Таэна замолчала, однако Тирион так и не сумел проследить мысль, которую она пыталась до него донести. Впрочем, скорее всего, даже не пыталась — вероятно, просто сболтнула лишнего. — Словом, какая теперь разница? Лорд Варис мёртв, леди Маргери мертва, Серсея… не знаю, жива ли она, но тоже далеко отсюда. И всем тем, кому нужны были эти сведения, тоже не добраться до них из своих могил. Так помогло вам моё признание, милорд? «Ты ничего мне толком и не рассказала». — Вам сейчас стоит беспокоиться не о том, поможет ли оно мне, а о том, поможет ли оно вам, — Тирион ткнул в её сторону пальцем. — Но вам виднее, очевидно. Что ж, пока что полагаю нашу беседу законченной. Хотя, скорее всего, вы ещё будете иметь удовольствие видеть меня. Располагайтесь. Тирион вытащил факел из паза, и постучал по железной решётке, призывая тюремщиков. На другом конце коридора послышались шаги. — Больше вам нечего мне сказать, миледи? — поинтересовался Тирион напоследок. Таэна молча отвернулась от него, явно не горя желанием продолжать беседу. «Она зла, это ясно, горда, но и напугана. Впрочем, видимо, пока она боится недостаточно, раз у неё хватает смелости или безрассудства так себя вести. Но ничего, темницы ломали людей и покрепче». *** Когда он снова очутился на свежем воздухе — если, конечно, так можно было назвать воздух Королевской Гавани — сумерки почти сгустились. В Красном замке оказалось тихо, даже удивительно тихо, учитывая, какое количество народа прибыло вместе с лордом Бейелором и леди Аньей. Те притащили, кажется, половину своей свиты. Завтра утром — Тирион, конечно, помнил об этом — состоится первое заседание нового Малого Совета, где мастер над монетой и мастер над законами, приступят к своим обязанностям. Главное было не вспомнить историю покойного Оберина Мартелла про красавчика Бейелора, получившего прозвище Ветродуй при весьма забавных обстоятельствах. Смех Тириона пожалуй что оскорбит гордого наследника лорда Лейтона. Но перед этим Тирион полагал за лучшее повидаться с королём. Ему хотелось обсудить некоторые вопросы именно с ним. Пусть доверие Тириона и стало за минувшее время слишком шатким, но при том эти подозрения по-прежнему зиждились на слишком зыбкой почве. Замок на песке в набегающих волнах прилива. Одни только догадки и предположения. Давос, конечно, настаивал не отступать, пока не выяснится правда, но как её можно выяснить? Вынудить Брана Сломленного признаться? Но в чём? В том, во что одна половина двора не поверит, а другая — примет их всех за сумасшедших? Нет, должен был существовать другой способ. Тирион мучительно размышлял об этом, направляясь к покоям короля, которые теперь находились рядом с Палатой Малого Совета и, конечно, не шли ни в какое сравнение с прежними королевскими покоями в Твердыне Мейегора. Вероятно, пройдут годы прежде, чем Красный Замок полностью восстановят. Хотя король и говорил, что им предстоит кое-что переделать. Оставалось надеяться, что уж он-то не отдаст приказ замуровать новых строителей в стенах, тем увеличив количество костей и окончательно превратив Красный замок в забитое мертвецами кладбище. Два снова сожжённых в камине письма сами жгли его сердце огнём. И Тириону оставалось лишь надеяться на то, что Бран, сколь ни был бы он силён, и чем бы ни был в действительности, не станет ковыряться у него в голове. Караул у дверей короля несла одна Бриенна, как это обычно бывало. Иногда на посту её сменял Подрик, который повсюду сопровождал Брана. Иногда Тириону чудилось в этом нечто странное, словно Под заменил королю Ходора. Эту историю Брандон Старк рассказал Тириону ещё в Винтерфелле. — Вы к его величеству? — ровным тоном поинтересовалась Бриенна. — К его величеству? — разыграл удивление Тирион. — Прошу меня простить, искал здесь бордель, да ошибся дверью… Конечно, я к его величеству, разве это не очевидно, сир? Бриенна покраснела, но тут же свела брови к переносице — кажется, чувством юмора она так и не обзавелась, а с тех пор, как Джейме отправился искать их сестрицу, так и вовсе помрачнела. Стала всё той же угрюмой и недоверчивой женщиной. Тирион не назвал бы это переменой к лучшему. Но кто вообще сказал, что мир должен измениться к лучшему? И почему он в это верил когда-то? Обычно всё имело свойство становиться только хуже. — Вы меня пропустите? — осторожно уточнил Тирион. — Простите, сир, я не хотел вас обидеть. У меня был трудный день, только и всего. Бриенна, состроив недовольную мину, отступила в сторону, чтобы открыть дверь в королевские