Реванш

Остаток пути до графства Август и Кассандра провели в тишине. Наверное, если бы не топот копыт по устланной камнями дороге, редкое поскрипывание кареты и глухое уханье Филина, что успел их нагнать и умостился прямо на окне кареты, тишина была бы гробовой. Сопровождалась бы она так же ужасным напряжением, которое можно было бы резать ножом. Прямо сейчас молодые люди лишь источали ауру негодования и взаимной неприязни по совместительству с непониманием чужой позиции. Эта самая аура пугала кучера, который то и дело поворачивался к Августу, а после, встретившись с его ледяным, полным ненависти и гнева взглядом, мгновенно отворачивался обратно. Невзирая на всю свою внешнюю притягательность и миловидность, иногда Август мог внушать страх побольше палача. А это о чем-то да говорило. Кассандра сидела, насупившись и хмурясь. Она согнулась, горбясь, и уткнулась носом в какой-то глупый, слезливый и тошнотворный женский роман, что пришел родом из далеких земель и нравился всем придворным дамам. Кассандру от таких розовых соплей тянуло выдать свой дневной рацион где-нибудь в ближайших кустах. Наверное, если бы не эта глупая ссора на пустом месте, Август бы сделал ей шутливое замечание, и Кэсс, сопроводив это наигранным недовольством, выпрямилась бы, широко улыбнувшись ему. А, казалось бы, из-за чего возник конфликт? Из-за Кассандры, насильно потащившей Августа за собой и пренебрегшей его и своими полномочиями. Из-за Августа, что был не в силах сдержать явную неприязнь и негодование вперемешку с отвращением. Из-за Кассандры, что надумывала отчитывать Августа, зная протокол его действий и возможностей. Из-за Августа, что не захотел уступать в своей позиции, считая нужным и правильным доказывать свою относительную правоту. Из-за Кассандры, что не умеет держать язык за зубами… Лошадь громко фыркнула, остановившись у больших ворот в графство. Август спрыгнул с лошади, ударяясь каблуком сапога от камень. Раздался глухой, но достаточно отчетливый звук, похожий на треск веток в костре. Гвардеец открыл дверь кареты, подавая Кассандре руку. Названная графиня гордо вздёрнула нос, отдавая ему свою ладонь, а второй взявшись за подол платья. Слуги уже ждали их. — Ваши приглашения, — отчеканил один из мужчин. Личная охрана. Любой граф мог себе её позволить и не брезговал этим. Мужчины, вероятно, были бывшими гвардейцами. Скорее всего, из новобранцев они перебрались сразу сюда. Большая часть личной охраны действительно состояла из бывших или же не успевших вступить в свои права гвардейцев. Но этих двоих Кассандра видела впервые. Девушка одним движением раскрыла веер, закрывая половину лица, чтобы никто не видел её сшитую щёку. Август протянул охраннику два приглашения с сургучной печатью. Рослый мужчина, чьи усы были Кассандре больно знакомы, развернул в начале одно, внимательно вчитываясь, а после второе, на этот раз тут же спускаясь вниз, к титулу и имени. — Придворная дама Шарлотта и её жених Граф Генрих? — вопросительно произнес он, подняв голову к Августу и Кассандре. — Вы не похожи на графа. — А вы, я погляжу, профессионал в графской сфере? Неужто сам своего рода граф? — вскинул бровь гвардеец в ответ на несуразное замечание его коллеги. Компаньон Кассандры вскинул левую руку, схватившись за её локоть, и слегка расставил пальцы в стороны, высказывая свое негодование. Август был заметно на взводе после этой стычки с его подопечной, так что любое слово в свой адрес воспринимал в штыки. Агрессия для этого парня, как поняла Кассандра, вещь весьма редкая. Он, как кот, предпочитает потягиваться, зевать и вновь ложиться в удобное положение, чтобы с ним сюсюкались. Но если ты погладишь его не тогда, когда надо, а того хуже ещё и по хвосту, то он взъерепениться и, в лучшем случае, искусает твою руку, а если тебе не повезет, то ещё и всю мебель в доме подерет. Кассандра поежилась. Наверное, ей не стоило пару часов назад так нелестно высказываться об его отце. Августа это действительно сильно задело. По спине бывшей фрейлины пробежала дрожь. Чувствовать себя виноватой за неосторожно сказанное слово — это самое противное. А ещё ей, вероятно, стояло бы попридержать свой язык, когда она назвала Августа равным Вэриану. Прямо сейчас она прекрасно осознавала, что это не так. Да и тогда она прекрасно понимала, что это неправда. Подозрения Августа не беспочвенны. Квирин — отец. Безутешный отец. Он готов жизнь отдать за свое чадо. Это очевидно. Любой родитель поступил бы так. Кассандру больше поразило, не в приятном смысле этого слова, то, как открыто, без тени сомнений и сожаления, гвардеец высказывал свою неприязнь и отвращение к Квирину. Иной бы на его месте трижды задался вопросом: виноват ли отец? Но этот экземпляр… — Графы не ездят на лошадях вне кареты, — фыркнул охранник. — Он и не граф, — вклинилась Кэсс. — Видите ли, господин… Господин Александр, — вторила она, услышав, как тот тихо, еле слышно, шепчет свое имя, подсобляя Кэсс. Она повернулась к Августу, молодые люди обменялись кивками, давая ей волю раскрыть их легенду, а после повернулась вновь к мужчинам, сложив руки на платье, — это мой личный телохранитель Август, и… — Ближе к делу, женщина, где ваш жених? — грубо прервал он её. От такого неуважения Кассандру аж передернуло. Стража никогда не позволяла себе перебивать кого-либо, кто выше их по рангу. Тем более называть её «женщиной». Кассандра не была оскорблена таким поведением. Вероятно, они даже не были воспитаны, как гвардейцы, не говоря о том, что когда-то давным-давно вообще могли принадлежать к столь престижной должности. Кассандру это не оскорбило, но неприятно удивило. Чего не скажешь об Августе. Кассандра сразу заприметила, что парень, в отличии от остальных знакомых ей гвардейцев, да и просто мужчин, относится к ней как к равной. Как говорилось ранее, гвардейцам, с которыми она занималась и переодевалась, все ещё иногда было сложно воспринимать её как воина, а не как объект обожания. Август же чувствовал себя комфортно как в компании девушек, так и парней. И, с учетом того, какую популярность он имел у придворных любого сорта и порядка, нравился он тоже почти всем. Особенность ли это города, в котором из него сделали гвардейца, или чисто отголоски родительского воспитания — сказать сложно. Дочь капитана оскорбленно вскинула голову, хмыкнув и прищурившись. Август, не долго думая, отвесил охраннику пощечину. Напарник хамоватого мужчины, подобно Кассандре, слегка вздрогнул от столь неожиданного жеста. Они переглянулись, а после устремили свои негодующие взгляды на гвардейца, что вновь отрывисто и рывками поправлял свои манжеты. — Хам! Я доложу твоему начальству о том, как ты позволяешь себе вести себя в присутствии почтенной дамы. А теперь усмири свой характер и выслушай графиню наконец, если не хочешь лишиться не только месячного жалования, но и работы в целом, — рявкнул он. Кассандра обвила руку Августа своими, слегка прижимаясь к нему и кладя голову на плечо. Парень осекся, делая шаг назад и вопросительно глядя на свою подопечную. Ему понадобилось пару мгновений и лишь тихое Кассандровское «Августик, успокойся», чтобы понять, что именно она задумала. Кассандра произнесла это так слащаво, буквально пропела, что Августу на мгновение показалось, будто он слышал скрип её зубов. Произнесено это было сравнительно тихо. Специально, чтобы сделать видимость, будто говорит она это лично гвардейцу, своему «телохранителю». На самом деле сказано это было явно не Августу и не для Августа, а как раз-таки для самих охранников. Много времени не потребовалось, чтобы рослые и статные мужчины, перекинувшись взглядами и кивнув друг другу, поняли, кем именно они приходятся друг другу. Точнее должны приходиться, если исходить из столь глупой и надуманной легенды. Кассандра бы на их месте никогда не поверила в этот бред сивой кобылы. Почетная придворная дама, невеста уважаемого и влиятельного графа, с чего бы ей заводить какие-то интриги на стороне, да ещё и с каким-то гвардеешкой? Ни одна графиня, пусть даже и будущая, не стала бы пренебрегать доверием своего жениха, давая повод для подозрения в лице поездки с гвардейцем в чужое графство. Хотя бы до замужества точно. Но охранники охотно поверили. Видимо, с таким явлением они сталкиваются не впервой. Кэсс бросила косой взгляд на Августа. Вероятно, и он