I wish that I could see you right now Bury me with all the lights out Woke up surprised Am I really alive? I was trying to die last night I survived suicide last night Catch a feelin' for me
lil peep - leanin'
на часах 8:30, и ронан уже в школе. лежит головой на парте с закрытыми глазами. чувство такое, будто он вовсе не спал этой ночью. будто слова гэнси с пожеланием спокойной ночи его и подняли с утра, ронан даже не уверен, успела ли его голова коснуться подушки. воспоминание о кратком миге сна вызывает смутное беспокойство. что-то тяжелое и закрытое для него было в этом сновидении, он был там, где не должен был, и видел то, что, видимо, предпочел забыть. ронан обхватывает голову руками. впереди целый учебный день, а он уже измотан. ненавистные уроки и гадкое предчувствие вгоняют его в опасную мелахнолию. — мне надо отвлечься, — говорит ронан и пару раз стукается головой об парту, чем привлекает внимание адама. тот сидит позади него и скрупулезно готовится к уроку. — например, м-м-м-м, я даже не знаю, алгебра, может? — адам роется в сумке, выуживая учебник. — пожалуй, нет. — или исправить твои отвратительные оценки по истории. — тоже не то. — химия? мистер блейк все еще ждет твою лабораторную. — слушай, пэрриш, откуда ты так хорошо знаешь то, о чем я сам понятия не имею? — ронан сдвигается и ложится на парту правой щекой, чтобы кинуть на адама очень сонный, кривой, но, как он думает, укоризненный взгляд. — лабораторная? серьезно? — серьезней некуда, линч. ты это поймешь в конце года. ронан долго молчит, рассматривая адама, потом отворачивается. — надеюсь, кавински сегодня будет на заезде. — ронан, ты обещал не гоняться, — адам переходит на злобный шепот. — тем более в таком состоянии. — я обещал дику, но его тут нет, так что он не узнает. а ты будешь хорошим мальчиком и ничего ему не скажешь. — еще как скажу. линч оборачивается. — тогда я прямо сейчас пойду в банкомат, сниму дохуя наличных и оплачу твое обучение в этой гребаной школе до конца выпуска. как тебе такое, адам пэрриш? — ну ты и мудак. вполне удовлетворенный разговором, ронан снова ложится головой на парту. до начала урока еще семь минут. это на семь минут дольше его сегодняшнего сна. ронан закрывает глаза и проваливается в темноту. и выплывает из нее достаточно быстро — на парту справа от него глухо падает учебник. это, скорее всего, гэнси. тот ничего не говорит, продолжая готовиться к уроку. он запыхался. школьная парковка сегодня под завязку, гэнси высадил ронана и адама у главного корпуса, а сам поехал искать место. и, видимо, бежал, чтобы успеть на урок. гэнси садится за парту, и ронан слышит, как он произносит: — кавински чуть не умер сегодня ночью. слышит и совершенно не понимает смысла. сонная пелена так уютно укутывает его коконом. разорвать ее и выбраться наружу, в реальность, кажется просто невозможным. ронан с трудом поднимает голову и смотрит на гэнси. — что? — кажется, попытка суицида. я точно не знаю. но всю его банду вызывают к директору по одному. я припарковался рядом с прокопенко, он был так подавлен, что я спросил, что с ним. он ответил. гэнси замолкает, заторможенно переводя взгляд с ронана на адама. они все слишком удивлены и обескуражены, чтобы обсуждать это. джозеф кавински и самоубийство в одном предложении? в какой реальности сегодня проснулся ронан? этот вечно ухмыляющийся похабник совершенно не производил впечатление человека, который может по каким-либо причинам наложить на себя руки. он постоянно играл со смертью, да, но никогда не хотел, чтобы она приходила за ним. так раньше думал ронан. и сейчас, на протяжении всего урока алгебры, на котором он не слышит ни единого слова, он перебирает в голове возможные причины и не находит ни одной. урок заканчивается, и линч, подхватив рюкзак, стремглав направляется к корпусу администрации, надеясь, что свора джозефа все еще там. он не обращает внимание на оклики гэнси и ругательства