why did you keep silent?

— блять… какой этаж? голос джозефа из обычного стремительно превращается в дрожащий. адам еще этого не заметил, он что-то ищет в своем рюкзаке, поставив его на пол лифта, но ронан разницу отмечает сразу. — чего? — бурчит адам, все еще роясь. — этаж, этаж! номер, который ты снял, на каком этаже? — тараторит джозеф. — двадцать седьмой. джозеф закрывает руками лицо, трет лоб. — я не пойду, — севшим голосом говорит он. — что значит не пойдешь? — поднимает голову адам. — почему? — он боится высоты, — отвечает за него ронан, угадывая. — давно ты в шерлоки заделался, а, линч? — голос джозефа снова становится нормальным, но только для того, чтобы выругаться. адам наконец выпрямляется. всматривается в бледное лицо напротив: джозеф даже не пытается скрыть свой испуг, его руки тоже начинают дрожать. кто бы мог подумать, что человек, способный на все во сне, не способен на что-то в реальности. хотя, возможно, в этом и вся фишка. — ты серьезно? почему ты не говорил? — адам подходит чуть ближе. — блин, откуда я знал, что тебя прижопит спать сегодня на такой верхотуре! — джозеф всплескивает руками. ронан закрывает глаза. когда-нибудь он прибьет этого придурка. за вечный обман и пошлые шутки, за розыгрыши, выходящие далеко за пределы разумности, за дикое веселье и пьянки, за ненормальных друзей, за такие вот сюрпризы. — джози, послушай… — ронан открывает глаза. — это поездка в горы. горы, джози. типа, высоко! ты понимаешь? если ты боишься высоты, какого хрена ты поехал? за отсутствие мозгов и логики он готов прибить его вот прямо сейчас. — я вас везу. когда я за рулем, мне не страшно. лифт тренькает и останавливается. секунд пять они втроем не шевелятся, смотря друг на друга. вздохнув, адам выходит первым. джозеф что-то пытается промямлить, но ронан выталкивает его перед собой. двери закрываются. до номера они идут в полном молчании. — я буду спать в машине, — говорит джозеф и останавливается. — шагай давай, — ронан снова тыкает его, принуждая идти. номер попался классный: минималистичный дизайн, огромная кровать, большие панорамные окна, за которыми открывается чудесный вид на лексингтон — второй город в их путешествии, где они решили заночевать. адам и ронан осматриваются, джозеф так и остается стоять в дверях. взгляд его направлен за окно и не выражает уже ничего, даже страха. ронан подходит к нему и, схватив за руку, втягивает внутрь комнаты. — тебе нужно отдыхать. ты за рулем, ты не можешь ночевать в машине, потому что не выспишься. — я нагрежу чего-нибудь, чтобы выспаться, — все еще смотря в окно, говорит джозеф. — адам тебе врежет. никаких таблеток, у вас уговор. и ты, вероятно, не пустишь меня за руль, так? — нахуй иди. — ну вот. так что просто не смотри туда. закрывай глазки, баю-бай. — я не могу закрыть глазки, твою мать, пока знаю, что мы на двадцать седьмом этаже! — джозеф садится на пол, всем видом показывая, что ближе он не подойдет. ронан оставляет его, подходит к кровати, что-то обдумывая. наконец вытаскивает из кармана зеленую снотворную таблетку и сует ее в рот. во сне он возится совсем недолго, джозеф хорошо его обучил. для быстроты процесса нужный предмет надо начинать представлять еще в реальности, чтобы время во сне тратилось не на выверты фантазии, которые сонное пространство может внезапно изменить, а на отточку внешнего вида предмета и его необходимых функций. просыпается ронан с белыми очками в руках, чуть большими чем те, любимые джозефом, что сидят сейчас криво у него на голове. толстые, темные стекла напоминают саму ночь: поверхность даже не блестит, поглощая весь свет, кажется мягкой, бархатной. ронан из любопытства трогает пальцем стекло — оно идет густой и плотной рябью. джозеф своего положения не поменял за это время. адам сидит рядом и караулит. вместо уговоров, ронан просто надевает очки на джозефа. — это должно помочь. как очки виртуальной реальности, только там места, которые ты сам выбираешь. джозеф крутит головой. очки сидят плотно по лицу, глаз почти не видно. — извини, линч, но тут просто темно и все. проеба… ронан отвешивает ему легкий подзатыльник. очки прыгают еще ближе на нос. теперь темные стекла вибрируют, вытекают за пределы оправы, плотнее обхватывая голову джозефа, приближаясь к глазам, касаясь ресниц. еще секунда — и черная бархатная ночь заменяет ему зрение. джозеф не шевелится, но и не сдергивает очки. — не думай, что не смогу въебать тебе, даже если ослепну, — осторожно говорит он. — переключатель на правой дужке. наслаждайся. они вдвоем с адамом раздевают и укладывают джозефа на кровать, накрывают одеялом. тот затихает мгновенно. ронан не уверен, сколько проходит времени, прежде чем джозеф засыпает. за панорамным окном сумерки насыщаются темным синим, погружая город в дымку приближающейся ночи. ронан садится на подоконник и рассматривает улицы, дома и совсем маленькие машины с высоты полета чейнсо. они все жутко устали за сегодня, так что их с адамом хватает только на душ, половину комедии по местному каналу и пару бутеров. уже перед тем как заснуть, ронан осторожно стаскивает с джозефа очки — он вернет их чуть позже, ему просто хочется посмотреть что там. очки отлепляются от кожи и ресниц легко, без труда. он сам не надевает их, просто заглядывает внутрь. он сделал их считывающими память носителя, чтобы тот смог видеть места и вещи, которые действительно знал. этакий персонализированный телевизор, небольшая, но достоверная замена реальности. носитель просто наблюдал сцены из прошлого, как в кино. внутри очков его дом. его ферма, утопающая в солнечном свете. легкий ветер колышет листья на яблоне сразу возле дома. вдалеке на поле ронан видит три фигуры — двое дурят возле стога сена, пытаясь наперегонки забраться на него, но по факту просто раскидывая его в разные стороны, а третий заливисто смеется. это было в прошлую субботу, когда у адама начались каникулы, а джозеф предложил поездку в горы.