***
Весь вечер посиделок у костра Рапунцель была поодаль. Она обнимала колени, наблюдая за счастливой Кассандрой. Она и её мать были так счастливы вместе. В этот момент принцесса спрашивала себя: «А правильно ли я поступаю?». И действительно… А правильно ли это — отнимать у дочери мать? Она прекрасно осознавала, что это не Готель. Готель просто не могла быть такой доброй и милой. Её злая натура собственноручно обрезала канат моста, а, значит, ни о чем не жалела. Она была ужасно нарцистичной особой. Но тут… Тут она была иная… Будто это и не она совсем… Каждый раз, когда Готель хоть как-то пыталась пригласить поиграть Рапунцель, это заканчивалось оскалом и ненавистным взглядом Кэсс, от которого по коже бегали мурашки. Рапунцель и так не горела желанием как-то взаимодействовать со старой ведьмой, но под угрожающими выражениями лица Кассандры это желание и вовсе исчезало. Было очевидно, что Кассандра просто хотела побыть со своей матерью наедине. Наконец перестать быть на вторых ролях. И Рапунцель в её реалии заметно не вписывалась. Более того, была просто занозой в этом беспечном времяпрепровождении. Ближе к рассвету все начали расходиться по палаткам. Кассандра выглядела уставшей и заметно зевала, слегка покачиваясь, а Готель, в свою очередь, все ещё была полна сил и желания веселиться. Ну не мог настоящий человек постоянно быть счастлив, тут явно было что-то не то. Рапунцель надо было удостовериться в том, что эта мамаша не навредит Кэсс, а, значит, её уход затягивался ещё на несколько суток. Лишь бы Юджин справился. Лишь бы у него все было хорошо. Лишь бы… — Кассандра, стой, — хватая бывшую фрейлину за руку, произнесла она. — Можно мне с тобой поговорить? Пожалуйста. Кассандра повернулась к матери, а после к Рапунцель. Она свела брови к переносице, а её губы превратились в тонкую нить. Уставшие глаза уже не выражали ничего, кроме желания поспать. Той ненависти не было, было безразличие. Полное безразличие и явное отсутствие Кэсс в этой реальности. Она уже была где-то там, в теплой и мягкой постели. Готель положила руки на плечи Кассандры, и алхимикша кивнула, говоря, что да, они могут поговорить. — Это… приватный разговор, — слегка заикнувшись, произнесла Рапс, глядя на стоявшую сзади ведьму. Женщина тихо ойкнула, убрав с плеч Кэсс руки и подняв их в воздух, а-ля «сдаюсь». Кассандра повернулась к матери, устало зевнув и прикрыв рот. — Я скоро подойду, матушка, — прошептала она, приобняв мать. — Буду ждать, Кассандрочка, — вновь убрав прядь с её лба и ласково поцеловав её, произнесла рослая женщина и удалилась. — Сладких снов, матушка! — крикнула ей вслед Кэсс и повернулась к Рапунцель. Она была готова к разговору. Усталая, еле держащаяся на ногах, с заметной усталостью в глазах и вечным зеванием. Но готовая. Готовая к любому разговору. В конечном итоге, она была слишком резкой, а сейчас… А сейчас уже не было смысла что-либо прятать. Рапунцель и так все знала. Знала и, возможно, понимает. Кассандра села на землю, поправляя плащ и выставляя руки к огню. По вечерам тут было прохладно, а вечно горящий огонь согревал и навевает непривычно домашний уют. То, чего им всем сейчас так не хватало. Находясь за несколько километров от своего родного дома. Кассандра взяла палку и, сунув её в огонь, начала передвигать ею угли, заставляя огонь пылать ещё ярче. В её глазах отражались языки пламени. Величественные и устрашающие. Смертоносные в ненужных руках и полезные при определенных обстоятельствах. Прям как она. Она, как огонь, вспыхивала от одного неправильного слова, подобно костру от капли масла. И, наоборот, затухала и успокаивалась от нужных слов, как от воды. Одно слово меняло все… — Так… почему ты забрела именно на этот остров? — начала издалека Рапунцель, наблюдая за тем, как Кассандра вскинула голову к небу, смотря на сияющие звезды. Девушка легла на спину, подкладывая руки под голову и наблюдая за звездами. Яркие и холодные. Такие далекие и близкие одновременно. Такие красивые и желанные. Они всегда были рядом и всегда внушали что-то доброе. Но луна, висящая рядом, лишь угнетала… Угнетала своим напоминанием о… — Ну, я… — Кассандра замялась, прикрывая глаза и делая глубокий вдох свежего воздуха. — У меня встречный вопрос к вам, принцесса. Почему вы забрели сюда? Глаз Рапунцель слегка дернулся, когда Кассандра обратилась к ней на «вы». Будто бы её откатили назад во времени минимум на полтора года назад. Если не на все два. Кассандра приоткрыла один глаз, смотря на растерянную принцессу, которая, в свою очередь, нервно перебирала прядь волос, поглаживая причёску. Девушка еле заметно улыбнулась самой себе. То, что надо. Рапунцель кашлянула в кулак, подвигаясь ближе к Кассандре и поджимая под себя ноги, пододвигая их одной рукой, пока второй упиралась в рыхлую землю. Ветки вместе с углями уютно трещали в костре. Это создавало ложное чувство уюта и тепла. Обманчивое, как и все тут. В особенности дружелюбие Кассандры. Это фальшь… — Оу, Филин прилетел к моей комнате, а в лапах у него был тыквун, вот я и подумала, что ты тут… Более того с ним был Руддигер, — осматривая свою перебинтованную ногу, произнесла она. — Руддигер? — переспросила Кассандра, вскидывая брови. — Каким образом сова смогла унести целого енота?.. Этот вопрос прозвучал тихо и как бы невзначай. Кэсс спрашивала саму себя. И правда. Как это могло произойти? Птица не может унести енота. Он же не хищник, подобно орлу, а, значит, енотами не питается и поднять столь толстую тушу чисто физически не сможет. Рапунцель пожала плечами, тем самым отвечая на этот вопрос, и продолжила: — И я отправилась сюда, на остров, чтобы спасти тебя… — От чего? — резко перебила её Кассандра, жаля своей агрессией в самое сердце, подобно ядовитой змее. — От Вэриана… — глухо отозвалась собеседница, снимая с ноги грязный бинт и слегка массируя пальцы. Лодыжка ужасно затекла и болела из-за того, что бинт передавливал её, Юджин постарался. — Ты видела его?***
Кассандра повернулась в сторону, где треснула ветка, и начала вглядываться в темноту. Тут, в лабиринте, обычно никого и никогда не было, в особенности животных, так что это без сомнений значило, что она тут не одна. Девушка засунула руку в сумку и с ужасом осознала, что кинжал она так и не забрала из таверны, или что это вообще-то было. Вот растяпа… Бывшая фрейлина поправила прядь волос, скалясь и медленно пятясь. Она не знала, кто там, в темноте лабиринтов, но синий блеск мельком навевал её на верные мысли. Вот черт… Будучи не совсем трезвой, Кассандра явно не хотела найти приключений на свой зад, но приключения на её зад сами нашли её, представ в лице маленького безжалостного и озлобленного монстра — Вэриана. Девушка уперлась спиной в только что выросшие камни и, нервно сглотнув, свела брови к переносице. — Уже уходишь, Кэсси? — выходя из темноты и вскидывая голову, язвительно произнес мальчишка, медленно надвигаясь на неё. — Чего же ты так скоро? Или хозяйка отпустила погулять лишь на пять минут? Он поднял брови вверх, делая щенячьи глазки и говоря с режущей уши наигранной снисходительностью. Его рука схватилась за рукоять меча, и девушка слегка опустила голову вниз, становясь в боевую стойку. Она не могла нападать и защищаться, ибо не имела при себе оружия, но вполне могла уворачиваться. В конечном итоге, женская врожденная гибкость и натренированность позволяли ей это делать. Мальчишка вытащил меч из каменных ножен, которые тут же исчезли. Чёрное лезвие на мгновение загорелось синим, блеснув в лунном свете и издавая звонкий скрип железного лезвия о камни. Вэриан повернул оружие в руке, проводя пальцем по его острию и слегка