Кассандра такому ходу событий была не рада.
После завтрака ей удалось на удивление быстро выловить Августа из общей толпы гвардейцев. Хотя, вероятно, выловил её все же он, а не наоборот. Растерянная Кэсс, поправляя свою кофту, подобно потерянному котенку, озиралась по сторонам в поисках её партнера. Партнера, с которым она теперь повязана столь гиблым делом. Причем повязана весьма крепко. По рукам и ногам. Прямо сейчас им предстояло продумать то, что они будут делать дальше. Как поступить. Какой план действий предпочесть. Парень достаточно быстро обнаружил девушку и, подойдя к ней со спины, положил руку на плечо. Кровь в жилах застыла, когда незваный гость медленно опустился к её уху, тихо шепча: — Не меня ли ты ищешь, миледи? Его ладонь сжала её плечо и Кэсс замерла в немом ожидании того, что будет дальше. Кассандра сглотнула подкативший к горлу ком, судорожно втягивая воздух. Это был Вэриан. Не могло и быть сомнений. Только этот гад имел любовь к неожиданным подходам со спины. Это выглядело эффектно. Заставало жертву врасплох. Било адреналином в голову. Ведь когда твоя жертва не видит тебя, то боится ещё больше. А если нанести удар в спину с пущей неожиданностью, то можно ещё и жалобный писк услышать. Писк котенка, которого топят в воде, периодически вытаскивая из неё. Писк того, кто хочет жить, кто боится, но осознает, что его жизнь в твоих руках. Только он её так называл. Только он позволял себе столь вульгарное поведение и отношение в её адрес. Только он вкладывал все сладострастие в это чертово слово. На фоне его скрипучего, режущего перепонки, ломающегося голоса это слово звучало особенно гадко. Но только за счет того, что он говорил его слишком гладко. Будто не по-настоящему. И нет, речь идет не о том, как он звал её около двух лет назад. Тогда «миледи» было для неё медом. Почтением. Сейчас же, когда он называл её так, она чувствовала себя… унизительно. Это было то самое блюдо, которые ты вкусил лишь из вежливости и вынужден есть до конца мероприятия, ведь тебе «понравилось». А сказать что-либо против ты навряд ли сумеешь. Духу не хватит. Она медленно перевела взгляд на ледяную ладонь, которая с силой сжимала её плечо. Глаза намокли от нахлынувшей паники. Что он тут делает? Как он попал в замок, полный гвардейцев? Хотя… Какой смысл отвечать на эти вопросы? Если он попал сюда, а, самое главное, нашел её, значит, его уже ничего не остановит. В конечном итоге, она действительно встала у него поперек горла в прошлый раз, он навряд ли перед чем-либо остановится. — Леди Кассандра, все хорошо? Голос Августа вырвал Кассандру из мыслей об этом. Ей показалось. Это был не тот упырь. Кэсс облегченно вздохнула, поднимая мокрые глаза на обеспокоенного гвардейца. Он слегка сжимал её плечи, а его зрачки, неестественно сузившись, бегали по её лицу. В поиске чего-то. Бывшая фрейлина вытерла тыльной стороной руки уголки глаз, смахивая глупые слезы. Действительно глупые… Слышать мелодичный, слегка басистый голос Августа сейчас, на фоне того, что всплыло в его голове, было чем-то вроде нужного антибиотика. Каким бы сильным ни было сходство Вэриана с Августом, что, порой, делало действительно ужасные вещи с её головой и без того расшатанными нервами, она все же видела это явное различие. — Вы вся бледная, будто призрака увидели. Может, мне позвать вам врача? —Я в норме. Не беспокойся, — отмахнулась Кэсс, взяв его за запястья и убрав руки со своих плеч. — Сделай мне одолжение — не зови меня больше «миледи», прошу. С этой фразой девушка пошла вперед, кивком головы зазывая Августа за собой. Парень растерянно посмотрел на свою ладонь, а после — на Кэсс. — Но я никогда вас так не называл…***
Кассандра расхаживала взад-вперед по комнате, почесывая подбородок. Она ходила размеренным шагом, отстукивая каблуком сапог звонкий мотив, который эхом бился о мраморные стены замка. Август спокойно сидел на её кровати, сложив руки замочком и наблюдая за каждым движением своей партнерши. За полчаса, что они сидели в её комнате, она не проронила ни слова. Зато, вероятно, прошла весьма значимое количество километров, если так можно выразится. На мгновение Августу показалось, что если бы пол был не кафельным, то Кассандра с большой вероятностью уже протопала целый ров. На самом деле в голове Августа картина все ещё не складывалась. Если Кэсс уже сделала четкие выводы и была настроена докопаться до правды, то Август задавался главным вопросом: можно ли верить Юджину? Да, Юджин был капитаном гвардии. Да, он был наследным принцем Темного королевства, — весть об этом расползалась по Короне весьма быстро благодаря придворным дамам — которое ныне существует лишь на страницах учебников по истории. Да, он был женихом Рапунцель. Но! Он же бывший преступник. А, как говорил гвардейский кодекс, бывших преступников не бывает. — Я придумала! — наконец восторженно произнесла Кассандра, разрывая тишину. На мгновение её голос прозвучал неестественно звонко, будто подскочил с тембра на тембр, неприятно полоснув по барабанным перепонкам. Август слегка поежился, потерев ладонь об ладонь. Он поднял на неё голубые глаза, вскинув брови. Девушка широко улыбалась, горделиво выставив грудь. Август расставил руки в стороны, слегка качнув головой и будто говоря: «выкладывай, что имеешь». — Мы спросим моего отца. Точнее, я спрошу моего отца о том, что происходит, — сжав руки в кулаки, произнесла она с долей фанатизма. Было понятно, что это дело пришлось ей по душе. Судя по всему, желание показать, что она чего-то стоит, за счет этого гиблого дела возобладало над ней. — Мой отец души во мне не чает, он мне не откажет. Кассандра вскинула брови, широко улыбнувшись и ожидая ответа гвардейца. Парень оглядел её с ног до головы, поднял голубые глаза на её сияющее азартом лицо. Его брови скептично поднялись вверх. Инициатива Кассандры тут же спала на нет, и она раздосадовано стукнула руками по бедрам. Несмотря на то, что Август все ещё ничего не ответил на её предложение, она уже заранее знала, что это будет строгое и каменное… — Нет, — отрезал Август. — Да брось, почему?! — Потому что это глупо, леди Кассандра. Ваш отец находится на службе. А то, кто заявил на Юджина — это служебная тайна. Или вы предполагаете подойти к нему, — Август встал с постели Кассандры, подходя к бывшей фрейлине, — похлопать свои красивыми зелеными глазками, — гвардеец слегка выгнулся в спине, сложил ладони замком и, приложив свои руки к щеке, показательно похлопал глазами, — и сказать: «папочка, я тут незаконно в тюрьму пробралась. Решила Юджину помочь. Ты не скажешь мне, кого он изнасиловал, чтобы я заставила её забрать свой донос? Пожалуйста? Пожалуйста-препожалуйста?» Эту фразу парень проговорил с такой слащавостью и наигранностью, что Кассандре на мгновение стало противно. Противно от того, что он насмехался над ней. Да, Август сделал это не со зла. Просто глупая шутка. Но она достаточно сильно задела самолюбие бывшей фрейлины. Девушка вжала голову в плечи, залившись краской от стыда. Было стыдно за свою глупость. За то, что она ляпнула, не подумав. А его маленькое шоу одного актера лучше не сделало. В этот момент она поймала себя на мысли о том, что уж лучше бы он назвал её тупой прямым текстом, чем так изощренно смеяться над ней. Парень встал ровно, поправив рукой пряди черных волос. Он легко хлопнул её рукой по плечу, привлекая к себе внимание Кассандры, что явно вновь витала в своих собственных мыслях. Это не первый раз, когда он ловит её в таком абстрагированном состоянии. Кассандра легко вздрогнула, поднимая на Августа красное от злости и стыда лицо. Парень приветливо улыбнулся ей, давая Кэсс понять, что он не хотел её задеть. Это был лишь дружеский жест, который должен был показать всю абсурдность её предложения, но никак не унизить её в собственных глазах. Как только она кротко кивнула ему, давая понять, что не обижается, он тут же убрал свою руку от её плеча, отходя на позволительное от дамы расстояние. Этот жест вызвал уйму немого негодования со стороны Кэсс, но она продолжила держать лицо. Если Август считает нужным держать дистанцию, будто она болеет чумой, то пусть держит. В конце концов, гвардеец тут он, а не она, ему знать лучше. Признавать то, что ты не знаешь всех тонкостей работы своей мечты, было, мягко говоря, неприятно. Особенно если учесть, что и во фрейлинском «мастерстве» она тоже знала немного. Она пропускала уроки в школе благородных девиц, которая выпускает придворных дам, будущих фрейлин и графинь, бегая на гвардейские тренировки новобранцев. И, соответственно, наоборот. Из-за чего и там, и там взяла всего понемножку, но, как можно легко понять, на тренировках бывшая фрейлина заседала чаще, чем за книжками о сервировке стола, хорошем поведении и том, как правильно ублажать мужчину. К гигантскому удивлению семнадцатилетней Кассандры, которая тогда подхватила ужасную простуду и осталась дома, и, чтобы хоть как-то себя развлечь, была вынуждена сесть за учебники, такие книги у них тоже были. — Хорошо, — произнесла Кэсс, сдерживая явную агрессию в голосе, — мистер я-самый-умный, — Кассандра наигранно потрясла руками со своим лицом, наигранно и широко раскрыв глаза, превращая свое недоумение в клоунаду и явно передразнивая Августа, — твои предложения, как нам достать информацию о том, кого изнасил… Резкий удар в стекло перебил Кассандру. Молодые люди одновременно повернулись в сторону окна, в которое кто-то яростно бился. Никого там не увидев, Кассандра повернулась к Августу, сведя брови к переносице и слегка приоткрыв рот в удивлении. Лицо Августа выражало примерно такой же спектр эмоций на лице — непонимание и немого удивления. Неужели крестьянские дети вздумали бросать камни в окна дворца? С какой силой надо кидать эти камни, чтобы они долетели до окна королевского замка? Жилые комнаты находятся достаточно высоко от земли, и докинуть до окна камень практически невозможно. По крайней мере для ребенка — точно. Нужно иметь немало силы и сноровки, чтобы попасть точно в цель. Да и какому крестьянину придет в голову кидаться камнями в королевский замок? Они что, голову свою не ценят? Корона никогда не славилась поблажками в сфере законов. Да, она лояльна к женитьбе высших сословий на низших, но в отношении соблюдения законов она является одной из самых жестоких и бесцеремонных стран из союза семи королевств. Парень вновь повернулся в сторону окна, слегка отодвинув Кассандру вбок, давая понять, что он сам со всем разберется. Это оскорбило девушку, но виду она вновь не подала. Да, Кассандра знает, что это работа Августа. Да, Кассандра знает, что он обязан делать все сам, ведь он мужчина. Да, Кассандра знает, что из них двоих гвардеец здесь он, а не она. Да, Кассандра все это прекрасно знает. Но она дочь самого Капитана, хоть уже и бывшего. Она не какая-то там слабая фрейлина, которая боится камня, летящего в окно. Она вполне сама может посмотреть, кто там такой смелый. Она сама способна преподать этому горе шутнику урок, который он не забудет. В конечном итоге кто тут был личным телохранителем принцессы? Кассандра скрестила руки на груди, развернув корпус в след за Августом и, полуприкрыв глаза, начала внимательно следить за каждым действием своего союзника. Авгут медленно подошел к маленькому и аккуратному окну, осторожно выглядывая. Никого. Парень недоуменно вскинул брови, облокотившись руками о каменный подоконник. Он был готов поклясться, что кто-то точно бился в окно. Кассандра тоже это слышала, судя по её реакции, а, значит, ему не показалось. Гвардеец осторожно открыл окно, желая убедиться в том, что он точно не сошел с ума и что в столь молодом возрасте ему ещё не пора в отставку, и тут же отпрянул от него, отойдя слегка в сторону. Кассандра последовала его примеру, сделав пару шагов назад и испуганно прижав руки к груди, когда что-то коричневое и большое пронеслось мимо неё. Молодые люди ошарашенно переглянулись. Август осторожно закрыл окно, не отрывая взгляд от непонятно предмета, что потревожил их покой. Хотя, правильнее сказать, от незваного гостя, что так рвался попасть в покои бывшей фрейлины. Кассандра осторожно подошла к коричневому комочку, что свалился прям у косяка двери и, судя по всему, нервно дышал. Девушка спокойно выдохнула, когда обнаружила, что это всего лишь Филин. Она не видела его с момента попадания на острова. Все время он был с ней, а потом, после появления принцессы, а, если быть точным, прямо перед ним, пропал. Кэсс понятия не имела, куда делся её друг, да и времени искать и думать, увы, не имела. Но прямо сейчас она радостно улыбалась, держа на руках своего друга и легко поглаживая его по грудке. — Филин, ты ужасно напугал нас, — весело смеясь, произнесла девушка, осторожно держа в руках своего хорошего друга. Сова глухо ухнула. — Полагаю, ты голоден? Не уверена, что здесь найдутся насекомые, так что тебе придется довольствоваться виноградом. Надеюсь, что ты не против. Кассандра взяла блюдце, на котором стояла кружка и, разломив ягоду на несколько маленьких частей, положила её в блюдце. Рядом она налила немного воды из графина и, присев, начала с довольным лицом наблюдать за тем, как птица пьет воду и клюет ягоду. Филин был чуть ли не единственным другом Кассандры, так что такое её увлечение его здоровьем и сохранностью было вполне объяснимо и логично. Август с максимально шокированным и удивленным лицом наблюдал за всем происходящим. — Ты… — прохрипел гвардеец, смотря вопросительно на Кэсс. Девушка повернулась в сторону голубоглазого парня и одарила его не менее вопросительным взглядом. — Разговариваешь с птицей? Кэсс встала ровно, отряхнула штаны и легко усмехнулась, прикрыв рот рукой. Она откинула прядь волос назад и кивнула головой, подходя к Августу. — Видишь ли, Филин — весьма умная птица. Так что иногда грешу этим, — она пожала плечами. — И да, ты только что обратился ко мне на «ты». Девушка слегка встала на носок, задернув шторы и улыбнулась Августу. Парень нервно почесал затылок, издав тихий смешок. Он действительно оговорился. Неудобно получилось. На самом деле, не то, чтобы Кассандра была против менее формального общения. Она, наоборот, питала к этому большую любовь и чувствовала себя комфортнее, в конечном итоге, она и Август, с девяносто процентной вероятностью, из одного сословия. Кассандра даже не придворная дама, она лишь… алхимик? Хотя и таковой её сложно назвать. Прямо сейчас её должность даже ниже, чем должность парня — она фактически никто. А, значит, на «вы» обращаться должна она. Но Август обращался к ней таким образом лишь по двум причинам, которые девушка знала точно: первая — она дочь его начальника, а вторая — она его подопечная. И, если первый пункт можно было оспорить — дочь начальника — это не начальник, а значит он, как таковой, не обязан ей ничего. То второй пункт заставлял его держать от неё дистанцию и пытаться не грубить. В некоторые моменты Кассандре казалось, что это самое «не грубить» достаточно добродушному парню дается с большим трудом. Он прям скрипит зубами в некоторых моментах, выдавливая из себя эту вежливость. А в этом, однако, есть что-то весьма привлекательное… — Я… Приношу свои извинения, — сдержанно и холодно отозвался он, таким образом прося замять эту неприятную ситуацию, облокотившись спиной о стену. — Итак, у вас есть новый план, как нам узнать, кто обвиняет Капитана? А то вы уже обещали ему, некрасиво как-то получится. — Знаешь, что я поняла, Август? — неосознанно цитируя слова парня, сказанные им прошлым вечером, произнесла Кэсс, подняв глаза к потолку. — Мы же можем спросить у Рапс. Если её разговорить, то она не сможет держать язык за зубами. Поверь мне, я, как никто иной, прочувствовала это на собственной шкуре.***