встречается с таким явлением не впервые, ведь это была именно его идея, хоть он и колебался, не будучи уверенным, что им поверят. В будущем, главное, объяснить все Шарлотте до того, как её будущий муж прознает о том, что «она» была черт знает где с черт знает кем, да ещё и без его ведома. Не хотелось бы подставлять девушку, что так добродушно согласилась им помочь. Охранник слегка мотнул головой, отдавая тем самым своему сослуживцу приказ: отведи лошадь почетного господина в стойло, а после забери вещи графини из кареты и отнеси в заранее приготовленную комнату. Парнишка помладше печально вздохнул, бормоча себе что-то под нос, но за работу принялся, взяв коня за узду. Было понятно, что такого типа вещи всегда выполняет именно он. Его приятель лишь отдает приказы да дам в углах зажимает. Но вот жалования получают, почему-то, оба. Кассандра сделала шаг вперед, желая наконец пересечь ворота графства, но охранник выставил руку, не давая ей пройти. Она подняла зеленые глаза, встретившись с ним взглядом, а после немного наклонила голову вбок, вопрошая того, что не так в этот раз. Охранник бросил беглый взгляд на Августа, а после вновь посмотрел на госпожу. Кэсс устало заворчала, подходя к карете и ища в своей сумке что-то. Девушка вытащила кожаный мешочек, что был перевязан тесьмой. Таких мешочков, как окажется позже, она взяла несколько. В каждом из них была равная сумма. Кожаное изделие издавало звон каждый раз, когда Кэсс делала какой-то жест рукой. Это монеты бились друг о друга. Их Кассандра приготовила заранее, специально. Они шли на рискованное дело: лезли туда, куда лезть дозволено лишь специально подготовленным гвардейцам, что отличились особой сноровкой и умом, а это означало лишь одно — денег им понадобится много. Очень много. Мало кто захочет работать не со служителями закона за просто так. Хоть Август и является представителем оных, прямо сейчас он в штатском, а значит, и никакой силы он тут не имеет. Зачем же деньги нужны охраннику? За молчание. Август и Кэсс, как не сложно понять, играют любовников, что вертят свой роман за спиной богатого жениха будущей графини. Брак по расчету, чтобы спасти свою семью от краха, для девушек не редкость. Они часто заводят, или продолжают крутить, романы на стороне. А чтобы твой муж не прознал об этом и не вышвырнул тебя вон, перед этим хорошенько отлупив розгами, приходится платить людям деньги, а иногда — немаленькие. Девушка развязно бросила мешок златых к ногам охранника. Она вскинула обе брови вверх, а после, взяв Августа под руку, гордо прошла мимо него. Сопровождающий дочери капитана как-то странно вздохнул, посмотрев на неё. Кэсс убрала веер, улыбнувшись ему. Август улыбнулся ответ, но улыбка тут же пропала с его уст. Да и улыбался он натянуто и фальшиво, только губами. Глаза его ровным счетом ничего не отображали. Парень все ещё был зол, или скорее обижен на неё за то, что она посмела сравнить его с Вэрианом. Кэсс уже трижды успела прикусить свой язык и проклясть себя за это. Графство представляло собой большой участок земли, огороженный черным резным и красивым забором. Там был симпатичный сад, тропинки, вымощенные камнем, проходили между рядов, что были усажены пышными кустами роз. Цветы были белых и красных оттенков и приятно пахли. Правда, Кассандре их запах показался слишком резким, из-за чего та несколько десятков раз успела чихнуть, пока шла до самого поместья. В саду было несколько беседок. Деревянных и белых. В беседках были столы, на которых стояли вазы. Как ни странно, в вазах цвели те же розы. Поодаль от одной из самых больших беседок были качели. Белые, как снег. Само поместье ужасно контрастировало на фоне сада. Это был большой дом, в три этажа высотой. Тут было ровно три крыла: западное, центральное и восточное. Графство было сделано в готических тонах. Черное и величественное, шпиль самой высокой башни пронзал небо. Казалось, чтобы придать этому поместью больше антуража, само небо поменяло цвет с ясно-голубого на грязный, почти серый, оттенок. Деревянный порог украшал бордовый ковер. Он неприятно шуршал под ногами. Дверь молодым людям открыла служанка, державшая в руках метлу. По счастливой случайности она оказалась рядом, когда раздался звонок в дверь. Низкая девчушка с шоколадными волосами легко качнула им головой, пропуская их внутрь. Сегодня с самого утра почетные гости прибывали в поместье, так что она не была взволнована или удивлена. — Мэрит! — окликнула она одну из служанок, что разговаривала с дворецким. — Проведи почетную даму, — служанка поправила платье, взяв из рук Кассандры два приглашения и пройдясь по ним взглядом. Она прикусила губу, протянув глухое «ага» и облокотившись о свою метлу. — Почетную госпожу Шарлотту и её жениха Генриха в их покои. Это западное крыло, второй этаж и третья по счету комната от винтовой лестницы. Кассандра замотала перед собой руками, пытаясь что-то объяснить служанке, которая сделала столь поспешные выводы. Август лишь молча поджал губы, сделав шаг назад. Ни его, ни Кэсс, по всей видимости, перспектива ночевки вместе в одной комнате, а уж тем более в одной постели, не особо привлекала. Для Августа это дикость и бестактность, а сверху ещё и нарушение гвардейского протокола. Для Кассандры — черное пятно на её репутации плюс нарушение правил и устоев Короны. Устаревших устоев, которые игнорировались даже самой Рапунцель. Но Рапунцель — принцесса, ей и слова никто не скажет. А Кассандра… А Кассандра всего-навсего алхимик, как сказала Оливия, даже не королевский. Служанка, почувствовав у своего уха колебания воздуха, которые вызывала Кэсс, яростно размахивая руками, незамедлительно повернулась к их источнику, вздернув вверх брови и слегка наклонив голову вбок. Шоколадные волосы медленно перекатились по её шее, свесившись через плечо. Служанка, чья имя не было названо, выглядела озадачено, смотря на лже-почетную даму Шарлотту. В голове Августа все ещё не укладывалось лишь одно: почему никто не понял, что перед ними дочь капитана? Все были наслышаны о её подвиге. С её лицом рисовали плакаты, часто пропагандистского содержания, с громким лозунгом «Солдат, будь верен Королю!», где её нередко изображали держащей в руках меч, что грозно поднят вверх. Или, ещё лучше, «Защити детей от пагубного влияния магии», на котором Кассандра сидела рядом со спящим ребенком, а на заднем фоне можно было заметить кучу разбитых склянок. Эти плакаты висели буквально на каждом столбе, у всех на глазах. С тех пор прошло чуть больше четырех лет. Ну не может быть такого, чтобы её образ все поголовно забыли. Кассандра опустилась к уху служанки, что-то шепча ей. Тихо, но звучно. Слов не разобрать. Только отдельные звуки, которые, при желании, можно соединить в целый, осмысленный текст, но нужно ли? Служанка положительно качала головой в такт каждому слову Кассандры. Девчушка с метлой хихикнула, прикрыв рот рукой, когда Кассандра отстранилась. Она последний раз кивнула ей, расплывшись в странной улыбке. Кэсс нервно хихикнула ей в ответ, обхватив рукой свой локоть и отведя глаза в сторону. На лице бравой воительницы проявился бледный, еле заметный румянец. Она вновь повернулась к Мэрит, подозвав ту. Мэрит, ещё одна служанка, но постарше, печально вздохнула. Когда же уже это закончится? Всё только началось, но уже успело осточертеть ей. Вторая служанка махнула Кассандре рукой, прося следовать за ней. Август сделал шаг вперед, но девушка, что встретила их, преградила ему дорогу метлой. Август вскинул брови, приоткрыв рот. — Э, нет, голубок, — служанка хихикнула, слегка ткнув его тыльной стороной метлы под ребра, — прислуга спит отдельно. Я, конечно, понимаю, что твоя задача — охранять это тело, — она неоднозначно улыбнулась, ткнув в Кассандру большим пальцем и подмигнув ему. Гвардеец замялся, нервно усмехнулся и потер ладонью шею. Будет сложно строить из себя любовников, — но правила есть правила, и пренебрегать ими я не могу. Пойдем, эмм… — Август, — улыбнулся парень, кивнув ей. — Женевьева, — она сжала в руках метлу, улыбнувшись ему. Август приветственно кивнул ей. Девушка всучила метлу дворецкому и быстрым шагом пошла в противоположное от Кассандры с Мэрит крыло. Дворецкий остался один, с метлой в руках. Пожилой мужчина присвистнул, перекинув её из руки в руку, и начал подметать, насвистывая глупую мелодию.