адама. неправильность этой истории беспокоит. он должен знать почему. подходя к корпусу, ронан видит прокопенко, скова и цзяна. они оборачиваются все одновременно, когда видят его, и кидают озабоченные взгляды друг на друга. ронан не тратит время на приветствия. — что с ним? — сходу спрашивает он. прокопенко медлит с ответом. свежие синяки на его лице настораживают. — да так, небольшие царапины. подрался кое с кем. — так подрался или пытался себя убить? — подрался, пытаясь себя убить. ронан хмурится. все трое не сводят с него глаз. — но почему? — слушай, линч, он… — начинает сков, но замолкает, видя, что к ним подходят адам и гэнси. — слава богу… и не приезжай сегодня на заезд. — черта с два. — все равно ты гоняешься только с ним, а его сегодня не будет. — ронан! — возмущенно встревает гэнси в их перепалку. — да блять. — линч на мгновение прикрывает глаза. — я серьезно. сегодня не приезжай. — сков ясно дает понять, что спор бесполезен и вообще разговор окончен. они с проко и цзяном разворачиваются и уходят по направлению к парковке. ронан провожает их взглядом и хер он их послушает. — ты же все равно поедешь, так? — раздается сзади голос гэнси. не получив ответа, он продолжает: — тогда мы с тобой. им троим не надо озвучивать опасения насчет неприятностей, в которые может попасть линч. он обязательно попадет, а двое за его спиной просто постараются минимизировать последствия. на улице уже почти темно. ронан обнаруживает это внезапно, на пассажирском сиденье камаро, когда гэнси притормаживает у дверей фабрики. линч мотает головой, словно отряхиваясь от липкого и надоедливого школьного дня, в течение которого его не покидало ощущение, что его сон и неудачное самоубийство джозефа как-то связаны. они оба сновидцы, но кроме этого ничего между ними нет. кажется. ближе к ночи они садятся в бмв, и только теперь, за рулем, ронан оживает. как цветку, нуждающемуся в поливе, ему жизненно необходимо ощущать кожаную поверхность руля под ладонями, слышать глухой рык заводящегося мотора, чувствовать те самые секунды при переключении скоростей, когда машина замирает и через мгновение рычит снова, разгоняясь. его дикая страсть к скорости помогает ему освободиться от давящего морока. гэнси предупреждающе касается его плеча, и ронан смотрит на спидометр — слишком быстро для городской черты. и слишком медленно, чтобы голова снова стала ясной. два заезда, возможно, спасут его. не кавински, так кто-нибудь другой. фонари почти не освещают пустырь, где собрались участники гонок. свора кавински, еще пара ребят из эгленби, пацаны из местных. ну и линч. не любитель таких тусовок, но любитель надрать зад тем, кто боится слишком сильно нажать на газ. вообще, он предпочитает искать жертв прямо на улицах, но сегодня ему некогда. сегодня непонятное беспокойство, завладевшее им с утра, доконало его вконец. линч высаживает гэнси и адама и встает у стартовой черты. второго участника еще нет, но ронана знают все. знают и ненавидят. кто-нибудь, желающий обогнать его, явится очень быстро. машина прокопенко встает в один ряд с ним ровно через тридцать секунд. стекло опускается, растрепанная светлая голова высовывается наружу. — тебе, кажется, было сказано сегодня не приезжать. — ну тогда давай по-быстренькому, и я свалю домой. или ты так не умеешь? прокопенко сплевывает на асфальт и поднимает стекло. гэнси, стоящий неподалеку, подходит к бмв. — линч. только без глупостей. — гэнси облокачивается на бортик дверцы и наклоняется к ронану. — хорошо, папочка. я туда и обратно. вы с адамом даже не успеете сделать домашку по химии. ричард смеряет его тяжелым взглядом и отходит к адаму. гонку выигрывает ронан. весь заезд он расслабленно держится позади практически на целый корпус, но под самый конец, как только прокопенко теряет бдительность, резко вырывается вперед. тому не хватает мощности тачки догнать линча. ронан знает это. он знает их всех, сколько лошадок содержится под их