Тронный зал был восстановлен сравнительно быстро. После разрушений, учиненных сапорианцами в союзе с Кассандрой, его было не узнать. Торжественное открытие тронного зала было, как ни печально, практически сорвано самой же Кассандрой. Благо Рапунцель в тот момент не растерялась и смогла отвлечь внимание народа на себя, замяв столь неудобную ситуацию. С того момента прошло много времени. Достаточно много времени. Столы в тронном зале больше не стояли. От празднования осталось лишь напоминание. Из двух тронов здесь остался лишь один — для Рапунцель. Родители в основном заседали в библиотеке, гуляли по улицам Короны или просто сидели в своей комнате, болтая о всяких глупостях. В такой момент Рапунцель просто молилась всем богам о том, чтобы их память скорее вернулась. Королевские дела её угнетали. Особенно сегодня, когда у неё был день королевского приема. С семи утра до семи вечера. Двенадцать часов подряд, с перерывом между приемами, она должна была принимать послов из других стран, графов и графинь с делами, которые не решает суд, и крестьян, желающих, чтобы им выделили больше земли. Это происходило пять дней в неделю. В остальные два дня Рапунцель должна была заполнять документы и рассматривать письменные жалобы. И дай бог, что бы их было немного и она смогла уложиться лишь в один день. Тогда второй она могла посвятить себе, себе и, конечно же, себе. Но чаще всего этого не происходило. Рапунцель поправила перчатку, что скрывала правую, изуродованную, руку, разгладила складки на пышном платье, поправила диадему, что сползла на глаза и являлась символом её абсолютной власти, и печально вздохнула, поправив золотистые локоны. Сзади волосы были перевязаны жемчужной резинкой и заплетены в пучок, а меньшая их часть была распущена, величественно разложена по полу и занимала всё пространство за троном. Перчатка, подобно платью, была пастельно розового цвета. Подъюбник имел лиловый цвет. Такого же цвета была и вставка на корсете. Лиловые вставки были украшены золотой вышивкой. Но, несмотря на то, что платье Рапунцель было весьма женственно, богато, красиво и величественно, туфель на принцессе не было. И это сильно бросалось в глаза даже под столь пышной юбкой. Перед троном стоял стол. Рапунцель приказала перетаскивать его в тронный зал каждый раз, когда у неё были запланированы приемы. Так она могла делать три дела одновременно: изучать письменные жалобы, выслушивать послов и графов, а также подписывать документы, которые эти самые послы и графы приносили с собой. Но лишь при условии, что Корону, в лице её монарха, полностью устраивают условия. В ином случае договор был бы порван, а предоставляющий его должен был немедленно покинуть зал. Если он начинал кричать, возмущаться и выводить Рапунцель на скандал, то два гвардейца, стоявших у дверей, имели полное право насильно вывести его за пределы комнаты. Там он либо уходил сам, либо им занималась внутренняя охрана замка. Во втором случае нарушителю порядка вполне грозило тюремное наказание. Дверь тронного зала резко открылась и на его пороге показалось всем до боли знакомое лицо дочери Капитана. Позади Кассандры, слегка неохотно, плелся и её товарищ — Август. Ему, по всей видимости, эта идея уже не нравилось. Рапунцель не подняла взгляда, он был устремлен в ночной отчет гвардейцев, который она запросила, чтобы узнать, кто именно пересекал порог замка между двенадцатью и двумя часами ночи, как она и хотела. Два охранника скрестили алебарды, не давая Кассандре пройти. — Вы не записаны, — отчеканил один из гвардейцев, даже не смотря на Кэсс. — Ой, да брось, Вильгельм, это же я, Кэсс, — всплеснула руками девушка. — Не положено, Сандра, не положено, — отрицательно покачал мужчина головой. Кэсс прищурилась, прожигая Рапунцель взглядом. Действующий монарх даже не обратил на неё внимания. Она была слишком увлечена своим чтивом. Кассандра показательно громко кашлянула, привлекая к себе внимание увлеченной отчетами Рапунцель. Принцесса слегка подпрыгнула, поднимая изумрудные глаза. Блондинка легко кивнула Кэсс в знак приветствия. Она сложила бумаги, вытащив какой-то лист из-под груды других, подчеркнула в нем что-то левой, слегка трясущейся от непривычки, рукой, положила перо в чернильницу и повернулась к фрейлине. Оливия смиренно стояла рядом, сложив руки на голубой юбке и задрав голову. Так она должна была стоять все семь часов. Без смены. Кому из них двоих, принцессе или её фрейлине, приходилось хуже — вопрос, конечно, очень интересный. — Сколько у нас ещё времени до следующего приема? — тихо спросила Рапунцель, повернувшись корпусом к фрейлине. Девушка подняла взгляд к часам, что-то тихо пролепетала себе под нос, сопровождая все это странной жестикуляцией, и произнесла: — До прихода графа Де Либорне ещё полчаса, он должен п… Мы упомянули, что фрейлина должна держать расписание принцессы в своей голове? — Я знаю-знаю, — замахала Рапунцель руками. — Он должен принести чертежи его нового поместья, и мы должны подписать их, тем самым разрешив ему снос деревни. Но он же понимает, что я не отец, я не одобрю ему то, что идет во вред деревенским… детям, — выдавила она последнее слово. — Мы уже сделали однажды так, что деревенский ребенок остался недоволен. Теперь нам пришлось нанимать более ста художников, чтобы они нарисовали его портрет о розыске, — недовольно пробурчала принцесса. — Ты знаешь, как много им приходится… Кассандра вновь громко и показательно кашлянула. На этот раз ещё громче, чем в прошлый. Кассандра явно была не воодушевлена этим монологом. Она скривила губы, скрестив руки на груди, и отстукивала ногой какой-то непонятный мотив. Рапунцель перевела взгляд на рассерженную Кэсс и вздохнула. — Платить, — закончила она свое предложение и сделала круговой жест ладонью. — Пустите её, у меня есть время. Гвардейцы расступились, позволяя Кассандре пройти. Дочь капитана выдавила едкое и неприятное «спасибо» в адрес гвардейцев и прошла в глубь тронного зала. Хотя это «спасибо» было, вероятнее всего, адресовано все же Рапунцель. Но весьма тихо, чтобы та не услышала. Август остался в дверях, стоя рядом со своими сослуживцами. Гвардеец, чье имя раньше было произнесено Кэсс и звучало как Вильгельм, сочувственно посмотрел на Августа, которому выпала нелегкая доля следовать по пятам за столь строптивой девушкой. «Держись, парень», — лишь произнес он, и Август, как-то устало-печально вздохнув, кивнул в знак благодарности, одарив старшего мужчину лучезарной улыбкой. Кассандра встала напротив Рапунцель. Принцесса сидела на возвышенности, так что слово «напротив» тут было достаточно относительно. Рапунцель вновь устремила взгляд в бумаги, ожидая чего-то от её новой гостьи. Оливия, в отличии от своей госпожи, внимательно разглядывала незваного посетителя. Казалось, что она вот-вот прожжет Кэсс взглядом насквозь. У неё и так голова после всех этих графов и простолюдин болит, а тут ещё она. Заноза в пятке. Кассандра набрала в легкие воздух, собираясь что-то сказать, однако принцесса, подняв на неё взгляд исподлобья, тут же вынесла вердикт: — Нет. Кассандра застыла в немом непонимании, звучно выдохнув. Принцесса вновь устремила взгляд в бумаги, обмакнув перо в чернила и что-то подписывая. Достаточно криво, немного неаккуратно, но она впервые работала левой рукой, у неё ещё все впереди. Август как-то странно хихикнул, прикрыв рот рукой. Кассандра одарила его ледяным взглядом, слегка блеснув глазами, и вновь отвернулась к Рапунцель. Все три гвардейца переглянулись, стараясь держать серьезное лицо, однако, как только Кэсс отвела от них взгляд, взорвались от тихого и неслышного смеха. Оливия закатила глаза, наблюдая за тем, как три здоровых мужика практически по полу катались от веселья. — Но я даже ничего не сказала! Откуда вы знаете, что я попрошу? В голосе Кэсс произошло весьма забавное смешение уважительной формы к монарху и явного неуважительного тона. На «вы» в отношении Рапунцель она перешла сравнительно недавно. Бывшая фрейлина Рапс своей подругой не считала, из-за чего обращалась к ней, как подобает обращаться к монарху, на «вы». Однако уважительная форма никак не перекликалась с тем, с какой долей ненависти и неуважения она произносила каждое слово в отношении девушки. Да, Кэсс помогла ей на островах. Но это не обязывало её относится к ней дружески и с уважением. В конечном итоге, Рапунцель попортила ей намного больше крови, чем помогла. Да и протянутая рука помощи была лишь жестом доброй воли со стороны взыгравшей в ней совести. Рапунцель подняла смиренный взгляд на собеседницу. Принцесса села ровно, слегка выгнулась, потянувшись, и сложила руки лодочкой. Переведя взгляд с Кэсс, она слегка отодвинула голову вбок, смотря на смеющихся гвардейцев. Мужчины тут же прекратили смеяться, поймав на себе странный взгляд девушки, и встали ровно. Проблем от принцессы получить не хотелось. Да, она весьма добрая девица, но навряд ли будет церемониться сейчас, когда на её плечи и так много чего взвалилось. Она подалась вбок, что-то шепча на ухо фрейлине, прикрыв свой рот рукой, чтобы их было хуже слышно. Вначале лицо графской дочери исказилось в удивлении, а потом она кивнула, говоря тем самым, что она поняла приказ. Рыжая девица, взяв в руки подол платья, решительным шагом направилась прочь. Каблуки голубых туфель отстукивали забавный ритм, когда она, быстро перебирая ногами, подошла к гвардейцам. Что-то пропев своим голоском, который так ненавидела Кэсс, она повела мужчин за собой. Прочь из тронного зала. — А тебя, Август, я попрошу остаться, — повелительным тоном произнесла наследница престола. Август посмотрел на принцессу через плечо и, втянув в легкие воздух, кротко кивнул. Что ж, разговор будет явно не из приятных. Гвардеец поравнялся со своей названной подружкой. Дверь тронного зала с грохотом закрылась, оставив молодых людей один на один с правителем Короны. Рапунцель гордо вскинула голову, смотря на них сверху вниз. В пышной зале повисла напряжённая тишина. Тишина, которая нарушалась лишь биением сердца, что эхом отдавалось у Кассандры в ушах. Она никогда не видела Рапунцель такой. В ней что-то сломалось. Видимо, жизнерадостная принцесса наконец поняла, что жизнь и все, что её окружает, не состоят из розовых облаков из сахарной ваты, милых щеночков и ярких фонариков. Это в башне она могла жить и не тужить, потому что старая ведьма делала все, чтобы источник её вечной жизни чувствовал себя неплохо. Сравнительно неплохо. Готель, в кой-то степени, была частично права. Мир людей действительно был очень страшен. Когда невинное существо попадает сюда — точно быть беде. Беде в отношении этой невинной души. Обвести дурака вокруг пальца легче легкого, а потом поминай как звали. Тебе крупно повезет, если бандит оставит тебя в живых. Повисшая тишина угнетала. Однако, судя по спокойному Августу, что стоял ровно, убрав руки за спину, будто во время караула, угнетала эта тишина лишь Кассандру. Какую выдержку нужно иметь, чтобы под столь ужасным взглядом ни единая мышца на лице не дрогнула? Он просто смотрел Рапунцель в глаза. Каменным, не выражающим ни страха, ни удивления взглядом. Его глаза были буквально пусты. Он будто ждал этого. Будто знал, что так будет. Этот парень не переставал её удивлять. Порой даже не в приятном ключе. — Где вы были вчера ночью? — наконец сломала тишину Рапунцель. Её голос звучал холодно, отстранено и глухо. Будто говорила она из-под толщи воды. Зеленые глаза были полуприкрыты. Она внимательно и смиренно смотрела на них обоих, но Кассандре казалось, что смотрит она сквозь них. От этого ледяного взгляда, где, как показалось Кассандре, мелькало какое-то странно отвращение и неприязнь, тряслись поджилки. Кассандра