покои. — К вам лорд-десница, ваше величество, — возвестила она, и Тирион подумал, что такое громогласное приветствие не совсем соответствует его малому росту. — Пусть пройдёт, — мягко произнёс король, не оборачиваясь. Он сидел в своём привычном кресле напротив окна, вглядываясь в оседающие на крыши домов сумерки. Свечи на стенах подрагивали, но казались почти крошечными по сравнению с теми, что находились у письменного стола, заваленного бумагами и книгами: те были толщиной с руку и, пожалуй, в половину её длины. Тирион скользнул внутрь и поёжился — сколько бы раз он ни оказывался в королевских покоях, ему казалось, что здесь холодно. Даже в самый жаркий день, когда за окном сияло беспощадное раскалённое солнце. Даже зажжённый очаг не способен был выгнать отсюда этот холод, который Брандон Старк привёз с собой с Севера. Возможно, его ощущал лишь Тирион, поскольку больше никто не выказывал по этому поводу удивления. — Вы были у леди Таэны, милорд? — поинтересовался король, наконец, поворачивая кресло в его сторону. Ноги его укутывал тёплый плед. Тириона этот вопрос не удивил — напротив, он его ожидал. — Да, ваше величество, каюсь, был, — Тирион подошёл к одному из стульев, стоящих вокруг небольшого захламлённого стола. Ему пришлось потратить какое-то время, взбираясь на него. — Решил, что нам следует поговорить с ней с глазу на глаз — как знать, возможно, тогда она будет более сговорчива. — И что же? — Кажется, я ошибался, — пожал плечами Тирион. — Это гордая женщина, гордая и довольно бесстрашная. Хотя я всё равно сомневаюсь, что она или её семья действительно повинны в смерти Бронна. Его останки… — Я знаю, — коротко перебил его Бран. — Пускай пока пребывают там. Но меня волнуют не его кости, а ваше мнение на счёт всей этой истории. «Зачем тебе моё мнение, если сам мог всё предвидеть» — но Тирион старался не думать слишком уж громко. День — даже скорее, только часть его, — действительно выдался довольно тяжёлым и каким-то бесконечным. Хотелось скорее выпить добрую порцию вина, поужинать и лечь спать, даже несмотря на то, что утром ему предстояло множество неприятных разговоров. Да и наивно полагать, что сон способен излечить изнурённое сознание и сделать что-то с муками совести. «Ночь темна и полна ужасов, — с некой иронией подумал он. — Таковы же и сны». — Я его уже высказал, ваше величество. И считаю, что они не делали этого. Я попросил супругов Мерривезер составить списки своих свидетелей, но не уверен, что выйдет из этой затеи. Сопровождавшие Бронна всадники говорили о какой-то девчонке, которая вошла в его покои, но, по всей видимости, ушла каким-то другим путём… Вероятно, она и есть виновница, но где её теперь отыскать? — Дело не в ней, если вы правы, — на лице короля появилось подобие горькой усмешки. — А в том, кто ей заплатил и кому это нужно. — А вы не… — Тирион запнулся, не зная, как правильно задать вопрос, который вертелся на языке. — Вы не видели? Бран посмотрел на горящую свечу, словно намеревался в пламени, как красный жрец, увидеть ответы на вопросы. Тени плясали по его лицу, которое неуловимо менялось каждое мгновение. — Кое-что я видел, — наконец признался король. — Поначалу мне казалось, как и вам, что в происходящем замешаны только Хайтауэры, но… Есть человек, приближённый Дейенерис, который сговаривается с нашими врагами. На этот раз Тирион не смог сдержать своего удивления, и даже не сразу нашёлся, что сказать. Король, воспользовавшись повисшей паузой, заговорил снова. — Недавно я стал ещё сильнее, Тирион, и чувствую, как надвигается… что-то. Что-то неведомое. Однако не могу толком это рассмотреть. И всё же это позволило мне увидеть образ того человека, пусть он и ускользает от моего взора. Возможно, к этому имеют отношение и наши корабли. Это мне пока не ясно. Заговор вызревает, как сочный плод, милорд, и скоро кто-нибудь явится, чтобы собрать урожай. Тирион обдумывал сказанное и пытался уложить в своей голове то, что казалось ему почти немыслимым. Нереальным. — Кто этот человек? — тихо поинтересовался он. — И где он? — Я пытаюсь его найти, — вновь покачал головой король. На сей раз лицо его выразило неудовольствие. — Но не приходится сомневаться, что враги есть и среди нас, в Красном замке, но они, как крысы или тени, умеют прятаться. Тириона передёрнуло, и он очередной раз поёжился от неприятного чувства, вмиг овладевшего им. — Уж не думаете ли вы… — Время покажет. Но есть ещё одна вещь, которая беспокоит меня едва ли не больше прочих: Дейенерис