***

Рапунцель приобняла руками волосы, опустив взгляд в пол. По замку ходили не лучшие слухи о ней. И это, в совокупности с ужасным самочувствием и неприятным осадком от произошедшего с Рыжей, давало неповторимый эффект. Рапунцель чувствовала себя не просто плохо, а паршиво. Казалось бы, хуже, чем лунный камень, украденный Вэрианом, быть не может. Но, видимо, все же может. Судя по всему, вселенная решила, что уж слишком много всего хорошего произошло в жизни Рапунцель, и решила восполнить свои промашки. — Подождите, не уходите, можно мне спросить кое-что у вас? — неуверенно произнесла наследная принцесса, поворачиваясь к скрипнувшей двери её покоев. Она оперлась рукой о кровать, смотря своими тусклыми, переставшими гореть зелеными глазами. Придворный врач покорно согласился, разворачиваясь на каблуках и закрывая дверь. Принцесса нервно сглотнула, набирая побольше воздуха в легкие. — Придворные дамы поговаривают, что я могу быть беременной, весь замок не смолкает, постоянно перешептываясь об этом, — Рапунцель приобняла руками свой живот, слегка поглаживая его. — Как вы думаете, они правы? Она легко улыбнулась, посмотрев на свой живот, а после подняла взгляд на придворного врача. Одна мысль о том, что она может носить кого-то под сердцем, может дать кому-то жизнь, как когда-то дали ей, заставляла Рапунцель плясать в душе от счастья. Придворный врач поправил белый халат, оценивающе глядя на свою госпожу. Он взглянул на её лицо, изнеможденное и бледное, с гигантскими мешками от недосыпа и нервов. После опустил взгляд на живот принцессы, который та ласково поглаживала. А под конец он опять поднял взгляд на лицо принцессы. Врач почесал подбородок, поставил свой портфель с медикаментами, и вытащил из-за пазухи записную книжку. Мужчина ещё раз прошелся взглядом по всем симптомам принцессы, перелистнул пару страниц, чтобы освежить свою память об обстоятельствах, когда возникли эти симптомы, и, убрав записную книжку, решительно произнес: — Боюсь, это всего-навсего слухи, принцесса. Рапунцель выдавила печальное «ох», сложив руки на коленях. Может, оно и к лучшему? В конечном итоге, в такой ситуации воспитать ребенка будет сложно. Королевство под угрозой, как и жизнь Рапунцель. У неё просто не будет хватать времени на младенца, а если она погибнет от рук Вэриана, то бывший алхимик точно не будет церемониться с её дитя и свернет ему шею. А обрекать невинное существо на такие муки ей не хотелось. Дети никогда не виноваты в проступках своих родителей и отвечать за их грехи не должны. Да и каково было бы узнать ребенку, наследному принцу или принцессе, о том, что его отец был преступником… — Послушайте, принцесса, — врач сел на край кровати, пружины заскрипели, гулом отдаваясь в стенах каменной комнаты, — все королевство было бы радо, если бы вы носили под сердцем ребенка. Да, ваши симптомы схожи с симптомами вашей матери, когда она носила вас. Это тошнота, боль в голове, недосып и так далее по нарастающей, — придворный врач загнул пальцы на руке, а после сложил ладони замочком. — Но, боюсь, после того, что вы пережили, вы чисто физически не можете быть беременной. Стресс, удары в живот, обожженная рука, нервный срыв — это все давно бы привело вас к выкидышу. Вероятно, все ваши симптомы — это лишь нервное. Рапунцель печально вздохнула, встав с постели и поправив складки пышного платья. Принцесса качнула ладонью, говоря, что придворный врач свободен. Мужчина кивнул ей, пожелал хорошего дня и удалился, попрощавшись с Оливией. Фрейлина хотела была зайти в покои Рапунцель, но принцесса лишь попросила ту подождать. Она даст ей знать, когда будет готова вновь приступить к королевским обязанностям. Сейчас ей надо переосмыслить услышанное. За окном начало темнеть. Рапунцель взяла со стола стакан воды и выпила её залпом. Врач был прав. Слухи — это лишь слухи. Нельзя верить всему, что ты слышишь. Да и, как говорилось ранее, сейчас не лучшее время давать ребенку жизнь. Рапунцель подошла к зеркалу, взяла с подушечки тиару и осторожно водрузила себе на голову, смотря на себя в зеркало. Рапунцель облокотилась руками о туалетный столик, склонив голову. Она принцесса. Она должна быть сильной. Она должна выполнять свои обязанности. Несмотря ни на что. Даже когда ей плохо. Даже когда её жизнь под угрозой. Жизнь миллионов превыше жизни одного. Но почему-то было страшно. Страшно не справиться. Страшно не оправдать чужих ожиданий. Страшно подвести все королевство. Страшно быть собой. Блондинка рухнула на стул, закрыв лицо руками. Она вдыхала громко, судорожно, грозясь вот-вот зарыдать. Сложно принимать важные решения, когда все чего-то ждут и требуют от тебя. А она ведь всегда относилась к этому, как к игре. Никогда не задумывалась о том, что будет в будущем. Она всегда думала, что Кассандра и Юджин будут рядом. А теперь… Теперь она одна. Одна стоит перед лицом опасности. Одна вынуждена смотреть в глаза предателю. Вынуждена одна командовать полком. Ставить армию, разрабатывать стратегию, советоваться с людьми. Делать все то, что не приемлет ни единой ошибки. Оступиться или оговориться — это значит дать Вэриану фору, позволить ему сделать ход конем, а в конечном итоге, поставить Рапунцель шах и мат. Когда все пешки съедены, а фигуры побольше не в силах защитить короля, то именно королю приходится отыгрываться.

Главное, чтобы под конец игры съеденная пешка резко не превратилась в ферзя.

— А точно ль все будет по силам? — тихо завопила она, прикусывая губу от беспомощности. Когда-то такой же вопрос задал ей отец. Тогда Рапунцель была уверена в своих словах: им все по плечу. Море по колено. Они смогут все. А сейчас… Один в поле не воин. Но и подвергать опасности чужие жизни Рапунцель не хотела. Это её ошибка, ей её и решать. Но что-то в голове предательски трещало, тихо нашептывая: сдайся. Он сильнее. Он хитрее. У него больше союзников. Как ты сможешь противостоять тому, кто превосходит тебя по всем факторам? Разве армия справится с носителем артефакта самой луны? Порождением смерти? С тем, кто решил, что может вершить судьбы? Солнце способно лишь сдерживать мглу, а не уничтожить её. В конечном итоге, каждый день эта мгла все равно забирает свое, хоть и на время. Но этого времени достаточно, чтобы установить свои правила и законы, повергнув все в страх и хаос. Паскаль издал тихий и неразборчивый звук. Хамелеон поднял большие и печальные глаза на свою хозяйку, кладя зеленую лапку ей на локоть. Принцесса вздрогнула, опустила взгляд на своего друга. Она широко улыбнулась ему, погладив его по зеленой голове. Золотовласая повернула голову к дверям в её покои. За ней стояла Оливия, гвардейцы, служанки, советники. А за спиной Рапунцель была её семья, простой люд, крестьяне и рабочие. Беспомощные дети, женщины и старики. Кто, если не она, защитит их? Кто, если не она, остановит Вэриана? — Ты прав, Паскаль, я должна быть сильной! Я с колен поднимусь, — она подскочила из-за стола, полная энтузиазма. Лживого энтузиазма, который через некоторое время вновь превратиться в апатию. Скачки настроения стали для неё уже чем-то обыденным. Принцесса гордо вскинула голову к потолку. Она выхватила у статуи рыцаря меч, величественно подняв его лезвие к потолку. — И жизнью клянусь… Рапунцель прокружилась на месте, подошла к окну и распахнула то. Она вышла на балкон, облокотившись о перила. Рапунцель вдохнула полной грудью. Воздух пах сладкими пирожными и еле уловимыми нотками свободы. Легкий ветерок трепал её волосы, пока она, склонившись, наблюдала за людьми внизу, что, подобно муравейнику, постоянно куда-то спешили. Паскаль улыбнулся самому себе, усаживаясь на своей маленькой кровати. Песни для Рапунцель не были чем-то необычным. Она выражала свои мысли с их помощью. Своё счастье, свой хороший настрой. Прислуга по ту сторону двери переглянулась, улыбнувшись друг другу. Их глаза весело засверкали, дышать стало легче, а тусклые цвета замка, казалось, вновь набрались краской. Если принцесса вновь поет за столь долгий срок, значит, дела налаживаются. Наверное, они никогда не были так сильно рады её пению, как сейчас. Принцесса одним ударом раскрыла двери своей спальни, глубоко вдохнув. Она готова работать. Её ничто не сломит. Она знает, что она должна делать. Какой шаг сделать следующим, чтобы прийти к успеху. Фрейлина широко улыбнулась принцессе. Впервые за почти год сотрудничества Рапс наконец-то увидела Оливию улыбающейся. Наследная принцесса бросила меч одному из гвардейцев, подойдя к фрейлине. — Что своей цели я добьюсь, — тихо пропела Рапунцель, глупо посмеявшись под конец. — Оливия, принеси из моего кабинета документы, чистые листы и перо с чернилами. А также передай всем, что завтра у меня не приемный день. Мне нужно кое-что обсудить с Капитаном.