капотами и какую тактику гонок они предпочитают. скучно. кавински единственный, кто действует инстинктивно, дико, безрассудно, заставляя ронана скрежетать зубами от злости, если он проигрывает, и ликовать, если приходит первым. поэтому все очень быстро привыкают, что угольно-черный бмв всегда выстраивается в ряд только с белоснежным мицубиси. взрывоопасное сочетание, приводящее в восторг всех участников. ронан самодовольно улыбается, когда подъезжает к гэнси и адаму. они стоят возле машины знакомого из школы и о чем-то беседуют. и, кажется, вполне неплохо проводят время, так что ронан снова сворачивает к стартовой черте. на этот раз его уже ожидает свон. машина нетерпеливо ревет мотором. ронану кажется, или у них на него зуб? этот заезд он тоже выигрывает. сразу после возвращения машин на пустырь, свон опускает стекло и кричит линчу: — давай по второму разику? — скажешь это прокопенко сегодня ночью. ронан укатывает от него к своим. гэнси и адам встречают его довольными, но сдержанными улыбками, как родители, чей малыш вдоволь наигрался на площадке, и теперь они наконец все вместе могут пойти домой. линч уже готов им подыграть и не отмачивать едких комментариев, когда видит белый мицубиси, припаркованный в стороне и затерявшийся среди знакомых машин — свора окружила его со всех сторон, будто оберегая. или сдерживая? кавински никому не дал бы свою тачку, значит он тоже здесь. значит, ему нагло врали. значит, заезды были просто способом не выпускать его из машины и не дать узнать, что джозеф тут. но он узнает. и теперь намеревается с ним поговорить. и выяснить, что случилось и за что так вызверилась на него свора. оставив бмв, ронан направляется прямиком к ним. за мельтешением гонок, плохим освещением и собственной ненаблюдательностью он не сразу замечает кавински, сидящего на капоте мицубиси. как кот, лениво обозревающий окрестности, он сидит по-турецки, положив руки на колени, и рассматривает что происходит вокруг. завидев линча, кавински поникает головой на мгновение, но быстро снова поднимает ее, уже не отводя взгляда. ронану преграждает путь прокопенко. синяки на его лице в свете фонарей кажутся совсем черными. на заезде было не так заметно. — господи, да что за херня тут у вас происходит? — удивляется ронан. ему даже приходит в голову возможность розыгрыша. но зачем? он практически не общается с ними всеми, только на гонках. он неинтересная жертва. — тронешь его — убью, — зло проговаривает прокопенко. — да с чего мне его трогать?.. прокопенко отходит в сторону, давая пройти. линч огибает стоящую боком машину скова и подходит к мицубиси. и вот теперь ему становится понятно, чего так распереживались парни, охраняя своего вожака — кавински выглядит чертовски нехорошо. его позу можно принять за расслабленную, но на деле он с трудом удерживает себя в таком положении. это видно по его поникшим плечам и рукам, которые он положил на колени. рукам, укутанным от запястий до локтей в тугие белые бинты. кое-где они окрасились красным. линч разглядывает его измученное, осунувшееся лицо с неверием, что перед ним тот самый кавински, вечно улыбающийся мудак и заводила. ронана окатывает гадким осознанием, чему именно он был свидетелем сегодня ночью. — это был ты. — хотел пробиться в твое сновидение, — хрипло говорит джозеф. его голос звучит так, будто он орал всю ночь. — из чужого сна труднее проснуться. мне нельзя было просыпаться. кавински поднимает руки и с силой растирает лицо, словно пытается содрать с себя свою беспомощность. мимо проезжает машина, обдавая их двоих светом фар. белая футболка джозефа мелькает в пучке ярких лучей, тот опускает руки, и ронан видит на ней кровавые пятна по бокам. такие же, как на бинтах. а еще он видит картинку, напечатанную на футболке, ровно на груди. и это его собственная фотография. даже не смотря на то, что татуировка исчезла, он узнает свою спину по тонкому шраму на лопатке, полученному еще в детстве, и