никогда не думала, что будет бояться Рапунцель. Этой милой девочки, что лишь совсем недавно познала мир. Хотя спросите вы её, и она вам смело ответит, что и о том, что один лишь взгляд на голубоглазых парней будет вызывать в её голове неприятные отклики, она бы никогда не подумала. Но мир меняется. Люди меняются. Кассандра тоже меняется. — Спали, — пожала плечами Кэсс, отведя взгляд в сторону, не желая встречаться с глазами монарха. Её голос неприятно сломался, когда она отвечала. — Вместе? — с улыбкой на устах и явной насмешкой, произнесла Рапунцель. — Пока что нет, — отозвался Август, уловив эту насмешливую интонацию в голосе принцессы. Кассандра вскинула обе брови вверх, шокировано посмотрев на своего партнера. Рапунцель еле слышно усмехнулась, прикрыв рот рукой и расплывшись в искренней улыбке. Он понял, что она хотела сказать. Превратил её легкую подстежку в целую шутку. Может, слегка неуместную и противоречащую этикету, но Рапунцель сама была такой, так что вполне понимала Августа. Все же это легкое замечание пришлось ей по душе. А выражение лица Кэсс было однозначно бесценно. Да, интересный телохранитель достался Кассандре. Судя по обсуждению в комнате придворных дам, он приглянулся всей женской части замка. Но, вероятнее всего, только из-за того, что он не столичный. Другие манеры, другое поведение, другие взгляды на жизнь. В какой-то степени девушки королевского двора воспринимали Августа не как человека, а как какую-нибудь ручную обезьянку. Странно, любопытно, а, самое главное, необычно. На самом деле Август сразу заметил, что в руках принцессы были отчеты. Не заметить этого было сложно. Бумага отчетов и бумага официальных документов отличалась по структуре и по цвету. Отчетная бумага была более шероховатой, она неприятно скрипела в руках и постоянно цеплялась за атласную ткань, более того, имела грязно-желтый оттенок. Бумага официальных документов была белоснежной, подобно первому снегу, гладкой и иногда поблескивала на свету. Более того, его коллеги уже успели предупредить молодого парня о том, что принцесса запросила ночные отчеты. Особенно это насторожило гвардейцев, ведь она назвала точное время, которое ей нужно. Ни часом позже, ни часом раньше. А значит ничего хорошего это не предвещало. — А теперь серьезно, — лицо Рапунцель мгновенно приняло серьезный вид, будто до этого девушка совсем не смеялась. — Я знаю, что вы двое были за пределами замка в неположенные часы. Мне также донесли доверенные личности, вы интересовались делом Юджина Фицерберта. Я прекрасно видела, с какой стороны замка вы шли. И я прекрасно знаю, что такого находится с этой стороны замка, что заставило вас не спать в столь поздний час. Исходя из этого всего я делаю смелое заявление и выдвигаю версию о том, что вы двое наглым образом нарушили указ Капитана Королевской гвардии, несколько законов Короны и пробрались на территорию королевской тюрьмы. А прямо сейчас вы пришли по мою душу, чтобы я рассказала вам все, что знаю по этому делу. Или я не права? Принцесса подалась немного вперед, хмурясь и искриви губы. Молодые люди переглянулись и опустили глаза в пол. Вновь повисла тишина. Какой был смысл отпираться, если Рапунцель сказала все более чем верно? Никто даже не предполагал, что в характере принцессы есть этот стержень. Сама Рапунцель тоже. Она бы не хотела становиться тираном, быть грубой и вселять в своих поданных ужас. Она и не является такой по отношению к остальным. Но сейчас её задача — предотвратить самовольство Кассандры и её приспешника Августа. И, если отвадить Августа от этого дела будет легко путем отсылки его в родные земли, то с Кэсс дело обстоит сложнее. Она скользкая змея, что не упустит своего шанса показать свой статус и авторитет. И прямо сейчас Рапунцель поняла: чтобы показать Кассандре её место, ей придется разговаривать с ней на её же языке. На языке грубости, отстраненности, незаинтересованности, что приправлен долей отвращения. Рапунцель не хочет и не хотела быть такой. Её вынудили. А отчаянные времена требуют отчаянных мер. — Я так и думала, — Рапунцель вновь села на место и вытащила перо из чернильницы. — Чтобы я вас не видела близ тюрьмы или кого-либо из гвардейцев, которые так или иначе замешаны в расследовании этого дела. Не суйте свой нос куда не просят, квалифицированные специалисты сами разберутся во всем и докопаются до правды. А теперь вы можете быть свободны. — Но, Рапунцель, как вы не понимаете, — начала Кассандра, — Юджин же действительно может быть невиновен. Я… Мы можем помочь ему. Просто позвольте мне… Рапунцель перевела взгляд, печально вздохнув. В этот момент Кэсс наконец узнала свою старую подружку. Ту самую принцессу. Глаза Рапунцель были влажными от слез, он глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Вот тут-то оба и поняли, что Рапунцель просто пыталась спрятаться. Хотела спрятать произошедшее в подсознании. Ей действительно было больно от случившегося. Больнее, чем кому-либо. Когда тебя предает друг — это больно, когда тебя предает возлюбленный — это больно вдвойне. И Рапунцель перенесла на своей шкуре все из перечисленного. Ей было сложнее, чем кому-либо. А Кэсс лишь давила на мозоль. Все знали, что Юджина не оправдают. И Рапунцель знала. — Нет, Кассандра, — глухо произнесла Рапунцель, вытирая тыльной стороной ладони намокшие от слез глаза. Её голос заметно дрожал. — Я не могу. По протоколу не позволено. Я просто прошу тебя, не суйся туда. Я не переживу, если и тебя не останется рядом со мной. Кассандра мотнула головой, произнесла тихое «прости» и, схватив Августа за предплечье, отправилась прочь. Парень податливо отправился за ней. Девушка заметно торопилась, однако вместо разочарования на её лице сияла хитрая улыбка. Такую же улыбку он видел ранее, когда она предложила ему воспользоваться тайными ходами замка. Скорее всего, у неё уже появился план «В», ведь план «А» был отвергнут Августом, а план «Б» не сработал. — Кэсс! А в архив тоже не лезь, пожалуйста! — вдогонку произнесла Рапунцель, будто предугадывая действия своей названной подружки. Кэсс в то же мгновение остановилась. И вправду, план «В» только что рухнул. Бывшая фрейлина распахнула двери, сбив с ног нынешнюю фрейлину. Давние «приятельницы» обменялись злыми взглядами. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Оливия подслушивала. В ином случае дверь бы её не задела. Однако эта «перепалка» ограничилась лишь взглядами и мысленными проклинанием друг дружки. Вскочив, фрейлина тут же вошла в зал, возвращаясь на своё законное место. — Позовите королевского врача, принцессе Рапунцель опять плохо! — раздался голос Оливии. Это, судя по всему, было обращением к гвардейцам. Кассандра развернулась через плечо, обеспокоенно смотря на происходящее в тронном зале. Один из гвардейцев уже успел убежать, второй же отодвигал письменный стол. Оливия обмахивала бледную как смерть Рапунцель отчетами гвардейцев. На лице Рапунцель проступило несколько капель пота. Она склонилась, облокотившись о ручку трона и положив голову на ладонь. Ей действительно было плохо. Опять. В этот момент Кассандра поймала себя на мысли, что это уже навряд ли нервное. Прямо сейчас ничего, что могло заставить её нервничать так сильно, не произошло. Да, Кэсс не спорила, что иммунитет, как и ментальное здоровье, у Рапунцель ни к черту. Но секрет явно в чем-то ином. — Итак, каков наш следующий план? — прервал её размышления Август. — Мы идем в архив, — усмехнулась Кэсс. — Вы, стало быть, шутите? Вам же запретили туда соваться. — Мне — да, а вот тебе — нет, — она остановилась, улыбнулась и легко ткнула пальцем в грудь Августа. Попала она прямо в одну из пуговиц его рубашки. С учетом того, что сегодня он не дежурил и не патрулировал, Август предусмотрительно не стал надевать гвардейскую форму в виде лат. Прямо сейчас на нем была лишь белая рубашка, расстегнутая на пару верхних пуговиц, и белые перчатки, заправленные под манжеты рубахи. Парень опустил взгляд на её палец, вскинув брови. — Даже если и так, — он поднял голову на свою собеседницу, — нас не пустят туда. Мы заинтересованные личности, а архив только для, ну, вы сами знаете. — Август–Август-Август, — она слегка поправила его воротник, а после уткнулась руками в бока, — ничему тебя жизнь не учит.***
— И все-таки, леди Кассандра, — произнес Август, пропуская девушку вперед и снимая с волос паутину. Он не был брюзгой, но это было весьма неприятно, — вы так и не ответили на мой вопрос. Что с подвигло вас помочь Юджину? У вас же должна быть хоть какая-то мотивация. Вы же не просто щелкнули пальцем и подумали: «Я помогу тому, кого ненавижу». — Откуда ты знаешь, Август? — посмеялась она, широко улыбнувшись. Девушка затушила факел, убрав его в специальную подставку. Молодые люди подвинули шкаф, за которым находился тайный ход, на место, а после оглядели пол. Все книги, а точнее, документы, стоявшие в шкафу, разлетелись по полу, ведь Кэсс, открывая проход, была достаточно неаккуратна. На их удачу большого шума они не произвели. Упали достаточно тихо, вероятно, потому, что это были не папки с досье и допросами, а просто отдельные бумаги. — Мир не так работает, не делайте из меня дурака, — он присел на корточки, начав собирать разбросанные по полу бумаги. — Хорошо-хорошо, ты меня раскусил, — девушка приняла из его рук первую стопку бумаги, начав расфасовывать листы в том порядке, в котором они должны стоять. Ячейки были пронумерованы датами, а в этих ячейках документы уже были разложены в алфавитном порядке. — Видишь ли, Август, за последнее время я натворила очень много нехорошего. Вела себя, мягко говоря, не лучшим образом. Но Рапнуцель, невзирая на мое недостойнейшее поведение, всегда шла мне на встречу. Я хочу отплатить ей той же монетой. Хочу доказать, что она дала мне второй шанс не просто так. Что мне действительно жалко, что я все это натворила. Что я… — девушка замялась, сжав в руках шуршащие документы и подняв взгляд к потолку. Было жалко саму себя об одной мысли о том, что она наделала. — В общем, — Кассандра убрала последнюю пачку документов, заправив непослушную кудряшку на затылок, — хочу доказать, что я усвоила урок и готова принять все последствия без остатка. Август задумался и встал. Он протянул задумчивое «ммм», оглядывая помещение. Большая и просторная комната, что звалась архивом, представляла собой подобие библиотеки. Тут было множество шкафов. Под каждую букву был выделен отдельный шкаф, где-то их было несколько, а где-то не был заполнен даже один. Папки с досье и допросами были весьма толстыми, у кого-то этих папок было несколько. Выглядело это довольно величественно и завораживающе. Кассандра сразу поймала себя на мысли, что среди этих полок легко заблудиться, а чтобы найти чье-то досье понадобится год, а то и два. Если ты не работаешь с бумагами и не ориентируешься в этом всем, то выход искать ты будешь вечно. А сможешь ли ты вообще найти нужную бумагу — вопрос хороший. — Даже если эти последствия будут представлять из себя отсутствие одной из ваших рук? — вдруг прервал Август тишину, вскинув вверх бровь. Почему именно такие последствия пришли к нему в голову он и сам не знал. Кассандра замялась. Какое-то чувство дежавю посетило её. Будто что-то подобное в её жизни уже случалось. Может, упоминалось. Может, она сама прокручивала подобный сюжет у себя в голове. Может, книгу читала с похожей историей у героини. В голову Кассандры медленно заползло воспоминание о том, что когда-то, давным-давно, Вэриан уже что-то говорил про эти все «повторения» и «дежавю». Если Кэсс правильно помнит, а она не уверена, то он говорил, что по одной из теорий, выдвинутой и созданной неким Хьюго, любое наше дежавю — это то, что пережили мы, но из другой вселенной. Мир безграничен и имеет множество вселенных, где живет множество версий каждого человека. Мысль о том, что где-то в параллельной мире его отец наконец гордится им, гложила алхимика. Иногда Кэсс казалось, что он конкретный фанатик всего этого бреда. Но дальше мыслей о том, что он добился гордости отца, юноша никогда не заходил. По крайней мере, так считала Кэсс. Кто знает, что происходило в фантазиях мальчика пубертатного периода? — Не уверена… — протянула она, подходя к столу, на котором были бумаги. — Я поищу его досье тут, на столе, среди недавно обновленных, а ты поищи в шкафу с буквой «ю», договорились? Август согласился, удаляясь вглубь шкафов. Осторожно осматривая каждый шкаф и ища нужную букву, он уходил все дальше и дальше. В конечном итоге он и вовсе скрылся из вида Кассандры, затерявшись в этих лабиринтах из шкафов, и только его шаги, отдававшиеся эхом в непроглядной тишине, напоминали о том, что тут есть кто-то помимо дочери капитана. Кэсс осторожно провела рукой по письменному столу. Он был весь в чернилах, а на нем лежала груда бумаг и документов. Девушка отодвинула чернильницу, громко выдохнув. Перебирая документы и папки, она краем глаза пробегалась по именам людей, которым принадлежали эти досье. Те, что лежали на столе, недавно подвергались редактированию или переписи. Не более трех дней назад. После они вновь будут отправлены в свои ячейки. Досье уже мертвых обычно переносились на «склад». Изредка эти досье вновь поднимались. Но чаще всего они гнили там. Кэсс точно знала где находится этот склад, ведь помогала отцу переносить папки умерших и казненных. Кассандра нахмурилась, замечая знакомые имена. Хьюберт, члены сапорианского повстанческого движения, братья Граббингстоны. Все они шли один за одним. Прям друг за другом. Кассандра широко раскрыла глаза и замерла, держа в руках весьма толстую папку. Красивым каллиграфическим почерком на ней было выделено незамысловатое имя её старого знакомого…Вэриан.