***

Ночь прошла быстро. Достаточно незаметно и весьма тихо. Кассандре она показалась вечной. С момента их приезда в поместье прошло несколько часов, а она так и ни разу не видела Августа. И, как бы ей не хотелось выбраться и извиниться перед парнем, но служанки поместья, другие графини и хозяйка дома не пускали её. «Прислуга сама разберется и без вас, госпожа Шарлотта», — твердили они будто заученный наизусть текст. Этой ночью Кассандра так и не уснула. Названная графиня сидела на веранде, читая тот самый слезливый, сидевший у неё в печенке роман. В её руке был бокал красного вина, а на столе, рядом с чайником и сервизом, стояла длинная темная бутылка. Когда есть выбор между вином и чаем, бывшая фрейлина безоговорочно выбирает первое. Кэсс изредка поднимала взгляд с книги на беседку, в которой сидел виновник её плохого настроения. Вот только сидел гвардеешка там не один. Он был в окружении графов и их избранниц. Хотя, может быть, это и не графы вовсе. Кассандра совсем не разбиралась в том, как подобает одеваться людям разных чинов. Да и исходя из того, как долгое время одевалась Рапс, высокому чину необязательно выглядеть подобающе. По крайней мере принцессе уж точно. Девушки, облепив его с обеих сторон, о чем-то ласково щебетали. Мужчин, казалось, их навязчивость и прилипчивость к парню совсем не волновали. Август был душой компании. И это немудрено: в отличии от Кассандры, он был открыт миру. Чем-то напоминал ей Рапунцель. Но вот принцесса плюсом к этой открытости получила наивность и доверчивость, Август же — настороженность и подозрительность. Интересно, что из этих качеств вызывало у Кэсс больший приступ ярости? Кэсс сжала от злости чайную ложечку, да так, что метал под её пальцами неестественно выгнулся. — Ревнуете? — раздался женский голос у неё за спиной. Кассандра резко повернулась к обладательнице голоса, её короткие волосы звучно рассекли воздух. Назвавшаяся графиней одним резким движением раскрыла веер, закрывая половину лица, а после поправила скатившуюся вниз перчатку правой руки. Женевьева смотрела на Кассандру и улыбалась. Кассандра кротко кивнула в знак согласия и отодвинула стул рядом с собой, приглашая служанку присесть. Это было сделано не из добрых намерений. Если Кассандре удастся невзначай выведать какую-то информацию, то их дело пойдет в разы быстрее. Нельзя упускать рыбу, когда она сама к тебе приплыла. Кассандра налила в фарфоровую кружку немного чая, подвигая к девушке. Дочь капитана со звоном бросила в сервиз погнутую ложку. Темные капли разлетелись по белой скатерти, с глухим стуком ударяясь о неё и мгновенно впитываясь. Женевьева благодарно качнула головой, взяв в ладошку погнутую ложку. — Я? Да ни за что, — Кэсс нахмурилась, вновь повернувшись в сторону беседки и буквально прожигая мужчину взглядом. Она нервно прикусила губу, сжав в руке бокал. Стекла глухо затрещало. Уловив на себе чей-то пристальный взгляд, Август повернулся в сторону Кассандры и, зло и равнодушно посмотрев на неё, вновь развернулся к окружавшим его графам. Служанка подозрительно сощурилась, заметив не очень добрый ответный взгляд Августа, направленный на Кэсс, и спросила: — Вы поссорились? — Нет, — строго отрезала Кассандра, будто готовая к такому вопросу. Служанка выгнула бровь. Кассандра звучала странно и неестественно. Как-то даже отстраненно, будто погруженная в свои мысли. Прислуга мирно вздохнула, положив пару кубиков сахара в свой чай и начав размешивать тот в кружке. Железная ложка с отвратительным звоном билась о фарфоровые бортики нежного изделия. — В этом не моя вина, — неожиданно для служанки выпалила псевдо-графиня. Женевьева отложила ложечку в сторону, предварительно вытерев ту о салфетку, и подняла взгляд на высокую брюнетку. Кассандра глядя прямо ей в глаза. Служанка свела брови к переносице, смотря в пустые глаза Кэсс. — Факт остается фактом, — слегка нервно произнесла она, пожав плечами и взяв в руки фарфоровую кружку. — И вы, судя по всему, явно не радостны от этой ссоры. Кэсс выгнула одну бровь, посмотрев вначале на служанку, а после опустив взгляд на полупустой бокал вина, что был в её руке. Неужели всё было написано у неё на лице? Или так подействовал алкоголь? Да быть такого не может. Женевьева, видимо, неправильно расценившая её взгляд, поставила кружку на блюдце, взяла из рук госпожи хрустальный бокал и, облокотив горлышко бутылки о своё запястье, долила ей вина. — Ну, честно признать, я, — Кассандра втянула носом воздух, взяв бокал за ножку и сделав пару глотков холодного алкоголя. Она облокотилась о спинку стула, расслабленно выдохнула, закрывая книгу, и, встретившись с внимательным взглядом готовой слушать её служанки, начала рассказывать: — В этом есть немного моя вина. Я плохо себя повела, — она вновь взглянула на молчащую Женевьеву и опустила взгляд в бокал. — Он… Он хороший человек. Я жалею, что обидела его. Очень сильно, — она утвердительно закивала головой в знак своих слов. — Но ведь в этом правда не только моя вина, — Кассандра глубоко вздохнула. — Вы уверены? — тихо спросила собеседница, продолжая выжидающе смотреть на неё. — Ну, возможно… Я не так к нему относилась, как должна была. Он не заслуживал такого отношения к себе с моей стороны. Я не ценила его. А теперь… Кэсс вдумчиво разглядывала вино, подняв его к солнцу и слегка покручивая бокал. Алая жидкость переливалась на свету, образовывая на лице Кассандры красноватую тень. Женевьева облокотилась руками о стол, внимательно вглядываясь в черты лица капитанской дочери. Она выглядела знакомо. — А теперь он в обиде на меня и идет не по тому пути, по которому должен. Пожалуй, это единственное, в чем я виновата, — на выдохе произнесла Кэсс, залпом выпивая весь бокал. — И? — И? — встрепенулась Кэсс, странно смотря на собеседницу. Очевидно, Кассандра разговаривала не со служанкой, а с самой собой. С внутренним «я», отчитываясь перед ним. Погруженная в демагогию, она совсем позабыла о девушке, что сидела по левую руку от неё. Резкий и внезапный вопрос вывел её из этих раздумий. Кассандра охотно отдала пустой бокал, на дне которого осталась пара бледно-красных капель, служанке, когда та потянулась к нему. — И что вы должны сделать? — слегка подтолкнула она Кэсс, наполняя сосуд пряным алым напитком. — Я не знаю, — она нервно дернула плечами, беря полный бокал вина из рук служанки. — Уже поздно что-либо менять. У меня был шанс, но я его… — она вздохнула, постукивая пальцами по стеклу. — Он не захочет меня слушать, так или иначе, его голова забита ненавистью, и достучаться до настоящего него я не смогу. — Бросьте, всегда есть маленький шанс. Стоит начать с малого, сделать первые шаги к примирению, — Женевьева прошлась языком по внутренней стороне щеки, о чем-то думая. — Для начала, например, следует извиниться. Что скажете? — она поджала губы, стараясь не прыснуть от смеха, и на её щеках образовались маленькие ямочки. Такое ощущение, будто они говорят о двух совершенно разных людях. — В конечном итоге, вы же любите его. Ну так вперед! — Я… его… Что? Нет-нет-нет, — в начале Кассандра одарила собеседницу вопросительным взглядом, а после замотала головой, расплывшись в глупой и смущенной улыбке. — Он не… Нет. Ты себя слышишь? — Кассандра усмехнулась и вновь отпила красное вино из бокала. — Я? С ним? Даже не мечтай. Этому никогда не быть. — Ну-ну, — скептично протянула Женевьева и сложила руки на груди. — Будь это не так, вы бы себе мозг им не забивали. Она звучала настолько недоверчиво и скептично, что по телу Кассандры прошлась дрожь. Казалось, что молодая девица читает её, подобно открытой книге. Дочь капитана никогда бы не поверила, что какая-то прислуга сможет настолько точно и чертовски правильно попадать в каждую её мысль. — Я не думаю о нём, — ретировалась Кассандра, поправив прядь волос. — Даже сейчас? — парировала Женевьева. — Действительно, — Кэсс приулыбнулась, поднимая брови вверх, а после переводя взгляд с вина на Женевьеву. — То есть, знаешь, не то, чтобы… — Кэсс слегка дернула плечами, поставила бокал на книгу и развела руки в стороны, обводя глазами веранду и делая полукруг головой. — Не то, чтобы мне не хотелось быть рядом с ним, — наконец подытожила она, слегка качнув указательным пальцем, как бы делая акцент на своих же словах. — Между прочим, этот поганец занимает сейчас то самое место, которое по праву принадлежит мне, — проскрежетала она, вновь сделав небольшой глоток вина. Затем она резко привстала, наклоняясь к служанке. — Слушай, а что, если бы мы работали в паре? Из нас бы вышел потрясный дуэт, — она вскинула руки, размахивая бокалом. На счастье прислуги, бокал был пуст. — Злодейский дуэт, — маниакально усмехнувшись, Кассандра странно блеснула глазами. — Злодейский? — она нервно усмехнулась. От такого поведения Кассандры ей становилось слегка некомфортно. Наверное, она никогда не видела, чтобы высшие чины были так открыты с прислугой, делились буквально каждой своей мыслью. А вот последнее действие вообще привели её в конкретный конфуз, заставив усомниться в адекватности и способности графини здраво мыслить. Женевьева пошла на достаточно дерзкий поступок, положив руку на плечо Кэсс и насильно усаживая её на место. Дочь капитана покорно села на место, отдавая ей свой пустой бокал. Прислуга оглянулась на Августа, а затем снова повернулась к Кэсс. — Да, самый настоящий злодейский дуэт, — слегка качнула она головой. — Он тот ещё обаятельный черт. Да и вы… Вы пьяна. — Правда? — Кэсс нахмурилась, поднимая взгляд на собеседницу. — Ну что ж. В последнее время я почему-то слабовата… — Ох, — Женевьева закатила глаза, — идите, сходите в уборную, освежитесь, а потом идите за ним, пока он ещё тут. После найти его в графстве будет достаточно сложно. Здание весьма большое. — Что?! — встрепенулась Кэсс и обернулась в ту сторону, куда ей указывали. — Кто? — Август, — слегка грубо протянула Женевьева. — А… Да… Август, — Кэсс прикусила губу, опустив взгляд вниз. — Так или иначе… — Женевьева замолкла и вскочила, когда её окликнули по имени. Девушка закивала головой, слушая все указания. — Так или иначе, перед Августом вы тоже должны извиниться. Но сейчас вы уже не успеете, скоро дневное чаепитие, а госпожа не любит, когда на него опаздывают. Так что приведите себя в порядок и следуйте за Мэрит, — она показала на вторую служанку, что стояла позади них, — а я сделаю так, что после чаепития вы обязательно пересечетесь, — она взяла Кэсс под руки, помогая встать. — А сейчас, идите!