наигранно наклоняя голову в бок. Он растягивал момент. Растягивал его в блаженном наслаждении её ожиданием. Она оскалилась и не сводила с него глаз в ожидании, когда же он бросится на неё. Убивающем ожидании. Вэриан бросился с места, замахиваясь мечом на Кассандру. Девушка пригнулась, и лезвие, со звоном рассекая воздух, вонзилось в черные камни, которые начали загораться синим. Пара отрезанных прядей упала вниз, на землю. Вэриан опустил взгляд, пытаясь вытащить меч. Он озлобленно посмотрел на Кассандру, которая посмела увернуться от его удара. Дрянная девчонка. Бывшая фрейлина вскинула обе брови вверх, высказывая немое и наигранное непонимание ему в ответ, а после ударила ногой в челюсть. Безжалостно и без раздумий. Её удар всегда был точен и хладнокровен, особенно, когда дело касалось самозащиты. Бывший алхимик потерял равновесие, звучно шлепаясь на землю. Позвоночник неестественно и громко хрустнул, пока тот приподнимался на локтях, слегка охая. Кассандра подскочила вслед за ним и резким рывком руки вытащила меч из камней, точным разворотом направляя его к кадыку юноши. Вэриан нервно выдохнул, когда острие меча оказалось в миллиметре от его шеи, готовой вот-вот оказаться проткнутой Кассандрой. Брюнетка по-садистски улыбнулась, вновь поднимая обе брови и горделивая задирая голову. Малец криво улыбнулся ей, ожидая дальнейший действий своего бывшего друга. Неловкое и напряженное молчание давило на уши. — Игра окончена, Вэриан, отдай мне лунный камень, и я, возможно, — она звучно цокнула и медленно опустила меч вниз, останавливая его у паха, — не лишу тебя твоего достоинства. Вэриан печально вздохнул, кивая. Он привстал ещё больше, прикладывая руку к лунному камню и опираясь на локоть второй. Сжав в ладони артефакт, юнец зажмурился. Камень начал сиять синим светом. Подобный свет уже был, когда Вэриан взял его в руки впервые. Именно он ослепил и обездвижил Рапунцель, не позволяя делать шаги на встречу артефакту. — И без фокусов, — рявкнула Кассандра она, хмурясь, скалясь и молниеносно поднося меч к его горлу, опуская ещё ниже. — Да-да, — мальчишка в очередной раз кивнул в такт её слов, убирая руку от камня, и свет постепенно начал гаснуть. — Только скажи честно, это, на твоей правой руке, моя перчатка? Девушка впала в ступор из-за столь неожиданного вопроса. Её рот самопроизвольно приоткрылся, а брови поползли вверх. Это то, что его беспокоит сейчас больше всего? Его перчатка на её руке? Какая бессмысленная трата времени. Рука, которая держала меч, слегка опустилась, и малец заметил, как она ослабила хватку. Это было легче, чем он предполагал. Вэриан выбил из рук Кэсс меч, ударяя снизу по ладони ногой. Делать движения руками, вызывая камни, было рискованно, девушка могла ожидать этого, а вот чего она точно не ожидала — это получить по больной ладони каменным каблуком. Кассандра схватилась за правую, покалеченную, ладонь, скрежеща зубами от нестерпимой боли. Мелкий гаденыш, она же четко сказала — без фокусов! Девушка сгорбилась, шипя, а после бросилась к отлетевшему мечу. Юноша перехватил её руку, притягивая к себе и сжимая покалеченную ладонь до хруста в костяшках. Даже громоздкая перчатка, принадлежавшая ему, не спасла Кэсс от адской боли. У него действительно была тяжелая рука. Почти год в тюрьме не прошел даром, и было заметно, что Эндрю «поставил» алхимика на ноги. Обучил всему, что знал сам. Искусству боя, как рукопашного, так и с помощью оружия. Хладнокровию и безжалостностью ко всем. Он сделал идеальную машину для убийств и мести. Если бы Кассандре не пришлось столкнуться с этим монстром лицом к лицу, она бы сказала ему «спасибо», за то, что ей не придется марать руки в крови Рапунцель. Но сейчас, пока он сжимал её израненную руку до хруста и боли в костях своей, она могла лишь проклинать их всех, мечтая о том, что она сможет увидеть их всех висящими в петле. Включая Вэриана. — Потанцуем, миледи? — ехидно произнес он и широко улыбнулся. Кассандра оскалилась в ответ на эту противную улыбку. Кого он из себя возомнил? Господа бога? Мальчишка закрутил её в так называемым им танце, заставляя девушку крутиться, подобно юле. Кассандра врезалась в стену, разбивая лоб, и упала на землю, сдерживая рвотные позывы. Она никогда не любила эти пируэты, и это было одной из тех причин, почему же на балах она сидела поодаль. Кровь медленно стекала с разбитого лба, и она это чувствовала. Неприятное щекочущее ощущение. Кассандра подняла взгляд на медленно подходящего Вэриана и начала бегать глазами по земле в поисках меча. Наконец найдя блестящие лезвие, она глубоко втянула воздух в ожидании, пока малец подойдет ближе. Если он будет близко к ней, то не сможет помешать ей схватить меч, который находился весьма близко к ней. Вэриан заглянул в глаза лежащей прямо перед ним Кассандре. Она прикрыла глаза, вздыхая. Интересно, чья игра окончена теперь? Малец сжал руку в кулак, поднимая её вверх. Кассандра оттолкнулась от земли, ускользая со своего прежнего места за мгновение до того, как под ней вырос острый черный камень, который мог бы лишить её жизни. Девушка сделала подкат, хватая меч и упираясь пальцами в рыхлую землю, а после отталкиваясь от неё же и становясь ровно. Вэриан сделал круг рукой, ограничивая возможность Кассандры сбежать. Он не хотел её убивать, он лишь хотел «поиграть». Насладиться моментом власти. Не каждый день ты можешь поиздеваться над самым сильным гвардейцем Короны, который даже не является гвардейцем. Какая ирония. Кассандра подбежала к своему сопернику, замахиваясь на него мечом. Юноша артистично отошел в бок, хватая её за сумку, которая все это время висела на её плече. Сжав на ней крепко свои руки, он откинул Кассандру в стену и тут же сжал руку в кулак, запечатывая жертву в каменную тюрьму. Теперь девушка не могла двигаться совсем, даже несмотря на то, что его меч все ещё был у неё в руках. Мальчишка прокрутил на пальце сумку, насвистывая и подходя к Кассандре. Бывшая фрейлина пыталась вырваться, дергала плечами, крутила головой, но Вэриан лишь сильнее сжал оковы, слыша этот прекрасный хруст костей. Воистину приятные ощущения. — Игра окончена, Кассандра, — прекращая крутить сумку и хватая её за ручку, произнес он. — А теперь, пока ты в моей власти, ответь мне, кто тебя послал? Зачем ты пришла сюда? Девушка выдохнула, опуская голову вниз. Она проиграла в этой схватке. Вновь. Вновь она на вторых ролях. Опять. Опять. Опять все рушится на её глазах. Кассандра покачала головой, закусывая губу. Глупая, наивная девчонка, решившая, что может вершить свою судьбу. Кто она такая… Простая неудачница, которую обошел алхимишка и бывший ворюга… Она жалка… Жалкая и слабая… — Молчишь? Язык проглотила? Ну ладно. Вэриан открыл сумку, вываливая её содержимое на землю. Вниз попадали монеты, со звоном ударяясь о землю и отскакивая, смятый листок, поднятый Кассандрой ранее, очки, принадлежавшие Вэриану и используемые ныне ей, и черника. Мальчишка поднял одну бровь, удивленно глядя на Кассандру. Черника? Зачем она принесла с собой чернику? Она целенаправленно шла к нему? — Как мило с твоей стороны принести мне черники, особенно в преддверии Дня Сердец, — широко улыбнулся Вэриан, смотря ей в глаза. Мальчишка наступил ногой на ягоды, размазывая их по земле и втирая в грязь. Он слегка прокрутил носком, превращая их в кашеобразное месиво. Фиолетовый сок брызнул в разные стороны, окропляя как броню мальчишки, так и камень, в который была заключена Кэсс. Он с особым наслаждением наблюдал за тем, как Кассандра удивленно смотрела на его действия. Он вдавливал ягоды в пол, размазывал их, смешивал с грязью и топтал. Какое блаженство. Эти