Девушка оглянулась через плечо, проверяя, нет ли рядом Августа. Она даже не заметила, как его шаги замолкли. Вероятно, он уже нашел нужный шкаф или же ушел слишком далеко. Борясь с любопытством, Кэсс все же раскрыла папку Вэриана. Если она узнает пару новых моментов из его дела — это же совсем не повредит ей, ведь так? В конечном итоге, его папка не может быть столь толстой, если в ней нет ничего важного. Первая страница содержала основные сведения: полное имя, дата рождения, пол, семья, возраст на момент первого обвинения, список статей, по котором были обвинения, итог этих обвинений и особые примечания. Кэсс нахмурилась, осознавая, что первое обвинение в адрес Вэриана поступило, когда парню было всего восемь лет. И, кто бы сомневался, обвиняли восьмилетнего мальчика в колдовстве. Новые заявления поступали на парня чуть ли не каждые полгода. Но они резко прекратились, когда мальчику исполнилось четырнадцать. Кэсс опустила взгляд на особые примечания, изучая все досконально. Кто бы знал, что у столь милого мальчика так много приводов за колдовство. Теперь все встало на свои места. Причина того, что Вэриан вечно твердит, что алхимия не магия, кроется в его досье. В примечаниях жирным шрифтом выделялось «По приказу Принцессы Рапунцель от ** запрещено принимать заявления о колдовстве в адрес Вэриана». Чуть выше, достаточно мелко, было выведена фраза «Особое наблюдение с **». Кассандра задумалась. Сия надпись была сделана раньше, чем примечание. И, на удивление бывшей фрейлины, особое наблюдение было назначено ему на четыре года раньше, чем поступило первое обвинение. А это значит лишь одно — что-то страшное случилось в его семье. Особое наблюдение обычно назначали семьям беглых преступников, чтобы те никак не контактировали со своими родственниками. Семья никогда не знает о том, что за ними наблюдают, и о том, что они находятся на особом счету у Королевской Гвардии. Но если за ними заметят что-то подозрительное — им тут же дадут об этом знать. Кэсс пролистала пару страниц, пробегаясь глазами по делам о колдовстве. Материалы о двойном предательстве ей были неинтересны, она и так все знала. Ничего интересного там, к сожалению или к счастью, не оказалось, за исключением того, что Вэриан никогда не представал перед судом сам. Всегда это делал Квирин. Паззл начинал постепенно складываться. Кассандра никогда особо не интересовалась прошлым Вэриана до личного знакомства, да и после любопытством не блистала. Он прослыл как волшебник за вечные доносы на него. Но передать в руки инквизиции его не могли по многим причинам, начиная с того, что он мужчина, а мужчин сжигать было не принято, и заканчивая тем, что доказательств на него почти не было. Квирин делал все, чтобы власти не смогли найти подход к любознательному алхимику. Его страх и вечные запреты занятием алхимией были не более, чем родительской опекой. Кэсс не удивится, если Квирин отправлял письма в объединение алхимиков семи королевств с просьбой причислить туда сына, ведь тогда он был бы неприкосновенен для инквизиции. Но те, вероятно, постоянно отвергали прошения, ведь Вэриан был слишком молод. Счастьем для Квирина стало то, что Рапунцель издала указ. Но беспокойство не иссякло. Почему…? Кэсс вновь перелистнула дело на первые страницы, вглядываясь в дату назначения особого наблюдения, а после — её снятия. Девушка пробежалась взглядом по инициалам родителей бывшего алхимика и, схватив дело Вэриана, быстрым шагом отправилась к стеллажу с буквой «К». Ей надо было найти дело Квирина. Оно-то прольет свет на то, что происходило в это чертовой семейке и почему за ними было установлено особое наблюдение. Кассандра никогда не могла похвастаться любопытством. Она всегда была сдержана. Никогда не лезла в чужую жизнь. Но сейчас… Сейчас дикое желание узнать все досконально взяло над ней верх. — Леди Кассандра! Август вышел из-за поворота, держа в руках папку. От неожиданности Кассандра выронила папку Вэриана, слегка прильнув к шкафу. Раздался громкий шлепок. Это досье предателя стукнулось о деревянный пол, раскрывшись на одной из страниц. Бывшая фрейлина выдохнула, переводя дыхание. Это был всего лишь её напарник. Парень поднял чужое досье, держа в руках папку с именем «Юджин», и подал его Кассандре. Она нервно схватилась за кроя чужого досье, буквально выхватывая его из руки парня. Август слегка натянуто улыбнулся, покачав рукой, тем самым говоря, что он ничего не видел. — Что? — прохрипела Кэсс, развернувшись к стеллажу и ища нужное ей имя, проговаривая себе под нос имя мужчины по слогам. — Я нашел дело Юджина, — произнес гвардеец, одним движение пролистывая папочку с желтыми листами, большая часть из которых — это дела о кражах и взломах. Август посчитал забавным, то, что имя «Флинн Райдер» было зачеркнуто в каждом из дел. Вместо них было написано его «новое», настоящее, имя. Ближе к конечным страницам старых дел почерк писавшего ставился более угловатым и рваным. Судя по всему, гвардеец, которому выпала нелегкая доля исправлять все страницы старых дел, под конец своей работы был ужасно раздражен и вымотан. Парень еле слышно усмехнулся себе под нос. — И я даже нашел имя того, кто донес на него. Кассандра остановилась, отложив дело Квирина, что состояло лишь из одной страницы, на которой числилось лишь особое примечание в лице специального наблюдения. Причем таковых было два. Один из которых была лишь на день позже того, когда Вэриан украл лунный камень. Рапунцель постаралась на славу, чтобы удостовериться, что Квирин точно не будет никак связываться с Вэрианом. Теперь Кэсс поняла, что она, вероятно, одна из немногих, кто доверяет мужчине на все сто процентов. Да, Вэриан — его сын, но Квирин все ещё способен мыслить адекватно, так что, по мнению Кассандры, надзор был ему ни к чему. К тому же, она всегда была рядом с ним, а уж ей-то доверять можно. Брюнетка повернулась через плечо, хитро улыбнувшись и прищурившись. — Чудно.***
Звуки шагов грохотом отдавались в пустынных стенах замка. С каждым разом они становились все громче, а с каждой секундой, казалось, топочущих ног становилось больше. Принцессе Рапунцель вновь было плохо и врач, идя под руку с гвардейцами и служанками, спешил в комнату к принцессе, куда её ранее перевела Оливия. Приемный день был отменен. Опять. У принцессы уже было такое, когда она впервые участвовала на званом ужине. Ей было плохо целый вечер. Однако лишь вечер. Сейчас закрадывались подозрения, что это все-таки что-то более страшное. Возможно, отравление. Кто-то вполне мог подсыпать принцессе чего-то в еду. Тот же Фицерберт, что сейчас находится под стражей. Врач не хотел обвинять жениха принцессы. Юджин был хорошим парнем. Приятным и улыбчивым. Они неплохо поладили для господина и слуги. Однако поверхностное мнение, построенное на его прошлом и том, что происходит сейчас, давало о себе знать. Хотя, учитывая расшатанную нервную систему, недавнюю дуэль, ужасный ожог, что принес много боли, и арест жениха — это все ещё могли быть нервы. Врач не мог поставить точный диагноз, ведь имел слишком мало сведений. У принцессы почти не было симптомов. А пичкать её таблетками, которые могут покалечить, а не вылечить, в случае неправильно поставленного диагноза, не хотелось. Прямо сейчас все чувствовали себя максимально бессильными. Все, что они могли — это давать принцессе отвары из трав, наблюдать за последующими действиями и, в случае чего, тут же лечить то, симптомы чего у неё выступили. Врач пообещал себе не отходить от Рапунцель до тех пор, пока не поймет, что происходит с лучом солнца всей Короны. Это был его долг, и он не простит себе, если по его вине погибнет невинная. Рапунцель трясло. Её руки ходили ходуном, а тело бил озноб. Никогда с ней не было такого. Никогда она не чувствовала себя такой жалкой. Казалось, что организм борется сам против себя. Пытался сделать что-то, что должно идти на пользу её самочувствию. Пытался что-то уничтожить. Но это что-то было явно сильнее, чем организм принцессы. Это что-то защищалось и давало понять, что оно творит историю, а не кто-либо другой. Иногда Рапунцель казалось, что она задыхается. Её бросало то в жар, то в холод. Постоянно было чувство, что её вот-вот стошнит. Во рту стоял неприятный комок. Живот крутило. Постоянно клонило в сон. Когда она спала, ей легчало. Каталина внимательно наблюдала за тем, как служанки носятся туда-сюда по велению врача. Девчушка глубоко вдохнула, поправив два хвоста и затянув их потуже. Она слегка повертела на шее свое ожерелье и вновь втянула воздух. Звучно. Громко. Много. Было страшно. Недавно рыжую девицу вновь посетило ведение. Ведение по поводу Рапунцель. Новости о том, что произошло с наследной принцессой трона Короны разлетелась по городам близ столицы со скоростью света. Всем стало страшно. Сопоставить свое ведение с тем, что происходит с Рапунцель, было легко. Каталина знала её диагноз. Знала, что грядет. Знала и хотела предупредить. Предостеречь. Видения начали посещать рыжую девчушку сразу после того, как она украла тот злосчастный амулет, что прямо сейчас красовался на детской хрупкой шее. Медальон, вероятно, был каким-то артефактом, что был потерян после разгрома спирали. Или, в крайнем случае, являлся каким-нибудь заколдованным оберегом. Так или иначе видения начали посещать её, пока она ещё была вне закона. Изначально Каталина боялась этого. Приходили они неожиданно, в основном, во сне, и очень редко. Были достаточно смутными, и назвать их было правильнее «ощущениями», а не «видениями». Но сказать она могла с натяжкой, что такого она видела или чувствовала. Однако, когда она уже привыкла к этому, они с Кирой начали использовать эти редкие видения как способ получить большую наживу. Рыжая стала понимать, что конкретно чувствует, все более отчетливо, однако трактовка оставалась такой же расплывчатой. Обычно они шли перед какими-нибудь особо громкими вещами, и Каталина с Кирой могли их смело связать их воедино, получив цельный паззл и, выверив все с точностью донельзя, шли на дело. Когда жизнь Каталины стала чуть легче, она сняла этот амулет, убрав его в дальний ящик. А после совсем забыла о нем. Спать она стала лучше, голова болела меньше. По чистой случайности она наткнулась на него после кражи камня, ещё до известий об этом. Тогда-то она и поняла, что ей чертовски нужно иметь его под рукой прямо сейчас, чтобы быть наготове и всегда помочь Рапнуцель. Рыжая девчонка не могла контролировать их, не могла предугадывать, когда они появятся. Она знала точно лишь одно: видения никогда не ошибаются. Ты можешь либо предотвратить увиденное, либо поспособствовать тому, что это произойдет. Первое предсказание было трактовано ей как «враг близко, и случится что-то плохое». Выражалось оно в том, что Каталине резко стало дурно и тревожно, а в голове, будто нарисованный мультик, выплыли картины чего-то черного, непонятного и не внушающего доверия. В этот же день было объявлено о том, что Вэриан выкрал лунный камень, а последующие пару дней Корона, во главе с Юджином, боролась против Граббингстонов. Второе ведение рыжая трактовала как «не верь зеркалам». Посмотрев зеркало этим утром, рыжая девчушка ощутила странную тревогу, а после увидела, как её отражение искажается в ужасных картинах, но потом мгновенно возвращается обратно. В одной из таких картин она сумела заметить желтый цветок, что однозначно говорил о Рапунцель. Она сообщила об этом принцессе прямо перед отлетом той на острова. Однако сейчас оно не получило ни единого подтверждения. Ничего не произошло такого, что могло бы говорить о правдивости видения Каталины. Неужели предотвратили? И вот, прямо сейчас, рыжая девица испытывала тревогу, смотря на календарь. В вазе, что стояла у них в доме, завял один цветок, оставив четное количество, а в голове шумел детский смех и истошный материнский плач. Вот только как трактовать это она не особо понимала, но точно знала, что означает детский смех. В сочетании с тем, как сейчас себя чувствовала Рапунцель, сомнений не оставалось. Всплывало множество других вопросов, что вытекали из пары спорных моментов, но их Каталина благополучно сгладила после общения с Квирином. Теперь она знала больше. Глава деревни, как сестрам стало известно сравнительно недавно, что-то да знал про эти черные камни, их связь с лунным и воздействие лунной и солнечной капель на своих хозяев. Но, по какой-то причине, делиться информацией с Рапунцель о лунном камне не торопился. И это легко оправдывалось в голове самого главы. Он хотел защитить сына. Да, за это его могут казнить тоже. Да, это покрывательство, но ведь и принцесса-то не интересовалась этим. А значит, его вины в этом нет. Вместо Квирина обо всем расскажет Каталина. Рыжая осторожно открыла дверь комнаты Рапунцель и застыла, встретившись взглядом с фрейлиной Её Высочества. Рыжие обменялись вопросительными взглядами, то вскидывая, то опуская свои яркие брови в немом непонимании. Каталина похлопала глазами, пытаясь понять, почему взрослая женщина смотрит на неё с таким удивлением и шоком. В глазах фрейлины звездой мелькнуло уважение. Уважение к маленькой, не боящейся инквизиции девочки и непонимание в сторону отца. Рыжая фрейлина всегда считала, что все рыжие прячутся. Она перекрашивалась по совету отца, пыталась вывести этот злосчастный пигмент, делала все, но раз за разом у неё это не выходило. Девушка сделала глубокий вдох. — Принцесса! — завопила девчушка, бросаясь с места и стремительно идя к принцессе. — Вы должны выслушать меня! Фрейлина молниеносно подскочила и схватила её за руку, дергая за собой и шипя тихое: «о нет, ты не посмеешь». Рапунцель встрепенулась, смотря