***

Пока Кассандра строила из себя графиню, сидя в центральном крыле и распивая чай с хозяйкой дома, что пригласила их, Август не стал терять времени зря. Раньше узнают — раньше уедут, а значит, и быстрее расстанутся. Как можно понять, смышленый парень решил исследовать дом, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, куда они попали. А, по возможности, получить парочку доказательств. Исследовать восточное крыло не было смысла. В этом крыле отдыхала и проживала прислуга, а значит, даже при большом желании он там ничего не найдет, из-за чего он достаточно быстро перебрался в западное. Пока все графы и графини заседают там, ему ничего не грозит. В жилые комнаты он предусмотрительно заглядывать не стал: рыться в чужих вещах, особенно тех, кто никак не связан с их делом, ему не хотелось. Это некрасиво, да и неэтично. Большая часть дверей в жилые комнаты выглядели просто: белая деревянная дверь с золотой ручкой. Проем был украшен золотыми узорами: завитками, цветами и солнцем — символикой королевства. Однако из всей массы одинаковых дверей выбивалась одна единственная. Она имела двойные створы и была усеяна не символикой королевства, а слегка другими узорами. Вероятнее всего, это вензель семейства Покровски. И, как ни странно, комната, в которую вели эти двери, была не гостевой. Это был просторный кабинет с библиотекой, креслом и удобным рабочим столом, на котором лежали какие-то бумаги. Чернила на них были свежими, а значит, их подписали буквально сегодня утром, может быть, даже днем. Гвардеец взял со стола документы, начав перечитывать те. Выплаты, выплаты, выплаты, налоги. Преимущественно бухгалтерия, оно и не мудрено, ведь уже конец месяца, а значит, совсем скоро придется как платить зарплату прислуге, так и отдавать часть своего заработка в казну королевства. Глаз Августа зацепился за лист, что слегка поблескивал в солнечных лучах. Гвардеец осторожно поднял его со стола, убирая все остальные бумаги. Знакомый материал. Он точно знал, что это. — Что вы тут делаете? Вам запрещено быть здесь, — произнес чей-то голос. Август вздрогнул, на автомате закинув руку за спину, но тут же осекся, раздосадовано что-то прошипев. Черный меч, вместе с ножнами, он оставил в комнате, в которой ночевал. Некрасиво ходить по чужому дому с оружием, тебя могут неправильно понять. Гвардеец, втянув воздух носом, скрутил лист бумаги и убрал за пояс. Он прочтет позже, главное, чтобы графиня не хватилась пропажи документа раньше, чем он успеет рассказать Кассандре, если там будет что-то важное. Если его уличат в воровстве, то под суд пойдут оба. Парень развернулся на каблуках к девушке, пожав плечами. Голос молодой особы звучал до ужаса звонко, в какой-то мере даже противно. Будто кто-то проводит ногтями по только-что вымытому стеклу. Неприятно до дрожи, да к тому же ещё и раздражающе. — Я заблудился, — недолго думая, выпалил он, внимательно смотря на странную девицу. Август знал точно: чем дольше ты даешь ответ, тем больше подозрений вызываешь. А когда ты врешь, то самое главное — это не отводить взгляд от собеседника, иначе понять, что все твои слова и яйца выеденного не стоят, чересчур легко. Девушка в черном платье в пол, что было перевязано на спине пышным алым бантом, прищурилась, всматриваясь в лицо Августа. Гвардеец был спокоен. Или пытался казаться таковым. — Понимаю, — легко усмехнулась она, и гвардеец облегченно и еле слышно выдохнул. Не догадалась. — Вы прислуга одного из приезжих графов? Дайте угадаю: вам стало скучно сидеть в своей комнате, но, так как прислугу на чаепитие не пускают, вы решили прогуляться и слегка заплутали? Вы не первый такой на моей памяти, — она слегка махнула рукой, посмеявшись. Август легко хмыкнул ей в ответ. Судя по тому, что хозяйку поместья она назвала матерью, то это была графская дочь. Одна из нескольких детей, коих было всего трое: два брата и сестра. Девчушка прослыла своей любовью к живописи. Рисовала она достаточно хорошо и нередко участвовала в выставках, но на этом было все. Графская дочь сделала небольшой реверанс, называя свое имя и тут же делая оговорку о том, что в его интересах не обращаться к ней как к графине, ведь, по её словам, стала она оной лишь после второго замужества матери и, проведя все свое осознанное детство среди купеческого сословия, не особо привыкла к тому, что к ней обращаются как к госпоже. Парень в очередной, наверное, уже в тысячный раз назвал свое имя, кивнув молодой девице Анастасии. Молодые люди обменялись кивками и, под дружелюбное обсуждение алкоголя, покинули кабинет её матери. Август усмехнулся, подтверждая догадку Анастасии о том, что он не пьет ничего крепче, чем сидр. Графская дочь, казалась, была очень озадачена таким ответом. Девушка открыла дверь своей студии, пропустив гостя вперед. Август присвистнул, опустив взгляд на алый диван с парой подушек. Девушка взяла мольберт, поставила его перед диваном, одной рукой пододвинув к себе стул, на котором были краски. После она взяла в руки маленький столик, подвинула его к дивану и, протерев тряпкой от пыли, повернулась к своей новой модели. Девушка хлопнула его по плечу, прося подождать её на месте, ведь она сейчас вернется с чаем для него, и, стуча каблуками, удалилась прочь из мастерской. Август оглядел комнату опять и присвистнул. Снова. В том месте, где стоял мольберт, Август заметил и скрипку. Правды струны её были порванными, а сама она выглядела максимально потрепанной и пыльной, будто ей давно никто не пользовался. Смычок он так и не нашел. Вся студия была украшена картинами, которые были нарисованы самой Анастасией. Преимущественно пейзажи и натюрморты. Людей было крайне мало. Мужчина подошел к картинам, что лежали друг на друге стопкой. Сверху лежал автопортрет художницы, крайне непохожий на неё саму, вероятно, рисовался с отражения в зеркале. Он осторожно перекладывал портреты, ища что-то интересное. Среди них затерялась и леди Кассандра. С потускневшей и выцветшей краской. Наверное, портрет дочери капитана рисовался в пик её популярности и образования вокруг неё культа личности. Интересно, приверженцы этого движения ещё остались? Так или иначе, судя по всему, местным жителям она была известна. Дверь со скрипом открылась, и в комнату вошла юная графиня, держа в руке кружку и чайник. Август перенял из её рук горячий чайник, ставя его на столик. Девушка кивнула в знак благодарности. Анастасия провела языком по внутренней стороне щеки, переходя на десны верхних зубов, параллельно с этим разглядывая Августа. Ничего необычного или интересного в нем не было. Её старший брат выглядел почти так же, просто рельефы его мышц были менее ярко выражены, ну и ростом он был значительно ниже. Графская дочь кивнула себе, взглянув на диван, а после вновь на гвардейца в штатском. — Можно на «ты»? — выпалила она, почесывая свой подбородок и поднимая глаза на статного брюнета. Гвардеец кивнул, и она легко захлопала в ладоши, хватая парня за руку и