ягоды Кассандра забыла отдать Квирину после возвращения. Он не напомнил, а она позабыла. Прямо сейчас они же стали причиной столь извращенных действий юноши. Вэриан поднял с земли листок, отряхивая его от пыли и грязи. Развернув тот, мальчишка застыл. Он был растерян и, казалось, смущен. Его глаза заметно округлились, и в этот момент Кассандре показалось, что это тот самый старый добрый Вэриан. Тот мягкий и глупый, наивный и слегка самовлюбленный мальчишка. Тот мальчишка, который постоянно доставал её. Кассандра не знала, правда ли то, что она видела, но ей казалось, что его черты лица стали мягче и округлее. Сам он перестал стоять в боевой стойке. Он шокировано и молча сжимал в руке желтоватый, потрепанный листок из дневника Герц Дер Зона. В голове мгновенно пронеслись все воспоминания об этом дне… Он был полтора года назад… Полтора года назад… Как быстро пронеслось время… Вэриан помотал головой, приходя в себя и обособляясь от этих воспоминаний. Они делали его слабее. Все, что было связано с ней, делало его слабее. Неужели он все ещё что-то чувствовал к ней? Какой бред! Он не мог… Он… Пока она боролась против него, он не мог в полную силу овладеть собой. Она делала его слабым. Она была нужна ему на его стороне. Его слабость могла стать преимуществом, ведь Кассандра являлась слабостью так же в отношении Рапунцель. Вэриан сжал лист в руке, обходя девушку со спины и осторожно проводя пальцем по плечам и цепляя фиолетовые бусы, на которых висел Кассандриум. — Твоя мать предпочла тебе принцессу, какая жалость, — с долей иронии снисходительно произнес он. — И ты вновь оказалась на запаске. — Моя мать любила меня! — сорвалась на крик девушка. Вэриан ухмыльнулся: он задел её за живое. Как легко было довести эмоционально нестабильного человека до состояния мнимой слепоты. Когда на эмоциях ты готов подтвердить что угодно, просто потому что ранее на тебя воздействовали чем-то более сильным. Например, твоей детской травмой. Мальчишка облокотился о её плечо, перехватывая записку из одной руки в другую. После несложных манипуляций он вытащил из-за спины маленькое зеркальце и легким прикосновением двух пальцев заставил отражение расплыться, показывая иную реальность. Воспоминания. Прошлое. Что-то, что это зеркало видело ранее. Что-то, что помнило лишь оно. Что-то нетронутое и сокровенное. Что-то больное на восприятие, но правдивое. Что-то, что хотелось бы помнить. — Но её здесь нет, — прошептал он ей на ухо, пока Кассандра, будто завороженная, шокировано наблюдала за происходящим в зеркале. Его горячее дыхание обжигало мочку уха, причиняя еле слышимую и почти не чувствующуюся жгучую боль. Он улыбался, сверля девушку взглядом. В глазах Кассандры читался ужас и страх. Прямо сейчас она испытывала смешанные эмоции. Это… Это выглядело, как правда, но чувствовалось фальшивым. Ненастоящим. Каждая фраза Готель будто скрежетала. Она рычала сквозь зубы, выдавая эти ласковые фразы. Фальшивка. Кассандра подняла взгляд на Вэриана, шокировано смотря на самодовольного гада, который возомнил себя богом, смеющего вершить чужие судьбы и правосудие. — Откуда… — Вэриан приложил палец к её губам, прося о тишине. — Твоя мать погибла по вине принцессы и более её здесь нет, — вторил он, отходя и заглядывая в трясущиеся от непонимания глаза Кассандры. — Зато тут есть я. Кассандра, для меня ты самый главный человек, и я никогда — слышишь? — никогда не отвернусь от тебя. Для меня ты всегда будешь на первых ролях. Он легким движением открыл свернутую в свиток страницу дневника. Кассандра перевела взгляд на него и покачала головой. Она помнила, как долго он уговаривал её написать их имена. Как она повторяла ему раз за разом, что она не любит, более того, ненавидит этот обычай. Что она не видит в нем смысла. Но даже фраза о том, что она не испытывает к нем ответных чувств, не остановили маленького глупого алхимика от уговоров. «На будущее», — отшутился он тогда. В конечном итоге, в конце дня, Кассандра все же прогнулась. Она видела, как сияли его глаза, когда она выводила пером буквы своего имени. Какие непередаваемо искренние эмоции он испытывал, когда вместо «Кассандра» она написала «Кэсси». Какой широкой была его улыбка, когда она подпустила его ближе, позволяя вписать его имя. Как весело он смеялся, бросаясь в объятия Кассандры и целуя её в щеку. Как растерянно он отстранился, повторив: «На будущее». И как смущен он был, когда она поцеловала его в ответ с фразой «на будущее». Где же он, тот смущенный и милый мальчик, в котором она души не чаяла. — Я никому больше не позволю заставлять тебя ждать. Никто больше не затмит тебя, мою звезду, — взяв её за подбородок, произнес юноша, — только помоги мне, и я обязательно помогу тебе.***
— Нет, — отрезала Кассандра, поглаживая правую ладонь. — Понятно… — протянула золотоволосая, поднимая изумрудные глаза к небу. — Так… Почему ты сбежала? Кассандра глубоко и звучно вдохнула, поворачивая голову в сторону сумки, которая лежала у неё прям под рукой. Оттуда, в блеске луны, выглядывало детское зеркальце, поблескивая и отражая свет. Девушка поправила сумку, скрывая от взора подруги столь маленькую деталь. Ни к чему ей эта информация. Рапунцель легла на бок, поворачиваясь к Кассандре и любуясь ею. Бывшая фрейлина никак не реагировала на это. Она слишком устала, чтобы раздражаться. — Я… — Кассандра перебирала пальцами, делая несколько выдохов. — Мне стало стыдно за свои действия. Я вспылила из-за ничего. Вызвала Юджина на дуэль, в которой мне суждено было проиграть. Опозорила отца. Ударила тебя. Я… Я не дочь, а неблагодарное чудовище. С этой фразой девушка закрыла лицо руками, не желая показывать свое расстройство и разочарованность в самой себе. Ужасно больно было осознавать, что ты позор для отца. Для отца, который всего себя всегда посвящал тебе. Позор. Позор, да и только. Она неблагодарная. Неблагодарная маленькая дрянь… Эти слова больно кольнули Рапунцель, эхом отдаваясь у неё в голове. Что-то подобное она говорила, когда впервые покинула дом матушки Готель. Это болезненно отдавалось в голове тысячей не менее болезненных воспоминаний. Больно и жалко. Жалко саму себя. Жалко от того, что все это время она не видела очевидного. Была слепа и уверенна в её любви к ней. Какая глупость. Готель не может любить. Она не любит никого, кроме себя. Себя и только себя. Ей не нужен никто. Совершенно. — Готель, — резко выпалила Рапунцель, заставляя Кассандру вздрогнуть и нахмуриться. Агрессия мигом выступила на лице алхимикши, пульсируя в висках. — Откуда она тут? — Мне кажется, что иногда мир дает нам второй шанс. И им грех не воспользоваться. Когда я пришла сюда, она уже была тут, — сухо отозвалась Кассандра, встав с земли и закинув сумку на плечо. Девушка машинально поправила замок на ней, полностью скрывая из виду её содержимое. — Но это не он… — Спокойной ночи, принцесса, — отрезала Кассандра, направляясь в палатку, где ночевала её «мать». — Кассандра! Как ты не видишь, что это не она! Готель никогда не была способна любить! — хватая за руку девушку, произнесла принцесса. Кассандра в сердцах оттолкнула её от себя, с силой сжимая в руке ручку сумку и скрежеща зубами. Она злобно смотрела на своего оппонента, слегка приподняв левый край губы в полу-оскале. Рапунцель оступилась, падая на землю в парах сантиметров от костра. Огонь своим жаром обжигал кожу. Больно, но терпимо. Действия Кассандры причиняли больше боли. Почему она так поступает? Почему она делает это? Почему? — Спокойной ночи, — отчеканила она, разворачиваясь и скрываясь в тени своей палатки. Рапунцель тяжело вздохнула, опуская голову и заходя в приготовленную