на то, как фрейлина сжимает детское предплечье и насильно тащит ребенка в сторону выхода из комнаты. Кто вообще пустил её сюда? — Пустите меня, я знаю, что с ней! Я могу помочь! Фрейлина закатила глаза, буквально вышвырнув девчушку за двери. Там её поймали два гвардейца. Растерянная Рыжая озиралась по сторонам, а после подняла взгляд на фрейлину. Её родственница по цвету волос отвращено фыркнула, смотря на испуганное дитя. Девушка поправила платье и махнула рукой, подавая знак гвардейцам. Мужчины кивнули, взяли девочку под руки и поволокли вон. Рыжая девчонка вскинула голову, смотря на фрейлину, что бесстрастно провожала её взглядом. Она была спокойна и холодна, будто ничего не произошло. Графскую дочь не интересовало самочувствие и мнение их посетителя. Может быть, эта ненависть была вызвана сродним цветом волос, может, тем, что она из низших слоев общества. Так или иначе, жалости к ней она не испытывала. Женщина надменно окинула уходящих вдаль гвардейцев и показательно громко хлопнула дверью комнаты принцессы. Сердце Каталины забилось с бешеной скоростью. Она начала вырываться, избивая двух взрослых мужчин руками и ногами. Вздрагивала и трепыхалась. Пыталась подскакивать и всячески раскачивала их, постоянно подаваясь вперед, грозясь вот-вот выскочить. Но все было тщетно. Мужчины до боли в костях сжимали её предплечья. Под их сильными руками, словно тая, на коже образовывались голубые и фиолетовые синяки. — Принцесса! Прошу, выслушайте меня! Я могу помочь вам! А вы можете помочь Вэриану! Мы сможем все исправить! Вы сможете все исправить! Ещё не поздно! Даже сквозь закрытую дверь можно было услышать истошный и жалобный крик маленькой воровки. Маленькой бывшей воровки. Да, Кира и Каталина завязали с криминалом, но доверия к ним не было. Они, в отличии от Юджина, показать себя особо хорошо ещё не сумели. По этой причине никто, кроме Рапунцель и, соответственно, её приближенных друзей, прислушиваться к их словам не спешил. Доверия не было. И в этот раз они были к ней не так лояльны. Сердце Рапунцель обливалось кровью, когда в голове всплыли воспоминания похожего момента. Но что тогда, что сейчас она ничего не может поделать. Она не может броситься с места и помочь единственному человеку, когда в её руках жизнь целого королевства. Особенно когда она так паршиво себя чувствует. Да и есть ли вообще смысл помогать тому, кто не хочет этого? От этих мыслей живот начало крутить сильнее. Девушка обняла саму себя, съежившись. — Прости, Каталина, но уже слишком поздно…***
Кэсс стояла у зеркала. Девушка, слегка наклонившись вперед, закручивала свои волосы в незамысловатую, но величественную прическу. Её, хоть и короткие, волосы, были зачесаны назад, в достаточно пышный пучок. Сам пучок был перевязан тонкой косичкой из её же волос. Все это было закреплено несколькими резинками, парой невидимок и совсем чуть-чуть наклонных волос для большего эффекта. В качестве украшения в волосах Кэсс блистали две алых розы, что обрамляли пучок из волос. На это она убила около получаса, в частности из-за того, что её волосы были короткими, а плести самой себе было неудобно. Кэсс, как придворная дама, на пять с плюсом умела делать любые прически и, на большое удивление отца, ей это нравилось. Однако свои волосы она без сожалений обрезала, ведь воину это было не нужно. Прямо сейчас Кэсс закручивала передние пряди, чтобы после начесать челку, которая должна была встать, а после — красиво лечь. По крайней мере, так было всегда. Все эти полчаса она ждала Августа. У него была достаточно важная задача. Сравнительная важная. Личность, что заявила на Юджина, оказалось членом почетной графской семьи, чьи владения находились недалеко от столицы, в сторону Старой Короны. Эта семья часто устраивала званые ужины в честь разных праздников, включая день сердец, что случится совсем скоро. Эти самые балы обычно проходили за неделю до самого праздника и длились несколько дней. Точное число Кэсс не знала — никогда не присутствовала, да ей и не приходили приглашения. Как и почему кому-то они отсылались, Кэсс тоже не знала. Но, по чистой случайности, одна из придворных дам, что получила это приглашение для себя и своего суженного, заболела. Кассандра знала, что ей эти приглашения не отдадут ни за что в жизни. А вот Август… А вот Август ещё сможет уболтать её. В конце концов, к парню они относились чуть более лояльно. Просто потому что он не здешний. Август, как знала Кэсс, был не единственным гвардейцем, что приехал в столицу для повышения квалификации. Их стажировка длилась ровно два месяца, и уезжать они должны были вечером в день сердец. Им на смену приехала бы новая партия из молодых парней, подающих большие надежды. Всего парней было восемь, не считая самого Августа. Они, как и любой другой столичный гвардеец, оказались «разбросаны» по всему периметру столицы и выполняли свои обязанности. Августу по чистой случайности повезло работать в замке. Хотя ему повезло или придворным дамам, что наконец получили в свои руки новую игрушку и не брезговали делать ему иногда не очень культурные замечания, — вопрос спорный. Дверь скрипнула, и на её пороге появился высокий парень. Это был Август. Заметив его краем глаза, Кассандра развернулась на каблуках, поприветствовав его широкой улыбкой. — Ну что? Достал? Август еле заметно качнул головой, надменно улыбнувшись. Он гордо выпятил вперед грудь, явно будучи довольным своими действиями. По одному его самодовольному виду бывшая фрейлина тут же поняла — он справился. Хозяйка этих приглашений никогда не отличалась капризностью и строптивостью, но была весьма осторожной и упрямой. Уговорить её отказаться от чего-либо было сложно. Гвардеец вытащил из кармана штанов два письма с золотистой сургучной печатью. Печать была украшена розами, что переплетались между собой, закручиваясь в причудливый узор. В самой середине была большая буква «П» — Покровски. Именно такую фамилию носила эта графская семья. Дочь капитана коварно улыбнулась. — Ты просто чудо, Вэриан! — она оглядела его слегка, наклонив голову вбок. — Август, — без задней мысли поправил он. Август глухо кашлянул в кулак, и Кэсс заметила, как его губы немного дрогнули, заставив улыбку искривиться на мгновение. Гвардеец резким движением поправил воротник белой рубашки, нервно переходя на манжеты. Повисла неловкая тишина, в которой двое молодых людей пристально глядели друг на друга. Август, в нервном непонимании, почему его назвали иначе, всячески поправлял свою рубашку, чувствуя явный дискомфорт от этой заминки. Наверное, это один из первых разов, когда его называют не так. Чаще всего его путали с отцом, но чтобы с незнакомым ему человеком — это впервые за его недолгую жизнь. Кассандра, в свою очередь, нахмурилась, свела брови к переносице и поджала губы, пытаясь понять, почему её только что поправили. Напряжение можно было резать ножом. Филин звучно встрепенулся, расправляя и вновь складывая крылья, тем самым выводя молодых людей из своеобразного транса. Кэсс слегка отшатнулась, собираясь извиниться за то, что она имела неосторожность назвать своего нынешнего партнера чужим мужским именем, но Август лишь махнул рукой, качнув головой в такт и произнося немое «не стоит». Кэсс кротко кивнула. Было стыдно. К её счастью, гвардеец не соединил воедино все детали паззла. Может, просто не обратил на это внимание, мол, с кем не бывает, перепутала имена молодых людей. Может, они настолько похожи? А может тактично промолчал по этому поводу. В конце концов, по всей столице волной пронеслось имя Вэриана ещё в начале месяца, когда Рапс объявила о том, что, как она выразилась, их старый враг украл опал. Для столичного человека, приближенного к принцессе, было легко сопоставить это происшествие с происшествием почти трёхлетней давности: парень, что украл опал, уже однажды пытался уничтожить принцессу и, видимо, настроен он серьезно. Однако для не столичного человека имя Вэриана звучало впервые и было оно оглашено лишь по той причине, что Корона начинало подготовку плакатов о розыске, а значит, держать инициалы предателя в секрете глупо и бессмысленно. — Чудесная прическа, — восторженно произнес он, улыбаясь. — Вы уже подобрали платья? Кассандра замялась. На самом деле, платья она не подбирала. Ещё не заглядывала в свой шкаф, из-за чего, наверное, даже не помнила, имеет ли она подобающий наряд для такого мероприятия. В конце концов, она воин, а не какая-то там фрейлина. Негоже воину ходить в разноцветных пестрых тряпках. Первое, чем она решила заняться — это прическа. Даже если они получат отказ, расплести её будет легче, чем смыть макияж или убрать пышные платья обратно в шкаф. Кассандра помнила, сколько мороки у неё заняло вытаскивание, а после убирание на место платья Рапунцель, в котором она должна была быть коронована. Ужасно долго и ужасно неудобно. Она поморщилась, выдохнув. Август понял все без слов. И чего он ожидал? Молодой гвардеец подошел к одному из двух шкафов, стоявших в комнате у Кассандры, и внимательно осмотрел деревянное изделие, перед тем как открыть его дверцы. — Август, это… не тот шкаф, — тихо продолжила Кэсс, наблюдая, как парень заметно обмяк, шокировано разглядывая содержимое. Август нервно усмехнулся, смотря на Кэсс через плечо краем глаза. Девушка выдохнула, развернувшись к зеркалу и начав наносить макияж. В частности, для того, чтобы скрыть красноту, которой резко вспыхнули её щеки. Кассандра, как и все её знакомые, давно привыкла к тому, что один из её шкафов под завязку забит различного вида оружием. Туда же она складывала и свои медали, коих было достаточно мало, и пяти штук не наберется. Однако, когда новый знакомый заглядывал в этот шкаф, она вновь, раз за разом, заливалась краской и впадал в жар от стыда. Почему — не знала. Кэсс никогда не скрывала своей увлеченности военного типа делами. Никогда не стеснялась своих мускулов, а часто нарочно демонстрировала их. Никогда не стыдилась своих мозолей и редких шрамов. Не видела ничего плохого в ссадинах и синяках. Хорошо продумывала стратегии. Могла переходить с гвардейского жаргона на светскую речь и обратно. Изучала иностранный. Солдаты учили его для походов в разведку в случае войны, а большая часть придворных дам не видела в этом необходимости, так что знали его на базовом уровне. Свободно могла фехтовать и драться на кулаках. Знала множество тактик ведения честного и грязного боев. Но… Все равно чувствовала себя неловко, когда кто-то видел её коллекцию оружия. Причем «коллекция» — это не просто красивое слово. Большинство оружий там — это привезенные отцом из дальних земель в подарок Кэсс. Что-то она покупала на базаре сама, ведь оно выглядело интересно, красиво, забавно, а иногда даже нелепо. Что-то ей дарили близкие люди: Рапнуцель на новый год, Юджин на первое апреля, пара фрейлин на день независимости Короны, несколько хороших гвардейских друзей на день рождения, пара ухажеров на день всех влюбленных и В… Неважно… Так или иначе, большая часть оружия носила лишь декоративный характер. Его сталь не могла резать сухожилия или рубить кости. Зато выглядела устрашающе и эстетично. Август почесал подбородок, внимательно оглядывая её трофеи. Парень воодушевленно ахнул, повернувшись к ней. — Можно? — произнес он и, получив удивленное разрешение, вытащил из глубины шкафа какое-то причудливое оружие. — Пернач? Мне каз… Ого! Это медаль за захват предателя?! В глазах Августа загорелся странный огонек, когда он, осторожно сняв медаль с подушки, повертел её в руках. Золотистая медаль, с изображением солнца и гордой надписью «За особые заслуги перед родиной», переливалась в тех редких лучах солнца, что падали из-за зашторенного окна. Рядом с ней висело две медали поменьше. Более блеклые и не такие сверкающие. Оно и понятно: медаль, что была в руках Августа, была выдана Кэсс за сравнительно удачное задержание Вэриана. Две оставшиеся, в свою очередь, были выданы за поимку сапорианцев. Первая ещё около нескольких лет назад, вторая — буквально по возвращению из путешествия. Надпись на них гласила: «За проявленную смелость». Правда, Рапунцель, по чьей инициативе была выдана третья медаль, не особо беспокоилась по поводу того, что благодаря той же Кэсс сапорианцы чуть не уничтожили всю Корону. Вероятно, она надеялась, что это поднимет патриотичный настрой бывшей фрейлины. Заставит её воспрянуть духом и помочь им дать отпор. Кэсс не очень сильно жаловала эту медаль. Она даже не пришла на вручение, а забрала её тихо и незаметно. После всех этих громогласных парадов. Спустя пару дней, когда шумиха утихла. Кассандра, как и многие гвардейцы, народ, её бывшие друзья и приятели, не считала себя достойной этой медали. Да, люди простили её за предательство, но награждать за него не могли, да и не желали. Ненавидела эту медаль. Из-за чего повесила её глубже всех, подальше от глаз. Так опозорить отца, саму себя и весь свой род, да ещё и получить за это похвалу, как поблажку и символ того, что «ну мы простили тебя» — это ли не позор? Это ли не ад? Если Рапунцель хотела посмеяться над её честью таким способом, то у неё это вышло.Но больше всех над ней посмеялись, вручив медаль за поимку собственного друга…