легким толчком усаживая на диван. Девушка где-то около минуты рассказывая ему, как будет лучше сесть и какую позу принять. После этого ещё некоторое время усаживала его «правильно», перекладывая ноги, сгибая руки, поправляя рубашку и поворачивая голову. В конечном итоге вышло так, что от описанной ранее художницей позы ничего не осталось, а рубашка, что изначально должна была быть расстегнута на пару верхних пуговиц, стала мирно висеть на спинке дивана. Анастасия начала отходить спиной к мольберту, а после и вовсе запнулась об него, упав. Август хотел помочь ей, но она лишь прошипела «не смей двигаться», вставая и отряхиваясь. Девушка прищурилась, слегка отодвинула мольберт влево, потом вправо, после сделала пару шагов назад и, вновь вернувшись на изначальное место, показала Августу большой палец. Мужчина что-то буркнул себе под нос, одарив её улыбкой. Девушка принялась за рисование. — Я заметил, что у тебя на одной из картин изображена женщина, — нарушил тишину Август. Он слегка качнул головой в сторону портрета, который лежал в той куче, к которой он подходил ранее. На нем было изображена смуглая шатенка с зелеными глазами. Она не сразу, но все же привлекла внимание парня. Вероятно, из-за схожей с королевой Арианной внешностью. Единственное, что их отличало — это характер. По крайней мере, если так можно сказать про картину. И одежда. Королева Арианна всегда носила одежду фиолетовых тонов — символ правящей семьи короны. На ней же была надета странная оранжевая кофта. Девушка что-то прошипела, прося парня не двигаться — Кто она? — На днях, после возвращения матери из столицы, к нам приезжала другая графиня. Она была одета ужасно странно, ходила без обуви, а сверху, как вишенка на торте, от неё ужасно несло куревом и алкоголем, хотя на все предложения матери выпить или закурить отвечала категорически отказом. В общем… Очень странная женщина. К тому же она уехала практически сразу, так что рисовала я по памяти. — Твоя мать ездила в столицу? — удивленно произнес Август. — Зачем? — Что за глупый вопрос, парень! — она вскинула вверх руку с кистью. Краска брызнула на ковер и стены, растекаясь по тем. — Моя мать — поставщик специй из других стран. Мы должны были подписать договор со столицей о том, что в новом, предстоящем году мы продолжим завозить таковые. — Как долго была твоя мать в столице? Девушка слегка повернула голову вбок, странно косясь на своего гостя. Это похоже на допрос, нежели на дружескую беседу или простую любознательность. Что он от неё хочет? — Три-четыре дня, — пожала она плечами. — Подписание договора много времени не занимает. Она вернулась раньше, чем произошла дуэль, — пояснила девушка, чтобы гвардеец примерно понимал сроки, когда же их посетила странная дама. Август озадаченно посмотрел в пол, нахмурившись. В это время принцессы явно не было на территории замка, она была на островах, а значит, графиня вполне могла остаться наедине с бывшим преступником. Доверие Августа к словам и невиновности жениха принцессы, которое и раньше было не очень явным и держалось на добром слове, постепенно давало трещину, грозясь рассыпаться на миллионы кусочков.  — Вы подписали договор? — вздернул бровь Август. — Понятия не имею. Но мама была очень радостной, когда возвратилась. Приехавшая мадам обещала, что обязательно посетить какое-то празднование, ведь его виновницей будет её крестник — мой брат — и племянница, но в графстве остаться не может, ведь ей нужно посетить ещё несколько друзей в Короне, — девушка свела брови к переносице, хмурясь. — Парень, у тебя что-то торчит из штанов. Нет! — она выставила руки вперед, резко бросив кисть в воду. — Не трогай! Я сама все поправлю! Девушка подошла к Августу, желая поправить его одежду, но слегка отпрянула, подняв глаза на лицо гвардейца. Встретившись с ним взглядом, она резким движением вытащила из его штанов лист бумаги, сжимая его в руках и вчитываясь. Это был тот самый документ, который он ранее «одолжил» из кабинета графини, но так и не успел прочитать. Анастасия помрачнела, скручивая лист бумаги и слегка покачивая головой. Она укоризненно смотрела на своего гостя. В этот момент гвардеец понял, что он крупно прокололся. — Я прямо сейчас доложу все твоей госпоже! — резко выпалила она, сжимая в руке документ. Кровь забурлила в жилах Августа с новой силой. Нельзя допустить того, чтобы она рассказала об этом кому-нибудь. Слухи долго не задерживаются в графском кругу и со скоростью света распространяется по двору и королевству. С учетом того, насколько милой ему изначально казалась графиня, он все ещё питал надежду, что сможет объяснить ей эту ситуацию, да так, что особых вопросов не возникнет. Но для этого в начале следовало её догнать, ведь девушка весьма быстро вышла прочь из мастерской, и настроена она была более чем серьезно. Август подскочил с дивана вслед за ней, хватая со спинки свою рубашку и застегивая её на ходу. Парень вышел в коридор, быстрым, четким, тяжелым и размашистым солдатским шагом нагоняя девушку. Она шла в платье и на каблуках, так что была значительнее медленнее и в разы неповоротливее, чем парень. Гвардеец резко схватил девушку за запястье, дернув назад, к себе. Девушка импульсом отдернулась к нему, оступилась и сделала пару шагов назад. Анастасия явно выглядела недовольной такой ситуацией, начиная вырываться и отпихивать от себя мужчину. Конечно, сравнивать силы среднестатистической девушки и натренированного практически на убийства гвардейца не было смысла. Как бы она его не пихала — это все было бессмысленно и создавало ещё больший шум и суматоху, которой так хотел избежать парень. Наверное, хватать высший чин за руку было максимально опрометчивым решением. На несчастье Августа и спасение девушки шум в коридоре привлек не только внимание многочисленных графов, что с минуту непонимающе переглядывались, перед тем как всей толпой вывалиться в весьма узкий коридор, но и охраны, которая на решение вопросов дипломатическим путем заточена не была. Кассандра, расталкивая многочисленный народ, пробивалась вперед, чтобы увидеть, что именно происходит. Как ни странно, зрелище, которого всегда так желал народ, не заставило себя долго ждать. Появившийся из ниоткуда охранник без единой заминки ударил Августа по лицу, не давая молодому гвардейцу никак среагировать. Все произошло так быстро и неожиданно, буквально за пару секунд, что толпа высоких чинов лишь после глухого удара головы Августа об стену поняла, что случилось. — Август! — в унисон взвизгнули Кассандра и Анастасия, смотря на брюнета. Наверное, ни графская дочь, ни Август, ни кто-либо из стоящих чинов не ожидал, что это произойдет. Кассандра знала, что Август был застигнут врасплох. Да, моментальная реакция — основа хорошего гвардейца, но для моментальной реакции ты должен знать, что тебя может поджидать хоть какая-то опасность, а когда ты находишься в чужом доме как гость, ты явно не ожидаешь столь «радушного» приема. — Эй ты!