свой бритый затылок, который венчает корона. тот школьный день был просто абсурден. накануне стая прознала про страсть гэнси к теориям про мертвых королей, не то чтобы это было каким-то секретом, и это показалось им очень забавным. и на следующий день кавински притащил ему корону, водрузив ее ричарду на голову прямо во время урока истории. корона была сделана потрясающе детально, учитель истории долго рассматривал ее, пытая джозефа откуда тот ее взял. а потом вызвал полицию и экспертизу из главного исторического музея в вашингтоне. корону отправили в лабораторию, где подтвердили, что она не настоящая и не украдена, как опасался учитель истории, это просто хорошая копия. великолепная копия. но ронан никогда не надевал ее. тем не менее, сейчас он видит фотографию с этой самой короной у себя на голове, и, кажется, не дышит вовсе. пятно крови на принте касается его затылка. и куда делась татуировка? вероятно, он еще спит. или окончательно сошел с ума, как предсказывал деклан, потому что все это кажется вымыслом и в голове укладываться не желает совершенно. линч поднимает глаза на джозефа — тот рассматривал его, видимо, все то время, пока в мозгу ронана взрывались заряды — и, встретившись взглядами, они продолжают молчать. наконец, ронан находит в себе силы указать кивком на руки кавински и спросить: — зачем ты сделал это? джозеф не отвечает. он по-прежнему изучает линча, будто хочет запомнить каждую черту и выражение, будто боится, что больше не увидит его вновь. — я устал, — тихо говорит он. — знал бы ты, как чудовищно я устал. ронан не уверен, ответ ли это на его вопрос или описание теперешней ситуации. сглотнув противный комок в горле, он открывает рот, чтобы задать еще пару сотен вопросов, потому что скудные и недостаточные ответы джозефа лишают его рассудка. он барахтается в воде и не видит спасительных берегов. но кавински опережает его, выпаливая: — это уроды теперь выгуливают меня, как пса на поводке. отобрали все таблетки. — джозеф кривится. — они не дают мне заснуть. прокопенко, все это время стоящий у заднего бампера мицубиси и прекрасно слышащий весь разговор, оборачивается. джозеф молча показывает ему средний палец. — ронан! — раздается сзади. адам и гэнси останавливаются у окружающих мицубиси машин, не проходя внутрь импровизированного круга. кавински вздыхает. — тебя тоже не оставляют одного. опасные твари, да? и снова ронан не уверен, к кому именно применяется это сравнение. — иди, линч. только знаешь что? я никак не могу понять, к кому именно из них двоих ты каждый раз бежишь? черный бмв блестит отполированным боком. машина отца, с акульей мордой и грубым характером. ронан любит ее безмерно. он отдает ключи адаму, а сам усаживается на пассажирское сиденье и приваливается головой к дверце. «они не дают мне спать». пожалуй, ронану сегодня тоже не уснуть. он проводит полночи, ворочаясь на кровати, безрезультатно мучая себя. откровения джозефа, его разбитый вид, его гребаные порезанные вены и заляпанные кровью бинты — ронан перетряхивает свою память в поисках момента, когда он стал причиной для всего этого. они никогда толком не общались, ронан не лез в их банду, кавински тоже предпочитал держать дистанцию. гонки? они встречались на заездах, они дрались после них. десяток ударов под ребра, выбитый зуб кавински и сломанный нос ронана в прошлом году — это начало? ронан не замечал взглядов, не было никаких провокаций. когда джозеф успел так глубоко погрузиться в свое отчаяние? сколько он уже мечтает заснуть и не проснуться?.. ронан обнаруживает себя перед его особняком. мотор заглушен, руки крепко сжимают руль. он видит четыре машины, припаркованные рядом и подпирающие своими боками мицубиси. четыре сторожевых пса, охраняющие своего израненного вожака. они все еще не доверяют ему. ронан выходит из машины и направляется к дому, во всех окнах которого зажжен свет. но не успевает даже сделать и десяток шагов — вся