Август убрал медали обратно, осторожно закрыв шкаф. Парень перебрался к соседнему шкафу, раскрывая его и вытаскивая три единственных платья. Выбор не особо богат, но им, в принципе, хватит. В конечном итоге, Кассандра же не хвастаться своими нарядами прибыла, хотя, вероятно, большая часть пригашенных гостей для этого туда и приходит. Гвардеец вытащил пару атласных перчаток, веер и туфли на каблуке, которые так ненавидела его партнерша. Не то чтобы Август что-то знал и понимал в сочетании платьев, перчаток, туфель и так далее, но, пока Кэсс тщетно искала свою походную сумку, стирала размазанную помаду и чихала от пудры, он вполне мог помочь ей с этим нелегким делом. Парень положил вещи, вытащенные из шкафа, на кровать, сев рядом. Кэсс, оглядев эти ужасно пышные платья, неудобные туфли и жаркие перчатки, нервно выдохнула. Неделька обещает быть веселой. Кассандра со звоном раскрыла сумку, недовольно зыркнув на веер. — Веер? — хрипло переспросила она. — Ваша щека, — кротко отозвался Август. Кэсс протянула глухое «а». — Честно скажу, не верю я Юджину. — Если ты не веришь ему, то по какой причине вообще ввязался в это гиблое дело? — она вздернула бровь, взяв пару туфель и уложив их на дно. — Я и без тебя бы смогла его раскрыть, — язвительно заявила она. Август закатил глаза. Ну что за упрямая девчонка? Кассандра уложила под низ туфли и сложила перчатки и веер, убрав их в карманы сумки. Взяв платья, она сложила вначале «обеденное», а после принялась за пышное. Более скромное и не пышное она наденет для того, чтобы прибыть в графство, как подобает. Свои обычные, повседневные вещи, она также уложит сверху. Их она наденет лишь в крайнем случае — если им придется покинуть территорию графства по каким-либо причинам. Сбегать оттуда в платье и туфлях будет ужасно неудобно, а вот штаны и сапоги — самое то. — И почему ты ему не веришь? — нервно складывая юбку в сумку, спросила Кассандра. Август встал с кровати, взяв девушку за талию и слегка отодвинув от сумки. — Отойдите, — Парень присел на корточки, вытащив из сумки платье и вывернув его, из-за чего юбка оказалась внутри. — Я представитель закона, а не бабка-гадалка из местного шоу уродцев. Я доверяю фактам, а не своим друзьям, как вы. Если жертва заявила, и его посчитали виновным, значит, он, с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента, виновен. Процент ошибки в таких случаях равен лишь одной десятой. А вероятность того, что мы хоть что-то нароем, а не отправимся под суд вместе с ним, и того меньше. Более того — я прикован к вам и не имею право отходить от вас. — Почему это ты прикован ко мне? Юджин больше не занимает пост моего отца, а значит, и его указы не действительны, — с наездом произнесла девушка, выказывая явное неуважение и раздражённость ситуацией. Август устало вздохнул, застегивая сумку — Вы ошибаетесь, леди Кассандра. Установка нового капитана — это дело не одного дня, а месяца. Да, это ужасная халатность, ставить Юджина на место капитана, ведь он буквально проигнорировал целый ряд правил и иерархию гвардии, но опустим. Просто знайте, что ваш отец знал, что вы не встанете на его место, ведь он заполнял множество документов на перевод Юджина на его должность. Принцесса Рапунцель знала это, ведь она самолично должна была дать одобрение новому капитану. И Юджин тоже знал это, ведь он должен был дать соглашение на становление капитаном. А значит, до тех пор, пока ваш отец не найдет себе замену, ведь он уже подписал документ об уходе, или пока он не заполнит документ о восстановлении на должность, Юджин по праву Капитан, — спокойно произнес гвардеец, выходя из комнаты. — Одевайтесь в платье, а я сообщу принцессе Рапунцель о том, что мы отбываем в поместье Покровски. Я приду и зашнурую ваш корсет. Дверь с громким хлопком закрылась, оставив Кэсс наедине с её мыслями и его словами. А ведь и вправду. Ни Юджин, ни Рапунцель не выглядели удивленными, когда Кэп объявил о своем уходе. Они были спокойны, покладисты и тихи. Лишь кивали головой, будто так и должно быть. А ведь Август был прав, говоря об иерархии и правилах. Заменой нынешнего столичного капитана всегда становился капитан из какого-нибудь маленького городка, что отличился больше всех. Чтобы стать капитаном всей гвардии, надо было отслужить капитаном отдельного полка. А если тебя повышали, то часто отправляли в другой полк, откуда только что ушел в отставку бывший капитан. Но, судя по всему, в борьбе против Вэриана ставить капитаном Юджина было стратегически необходимо. И сейчас, стоя наедине со своими мыслями и перед фактом того, что ей предпочли Юджина не спонтанно, она понимала, что её отец гениален… Хотя, вероятно, в этом есть заслуга королевского советчика и Рапунцель тоже. Стратегия должна была бы сработать на пять с плюсом, а сейчас, увы, работает от силы на три с жирным минусом. Легко догадаться, что суть этого стратегического хода заключалась в том, что Юджин — это друг, хоть уже и бывший, Вэриана. Его пример для подражания и кумир в прошлом. Может быть, если возглавляющим полк против него он увидит кого-то, кем дорожил, увидит, что его все ещё любят, увидит, что человек, возглавляющий гвардию, не хочет с ним драться — он одумается. Вернется на путь истинный. Но отец не учел одного — Юджин совсем не жалел Вэриана. Юджин, наоборот, был бы рад свернуть прохвосту шею голыми руками. Как и все гвардейцы королевской армии. Как и любой мужчина на территории Короны. Почему же он предпочел Юджина Кассандре? Ответ прост, и Кэсс, слегка улыбнувшись самой себе, легко кивнула. Она алхимик. Ставить её во главе полка — это бессмысленно. Её задача — работать с алхимической составляющей, ведь если не сила, то хотя бы наука сможет остановить вышедшего из ума шестнадцатилетнего подростка, что давно переступил все черты, сжег все мосты и потерял самого себя. Она бы чисто физически не смогла заниматься урегулированием армии и решением алхимической составляющей. Рапунцель была умна. Хоть и легкомысленна. Печально, что этот ум пришел к ней лишь тогда, когда на кону стояло все то, что она недавно приобрела. Для того, чтобы с гордостью принять и понять, что она принцесса, ей потребовалось целых два предательства со стороны молодого алхимика. Вот она, цена счастья… Кассандра печально вздохнула, натягивая платье и шнуруя корсет. Ей не нужна была помощь этого черта, она сама в состоянии зашнуровать себе одежду.***
Кассандра вышла из замка, держа в руке подол платья. Оно было не такое пышное, но движение вниз с лестницы все равно затрудняло. На руках у неё красовались длинные перчатки до локтя, что скрывали ожог. На одном из запястий висел веер — им она будет вынуждена прикрывать лицо, чтобы скрыть ужасный шрам на одной из щек. Хотя на данный момент это был не шрам, а настоящая рана, что все ещё была сшита медицинскими нитями. Во второй руке у неё была дорожная сумка, полная одежды. А вот за спиной, перекинутый и закрепленный на груди кожаным ремнем, висел черный меч. Сумку из её рук мгновенно принял кучер, кладя ту в карету, что была подогнана по приказу принцессы. Август постарался на славу, все действительно выглядело так, будто Кэсс — важная шишка или графиня. А вот самого амбициозного гвардейца видно не было. Где же он застрял? Под шушуканье со стороны толпы, она, спустившись с лестницы, прошла на главную площадь города. Стоявшие возвышенности в лице палок, чьи концы были обрамлены острыми железными пиками, стразу же привлекли внимание Кассандры. Она знала, что это. Такие острия означали лишь одно — кого-то недавно казнили. Вполне возможно, что прямо сейчас её партнер находился на главной площади, любуясь недавно казненными. Это был единственный способ скоротать время. Кэсс была частым гостем на таких мероприятиях, банально потому, что являлась дочерью капитана, а он всегда сопровождал узника до места экзекуции. Посещать эти мероприятия она начала с четырнадцати лет, когда отец посчитал, что её психика достаточно устоялась для того, чтобы воспринимать эти моменты. В то время как смертная казнь для каждого из полов была актуальна с семи лет. Это было действительно странно. Сейчас Кассандру больше интересовал вопрос не о половой принадлежности казненного, а о том, кто конкретно это был. Распихивая всех вокруг себя, она решительно пробиралась к виселице. Наконец, находясь у подножья деревянного строения, девушка замерла… Закрыв рот руками, она слегка отошла назад. Её глаза неестественно широко открылись, а зрачки сузились, пока сами глаза то и дело бегали от точки к точке, всматриваясь в лица повешенных. Там, в ряд, висели её старые знакомые. Эндрю, братья Граббингстоны и другие члены сапорианских повстанцев. В горле застрял немой крик ужаса, выраженный неприятным комком. Грудь горела от невозможности дышать. Она не впервые видела повешенных, но сейчас, когда перед ней висели те, с кем она работал бок о бок, кровь стыла в жилах. А ведь тут, в ряд с ними, могла висеть и она. А ведь её личное дело вполне могло лежать на том столе. Теперь все приобрело смысл. Дела братьев и сапорианцев лежали на столе архива по той причине, что их должны были перенести в хранилище. Юджин же говорил о том, что он поймал братьев. Срок их повешения был вопросом времени. И лишь благодаря Рапунцель и её милосердию Кэсс все ещё прощают за все то, что она сделала. А ведь Рапунцель видит в ней возможность искупления. А ведь она нужна королевству. А ведь… Кассандра вздрогнула, ощутив на своем плече чью-то руку. — Леди Кассандра, вы заставили меня волноваться, — делая глубокий вдох, произнес Август, поднимая взгляд на повешенных. — Прости, — глухо произнесла она, следуя за парнем обратно к карете, — я не хотела, Август. Кассандра вновь взялась за подол платья, следуя за Августом, что распихивал перед ней толпу зевак. Девушка вновь напоследок повернулась через плечо к повешенным, а после с концами скрылась в пучине крестьян и знатных дам с их кавалерами. У кареты уже стоял конь, помимо тех двоих, что были впряжены в карету. Кучер держал за поводья черного жеребца, что стоял одиноко. Вероятнее всего, конь принадлежал Августу, однако этого красавца Кэсс знала точно — он один из самых известных и неукротимых коней столичных конюшен. Кассандра никогда не каталась на нем верхом, ведь отец запрещал это делать, да и смысла не было — Кэсс был подарен личный конь: Фиделла. Как не сложно было догадаться, Август в карете не поедет, но и рядом с кучером сидеть не будет. На протяжении всего пути он будет ехать верхом на жеребце недалеко от кареты, как сопровождающий. Но, если учесть то, под какой легендой они едут, это смотрится логично. — Люциус? — удивленно спросила Кэсс, надевая украшения, что были поданы ей Августом. — Ого, очень малое количество гвардейцев решалось оседлать этого… малыша… Он слишком… — Строптив? — перебил её Август, повернувшись к коню, когда Кэсс надела последнее украшение. — Есть такое, но мы с ним, вроде как, неплохо сдружились. По крайней мере меня он ещё ни разу не скинул. Кассандра протянула унылое «ммм», слегка качнув головой. Наверное, она бы никогда в жизни не поверила, что столь спокойный, миролюбивый и тихий парень, как Август, коим он ей предстал и каковым продолжал выглядеть, сможет поладить с таким монстром, как Люциус. Этот конь же действительно обладал не лучшим нравом. За это он и получил столь странное имя, ведь по его вине пострадал не один молодой парнишка. Единственная причина, по которой его все ещё не пустили на скотобойню — это то, что он был весьма вынослив и если на нем не было наездника, то был весьма покладист. По этой причине Люциуса, преимущественно, отправляли довозить повозки в долгие путешествия. Август открыл дверь, подавая Кэсс руку и помогая ей залезть внутрь. На её пальцах блестели золотые кольца, что были украшены разными драгоценными камнями. На запястьях висели браслеты, а на шее красовалось роскошное колье. Все это Август позаимствовал у одной из придворных драм, чтобы образ Кассандры как графини выглядел более колоритным. В том числе из-за этого он убил чуть больше получаса на уговоры. Заставить придворную даму отдать свои украшения невесть кому очень сложно, но, благодаря своей обаятельности, у него, на удивление, все же вышло. Август снял с Кэсс ножны, накидывая их на себя. Девушка одарила его удивленным и пренебрежительным взглядом, на который парень лишь пожал плечами, отвечая что-то из сферы: «вы — графиня, графини не носят с собой оружие». Зачем она потащила его с собой — вопрос интересный, но решать его не было ни малейшего желания, так что Август просто смирился с фактом того, что теперь ему придется таскать с собой меч. Гвардеец закрыл дверь кареты и, залезая в седло коня, подал кучеру знак, что они могут отправляться в место назначения. Кэсс облокотилась об окно кареты, устало выдохнув.***