***

Оливия слегка приоткрыла дверь покоев наследной принцессы, заглядывая в неё. Пусто. Пусто и тихо. Фрейлина осторожно прошла внутрь, оглядываясь по сторонам. Неужели сбежала? Если так, то это очень-очень плохо. Принцесса достаточно хитра и смышлена, она явно нашла способ, как покинуть территорию замка, не привлекая к себе внимания. Те же потайные ходы, нахождение некоторых из которых она посчитала долгом сообщить Оливии. Оливия печально вздохнула, массируя виски. Бегать за принцессой — это последнее, о чем она думала, когда становилась фрейлиной. Рыжеволосая девушка вздрогнула, когда ей на лицо со странным шлепком что-то упало. Фрейлина странно оскалилась, вытерла ладонью переносицу и щеку, а после, расправив пальцы, начала рассматривать испачканную в чем-то синем ладонь. Краска. Девушка подняла карие глаза к потолку и застыла в изумлении. Ладно, хорошо, такого она действительно не ожидала. Кассандра, оказывается, не шутила. Под потолком, рядом со стеной, сидела Рапунцель. Её волосы были перекинуты через балки, где-то завязаны для большей плотности, но, так или иначе, опоясывали почти весь потолок. Сама принцесса сидела на одной из своих прядей, словно на качелях, свесив голые лодыжки вниз. Видимо, сидеть на собственных волосах ей было совсем не больно, а страха упасть с высоты и разбиться она не испытывала от слова совсем. В этот момент в голове новой фрейлины возникло два вопроса: «как она туда залезла?» и «неужели именно ей придется закрашивать всю эту стену?» Рапунцель держала в одной руке кисть, а во второй — палитру. На удивление, рисование правой рукой ей давалось лучше, чем подписывание документов. Вот что называется истинное желание и нежелание что-либо делать. Она осторожно взмахивала кистью, набирая с палитры краску и делая каждый новый мазок аккуратно и с особой любовью. Что именно рисовала девушка, используя такое обилие голубого и черного цвета, фрейлина не разглядела. Большую часть своего рисунка Рапунцель загораживала собой. — Принцесса! — окликнула она её. Рапунцель вздрогнула, сделав лишний мазок. Принцесса раздосадовано вздохнула, закусив губу. Ну вот, придется искать краску под цвет стены, чтобы закрасить это недоразумение. Блондинка опустила взгляд вниз, перекладывая кисть из правой руки в левую. Она улыбнулась Оливии, качнув головой и говоря о том, что она сейчас спустится. Фрейлина покорно отошла ближе к туалетному столику, склонив голову и сложив руки на юбке. Принцесса достаточно быстро спустилась с потолка обратно к полу, её волосы с гулом упали вслед за ней. — Капитан уже освободился от допроса? — вытирая руки о полотенце от краски, а после развязывая фартук, сразу перешла она к делу. Фрейлина кивнула. — Фантастика, тогда мы прямо сейчас отправляемся к нему. Рапунцель улыбнулась Оливии, и они под звук каблуков второй вышли из её комнаты. Рапунцель быстрым шагом шла в совещательную комнату, где должен был находится Капитан. Ей нужно было обговорить с ним военные действия, ведь медлить больше нельзя. Оливия еле поспевала за ней, держа в руках подол своего платья. Гвардейцы кланялись Рапунцель, служанки делали небольшой реверанс, и все это сопровождалось широкой улыбкой. — К слову, принцесса, что именно вы хотите обсудить с Капитаном? — подавшись вперед, слегка дрогнувшим голосом произнесла она. Рапунцель резко остановилась. Её пышное платье качнулось назад, а после вновь приняло прежнюю форму. Вопрос Оливии выбил её из колеи. Принцесса нахмурилась, опустила взгляд в пол, пару раз моргнула, а после подняла его на свою подругу. — Мобилизацию, — отчеканила она так быстро, будто боялась его забыть. — Но, принцесса… — Оливия опешила, слегка приоткрыв рот, а после возобновив шаг. Теперь они шли более размеренно. — Вы не можете отдавать приказы такого типа. В ваших руках нет абсолютной власти до тех пор, пока ваш отец не отречется от трона в вашу пользу. Ну или пока вы не выйдете замуж. — Я не могу ждать принца на белом коне, — съязвила она. — Вэриан уже дал о себе знать, если мы помедлим ещё больше, то он будет под столицей. А он, поверь мне, достаточно быстро захватит стратегически важные точки. Падет столица — падет королевство. А я одна не смогу дать ему отпор. — Но почему вы так уверены в этом? Он всего-навсего семнадцатилетний разгильдяй, которому нужна хорошая порка. — А что ты предлагаешь? Ждать сложа руки? — саркастично подметила Рапунцель. — Хотя бы дождаться вашего жениха. Мужчина знает лучше, — прошипела фрейлина, закатывая глаза. — Жениха? — глаза Рапунцель неестественно широко распахнулись. Юджин находится под стражей и ждет дня вынесения приговора, так о каком женихе идет речь? — Ваш отец заключил с графами договор сразу после вашего рождения, по его условиям вы обязываетесь выйти замуж за старшего сына графской семьи. Тем самым укрепив их сотрудничество с вашей семьей, — пожала плечами графская дочь. Она звучала так, будто это всем известный факт. — Что?! Принцесса резко остановилась, возмущенная таким заявлением. Не ожидавшая этого фрейлина буквально влетела в её спину, упав на пол. Головной убор, со звоном ударившись о кафель, отлетел в ближайший угол. Огненно-рыжие пряди, что до этого все время скрывал чепец, упали на грудь придворной дамы. Девушка нервно застыла, заметив на лице Рапунцель вначале отчетливую ярость от её глупых слов, а после и удивление, когда она подняла свои зеленые глаза на прическу своей советницы. Теперь все в голове Рапунцель встало на свои места. Или почти все… По крайней мере такая излишняя осторожность и вечное недовольство тем, что её кто-то трогает, это точно оправдало в её глазах. Рапунцель глухо ахнула, её щеки вспыхнули красным. Она никогда бы не подумала, что её фрейлина имеет столь выдающийся и запоминающийся цвет волос. Что-то неприятно кольнуло в сердце. Принцесса подала своей советнице руку, помогая встать, а после отошла в сторону улетевшего головного убора. Фрейлина благодарно кивнула, осторожно взяв из рук госпожи свой головной убор и надевая его на голову. Она, видимо, потеряла резинку, так что заколоть волосы не представляло возможности. Рыжие пряди свисали из-под куска прозрачной тюли, привлекая к себе внимание гвардейцев и служанок. Оливия чувствовала себя явно некомфортно. Она слегка сжалась, обняла себя за плечи и понурила голову, идя поодаль Рапунцель. Казалось, девушка вот-вот разрыдается. Рапунцель осторожно подошла к ней, приобняв за плечо. Рыжая девушка вскинула брови, странно покосившись на наследную принцессу. — Не обращай на них внимания, они ничего не смыслят в моде, — шепнула блондинка. — Мне ужасно нравится твой цвет волос, не стыдись его. Фрейлина выгнула брови, кротко кивнула и смущенно отвела взгляд в сторону, странно улыбаясь. Никто ей такого никогда не говорил. «Спасибо», — тихим дрожащим голосом отозвалась она. — Так что за замужество? — громче произнесла она, явно специально привлекая внимание к ним. — А… Да… — встрепенулась фрейлина. Она кашлянула в кулак и выровнялась в спине. — Поскольку вас выкрали, а позже вы вернулись с женихом, договор обнулили. Но, так как Юджин лишился всех своих привилегий, он вновь в силе. Свадьба состоится сразу после его прибытия. Я думала, вы в курсе… — Впервые слышу об этом, — качнула головой принцесса. — Вероятно это по той причине, что все были уверены, что вы обвенчаетесь с Фицербертом. Вы можете ознакомиться с этим доку… — Нет, не надо, — перебила её Рапунцель, поднимая вверх ладонь и призывая фрейлину к тишине. Рыжая девушка покорно замолкла, сделав пару шагов назад. — Если отец посчитал это нужным — его воля. Но… Рапунцель резко открыла двери совещательного зала. Там сидели гвардейцы, во главе стола — уже знакомый ей капитан, отец её бывшей фрейлины и подруги — Кассандры. Однако по разные стороны от рослого мужчины сидели не знакомые Рапунцель молодые и статные гвардейцы, чей возраст не превышал порог тридцати пяти лет и которых она привыкла видеть бегающими по замку и территории столицы, а такие же рослые, слегка сгорбленные и сморщенные мужчины в возрасте, что были одеты в командирские мундиры, подобно Капитану. Они были увешаны множественными блестящими медалями, что ударяясь друг о друга, издавая громкий и скрежещущий звон. Понятно стало сразу: это прибывшие из ближайших городов капитаны отдельных частей королевской гвардии. Такие собрания между капитаном всей гвардии, отцом Кассандры, что отдает приказы и имеет право устанавливать или снимать с должностей других капитанов, а также капитанами отдельных частей, проводились крайне редко. А если и проводились, то только по особой важности. Обычно вопросы решались в узких кругах: между королем, королевским советником, Капитаном и парой приближенных к капитану гвардейцев. Рапунцель нахмурилась, изогнув губы в странной ухмылке. Оно и к лучшему, что столь грозные стратеги собрались именно здесь и именно сегодня. До того момента, как вошла Рапунцель, они что-то оживленно обсуждали. Вероятно, не нужно быть гением, чтобы понять, что именно обсуждало такое количество капитанов. В прошлый раз, когда они поставили на должность Юджина и разослали письмо с этим объявлением другим капитанам, тем, что так долго ждали своей возможности встать на эту должность, поднялось гигантское недовольство. Почему на место Капитана поставили не кого-то из узких кругов, а жениха принцессы? Почему они пренебрегли протоколом? Поэтому сейчас, во избежание чужого недовольства, Капитан созвал других капитанов из близлежащих земель, добраться от которых до столицы можно за срок не более суток. Они решали, кто встанет на место нового капитана так, чтобы не отступать от тактики особо далеко. Кажется, Рапунцель уже знала, кто займет место нового капитана. Лишь один исход может быть, чтобы тактика работала. Девушка махнула ладонью, призывая мужчин оставаться на своих местах и не вставать. — Капитан… ы… Я хочу обсудить с вами мобилизацию армии, — вытащив карту столицы из общей массы карт, строго произнесла принцесса.