ей палатку. В её голове крутился лишь один вопрос. Но, наверное, подсознательно она уже знала на него ответ. Знала, но не хотела верить в него. Ей нужен был другой ответ. Настоящий. Который скажет ей Кассандра. Пусть неприятный. Пусть ужасный. Пусть нежеланный, но правдивый. Горькая правда лучше сладкой лжи. Девушка села на расстеленное место, распрямляя под собой складки, которые образовались на ткани, которая была постелена ей Готель. Спать не хотелось. Хотя, в такой ситуации, спать — это ужасный грех. Непростительный грех. Как можно спать, когда все, что ты знала, рушится на твоих глазах? Больно и обидно… А самое главное, непонятно, что и в какой момент пошло не так. Кассандра играла в шарады, и Рапунцель явно проигрывала эту партию. Рапунцель печально выдохнула, распуская волосы и ложась на спину. Подушка казалась ужасно жесткой, хотя таковой не была. Девушка подняла взгляд к импровизированному потолку, поднимая вверх руку. Кэсс же совсем не враг. Она просто потерялась. Потерялась в руинах своего сознания. Это не она. Прямо сейчас в ней говорили обида и боль. Она просто хотела иметь мать. Просто хотела чувствовать себя нужной и востребованной. Хотела быть любимой. Хотела сиять, подобно звездам на небосводе. Выйти из чужой тени. Но она не понимала, что она уже сияет ярче, чем они все. Она просто не понимала, что её никто не может затмить. Она просто не видела, что все вокруг любили её. Она просто потерялась… Потерянный ребенок, желающий любви матери. Матери, которая никогда её не любила. Но не заслуживает ли она тогда любви? Хотя бы мнимой, фальшивой, ненастоящей, наигранной, но любви? Ей она сейчас была жизненно необходима. Она чувствовала себя неправильной, ненужной… Помощь сапорианцам и кража камня Вэрианом окончательно сломали её сознание. Семена раздора были посеяны, когда она узнала правду о том, кто её мать, а последний кол в этот труп воткнул отец, провозгласивший новым капитаном не её, а Юджина. Всю свою жизнь она шла к тому, что её примут в гвардию. Всю свою жизнь она тренировалась, чтобы произвести впечатление на отца. Она всегда хотела быть частью гвардии, защищать свою страну верой и правдой. А в итоге… А в итоге вновь осталась в закулисье, ожидая, когда же кто-то из главных актеров заболеет, чтобы занять его место… Сейчас она вынуждена была заниматься алхимией, чтобы привести в чувства маленького самовлюбленного мальчишку. Вынуждена заниматься тем, что никогда не любила. Тем, что напоминало ей о нем. О том, кто был ей ближе всех, а оказался самым ненавистным человеком в её жизни. Справедливо ли это? Нет… Рапунцель не могла её осуждать. Не имела на это право. Она ведь принцесса. Все всегда крутилось вокруг неё. Всегда именно она была в центре внимания. Ей никогда не понять то, что чувствует её лучшая… бывшая лучшая подруга. Но может… Может, стоило попытаться? Может, если она поймет, что она нужна им, она выбросит эту глупую идею? Может, если она поймет, что Капитан все это время просто опекал её, она осознает, что ей не нужна мать? Мать… Слишком громко сказано… Эта мать никогда не думала о Кассандре… А прямо сейчас перед ней была фальшивка. Холодная ледышка. Труп. Живой труп. Рапунцель перевернулась на бок. Она поджала ноги под себя, приобнимая колени и смахивая с глаз нахлынувшие слезы. Девушка устало зевнула, прикрывая глаза и готовясь уснуть. Но сон не шел. Девушка резко открыла глаза, смотря в пустоту. А если Рапунцель до неё не достучится? Если она не поймет свою ошибку? Что тогда делать? Неужели отступить и позволить мраку поглотить Кэсс? Но ведь тогда им придется её казнить, разве нет? Рапунцель не переживет этого… Как она может казнить собственную подругу? Ту, кто все время был рядом. На глазах девушки выступили слёзы, а её брови неестественно выгнулись, выражая полную безысходность. А вдруг… Нет. Блондинка нахмурилась, сжимая руку в кулак и впиваясь ногтями в ладонь. Нет! Никаких «вдруг»! Она вытащит свою подругу из этого лабиринта страха. Из этой бездны ужаса и тьмы. Она поможет ей увидеть свет в конце туннеля. Поможет осознать свою неправоту! Именно так поступают друзья! Именно для этого нужны друзья! Для того, чтобы ставить на путь истинный и давать советы! Только вот… Рапунцель плохо понимала, что именно она должна здесь сделать. Да ещё и в одиночку. Был бы тут Юджин, дела бы шли заметно легче. Но его тут нет. А с одним простым «я должна помочь» кашу она не сварит. Как это сделать? В какой момент? Для чего вообще? Что именно она должна сделать? Переубедить Кассандру? Она уже пыталась, это бессмысленно. Кэсс, подобно ослу, уперлась в свою позицию и ничего не хотела слышать и видеть. Это она переняла из характера отца. Да, это хорошо, но… не сейчас, когда она неправа. Рапунцель встала, заплетая волосы и потягиваясь. Солнце слепит сквозь импровизированный ночлег. Девушка потерла руками глаза, выходя из палатки. Ей стоило прогуляться. Спать она не хотела, но и с такими мыслями она далеко не уйдет. Ей нужно было взбодриться, а прогулка — это лучший способ не быть похожей на сонную муху. Девушка потянулась, зевая и поправляя воротник своей жилетки. Утро начинается не с кофе. Краем глаза девушка заметила сумку Кэсс, лежащую почему-то вне её палатки. Самой Кэсс ни в ней, ни в лагере не было видно. Странно… Куда же она могла уйти? Пошла прогуляться? Или за едой? Странно это все… Принцесса приглянулась и удивленно ахнула. Из сумки выглядывало зеркальце. Вот только таких зеркал в Короне не производили уже как лет двадцать. Откуда оно у неё? Где она его нашла? Хотя, вероятнее всего, прямо сейчас это не так важно. Зеркало и зеркало, что тут такого? Но в подсознании что-то её волновало. Не спроста это зеркало оказалось тут. Что-то в нем не то. Помотав головой, Рапс выкинула эти мысли из головы, уходя в лес. Надо прогуляться. Рапунцель вновь потянулась, слегка простонав. Девушка втянула носом благоухания леса. Полной грудью она вдохнула эти благовония, дыша медленно и размеренно. Ничего её не волновало. Ничего не могло её потревожить. Паскаль довольно урчал, сидя на плече своей хозяйки. Что может быть лучше, чем наконец оказаться наедине с собой? Уединиться со своими мыслями, которые не касались предателей? В конечном итоге просто отдохнуть? Правильно! Ничего. Вот и она тоже так считала. Девушка поправила свое платье, улыбаясь самой себе. Слегка поглаживая хамелеона, она весело бегала глазами по лесу. Все цвело. Все пахло. Все было такое красочное, солнечное, зеленое. Скучные стены замка заметно надоели Рапунцель. А вот лес… По факту он тоже ей надоел, ведь она около года ходила лишь по нему, но не суть. Прямо сейчас главное, что рядом не было людей. Никогда, спустя восемнадцать лет изоляции, Рапунцель не подумала бы, что будет так рада никого не видеть. Шум из кустов прервал её мысли. Девушка повернулась в сторону шума, сведя брови к переносице. Кусты шумели и шуршали, будто в них кто-то был. На песке остались две полосы от волочения, а по краям виднелись алые капли, которые, смешиваясь с песком, напоминали грязь. Они были свежие, будто появились сравнительно недавно, тоже самое можно было сказать и о следах. Рапунцель подошла к кустам, начиная рассматривать эти следы. Они точно были оставлены человеком. Две человеческие ноги. Что тут происходит? Готель, странное поведение Кассандры, непонятное зеркало в её сумке и меч, явно принадлежавший не ей, ибо лезвие его было черным, теперь ещё и следы волочения. Не связано ли это все между собой? Паскаль одним движением языка привел Рапунцель в чувства, и она слегка подскочила, а после потерла ухо о плечо. Фу, отвратительное чувство. Неприятное. Но