шайка уже ждет его на крыльце. свон и цзян даже спускаются вниз. джозеф стоит в дверном проеме и тяжело опирается о косяк. — я хочу с тобой поговорить. — говорит ему ронан. — без них. — а не пошел бы ты? — скалится свон. — ты не послушал нас тогда, а мы не послушаем тебя сейчас. ронан переводит злой взгляд на него. и отвечает: — у него зашиты вены, а не рот. и он может ответить сам. свон рычит и кидается на линча, с размаху ударяя его кулаком в челюсть. ронан делает пару шагов назад, но удерживается на ногах. он не бьет в ответ, в глубине души думая, что заслуживает. он заслуживает намного, намного больше, и сегодня он рассчитывает выяснить сколько именно. — я дам тебе поспать, — выкрикивает ронан джозефу, вытирая рукавом разбитую губу, — но пойду с тобой, ты не будешь один. воцаряется тишина. кавински медлит, затем отталкивается от двери и спускается по ступенькам. прокопенко опережает его. — богом клянусь, если ты… — начинает он. — я не планирую убивать его. ты это хочешь услышать? — ронан спокойно отвечает ему. на самом деле его восхищает их преданность. непоколебимость в действиях и сплоченность. он опять задумывается над тем, насколько же сильно джозефу плохо, если даже окруженный своей стаей, он чувствует себя так одиноко. хлопает дверца — кавински уже сидит на пассажирском кресле бмв. так странно видеть его не за рулем своей машины. ронан усаживается рядом, заводит мотор и выруливает на дорогу, мгновенно разгоняясь. рокот проносится по пустынной улице. стая остается на лужайке дома, наблюдая, как бмв скрывается за поворотом. прокопенко делает шаг в сторону своей машины, готовый последовать за ними, но свон останавливает его. — если он заснет вместе с линчем, ты ему уже не сможешь помочь. они пойдут в его сон, и оттуда он либо вернется исцеленным, либо не вернется вовсе. прокопенко отчаянно рычит, закрывая лицо руками. он не любит ждать. но еще больше он не любит ждать смерти кого-то близкого. все четверо заходят в дом. они не спали больше суток, но хрена с два они заснут и сейчас. бмв петляет сначала по улицам генриетты, потом выезжает за город. ночной воздух врывается в открытые окна машины. они едут в тишине, слушая завывания ветра и рычание мотора, прерывистое во время переключения передач, затихающее на поворотах и снова усиливающееся раскатами, когда ронан вжимает педаль в пол. он ведет достаточно быстро, периодически посматривая на джозефа. пока нельзя, чтобы он засыпал. когда кавински прикрывает глаза, ронан легко касается его, будя. обнаженный участок кожи на руке между бинтом и краем футболки отлично для этого подходит. они едут уже десять минут, и кавински проваливается в сон все глубже. ронан замечает и трясет его за плечо. когда это не помогает, он касается его шеи и подбородка, поглаживая, надеясь, что такие неожиданные прикосновения выдернут того из сна. джозеф открывает глаза и садится на сиденье ровно. ронан убирает руку. — осталось немного. — бля, в какие ебеня ты меня везешь? нам просто нужно поспать. — кавински трет глаза тыльной стороной ладони. — я не хочу, чтобы нам мешали. — у тебя точно никто в багажнике не лежит? и ты не заставишь меня выкапывать яму, чтобы похоронить какую-нибудь мерзкую дичь, которую ты приснил накануне? — точно. все трупы я хороню у себя в амбарах. джозеф не отвечает, пялясь на линча. на его уставшем лице написано неверие вперемешку с любопытством. наконец они сворачивают на проселочную дорогу, далее — на поле. ронан заглушает мотор. — здесь проходит силовая линия. так нам будет проще попасть в одно и то же место во сне, — объясняет он. — боже, вчера я хотел сдохнуть, а сейчас я реально умру. от скуки. — кавински бьется головой о дверцу. — это не смешно, джозеф. тот молчит, постукивая пальцем о коленку. — ты знаешь, что я запрещаю своим парням называть меня по имени? проко как-то назвал меня «джози», я сломал ему нос. — но мне не запрещаешь. джозеф удостаивает его пристальным