***

В комнате было спокойно. Кассандре удалось достаточно быстро выпроводить толпу графских зевак из её спальни, куда пара высоких чинов принесла парня, чтобы привести Августа в сознание и, в случае чего, оказать первую помощь. Он ударился головой о стену, последствия могли быть наистрашнейшими. Но, как сказал уездный врач, череп парня не проломлен, а кровь, в которой запачкана его рубашка — это кровь из разбитого носа, так что ничего страшного с ним не будет. Если у него что-то и повреждено, то узнают они об этом только когда он непосредственно придет в сознание, а сейчас ему нужен покой. Запачканную кровью рубашку Кэсс сняла с парня достаточно быстро, отдав её служанке. Та удалилась из комнаты, следуя строгому указанию «принеси ему новую рубашку из его комнаты и захвати оттуда же меч». Пока служанка бегала туда-сюда, Кассандра ломала голову, каким образом можно привести нерадивого союзника в сознание. Ничего гениальнее, чем набрать воды полный рот и плюнуть в него, она не придумала. Да, возможно, неприятно. Да, возможно, неэтично, но куда действеннее, чем шлепки по лицу. Однако, когда Кассандра уже набрала полный рот воды и собиралась воплотить в реальность свои коварные планы, Август, как на зло, пришел в себя. И такой её идее был очень и очень не рад. Он лишь произнес грозное и громогласное «на вашем месте я бы подумал дважды», когда Кассандра уже успела набрать полный рот воды. Да так много, что щеки Кассандры чем-то были похожи на щеки хомячка, через рану на одной из щек потихоньку вытекали капли прозрачной воды вперемешку с сукровицей и, немного, кровью. Своими необдуманными действиями она повредила свою рану чуть больше, чем ранее, но Кэсс это дискомфорта почему-то не принесло. Либо она упорно делала вид. Девушка с трудом проглотила этот огромный «ком» воды, втянув носом воздух после. Прямо сейчас молодые люди оживленно обсуждали совершенную Кассандрой промашку. А так же ждали, пока служанка принесет Августу новую, уже третью, рубашку. Как оказалось, привести парня в сознание куда проще, чем остановить водопад крови из его носа. Вторая рубашка оказалась запачкана кровью раньше, чем гвардеец успел даже руки в рукава просунуть. Кэсс печально вздохнула, держа в руках свой старый-добрый и уже полюбившийся меч из черного камня. Она подняла взгляд на Августа, который строго смотрел на неё, а после вновь стыдливо опустила его в пол. — Леди Кассандра, давайте ещё раз, — Август громко втянул носом воздух, сложив руки лодочкой, — что произошло? Кассандра взвыла, издав усталый вздох, и с глухим шлепком упала лицом на кровать. Правда, вместо мягкого матраца девушка встретилась с ногами Августа, но её, казалось, совсем не смущало то, что лежит она вниз лицом на его коленях. Кассандра что-то залепетала в одеяло, не отрывая от него головы. Она слегка придерживала меч, что лежал у неё на коленях, дабы тот не упал. Парень непонимающе вздернул бровь, когда девушка совершила столь странные и чудаковатые действия. Он так же устало вздохнул, еле слышно фыркнул и оперся локтями о её спину, утыкаясь в ямки меж лопаток. Парень подпер ладонью щеку, слегка постукивая пальцами по оголенной части спины Кэсс. Кассандра и ухом не повела. Он уже пятый раз спрашивает у Кассандры, что же произошло, пока он был в отключке. Пятый раз заставляет её повторять одно и тоже. Но раз за разом он недоволен и требует вновь и вновь повторять одно и то же. Чего он от неё добивается? Раскаяния за то, что она натворила? Она всего-навсего ударила охранника по лицу, когда тот ударил Августа. Разве за это стоит отчитывать? Да и кто он такой, чтобы стыдить Кассандру, что старше него на несколько месяцев, за то, что она защищала своего друга? Дверь со скрипом открылась и в комнату вошла служанка, держащая ещё одну рубашку для Августа и письмо, завернутое в конверт с сургучной печатью королевской гвардии. Вероятно, письмо было от отца Кассандры. Служанка странно подняла бровь, смотря на столь интересную и необычную картину. «Хотя бы дверь закрыли», — лишь пролепетала она, вешая рубашку Августа на спинку стула и кротко кладя письмо на прикроватный столик. Август недовольно закатил глаза в ответ на это несуразное и неуместное замечание, когда служанка удалилась прочь, причитая себе под нос. Кэсс повернула голову вбок, не поворачивая торс, и подняла зеленые глаза на Августа, который что-то бурчал себе под нос очень недовольным голосом. Кассандре на мгновение показалось, что он даже слегка оскалился. Гвардеец посмотрел на свою подопечную, встретившись с ней взглядом. Мужчина вновь поднял брови вверх, скривив губы. Он явно чего-то ждал. — А что я должна была делать? — наконец сдалась Кассандра, поднимаясь с его колен. Парень отстранился, не препятствуя ей. — Как минимум, не бить охранника? — расставив ладони в стороны, а после сложив их замочком, поинтересовался он невозмутимым голосом. — Или, хотя бы, не знаю, не разбивать ему нос? Дать легкую пощечину, а не влетать в драку ударом кулака взрослому мужчине в лицо? Ты поступила так же необдуманно и глупо, как и охранник. Но если он — выполнял свои обязанности защи… — Защищал графскую дочь и бла-бла-бла, то ты, Кассандра, подставила нас под угрозу и бла-бла-бла, — передразнила его Кассандра, выжав настолько противный и мерзкий голос из себя, насколько это было возможно. Свои слова она параллельно сопровождала жестом руки, придавая словам Августа ещё большую комичность, как ей показалось. Гвардеец нахмурился, поджал губы, полуприкрыв глаза, и с наигранной обидой скрестил руки на груди. Ему было не смешно. Кассандра звучно выдохнула, неаккуратно бросила черный меч на пол, у ножек стула, на котором висела его рубашка и на котором она сидела, и резким движением водрузила свою ладонь на его оголенное плечо. Кэсс заметила, как от её действия мышцы плеч парня напряглись, слегка, но достаточно броско, выпирая вперед. Кассандра двояко улыбнулась самой себе буквально на мгновение, перед тем, как прервать повисшую между ними тишину вновь: — Август, не забивай себе этим мозг. Я уверена, все и без того поняли, кто я и зачем я тут. В конечном итоге, ты не видел выражение лица графской дочери, когда я выступила вперед. Она смотрела на меня так, будто я её тетка и няньчаю её с пеленок. Август выдохнул, слегка отклоняя голову вбок. И все же ему было сложно признать, что Кассандра в какой-то степени может быть правой. Нотки его эгоцентризма Кэсс обнаружила ещё после встречи с Квирином. В этом они были похожи. Признавать чужое мнение в ущерб своему, которое, казалось бы, является авторитетным и более распространенным, унизительно и неприятно. А ещё ужасно сложно, но деваться некуда. Мужчина кивнул ей в знак того, что он услышал её, но ограничился лишь этим. Кассандре было этого достаточно, чтобы понять, что парень её услышал и перечить ей более не будет. — Вам письмо пришло, от отца, наверное, — невзначай бросил Август, протягивая руку через её плечо и рывком снимая свою рубашку со стула. Кэсс, ранее не обратившая внимание на конверт, удивилась, а затем напряглась. Конверт был белым, на нем яркой кляксой выделялась бордовая сургучная печать, чем-то отдававшая коричневым. В круге печати виделась выверенная, выведения донельзя идеально буква «Г», над которой виднелась корона, а внизу — скрещенные мечи, если присмотреться, то можно было разобрать даже маленькие, смешавшиеся воедино буквы, что образовывали слова. Эти слова, в свою очередь, превращались в предложение с незамысловатым смыслом: «Вечная преданность королю». Все письма от имени королевской гвардии выглядели именно так. Что именно закладывалось в это оформление и был ли там потайной смысл — девушка не знала, но у Кассандры его оформление всегда вызывало ассоциации со снегом, белый покров которого окропила кровь воина. — А ещё я узнал полезную информацию от графской дочери, — резко заговорил Август, надевая рубашку. — И даже знаю, кого и где нам следует искать. Кассандра отдернула руку от письма, поворачиваясь к Августу. Письмо может подождать, что бы там отец ей не писал, это явно не что-то очень сверхважное и никуда не убежит. Ведь, в конечном итоге, она предупреждала отца о том, что уезжает на некоторое время из столицы, так что это письмо, вероятно, просто родительское волнение и желание узнать, как себя чувствует Кассандра. Ничего важного… Совершенно ничего… Но вот только почему на нем сургучная печать королевской гвардии, а неё её отца — остается загадкой. Кассандра, широко улыбнулась Августу, отбрасывая все мысли прочь и произнося задорным голосом:

— Чего мы ждем тогда? По коням!