это было весьма действенно, Рапунцель действительно пришла в себя. Принцесса повернула голову к Паскалю, который отрицательно покачал своей маленькой зеленой головкой. Девушка печально вздохнула, опуская взгляд и голову вниз. — Ты прав, нам не стоит идти туда, новые проблемы нам не нужны, — Рапунцель отрицательно покачала головой, отходя от кустов, которые вдалеке продолжали шуметь. Рапунцель отошла подальше, убрав прядь волос за ухо. Оглядевшись, она расставила руки в разные стороны, слегка выгибаясь в спине. Фантастика. Как же она любит природу. Она была бы не против отдыха тут. С Юджином. Под пение птиц и с кусочком пирога. Или вишневого круассана. Да! Вишневого круассана… То, что нужно после долгих скитаний. Хороший отдых. Теплая ванна, полная приятных ощущений и, конечно же, любимый мужчина рядом, готовый потереть тебе спинку, пока ты отмокаешь в теплой водичке. О чем ещё можно мечтать? Странный звук из пещеры выбил её из этих мыслей. В этот момент принцесса поймала себя на мысли о том, что что-то постоянно мешало ей расслабиться и отдохнуть. Что-то постоянно шло не так, буквально вытряхивая её прочь из сладких и ванильных мыслей. Это уже не судьба, а проклятие какое-то. Раздвинув лианы, принцесса зашла в темную пещеру. Внутри пахло сыростью и мхом. По стенам медленно стекали капли воды, а в самой середине стоял фонтан. Фонтан желаний. Он неестественно ярко светится, являясь единственным источником хоть какого-то света. Несмотря на то, что лианы висели весьма неплотно и, более того, почти не закрывали пространство, они не пропускали свет. Почему-то… Магия, не иначе. Хотя… Если бы на месте Рапунцель был Вэриан или нынешняя, нигилистическая, Кассандра, они бы нашли тысячу и одну причину того, что это не магия, а физика, геометрия и бла-бла-бла. Принцесса прикрыла рот рукой, усмехаясь самой себе. Да… Это забавно… — Альфонс! Вот ты где! — вскрикнула она в порыве радости, открывая клетку и прикладывая руки к щекам. — Как ты тут оказался? — с наивностью спросила она, широко улыбаясь и поднимая брови, из-за чего её глаза неестественно увеличились. — Не как, а с помощью кого, — хмуро ответил глава деревни лорбов, слегка отряхнувшись. Заметив недопонимание на лице своей собеседницы, он кашлянул в кулак и продолжил: — Флайнефлюфер с мечом из камня заперла меня тут. — Флейнефлюфер с мечом из к… Кассандра? Да брось! Зачем ей это? — отмахиваясь и закатывая глаза, весело произнесла Рапунцель, — ей нет смысла это дел… Глаза девушки округлились, когда её маленький друг отодвинул от стенки лианы, показывая ей наскальные рисунки. Она даже не успела закончить фразу, настолько это её шокировало. Лорб скрестил руки на груди, поднимая взгляд на девушку. Рапунцель стыдливо отвела взгляд, покраснев и почесав затылок. Была неправа. С кем не бывает? Альфонс вздохнул. — А… Зачем она тебя заперла тогда? — она наклонила голову слегка вбок, делая губы бантиком и надувая щеки, попутно вскидывая одну бровь. — Что бы я не помешал ей воспользоваться фонтаном желаний, — показывай ручкой на расчищенную часть стены, произнес глава деревни. — Сумасшедшая женщина, — фыркнул он. — Фонтаном желаний? — вторила Рапунцель, — Ничего не понимаю. Давай по порядку. — Фонтан желаний исполняет желания. Стоит лишь пожелать его вслух, бросая монетку в воду, — пояснил Альфонс, и Рапунцель кивнула, говоря немое «ага». — Но… — Всегда везде есть но! Агх! — она хлопнула руками по бёдрам, закатывая глаза и обиженно закусывая губу. Альфон недовольно посмотрел на неё, вскинув брови. Что за несерьезное отношение? Это точно та принцесса, которую он знал? Это вообще она? Звучно выдохнув, лорб продолжил, отодвигая вторую шторку из лиан. — Но спустя шесть дней желание оборачивается против желавшего. Оно превращает прекрасный сон в адский кошмар, спасти от которого возможно только забрав монету. Монету может забрать лишь сам пожелавший. Рапунцель свела брови к переносице, встав ровно. Теперь все встало на свои места. Кассандра загадала желание, чтобы вернуть Готель. Вернуть то, чего никогда не имела. Вот почему Готель такая добрая и отзывчивая, заботливая и не самовлюбленная. Это не она — это фантазии и желания бывшей фрейлины, которые были воплощены в реальность. Она её обманула! Черт! Рапунцель прокрутила у себя в голове число, а после начала считать количество прошедших дней, загибая пальцы. Три дня. Это третий. У них было ещё три дня, чтобы Кассандра забрала монету. Три дня, чтобы спасти её от ужасных кошмаров. Три дня на уговоры её вернуться к любящим Кассандру людям. Три дня. Так много и одновременно так мало. Девушка решительно кивнула. Иного выбора у неё просто не было. Она должна была поговорить с Кассандрой и убедить её забрать свое желание.***
Кассандра сидела на земле, поджав под себя ноги и держа в руке меч. Сзади неё сидела матушка, которая, напивая под нос тихую мелодию из музыкальной шкатулки, расчесывала её короткие и густые темные волосы. Кассандра держала в руке носовой платок, которым она тщательно вытирала лезвие черного меча. Красная жидкость стремительно стекала с него вниз, к концу, но девушка быстро перехватывала очередную каплю. Белоснежный платок быстро впитывал в себя все, капля за каплей, окрашиваясь в алый цвет. Он был неприятно влажным и свисал вниз, однако Кассандра этой влажности не чувствовала, благодаря громоздким перчаткам Вэриана. Она лишь серьезно смотрела на свое оружие и полировала его до скрежета в зубах. Неприятный металлический блеск делал глазу больно, символизируя, что работа окончена. Кассандра выкинула платок в костер, скрывая все улики возможного деяния. Платок загорелся с пущей силой. Его огни взвились вверх, к небу. Ткань платка звучно трещала, а в воздухе уже чувствовался этот едкий запах железа, отдавая во рту неприятным привкусом. Платок, очевидно, был пропитан чем-то, что имело едкий металлический привкус. Противный и слегка кисловатый. Может быть, это кровь? Рапунцель вышла из-за кустов, смотря на Кассандру с негодованием и уперев руки в бока. Кэсс вскинула бровь, хладнокровно убирая меч в ножны. Меч издал скрипящий звук — ножны были ему явно маловаты. Этот звук резал слух, казалось, ушные перепонки вот-вот треснут. Рапунцель поежилась, прикладывая ухо к плечу, а её глаз слегка дернулся. Противный звук. Запах железа ударил в нос, и та невольно чихнула, прикрывая кончик носа пальцем, а после звучно втянув воздух в легкие. Теперь она чувствовала и этот злотворный вкус. Треск огня теперь не казался таким нелогичным. Кассандра что-то жгла. Что-то, что имело запах металла. Тело? Но тогда она бы чувствовала и запах паленых волос. Странно… — Кассандра! Ты обманула меня! — подходя к ней, грозно произнесла Рапунцель, сжав руки в кулак. — Как ты могла?! Готель подняла взгляд на Рапунцель, продолжая расчесывать волосы Кассандры. Расческа в её руках замедлилась, а руки похолодели, обжигая бледную шею Кассандры. Бывшая фрейлина резко обернулась на мать, которая только что «ужалила» её своими ледяными и безжизненными руками. Она злобно посмотрела на неё, от чего женщина брала руки, прижимая к груди. Это была весьма необычная реакция для матушки. Настолько необычная, что она даже испугалась. Кассандра что-то тихо прошептала матери, и та кивнула. Встав, женщина отряхнула платье, уходя прочь, в лес. Куда-то далеко. — О чем ты? — спокойно произнесла Кассандра, закидывая ножны за спину и пододвигая к себе сумку. Рапунцель выхватила у неё их рук сумку, вытряхивая все её содержимое на землю. Кассандра вскинула брови, а её глаза округлились. Это было уже слишком. Это переходило все границы. Что она себе позволяет? Принцесса откинула