Лошади в унисон топали копытами, пока карета неспешно преодолевала милю за милей. Путь до графства был сравнительно не близок. Он лежал в сторону Старой Короны, путь до которой занимал около часа верхом. После, свернув на указателе влево, ещё два часа в сторону леса, где встретится ещё один указатель. На втором указателе сворачивать надо направо, через лес, через пятнадцать минут будет и само поместье. Карета двигалась достаточно медленно, прогулочным шагом лошади. Если бы они ехали быстрее, как обычно это делает Кэсс, то добрались бы до указателя менее чем за сорок минут. Кассандра знала эту местность как свои пять пальцев. Поездки из столицы в деревню и обратно на Фиделле и пешком были для неё обыденностью. Как оказалось, Вэриан обильно использовал большое количество весьма востребованных химикатов для опытов Кэсс. По этой причине ей приходилось раз в три, а то и две недели посещать рынок Столицы. Вот только на нормальном рынке химикатов днем с огнем не сыщешь, вроде как подсудное дело, такое нелегально продавать. Химикаты должны быть одобрены самим обществом алхимиков семи королевств, а на их покупку должен быть сертификат, подтверждающий, что ты член объединения, а не ведьма. Однако такие «одобренные» вещества стояли в два, а то и в три раза дороже. Приходилось изощряться и искать подпольные организации. Недорого, но и работают они не всегда как надо. Каким образом химикаты доставал Вэриан — оставалось для Кэсс загадкой. — Это недалеко, — взмолилась Кэсс, выглядывая из окна кареты и поправляя тюль, что так мешала разглядеть её собеседника. — Леди Кассандра, я… — Ты можешь просто меня сопроводить? Тебя же ради этого ко мне приставили, разве нет? — Кассандра скрестила руки на груди, выжидающе глядя на парня. — К тому же, не обязательно ехать прямо с каретой, на указателе мы можем дойти пешком. Август сжал поводья лошади сильнее, чем ранее, и еле заметно вздохнул. Кассандра уже минут пятнадцать пыталась уговорить его навестить главу Старой Короны. И с каждым разом делала это все более напористо, ведь указатель был совсем близко, а если они не остановятся около него и не свернут в нужном направлении, то уж точно не сделают этого позже. Вернутся они лишь ближе к концу недели, и то не факт, что на обратном пути этот черт позволит им заскочить к Квирину. Кассандре не хотелось бы чувствовать себя виноватой за то, что она не дала о себе знать, пока у неё была такая возможность. Как она знала, мужчина места себе не находил, когда девушка исчезла, хоть и пропавшей себя она не считала. Но, вероятно, это дикое желание посетить своего «кормильца» было вызвано тем, что Кассандра хотела знать ответы. Много ответов. За это время у неё скопилось большое количество вопросов, особенно после того, как она узнала об особом наблюдении. Возможно, она покажется нетактичной, спросив о том, что было в прошлом. Но… — Повторюсь: вы хотите, чтобы я сопроводил вас к неизвестному мужчине в небольшом поселении? А где гарантия, что этот мужчина не опасен? К тому же, это лишняя трата времени, а у нас и так его нет. — Его зовут Квирин, — недовольно отрезала Кассандра. — И на это уйдет не более десяти минут. Август, ему можно доверять. Я должна навестить его, чтобы он знал, что я в порядке, — Кэсс замолчала, смотря на парня. Гвардеец был непреклонен. Ни единая мышца не дрогнула на его лице, он лишь устало поднял брови вверх. Такие аргументы на закаленного сталью Августа не действовали. Звучали они максимально неубедительно и даже как-то по-детски. Хотя, вероятно, ничего бы не заставило его отступить от своей позиции. И Августа можно понять. — Ладно, я иду без тебя, — Кэсс закатила глаза, открывая дверь кареты на ходу. — Вы собираетесь выйти прям так? Из кареты, что едет на полном ходу? — скептически обведя её взглядом, произнес парень, однако все же слегка сбавил темп своего скакуна. — Леди Кассандра, вы же осознаете, что это подписание смертного приговора для своей социальной жизни? Вы буквально осознанно инвалидом становитесь лишь из-за того, что тебе… — Да, — пожала плечами Кэсс, слегка вылезая из кареты. Ветер трепал её волосы, загораживая обзор, а голова шла кругом от одного взгляда на землю, что буквально утекала из-под ног, — и это будет на твоей совест… — Подожди… Дура, — Август печально вздохнул, окликая кучера. Карета остановилась. — Уговорили, идем. Кэсс радостно улыбнулась, смотря на побежденного Августа. В голове парня все же были мозги, что он навряд ли смог бы сказать о Кассандре. Выпрыгнув из кареты, что шла на полном ходу, она бы явно не доказала свою авторитетность и правоту, а, наоборот, выставила бы себя полной дурой. Кто в здравом уме решится выпрыгивать из кареты? Но в жилах Кэсс текло желание бунтарства, эгоцентризм и полная уверенность в своей безнаказанности.***
В Старой Короне было на удивление оживленно. Крестьянские дети бегали по улицам, играя в мяч и салки. Мамочки с детьми помладше прогуливались вдоль дорожек, а молодые девушки и парни, обнявшись, сидели на лавочках, о чем-то болтая. Да, Старая Корона — это лишь деревня, что, преимущественно, полна стариков, детей тут по пальцам пересчитать, как и молодых людей, ведь все тянутся в большие города, однако таковые тут все равно имелись. Все они дружелюбно улыбались Кэсс, к которой уже успели привыкнуть, ведь она стала своей. Однако тут же, заметив её необычный наряд и новое лицо, удивленно застывали, буквально вонзаясь в неё глазами. Кэсс улыбалась в ответ, ускоряя шаг. Конь и кучер с каретой остались у указателя. И, судя по лицу Августа, он был этим не доволен. Вот только чем больше: тем, что ему пришлось идти именно пешком, или тем, что ему все же пришлось идти — Кассандра точно не знала. Вероятно, он был недоволен всем понемногу. Детишки часто подбегали к гвардейцу, разглядывая его меч. Странный и занимательный. У местных гвардейцев такого не было. Август держал Кассандру под руку, придерживая второй рукой. Нежно и осторожно, стараясь не причинять лишний дискомфорт. Прям как вчера, когда они впервые встретились и когда тот должен был дать ей снаряжение. Это было совсем недавно, но Кэсс, опуская взгляд на его сильные руки, что были полностью скрыты рукавами рубашки, невольно улыбалась самой себе. По телу проходила непривычно легкая дрожь от каждого нежного и будто невесомого прикосновения к её рукам. Кассандра всегда хотела быть ровней мужчине, из-за чего не давала тем ни единой заминки и ни единой возможности показать себя. Но сейчас, когда Август держался рядом и придерживал её за руку, даже когда она этого не желала, Кэсс чувствовала себя настоящей придворной дамой или графиней, стать которой для нее было хуже, чем самый страшный сон. Но, может, быть женщиной — это не так уж и плохо? Август повернул голову к Кэсс, краем глаза заметив, что она практически прожигает его взглядом, и улыбнулся ей в ответ. Кассандра нервно хихикнула, отводя взгляд. Смешанные чувства… Кассандра неприятно встрепенулась, обнаружив, что окна главы деревни оказались зашторенными. Квирин никогда так не делал. Мужчина, хоть и был убит горем, но старался не показывать этого. Он всегда держал шторы открытыми и даже ругал за это Кассандру, когда она, по привычке, зашторивала окно в уже своей спальне. Первое время это раздражало, из-за чего Кэсс много конфликтовала с и без того убитым Квирином. А после начала относится к этому более спокойно, даже с какой-то забавой. Девушка пересекла порог старенького дома, отстраняясь от Августа и делая несколько растерянных шагов вперед. Парень шел вслед за ней, вытащив из ножен черный меч и оглядываясь. В доме было темно. Ни одна лампа, ни одна свеча, ничего не горело, даже солнечный свет, что просачивался сквозь шторы, не улучшал ситуацию. Было тихо, как в гробу. Из-за неестественно скрипящих, попутно слегка похрустывающих под ногами половиц, звук шагов эхом отдавался по дому. Воздух был тягучим и тяжелым, будто бы даже каким-то склизким и горьковатым. В доме пахло свежей выпечкой, сыростью и отчаянием.***
— С праздником, сын. В глубине темной комнаты эхом отдавались тихие, будто скрежещущие по стеклу, слова мужчины. Квирин слабо улыбнулся, поднимая взгляд к картине. Он вновь, уже, пожалуй, в тысячный раз за последние несколько минут, прошелся взглядом по очертаниям лица Вэриана. Мужчина был не в силах сдержать эмоции закрыл кулаком рот, опустив глаза вниз. Воспоминания нахлынули новой волной. Волной, что больно отдавалась в сердце. Волной, что сбивала с ног. Он был больше не в силах держать все свое горе в себе. Как бы он не пытался сделать вид, что он смирился, что чужие осуждения и слухи о сыне, о его сыне, его не обижают, не задевают, он больше не в силах. Горе съедало его изнутри. — Я очень… скучаю по тебе. Квирин неуверенно сделал шаг вперёд, вновь поднял взгляд, но, наткнувшись на лицо Вэриана, зажмурился. Сколько времени он его не видел? Сколько лет он не слышал его веселого, звонкого и до ужаса довольного смеха, когда очередной глупый эксперимент удавался? Сколько месяцев он не заглядывал в эти ясные голубые глаза, успокаивая Вэриана, что, вздрагивая от каждого нового раската грома, жался к отцу, зарываясь лицом в его кофту? Сколько недель он не слышал этот звонкий грохот склянок? Сколько дней он не слышал этих до гениальности глупых идей, которые тот стремился воплотить жизнь? Сколько? Казалось, прошла целая вечность с момента их последней встречи… — По-прежнему тебе, — хрипло сказал он. Квирин подошел ещё ближе к портрету и провел рукой по картине, пересиливая себя и сглатывая вставший в горле отвратительный комок. Самое ужасное ощущение в его жизни — знать, что сын рядом, часто слышать о нем, но не иметь возможности даже взглянуть. А ему ведь уже семнадцать. Квирин хотел бы ещё раз увидеть своего сына вживую. Хотя бы краем глаза. Хотя бы мельком. Просто увидеть то, как сильно он подрос. Как сильно он изменился. Квирин смирился с тем, что Вэриан уже вырос. Смирился с тем, что его больше нет рядом. Смирился даже с тем, что он уже никогда не станет тем прежним добрым и улыбчивым мальчишкой. Он смирился со всем. Кроме того, что он никогда уже не увидит сына… Своего сына… Он не просит, он не мечтает, он уже даже не молит. Он просто ждет, что будет дальше… — Надеюсь, хотя бы… — он замолчал на несколько секунд, судорожно вдыхая ртом воздух и натягивая на лицо улыбку, полную боли. — Хотя бы сейчас, у тебя все отлично. Мужчина впился взглядом в портрет, вновь рассматривая рисунок своего, тогда только маленького, сына на нём. Интересно, как сильно он изменился? На кого больше похож — на мать или отца? А его сломавшийся голос? Как сильно изменился тот? — … Квирин? — донесся глухой, будто отстраненный голос, что нарушил повисшую тишину. Его обладательница осторожно и боязливо дотронулась до плеча мужчины. Он поспешно обернулся, оглядывая стоящих позади него молодых людей. Кассандра выглядела слегка встревоженно и обеспокоенно, её глаза бегали по взрослому мужчине, что стоял перед портретом в полном одиночестве. — Кассандра? — удивленно выдохнул он, вытирая тыльной стороной ладони нахлынувшие на глаза слезы. — Я… я не ждал тебя. Но я рад тебя видеть. — Мы заметили, — недовольно фыркнул Август, убирая меч обратно в ножны. Квирин и Кассандра одновременно повернулись к подавшему голос гвардейцу, который скрестил руки на груди. Кэсс смерила того холодным взглядом, давая понять, что его недовольные высказывания никому не нужны. Квирин свел брови к переносице, внимательно оглядывая парня, которого раньше он не заметил. Август вскинул брови вверх, смотря на того в ответ с неким вызовом. Мужчина осторожно подошел к гвардейцу, заглянув в его голубые глаза и положил руки на плечи. Август заметно напрягся, машинально хватая незнакомого ему мужчину за запястья, слегка отстраняясь и бросая взгляд на Кассандру. Та покачала головой, заметив, как быстро и с какой силой тот сжал свои ладони на чужих запястьях. Если бы они были одни, Август давно бы заломал ему руки за спину, приложив лицом к полу, ещё до того, как он успел дотронуться до его плеч. Однако Кассандра сказала — что ему можно доверять, более того прямо сейчас она подала ему знак, чтобы он не предпринимал никаких действий, из-за чего парень лишь слегка отвращенно попятился назад. Квирин с неэтичной внимательностью разглядывал лицо Августа. Он был чертовски похож на Вэриана, что теперь отметила не только Кэсс, но и сам отец мальчика. Вот только Квирин не знал, что перед ним не его сын, из-за чего колебался, немного неуверенно бегая по лицу парня взглядом. Прошло два, а может, даже и три года с того момента, как он в последний раз видел сына, из-за этого он не имел ни малейшего представления о том, насколько сильно он изменился. Как сильно вытянулся. — Вэриан? — тихо и неуверенно произнес он, как-то нервно вдыхая. Август вновь обратил свой взгляд на Кассандру, даже не зная, как реагировать на это. Кэсс, еле двигая губами, произнесла немое «его сын». Август уже слышал это имя. Вэриан… Именно так его назвала Кассандра некоторое время. Именно досье некого Вэриана она обронила, когда он, сам того не желая, напугал девушку в архиве. Именно это имя мелькало в каждом втором предложении в разговорах гвардейцев и придворных дам, когда Рапунцель сказала о старом враге. Паззл в голове Августа сложился. — Я не ваш сын, — с явным пренебрежением буквально выплюнул слова гвардеец, резким и холодным движением убирая мужские руки со своих плеч. Кассандру, что наливала в стакан воду из графина, чтобы подать её Квирину, буквально передернуло от тона, которым заговорил Август. Она устремила на него взгляд, что был полон ненависти и пренебрежения. Чертов гад решил показать, что у него есть характер? Не лучшее время он выбрал, однако. К тому же, на ком? На убитом горем отце, что просто перепутал его со своим сыном? Это ли та гвардейская честь? Смотреть противно. Но, стараясь не придавать этому особого внимания, она лишь шикнула в его адрес недовольное «Август». Вложив в своей шепот кучу ненависти и отвращения. Август воспринял это спокойно. Квирин слегка отшатнулся, печально склонив голову и произнеся тихое «прости, обознался». Август вновь звучно фыркнул, когда Кассандра, продолжая смотреть на него убийственно ледяным взглядом, взяла Квирина под руку, усаживая на стул и подавая стакан, полный холодной воды. Мужчина залпом осушил его, отдав Кэсс, что покорно поставила стеклянный сосуд на стол, не издав не звука. Мужчина склонил голову, закрывая лицо руками. Кассандра села напротив. — Что произошло, Квирин? — спокойно произнесла она. — Вы выглядите подавленным. Кассандра прикусила губу. Видеть таким Квирина было непривычно. Да, он был очень подавлен после ухода Вэриана. Кассандра своими едкими фразочками тоже не делала лучше, из-за чего бедный отец уходил в свои мысли все больше и больше с каждым разом. Где-то в глубине души он обвинял во всем случившемся себя. Если бы он был