Таргариен. Точнее, люди, которые стремятся ей помочь. Я наконец смог разглядеть хоть что-то. Немногое, ибо их по-прежнему сложно достигнуть, но и этого мне хватило. Пока что. — Что же это было, ваше величество? — холодея, спросил Тирион. — Они направляются в Саат… Сир Джейме нашёл леди Серсею. Ваши брат и сестра встретились, — король едва заметно улыбнулся. — Но, похоже, возвращаться не спешат. Хотя обеспокоенность мою вызывает не это. Я не смог увидеть тех, кто ехал в паланкине. Мне мешает красный, — последнее он почти прошептал. Зрачки расширились, сделав глаза почти непроницаемо-чёрными. — Среди прочих оказался человек, который прежде сопровождал Джейме. Мертвец… это мертвец. Кажется, он сам позволил себя увидеть и единственный, кто ощутил моё присутствие, словно желал посмеяться надо мной. Думаю, они направляются в тот город, чтобы совершить задуманное, и мертвец замешан в этом. Тирион не стал признаваться королю, что не совсем понял, о чём тот ведёт речь. Что за видение, и как его брат связался с мертвецом? Ведь не о сире Григоре речь — очевидно, он-то бы Брандона Старка так не удивил и не заставил переживать. А Тирион видел, что король почти напуган. — Мертвец? — наконец осторожно уточнил он. — Как… — Тирион прочистил вмиг пересохшее горло. — Как Король Ночи, ваша милость? Как Иные? Ответом ему было неопределённое покачивание головой. Король явно пребывал в глубокой задумчивости, вспоминая увиденное. — Простите, — словно придя в себя, выдохнул Бран. — Иногда я говорю и вижу странные вещи, забывая, что вы сами не можете посмотреть на это моими глазами или глазами воронов. Тирион слабо улыбнулся, хотя ему было совсем не до улыбок после таких зловещих слов. — Что же вы предлагаете делать, ваше величество? Эссос далеко… — Пока что — только ждать и наблюдать. У нас, как я уже сказал, достаточно проблем внутри королевства и внутри замка. Вначале следует разобраться с ними. Отвести кинжалы от самого горла, а потом уже заняться теми, которые ещё только извлечены из ножен. «Знает ли он? Знает?» Но на этот вопрос у Тириона не было чёткого ответа, а тот, что приходило на ум, ему вовсе не нравилось. — Прежде, чем я вынесу ещё один вопрос на заседании Малого Совета… — Тирион прокашлялся, поскольку в этот миг ему и в самом деле стало страшно. — Морион Мартелл. Вы уже видели что-нибудь? — Я искал… — протянул Бран. — Но до Дорна мой взгляд не всегда может достать. Хотя Герольд Дейн, как я упоминал уже давно, меня и встревожил. Его-то я разглядел, как следует. И его чёрное сердце. В голове Тириона по-прежнему роились тысячи мыслей, непринятые решения напирали на него, сжимали глотку, мешали дышать и сделать верный шаг. Только сейчас, пожалуй, он наконец осознал, что никогда не был верен по-настоящему ни одному королю. Всегда его желанием было служить обычным людям — и каждый раз он ошибался. Может быть, поэтому и Варис в итоге с таким смирением принял собственную судьбу, которая в итоге может ждать и самого Тириона? Кто знает. Тяжело давать советы, когда ты предан правителю только вполсердца. Однако, пусть про Сареллу Сэнд он счёл за лучшее промолчать, но другого решил не утаивать, хотя оба письма и обратились в пепел. Но если послание Сареллы говорило в её пользу, потому что касалось не политики, то задуманное Морионом Мартеллом и — не приходилось сомневаться — проклятым Герольдом Дейном могло навредить простым людям. Напоить землю кровью. — Я должен признаться вам кое в чём, ваше величество. И это касается Дорна, — Тирион оглянулся, но вина, способного хоть немного унять вновь обуявшее его волнение, не оказалось. Похоже, король и в самом деле его никогда не пил. Да и зачем, когда перед тобой открыто множество других, вероятно, куда как более интересных дверей. Бран посмотрел на него без особого удивления, словно ждал чего-то подобного. — Я получил некоторые вести из Дорна, и они весьма тревожат меня. — Какие же? И что за человек? — Прошу простить мою дерзость, но это доверенный человек, который преданно служит мне, пока я подыскиваю подходящую для мастера над шептунами кандидатуру… Словом, можно доверять сказанному. И я узнал, что Морион Мартелл и в самом деле собирает мечи, марочники неспокойны, того и гляди на границах начнётся, если не война, то нечто подобное. Вы знаете: до Королевской Гавани доходят вести о пока что незначительных стычках. Король бросил задумчивый взгляд в сторону окна — лежащий за пределами него сумрак казался безжизненным и непроглядным. — Не сказал бы, что меня