сумку в сторону, начиная ногами разбрасывать её содержимое и рассматривать все, что в ней было. Зеркало ударилось о ближайший камень и разбилось вдребезги. Зрачки девушки уменьшились в одно мгновение. Это было зеркало, которое дал ей Вэриан. Зеркало, показывавшее то, что Готель любит Кассандру. Рапунцель не обращала на это внимание. Сейчас её задача сфокусировать внимание собеседника на ней и её словах. Внимание Рапунцель привлек листок потрепанной бумаги. Принцесса присела, хватая его. Кассандра встала в агрессивную позу, сводя брови к переносице. Она не имела права трогать её вещи. Это переходило все границы. Так не могло больше продолжаться. Кто она такая, чтобы копаться в её вещах? Кассандра буквально прыгнула на Рапунцель, желая отнять чертову страницу из дневника. Принцесса непонимающе оттолкнула её от себя, вздергивая руку вверх и сжимая ещё сильнее желтый листок с именами. — Отдай мне лист, Рапунцель! — хватая ту за волосы и оттягивая их вниз, грозно произнесла бывшая фрейлина. Рапунцель издала звонкое «ах», хватая её за волосы в ответ. Принцесса резко дернула свою подругу вниз, и они перекатились по земле. Они подняли клубы пыли, попутно дергая друг друга за волосы. Рапунцель крепко сжала бумажку, желая узнать, что же в ней. В одно мгновение блондинка нависла над Кассандрой, сидя на её бедрах и упираясь одной рукой в землю, а другую поднимая к небу и все ещё держа тот злосчастный лист. Красная, со слезящимися глазами и вся запыхавшаяся, она громко и глубоко дышала, подобно собаке, почти высовывая язык. Кассандра, будучи не менее красной, злилась. И понять, из-за чего же она такая красная — из-за драки или из-за злости — было очень сложно. — Кассандра, что происходит? — строго произнесла Рапунцель, непонимающе смотря на лежащую под ней девушку. — Просто отдай мне лист, — Кассандра рывком сбросила с себя Рапунцель, заставляя ту упасть на землю. Однако вместо холодной земли, девушка почувствовала ужасный жар. Лист мгновенно сгорел дотла, заставляя Кассандру отстраниться и остепениться. С минуту обе девушки приходили в себя, стараясь понять, что же сейчас произошло. Разум отказывался осознавать происходящее, не воспринимая все окружающие. Прошли ещё пара секунд после столкновения грудной клетки Рапунцель с твёрдой поверхностью, которые, казалось, длились тысячелетия. Когда же разум наконец пришел в себя, Рапунцель почувствовала жжение в области ладони, а когда ощущения дошли до нервов, она не могла сдержать крика. Жар обволок ладонь, моментально сжигая кожу на ней, доходя до более чувствительного слоя. Болевые ощущения усиливались, и девушка была не в силах более сдерживать крик адской боли. Он, вместе со стонами, вырвался из её груди, разрывая легкие и не давая сделать и вдоха. Она не находилась в огне полностью, но эти ужасные адские болезненные ощущения ядом распространялись по всему телу. Она не могла пошевелиться, боль и страх сковал её. Все, что она могла — это истошно кричать и захлебываться слезами, пока рука покрывалась волдырями, которые мгновенно лопались. Они оголяли мясо. Неприятный запах жареной плоти дошел в самые дальние уголки легких, дурманя разум. Одурманенный разум заставил девушку отдёрнуть руку со слезами и истошными криками. В ушах Кассандры звенело, ей казалось, что от адского крика Рапунцель перепонки в её ушах лопнут. Всё горело. Глаза и щёки — от слёз, грудь — от криков, а рука — от ожогов. Фантомные боли распространялись со скоростью света. Они пронизывали тело, уничтожая все здравые мысли. Паника и страх смешались воедино. Рапунцель схватилась здоровой рукой за запястье, пока обожженная, изуродованная и поколоченная рука в конвульсиях тряслась от боли. Она больше не плакала. Её трясло. Трясло от обиды и осознания, что Кассандра ничего не сделала. Ничего не сделала, чтобы ей помочь. В некоторых местах рука почернела, кожа начала отслаиваться. В местах, где она не почернела, она стала красной. Неестественно красной и чувствительной. Волдыри, наполненные жидкостью, лопались. Они были неестественно и пугающе большими. Рапунцель никогда не видела ничего столь отвратительного в своей беззаботной жизни. Неприятный запах жженых волос и плоти заполонил все. Он вызывал рвотные позывы. Однако в желудке ничего не было. Выплевывать было нечего. Нечего, кроме страха и отчаяния. Кроме горького, противного отчаяния. Осознание будто молнией прошибло её. Кэсс больше не та, кому можно доверять. Кэсс… Тучи резко заполонили небо. Рапунцель, держась здоровой ладонью за обожженную и судорожно трясясь от адской боли, которая не покидала тело, и слез, задрала голову вверх, сразу за Кассандрой. Буквально пару минут назад ярко сияло солнце, а сейчас уже грозилась начаться буря. Сильный ветер поднимался, взвивая за собой клубы пыли и грязи. Погода резко ухудшилась, не предвещая ничего хорошего. В голове Рапунцель резко что-то щелкнуло, и девушка, отрывая от юбки кусок ткани и перевязывая ею изуродованную ожогами руку, повернулась к Кассандре. Тонкая ткань тут же пропиталась жидкостью, неприятно прилипая к больной и чувствительной коже. Отодрать ткань потом будет больно. Теперь все перемешалось в кашу. Шел лишь третий день желания Кассандры, неужели карма достигла её так быстро? Но как? Почему? — Кассандра! Забери монету, пока не поздно! — судорожно прокричала Рапунцель, заикаясь. — Я сама знаю, что мне делать, я не подчиняюсь твоим приказам! — злобно прорычала Кассандра, вытаскивая меч из-за спины. Рапунцель распустила волосы. Работать обожженной рукой больно. Нет… Не просто больно… Ужасно, адски больно. Она не сможет бороться, кто бы там ни был. Сквозь боль и слезы, закусывая до пульсирования в висках и противного вкуса крови губу, она сжала свои локоны в руках. Сжала и встала в боевую стойку. Если она их не защитит, то никто этого не сделает. Кассандра навряд ли станет это делать. Её интересовала лишь её шкура. Был бы тут Юджин… Ох, Юджин… Кассандра впала в ступор, роняя меч. Её челюсть отвисла, а лезвие оружие со звоном ударилось о камень, оставляя девушку безоружной. Она не может… Она не может бороться… Не может сражаться против собственной матери… Что тут творится… Рапунцель, превозмогая боль, схватила Готель волосами, откидывая от стоящей, подобно камню, Кассандры. Да, она не будет её защищать, но цель Рапунцель — вернуть её целой и невредимой собственному отцу. Это её клятва, и она выполнит её даже ценой собственной жизнь. Как всегда делала Кассандра. Как всегда делали её предшественники. Задача монарха — защищать свой народ любой ценой. Откидывая женщин от бывшей подруги, она оглянулась по сторонам. Злых ведьм было слишком много. Их чересчур много, но… Но среди них не было видно Кассандры… Где она? Кассандра подхватила меч и бросилась в бега. Нет! Нет она не будет бороться против собственной матери! Все было так хорошо! Почему что-то пошло не так! Чертова принцесса вечно лезла в её дела! Почему они все просто не могут оставить её в покое?! Девушка на ходу убрала меч за спину, в ножны, хватая сумку, в которую она судорожно положила разбитое зеркало вместе с его осколками. К черту все остальное! Она хочет забрать лишь зеркало! Ей хватит собственной матери! Она просто хочет исчезнуть! Пусть все забудут о ней! Она не достойна такого исхода! Почему… Почему все всегда идет против неё?! Неужели её миссия в этом мире, её судьба — это вечно разгребать ошибки принцессы?! Неужели у неё никогда не будет счастливого финала?! Почему?! Рапунцель повернула голову в сторону, наблюдая, как её воздушный шар поднимается в небо… Дрянь… Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Она сбежала! Как она могла? Неблагодарная, двуличная дрянь! Рапунцель могла ожидать такого исхода, но в глубине души мечтала, что этого не произойдет… Она ошибалась… Как всегда ошибалась, надеясь на лучшее… Юджин был прав! Юджин всегда прав! Когда-нибудь Рапунцель перестанет давать людям вторые шансы! Когда-нибудь Кассандру наконец повесят! Эта гнилая двуличная дрянь наконец допрыгается, что терпение принцессы лопнет! Слишком долго она терпела её выходки. Слишком много промашек ей прощала. Пришло время платить по счетам. Шелест кустов заставил Рапунцель повернуться в их сторону и… Впасть в ступор… Подобно Кассандре, она выронила волосы и тут же получила по больной руке от одного из клонов. Она взвыла, падая на колени и рыдая. Вэрианы… Откуда тут клоны этого предателя? Мгновение — и до неё дошло осознание… Теперь все сложилось… Паззл полон! Эта гнилая дрянь загадала два желания! Она загадал не только Готель, но и его! Зачем?! Зачем ей понадобился этот мелкий уб…***