хорошим отцом, этого бы не произошло. Если бы он был рядом в трудную минуту, его сын бы не погряз в пучине ненависти и отчаяния. Кассандра быстро перестала говорить о Вэриане плохо. Старалась как можно меньше давить на свежие раны. Пыталась поддерживать. Интересовалась детством мальца, стараясь говорить лишь о хорошем. Всячески пыталась заменить ему его собственного ребенка, хотя бы немного, чтобы эта боль переносилась не так ярко. Казалось, это помогает, но сегодня он был… — У него день Рождения, — глухо и печально отозвался мужчина. — Ему исполнилось семнадцать. Август ему не верил. Стоя позади Кассандры, которая сидела на стуле перед Квирином, он подозрительно его осматривал. В другой ситуации Кэсс бы его похвалила: жалость на него не действует, хорошее качество гвардейца, которое она уже заметила в нем ранее, когда та всячески пыталась уговорить парня отправиться сюда. Но сейчас, когда мужчине было действительно плохо, его пренебрежение и недоверие, которые он будто бы специально выставлял на показ, лучше ситуацию не делали. Отношение Августа к Квирину, подобно отношению Кассандры к Августу в первые моменты их знакомства, сложилось на поверхностной информации. Но, если для Кэсс этим звоночком для плохого отношения стала внешность, то для Августа это было осознание того, что перед ним отец врага Короны. По факту, тот, кто воспитал предателя. Разве можно доверять отцу выродка? Яблоко от яблони. — Он так вырос. А я ведь… этого не вижу, — Квирин зажмурился. — Он единственный, кто у меня был. А теперь… Кассандра положила мужчине руку на плечо, понимающе кивнув. Нет, она не понимала всего того, что он чувствует. Она никогда не была безутешным родителем. И никогда бы не смогла поставить себя на его место. Но она знала, какого это — терять единственного родного человека. Знала, как больно пробуждаться ото сна спустя тысячи лет и узнавать, что единственный, кто был тебе родным человеком, предал тебя. Из-за принцессы… В этом они были похожи. — Август, верно? — Квирин поднял голову. Август кротко кивнул хозяину дома, отвечая на вопрос, однако продолжил смерять его подозрительным взглядом. Взглядом, что пробирал до самых костей. — Не сочти за грубость, — начал Квирин, нервно перебирая пальцами. — Я вижу, что ты хороший парень, и я все прекрасно понимаю. Я так же надеюсь, что у вас с Кэсс, — он посмотрел на девушку, — все сложится в будущем. Кассандра поджала губы, впилась руками в подол платья, судорожно мня в руках роскошную юбку, и, будто по приказу, повернулась к Августу. Парень заметно осекся, слегка вжал голову в плечи и сделал весомый, но беззвучный шаг назад, тут же вернувшись на место. Таким образом он сделал беззвучный, но яркий намек на то, что они с Кэсс не вместе. Квирин этого не заметил. Кассандра закатила глаза, ухмыльнувшись. Молодые люди перекинулись очередными взглядами. Август наигранно и натянуто улыбнулся ей, на что Кэсс, тихо усмехнувшись, улыбнулась в ответ. И все-таки Август хороший парень, хоть и бывает слегка… грубоват и резок в своих действиях и выводах. Но им всем свойственно поверхностное первое впечатление. Даже Кэсс этим грешит, так что, возможно, гвардейцу можно простить столь неприветливый и холодный прием её хорошего друга. — Ну, а пока… — Квирин горько усмехнулся, и гостья, услышав это горькое «хах», слегка обеспокоенно наклонила голову. Что-то нехорошее грядет. — Передо мной как будто стоит тот самый Вэриан. — Вы хотите, чтобы я ушел? — догадался Август. Его голос звучал холодно и отстраненно. Кассандре показалось, что она заметила тонки пассивной агрессии, коей были пропитаны все действия молодого гвардейца в адрес главы деревни. — Пожалуйста, — хрипло прошептал мужчина, не поднимая взгляда на парня. Все это время он смотрел то в пол, то на Кассандру. Взгляда выше своей зеленоглазой названной подруги он поднять не осмеливался. Слишком болезненно похож был парень на его сына. Не хотелось вновь встретиться с этими пронзительными голубыми глазами, что так больно отдавались в голове. Август затушил одну из последних свечей надежды, сам того не осознавая. В глазах Августа промелькнуло облегчение и даже некоторая радость. Он издал негромкий и облегчённый выдох, который донесся до Кэсс в ту же секунду. Она крайне осторожно, не привлекая внимания Квирина и не делая на этом большого акцента, а также стараясь не сделать Августу больно, пихнула хамоватого парня чуть выше паха — в живот. Настолько, насколько она могла задрать свой локоть, чтобы это выглядело максимально естественно и при этом было удобно в том положении, в котором она сидела. — Как пожелаете, — он чуть поклонился, — мы были рады вас навестить. Всего хорошего, — он положил руку на плечо Кассандры, слегка приподнимая её со стула и практически таща за собой. — Леди Кассандра, нам пора ухо… — Я останусь здесь, — твердо и неколебимо, словно скала, Кэсс буквально поставила его перед фактом. — Пардон? — Август отпустил её плечо, смотря в холодные зеленые глаза. Кэсс взяла его за предплечья, отходя от Квирина, чтобы тот не слышал их разговор. Август выглядел растерянным и слегка злым. Её строптивость и желание идти против мужского слова начали заметно подбешивать Августа, что не привык к такому поведению со стороны девушек. Иногда в его голове проскакивала достаточно нахальная мысль о том, что её вообще никто не воспитывал и что надо бы самому взяться за это дело. Однако на фоне стального характера этот недостаток мерк. Слабоумие и отвага, как догадывался Август, были главными атрибутами Капитанской Дочки. — Не видишь, что ему нужна поддержка? — перешла она на шепот, чтобы Квирин точно не услышал её слов. — Ваша лучшая поддержка сейчас — это уйти вместе со мной и оставить его в покое, — всплеснул руками парень, слегка наклоняясь к Кэсс и показывая разницу в росте почти во всей красе. — Кассандра? — Квирин поднял голову и посмотрел на нее. — Не сочтешь за грубость, если я расскажу тебе одну вещь? Уверен, В… он хотел, чтобы вы знали это… Квирин тактично «проглотил» имя своего сына, чтобы не вызываться больных ассоциаций у себя и у явно настроенного враждебно гвардейца. Кассандра одарила его вопросительным взглядом, тем самым говоря о том, что она готова слушать. Молодые люди заметно насторожились. — Мой сын был буквально без ума в тебя, Кассандра. Он мог часами напролет говорить о том, какая у тебя светлая и прекрасная улыбка и о том, что ему ужасно лестно, что ты все ещё приходишь, чтобы посмотреть на его новые эксперименты, хоть он и знает, что ты лишь делаешь вид, будто слушаешь. Кэсс помрачнела. Её губы искривились в подобии оскала, пока девушка нервно сжала предплечья Августа, впиваясь в них крашенными в черный ногтями. Август втянул воздух сквозь зубы, тихо и звучно, издавая свист. Руки Кассандры пробрала заметная дрожь. Она знала. Знала это. Она видела каждый его намек. Малейшую заминку. Слышала каждую глупую шуточку, даже когда он бубнил себе под нос, будучи уверенным, что она не слышит. Когда она вела его в одиночную камеру, он тихо, почти постанывая, шептал, что любит её, и был чертовски уверен, что она не слышит. Она знала, и от этого с каждой мыслью о нем ей становилось все хуже и больнее. С мыслями о прежнем нем. Кассандру будто ножом по сердцу полоснули, оно бешено забилось, а что-то даже неприятно и противно кольнуло её. А ведь Квирин не знает, что она виделась с Вэрианом. Он не знает, что он уже говорил ей об этой любви. Совсем недавно. Буквально пару дней, а может и чуть больше недели, назад. Сейчас, вспоминая то, как он преподносил своё признание в любви, в каком положении она находилась и с какой нескрываемой издевкой и надменной насмешкой он произносил каждое чертово слово, Кассандра задавалась забавным и интересным вопросом: а так ли искренен он был сейчас, как был до того? А не врет ли он ей в пользу своей выгоды? А говорит ли он чертову правду?! Стоит ли говорит Квирину о том, что она знала даже больше, чем он…? Почему он вообще решил заикнуться об этом? А может он… тоже видел Вэриана? Может он… помогает ему? — Я… Да… Ладно, хорошо, — она быстро кивнула, поправив прядь закрученных волос и схватив Августа за запястье. — Нам правда не стоит больше вас задерживать. Мы как живое напоминание о Вэриане, — она горько усмехается. — Кхм, мы пойдем. — Я рад, что с тобой все хорошо, дочка, — горько бросает им вслед мужчина. Кассандра опустила голову вниз, стремительно уходя из дома и буквально утягивая за собой Августа. Она шла быстро и не оборачиваясь, не позволяя Августу выбраться из её крепкой хватки, все двери она открывала самостоятельно. Каблуки её туфель отчеканивали какой-то уж слишком злой, казалось, даже зловещий ритм по деревянному полу, пока девушка, насупившись, наконец не остановилась. На улице было тепло. Легкий ветер трепал её закрученные локоны. Август, что оказался наконец освобожден от цепких пальцев Кэсс, закрыл за ней дверь. Петли тихо скрипнули, чем-то напоминая хруст костей. — Ты можешь в следующий раз вести себя вежливей? Не видишь, как ему плохо? — сразу накинулась она на своего союзника, даже не отходя от дома. — Это не ваши проблемы, леди Кассандра. Он сам воспитал такого сына, — невозмутимо ответил Август, в очередной раз поправляя манжеты своей рубашки. — Это не имеет значения! Ему очень плохо. Тем более… В такой день! А он даже понятия не имеет где, черт возьми, его сын! — Кассандра всплеснула руками, резко ударив Августа по ладоням. Раздался громкий шлепок, парень ошарашенно поднял на неё взгляд. Кассандра выглядела злой. Хотя, правильней сказать, она была в ярости. Было заметно, что слова, что сказал Квирин напоследок, сильно задели её. Однако это не повод набрасываться на него, тем более, за столь безобидную привычку. Август молча закатил глаза, убрав руки в карманы. — Что я могу сделать? — вздернув брови вверх, он пожал плечами и направился вперед. Кассандра резко схватила его за край рубашки, не позволяя идти дальше. Он вел себя, как ребенок. Она с ним не договорила. — Ты мог быть более дружелюбным?! Хотя бы не плеваться словами в его адрес! Ему плохо. А если бы твой отец был на его мест… — Не был бы, — грубо отрезал Август, перебивая свою собеседницу. Гвардеец заметно напрягся, перехватив её руку и сжав хрупкую на вид ладонь девушки в своей. Теперь и Кэсс задела его за живое. Видимо, отцы — это действительно больная тема, причем практически для всех. Она слегка осеклась, вынимая руку из перчатки, тем самым оставляя в руке Августа лишь атласное изделие из ткани, что игриво поблескивало на солнце. Кассандра потерла искалеченную, украшенную уймой шрамов руку второй, что все ещё была в перчатке. — Почему ты так уверен в этом? — сбавив тон и убрав свой привычный гонор, слегка неуверенно спросила Кэсс. Их разговор, очевидно, шел на конфликт, и ни одна из сторон на этот раз не была готова уступать, что чуть ранее делал Август. — Почему? — иронично переспросил он. — Потому мой отец в состоянии воспитать ребенка таким образом, чтобы ему не взбрело в голову пойти против короны. Как видишь, я — пример его воспитания. Его сын — монстр. Просто признайте это. — Какой ты… мерзкий! — она возмущенно фыркнула, оскалившись. Август поджал губы, сжал обе руки в кулак, выставив их перед собой, и выдохнул, попутно разжав кулаки и сделав жест, будто он стряхивает воду. Выдохнул он звучно и громко, с граммом раздражения. А после поднял глаза к небу. Он был достаточно терпелив, но иногда ему действительно не хватало этого самого «холодного самообладания». Женская перчатка все ещё была у него в руке, она безвольно висела, слегка покачиваясь, между большим и указательным пальцами. — Его правда жалко, но это не ваши проблемы, как вы не понимаете? — он свободной рукой стянул женскую перчатку, весьма грубо протягивая её Кассандре. — Для нас Вэриан остается злодеем, довольно опасным, хочу напомнить, и мы должны поймать его. Вы разве не помните, какие ужасные вещи он совершал? Он настоящий преступник. Он готов пойти на любой поступок, чтобы добиться своего. А за Квирином стоит приглядывать. Он его отец и, поверьте мне, если перед тем, кого вы жалеете сейчас, будет стоять выбор: жизнь его отпрыска или ваша, промолчать и подвергнуть вас смертельной опасности или сдать своего сына властям, он без задней мысли выберет первое. Причем в обоих случаях. Просто потому что он отец, и он будет защищать своего ребенка до конца своих дней, — Август подался вперед, наседая на Кэсс и показывая авторитетность своего мнения. — Нет! Нет, Август! Он не такой! Говоря такое, ты выставляешь себя ничем не лучше Вэриана! Единственное, что позволяет тебе гордиться собой, это то, что ты оправдываешь все свои действия и мысли тем, что ты работаешь на принцессу! Но это не отменяет того, что ты такой же отвратительный и мерзкий, как и он, но он хотя бы это не скрывает, — Кэсс грубо пихнула своего приятеля плечом, отталкивая от себя и уходя вперед. — Как вы смеете?! Леди Кассандра, вернитесь сейчас же! Она схватила подол платья в обе руки и, подняв его на значительное расстояние от земли, пошла прочь. Стремительно. Она качала головой, переходя на бег и полностью игнорируя все то, что ей вслед говорил Август. Нет! Он неправ! Он ошибается! Она не хочет и не будет слушать его! — Леди Кассандра! — прокричал парень, устало выдохнув. Поправив ремень от ножен на груди, он быстрым шагом пошел за ней, однако вскоре и вовсе перешел на бег, желая быстрее нагнать девушку, что всячески шла ему наперекор. Будто делала это чисто из принципа. Штора, что висела на окне дома и выходила на улицу, осторожно качнулась, когда молодые люди стремительно скрылись из виду.Он слышал все.