это удивляет, они полагают меня беспомощным, — произнёс Бран спустя несколько мгновений, которые для Тириона показались бесконечными. Возможно, сегодня он и не лишится своей головы и не составит компанию Мерривезерам в темницах. — Поэтому Хайтауэры нам и необходимы, как и корабли Грейджоев. Всё-таки флот лорда Лейтона меньше, у него куда больше мечей. — Я получил сегодня утром ворона от леди Яры, — задумчиво протянул Тирион, провёл ладонью по гладко отполированной поверхности стола, стараясь хоть как-то унять собственную дрожь. — Она покинула остров Харлоу и направляется в Королевскую Гавань. Полагаю, вы и сами уже об этом знали. Король кивнул, но, казалось, всё ещё о чём-то размышляет. Именно в такие моменты Тирион снова чувствовал себя безумцем. Чувствовал, что ошибается и, верно, не ведает, что творит. Потому что сейчас Бран, как и прежде, был тем Браном, которого он видел в Винтерфелле. Мудрым, познавшим истину и знающим, что делать. Никак не чудовищем, таящимся под личиной совсем ещё подростка. Впрочем, не поэтому ли Тирион и рассказал о Дорне? Потому что, кем бы ни был Бран, между двух зол всегда следует выбирать то, что принесёт меньший вред. Бывало такое, что чудовища оказывались менее кровожадными, чем обычные люди. — Осталось только надеяться, что верность её неизменна, — в голосе Брана послышалось сомнение. — Впрочем, я лично поговорю с ней, как только она явится в Королевскую Гавань. Что до Дорна… — Я, полагаю, мы в любом случае будем обсуждать это ближайшим утром на Совете, ваша милость, у меня есть пара, смею надеяться, дельных мыслей, насчёт Харренхолла, — поспешил добавить Тирион. Он посмотрел на короля почти со скорбью. — Но, прошу вас, не позвольте начаться новой войне. Вначале мы можем попробовать договориться, вы и сами понимаете. «Кажется, я готов совершить очередную ошибку, наступив на хорошо знакомые грабли». — Новая война уничтожит нас. — Я не стану торопиться в принятии столь важных решений, вы правы, — король протянул руку и пальцами сжал пламя свечи. То беззвучно погасло, испустив тонкую струйку серого дыма, устремившегося к потолку. — Но я не хочу, чтобы кто-то думал, что мы — слабы. — Но мы слабы, — с выдохом напомнил Тирион, не желая приукрашивать истину. — Вам это известно. После всего того, что произошло. — Смотря, что именно вы подразумеваете под силой, — уголки губ Брана дёрнулись в подобии улыбки. — Но я знаю, что именно так думают все наши враги. О нашей слабости, но не о нашей возможной силе. — Вам ведомо то, что неведомо многим, — совершенно искренне произнёс Тирион. — Поэтому я не стану оспаривать ваши слова. Остальное мы обсудим завтра на Совете, как я полагаю. Мне стоит подготовиться, чтобы как следует встретить его новых членов. Никто из них, что отнюдь не новость, не питает ко мне особой симпатии. — И всё же вы сделали правильный выбор, — заметил Бран. — Рад это слышать, — Тирион, привычно обхватив ногами ножки стула, с кряхтением спустился на пол. — А теперь, если позволите… — Да, конечно, — кивнул Бран. Но стоило Тириону сделать несколько коротких шагов по направлению к двери, как до него донёсся тихий голос короля. — Пока я не хочу об этом говорить кому-то ещё, но у меня есть ещё некоторые подозрения. Тирион очередной раз похолодел от ужаса — уж не его ли король подозревает? Но слова Брана оказались ещё более неожиданными. — Сейчас Дрогон далеко от своей матери, я это знаю… Но всё же, — он помолчал несколько мгновений, словно подбирая верные слова. — Но всё же вскоре он может с ней воссоединиться. Видимо, он уже покинул Стигай. Какое-то время мне удавалось удерживать его, но… что-то произошло после того, как Валирия пробудилась. — Стигай? — не понял Тирион. Сам он только слышал об этом жутком городе, куда заказан путь людям. И где нет ничего, кроме голых, обглоданных ветром камней и призрак-травы. Да и никогда не был уверен до конца, что Стигай вообще не является басней красных жрецов. — О чём вы? — Ступайте, — король махнул рукой. — Я постараюсь увидеть больше, и тогда скажу. Дрогон — очень непокорное создание, — голос Брана почти прошелестел. Тириона одновременно и удивило, и испугало спокойствие короля. Сама по себе Дейенерис, кто бы ей не сопутствовал, могла не представлять такой опасности, чего нельзя сказать о драконе, который прежде уже уничтожил этот самый город. Однако, кем бы ни был Бран, он мало походил на самоубийцу, и его относительное спокойствие могло кое-что да значить. По крайней мере, Тирион хотел на это надеяться.