Кассандра судорожно поправила сумку, поднимая взгляд на сидящую рядом матушку. Женщина сложила руки на коленях, наблюдая за действиями своей дочери. Она мило улыбалась ей. Так ласково и нежно. Такого взгляда ей не хватало все детство. Кассандра невольно вздрогнула, вспоминая о том, какой была её мать. Самые старые воспоминания всплыли в памяти, отпечатываясь в корке подсознания. Они остались там и цвели, подобно розам. Кассандра помнила, какой заботливой она была. Помнила, как она гладила её волосы, когда девочка болела. Помнила, как мама часто напевала ей колыбельную перед сном. Помнила вкус этого бульона, которым её поили, когда она простывала. Помнила, какими мягкими и теплыми были руки мамы. Какой приветливой и счастливой была её улыбка. Как сияли её глаза. Как весело она смеялась, а потом… А потом с ней что-то случилось… Она стала холодной. Злой. Неразговорчивой. Стала грубить. Грубить и отдаляться. Не пела ей песен. Не обнимала. Больше не расчесывала ей волосы. Больше не укрывала перед сном. Не варила тех прекрасных супов. Мать ей заменил Капитан… Отец… Отец всегда давал ей ласку. Больше, чем она хотела. Больше, чем она просила. Больше, чем ей было нужно. Всегда опекал. Всегда был рядом. Всегда хотел помочь. Постоянно потакал её желаниям. А когда не мог быть рядом, просил об этом Королеву Арианну. Кассандра все ещё помнила эту заботу. Это неподдельную ласку. Это счастье в глазах бедной королевы. Этот запах бульона, приготовленного отцом. То, как нежно он поглаживал её по голове, когда она болела. Как оставался с ней, когда ей было совсем плохо. Как в подростковом возрасте тренировал её. Этот смех. То, как он учился плести косички. Как позволял ей рисовать на стенах. Как беспокоился за неё. И как наигранно плакал, чтобы рассмешить расстроенную девочку. Как катал её на спине, пародируя лошадь. Кассандра обняла саму себя, зажмуриваясь. Из её глаз потекли слезы, а зубы скрипнули. Губы исказились в гримасе боли и осознания. Ей было холодно. Холодно и противно. От самой себя. От понимания. Она не заслужила столько любви к себе. Она маленькое неблагодарное чудовище. Ужасный человек. Она не заслуживала прощения. Не заслуживала этой любви. Этой ласки. Такого чересчур хорошего отношения к себе. Девушка резко вздрогнула, когда Готель приобняла её за плечи. Брюнетка подняла на неё свои зеленые полные слез глаза. — Ты… Ты не моя мать, — вытерев рукавом нос, произнесла она, — Я придумала тебя. Ты — лишь то, что я хочу видеть. Ты никогда не любила меня, ведь так? — Кассандрочка, ты… — Прекрати меня так называть! Просто ответь! — сорвалась на крик Кассандра. Ей было плохо. Её мутило. Она не понимала, что происходит. В её голове не складывался паззл воедино. Зеркало. Слова Вэриана. Действия отца. Слова Рапунцель. Слухи Короны. Все смешалось. Кассандра уже не понимала, кому верить, а кому — нет. И та чертова призрачная девочка, вечно твердящая ей о мести. Она ничего не понимала. Кто прав? Чьи слова — истина? Чьи — ложь? Почему это происходит именно с ней? Почему? Чего они все от неё хотят?! Почему они просто не оставят её в покое?! Готель вздохнула, кладя ей руки на щеки и слегка приподнимая её. Она осторожно убрала её прядь за ухо, а вторую заправила в волосы. Женщина выглядела печальной и расстроенной. Кассандра судорожно тряслась от слез. Все мысли смешались. В горле стоял противный, мерзкий ком. Его невозможно было проглотить. От него невозможно было избавиться. Девушка вытерла тыльной стороной ладони глаза, отводя взгляд вниз. Там, на земле, сияло что-то синее. Кассандра видела, как волосы Рапунцель блестели золотом. Неприятное жгучие чувство заполнило её грудь. — Кассандра, я понимаю, что ты чувствуешь. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить все это. Мамочка никогда не хотела, чтобы ты пережила такое. Она хотела лишь лучшего для тебя. Я, возможно, совершила много ужасного. Тебе нужно большее. Я недостойна быть матерью такой прекрасной девушки, как ты, Кассандра, — женщина приулыбнулась, смотря в дрожащие глаза бывшей фрейлины. — Я очень рада, что ты выросла таким прекрасным человеком. Что бы ты не сделала, знай, мамочка любит и гордится тобой. Кассандра бросилась той в объятия, шмыгая носом и что-то тихо бормоча.***
Принцесса угрюмо смотрела в землю, пока двое клонов держали её под руки. Не давая выбраться. Видимо, все кончено. В одиночку ей точно не одолеть такое большое количество клонов. Готель… Теперь ещё и Вэриан… Девушка громко дышала, закрывая глаза. Рука болела. Легкие горели. Живот неприятно сворачивался комком от каждого нового удара от очередного клона этого маленького поганца. Во рту стоял неприятный вкус железа. Принцесса сплевывала кровь в траву. Она не вырывалась. Она спокойно принимала удар за ударом. Ожесточенные и ненавидящие. Фальшивка не могла испытывать эмоций. Он лишь выполнял заранее запрограммированную функцию. Ненавидеть и убивать. Маленький гаденыш… Круг из клонов резко расступился, давая проход одному из них. Рапунцель подняла взгляд и застыла. Вэриан… Наверное, правильней даже сказать, лунный Вэриан… Он недовольно оглядел всех стоящих вокруг ему подобных. Было понятно — он глава этой чертовой шайки. Главный клон. Все слушались именно его. Мальчишка скинул бровь, цинично оглядывая принцессу. Она жертва. А он тигр, привыкший играть со своей добычей, прежде чем убить её. — Ну, здравствуй, принцесса, — усмехнулся он, слегка поднимая один уголок губ. Раньше избивавший её клон отошел в сторону, давая названному царю подход к его игрушке. Лунный поднял голову Рапунцель за подбородок. Её волосы упали на измученное от побоев лицо. Золотистые пряди закрывали обзор, пока двое других все ещё держали её под руки. Не шелохнуться. Ничего нельзя было сделать. Больно. Морально больно. Больно от осознания того, что ты погибнешь от рук даже не самого Вэриана. От рук его жалкого клона. Копии. Которая ничего не может, кроме как убивать. Какой позор… — Давно не виделись, Рапунцель, — саркастично произнес он, блаженно растягивая каждое слово. — Ты… Ты не настоящий… Лишь очередной клон… Фальшивка… Уб… Его лицо исказилось. Мальчишка оскалилсяя, нанося удар кулаком в живот и прерывая её слова. Он не любил, когда ему грубят. Не стоило искушать судьбу. Не стоило рисковать. Боль ядом распространялась по телу. Сил кричать не было, и Рапунцель просто глухо стонала. Стонала, сдерживая слезы и сплевывая кровь. Губы дрожали. Ноги подкашивались. Голова кружилась от этого отвратительного металлического вкуса. — Ну, я же с тобой говорю по-хорошему, а ты… — он укоризненно покачал пальцем, попутно цокая. — Не с того вы разговор начинаете, ваша милость. — Все, что ты можешь — это бить беззащитного, да? В тебе нет ни грамма чести! Под… Ещё один удар — на этот раз он пришелся по ребрам. Послышался неестественный хруст костей. Девушка взвыла от боли, поднимая голову к небу. Звезды сияли неестественно ярко. Луна жжгла своим светом заплаканные глаза, в горле бурлили боль, обида, досада и слезы, вперемешку с ещё не выплюнутой кровью. Рапунцель навряд ли выйдет отсюда живой. Она больше не покинет этот остров. Отчаяние задурманивало, смешивалось с болью в одно единое чувство. Ничего не хотелось. Хотелось умереть. Этот ад никогда не закончится. Лицо Вэриана не выражало никаких эмоций, пока он наблюдал за каждым мучением своей игрушки. Какая прелесть. Какое счастье. Какое блаженство. — Ты хочешь драться по чести? — вопросил он. Наклонив голову в бок, он широко раскрыл глаза наигранно надув губы, сделав из них бантик. — Давай. Он сделал пару шагов назад, артистично разворачиваясь на пятке. Малец щелкнул пальцами, и двое его клонов грубо бросили принцессу на землю. Блондинка упала, упираясь руками в рыхлую грязь. Обожженная рука болела. Все ещё. Не переставая. Не давала ей покоя. Боль не оставляла её. Волосы блондинки свисали вниз. Она осторожно встала на ноги. Её шатало. Голова шла кругом от всех этих болевых ощущений. Она не могла стоять ровно. Ноги сами собой подкашивались. Она не сможет защищаться, не сможет драться. Это конец. Все кончено. Вэриан поймал на лету меч, брошенный ему одним из клонов. Малолетний упырь провел пальцем по лезвию, наигранно подкидывая его наверх. Принцесса печально выдохнула, взяв волосы в руки. Она не сможет. Нет сил. Нет желания сражаться. Она в отчаянии. Даже если она будет отбиваться, куча других клонов сделает так, что живой она не выйдет. Чем быстрее закончатся эти муки, тем лучше будет им всем. Все они вздохнут спокойно. Кассандра, которая ненавидит её. Вэриан, который ненавидит её. Все… Все будут счастливы. Вот оно, счастливо навсегда… — Принцесса! — вскрикнула Кассандра, и Рапунцель обернулась на её голос. — Задержи их! Я заберу монету! Кассандра кинула ей свой меч из камня, быстро удаляясь прочь. Бывшая фрейлина впопыхах, казалось, даже не заметила кучу Вэрианов. Или специально проигнорировала. Меч прокатился по земле, оказываясь у ног принцессы. Золотовласая упала на колени, уворачиваясь от попытки Вэриана перерезать ей горло. Схватив левой рукой рукоятку черного меча, она откинула мальчишку от себя, ударяя ногой в живот. Он отшатнулся назад, втыкая меч в землю и кашляя в локоть. Рапунцель встала на ноги одним прыжком, шатаясь и неуверенно держась на ногах. Рука непривычно сжала рукоять меча, с которым она навряд ли умеет управляться. Более того, из-за того, что эта рука была не ведущей, у Рапунцель было намного меньше преимуществ, чем у её оппонента. Но задержать его она точно сумеет. Немного… Какое счастье, что Кассандра все же решила вернуться… Но почему… Один из клонов схватил бегущую Кассандру за ожерелье, на котором висел Кассандриум. Девушка схватилась за шею, испытывая ужасное удушье. Она открыла рот, хватая воздух, как рыба, и оттягивая рукой ожерелье. Легкие горели. Воздуха не хватало. Больно. Страшно. Бывшая фрейлина упала на колени, упершись руками в землю и глубоко и глухо вдыхая. Повернувшись через плечо, она наблюдала свою матушку. Женщина перерезала горло кинжалом одному из своих клонов. Кровь брызгала из сонной артерии, окропляя все вокруг. Старая женщина кивнула Кассандре, символизируя, что она может идти дальше. Брюнетка тоже кивнула, в знак благодарности, и бросилась с места. Раздвигая ветки и кусты, она мчалась к фонтану, чтобы забрать эту злосчастную монету. Принцесса глухо упала на землю, отталкивая от себя лунного мальчишку волосами. Оппонент отлетел в дерево, ударяясь о него головой. Принцесса громко вдохнула и выдохнула, восстанавливая дыхание. Это было сложно. Она устала. Она обессиленная. Она… Девушка слегка привстала, вскрикивая. Глаза слезились… Но она больше не чувствовала боли… Её разум просто отказывался воспринимать столько болевых ощущений… Нервы на обожженной руке больше не выполняли свою прямую функцию… Болевой шок полностью сковал её конечность. Другой клон с особой жестокостью воткнул черный меч, откинутый ранее в сторону во время битвы, ей в ладонь. Слегка надавив ногой на него, он протыкнул руку ещё больше, вонзая лезвие дальше. Разрывал плоть, связки, нервы, мясо… Рука Рапунцель больше никогда не сможет функционировать, как надо, и это очевидно… Мгновение — и девушка потеряла сознание от болевого шока.***
— Рапунцель. Рапунцель, очнитесь! Принцесса! Рапунцель приоткрыла глаза, смотря на горящий над ней огонь. Сзади виднелись деревья-пальмы. Вокруг было темно. Принцесса потерла глаз здоровой рукой и принялась разглядывать Кассандру, стоящую перед ней на коленях. В глазах блондинки читался немой вопрос. Она непонимающе оглядывала все, что окружало её. Кассандра. Меч за её спиной. Сумка, лежащая рядом. Она внимательно следила за её действиями. Девушка перематывала её больную руку тканью. Затягивала и вновь перематывала. Рапунцель прикусила губу от неприятных ощущений. Не больно. Просто неприятно. — Потерпите, Ваше высочество, — тихо произнесла она, завязывая бантик. — Вы сильно повредили руку. Кассандра отстранилась, вытирая перчатки, испачканные в крови, о штаны. Белые штаны, которые уже давно приобрели серый цвет из-за постоянного валяния Кэсс в грязи, окропились в яркие бордовые пятна. Кассандра положила сумку на колени, сняв меч и оставив его рядом. Бывшая фрейлина оперлась о край кабины, смотря вниз. Печально и грустно. Ветер развевал её темные волосы. Свистел в ушах и очень сильно обжигал кожу. Рапунцель тактично молчала, ничего не спрашивая и потирая перевязанную ею руку. Она примерно осознавала, что произошло. Кассандре пришлось забрать желание ради неё. Это… Это прекрасный поступок… Прекрасный и одновременно ужасный. Бедная Кассандра, повторно лишилась матери… И вновь из-за принцессы… — Кэсс, почему ты загадала желание с Вэрианом? — Принцесса… Она замялась, сглатывая. Кассандра прикоснулась рукой к шее и вскочила. Она широко раскрыла глаза, открывая сумку и начиная рыться в ней. Нет… Его нет в ней… Черт… Девушка выдохнула, сжимая руку в кулак на шее, и вновь подняла шокированный взгляд на свою бывшую подругу.— Я не загадывала его…
***
Вэриан встал с рыхлой земли, сплевывая кровь. Он вытер уголки губ, на которых также засохла кровь. Принцесса действительно оказалась сильнее, чем он думал. С ней так просто не расправиться. Даже с кучей клонов. Чертова девка. Но ничего… Все ещё впереди… Он сможет отомстить… Он возьмет реванш… Мальчишка выставил локоть в сторону, и Филин сел на его предплечье. Вокруг его ног крутился Руддигер. Вэриан ухмыльнулся, оскалившись и поглаживая своего верного помощника по шерсти. Они хорошо справились. Все шло по плану. Все бы пошло по плану. Если бы Кассандра не совершила саботаж. Эту дрянь резко начала грызть совесть, и она подумала, что может вершить правосудие. Но ничего… У него ещё много времени, чтобы сломать её. Он сломает её волю, и она больше не сможет противиться. Он тут настоящий кукловод. Она лишь пешка. Глупая пешка. Всегда была и будет ею. Так или иначе, их сделку никто не аннулировал. А, значит, у него все ещё есть рычаг давления на неё. Мальчишка заметил фиолетовый блеск в песке. Встав с земли, он поднял вещь. Отряхнув фиолетовый камень от песка, он широко улыбнулся. Кассандриум… Взяв его за бусы, он принялся разглядывать тот в лунном свете. Она забыла тут свою подвеску… То, что так сильно внушало ей веру в лучшее…— Видимо, нам придется ещё раз повидаться с миледи.