взглядом, затем отворачивается и откидывает спинку кресла максимально назад. — как мне найти тебя? — просто будь там, где тебя вышвырнет. я сам. — какая поразительная самостоятельность. — спи, блин. линч так же откидывается на сиденье, лицом к джозефу. тот засыпает мгновенно. руки вытянуты вдоль тела, голова повернута к ронану, длинная челка закрывает один глаз. ронан сам не знает зачем, но протягивает руку и убирает непослушную прядь тому за ухо, легко касаясь щеки, чтобы не разбудить. он проваливается в сон через пару мгновений. кавински обнаруживается в его лесу, сидящим на пригорке под огромным розовым зонтом хэллоу китти и курящим сигарету. идет теплый летний дождь. светло-серые облака обещают, что он скоро закончится. ронан делает их чуточку темнее и подлезает под розовый зонт. джозеф двигается. — лучше б я помер. ненавижу тебя, — говорит он. — я иногда не понимаю, говоришь ты относительно данной ситуации или в целом. — тебе меньше надо общаться с гэнси, становишься таким же занудой. — кавински докуривает и щелчком отшвыривает бычок на траву. линч провожает его недовольным взглядом, закрывает глаза, и окурок исчезает. — фокусы уровня «бог», — хмыкает джозеф. — я хочу посмотреть. — выпаливает ронан, жестом указывая на его перебинтованные руки. кавински медлит, но все же кивает. он хватает зонт и резко втыкает его ручкой в землю, чтобы не мешался. затем разбинтовывает руки, с каждым слоем делая это аккуратнее. ронан думает, что он тоже впервые увидит то, что скрыто под повязками. он сильно сомневается, что джозеф ранил себя осознанно. бинты падают на траву. на руках обнажаются глубокие продольные полосы, разрезающие татуировки и пересеченные короткими стежками. от их количества рябит в глазах. кавински не смог бы порезать себя так много раз, оставаясь в сознании. — что это было? — сглотнув, спрашивает ронан и смотрит на джозефа. тот рассматривает свои руки с неверием и любопытством, осторожно крутя их. — я… — он заминается, — я приснил огромного паука. вместо лап у него были ножи. он успел добраться только до рук. затем прокопенко разбудил меня. наверное, я кричал. — джозеф говорит прерывисто, с трудом выдавливая из себя слово за словом. затем он опускает руки и продолжает: — я заснул повторно прямо на столе, куда они меня положили, чтобы обработать раны, перед этим втащив прокопенко пару раз и сумев достать из кармана снотворное. закинулся сразу двумя, чтобы наверняка. будили они меня долго. именно тогда я пытался прорваться к тебе. вместе с пауком. чтобы уж точно он закончил там со мной. линч лишается дара речи. все это кажется нереальным, даже если учесть, что они сидят в сновидении, под огромным розовым зонтом. — почему ты молчал? — он задает вопрос, мучивший его уже очень долго. кавински поворачивается к ронану, вскользь проходясь взглядом по лицу, затем ниже и останавливаясь на скрещенных руках. ему трудно говорить, ронан чувствует это. так же сильно, как и то, что джозефу это необходимо. им обоим. — ты просто не видишь себя со стороны. — начинает кавински и затем улыбается. — совершенно недостижимый. холодный, как айсберг. я замерзал под твоими редкими и надменными взглядами. замерзал и умирал. я не мог просто подойти. как ты себе это представляешь? «эй, линч, ты мне очень нравишься. нет, я схожу с ума каждый гребаный раз, как вижу тебя, пойдем в кино?». не смеши. как минимум, ты бы подумал, что я разыгрываю тебя. как максимум — выбил бы еще пару зубов. к тому же… адам или гэнси? я правда не могу разобраться. он умолкает. ронан хмурится. дождь начинает барабанить по поверхности зонта с утроенной силой. — ты решил утопить меня? — кавински смотрит, как крупные капли срываются с зонта на траву. — не молчи, блин. — почему на футболке эта фотография? кавински поникает головой, руками зарываясь себе в волосы. — потому что я люблю тебя уже очень давно, — тихо говорит он. — с тех пор, когда на твоей спине еще не было татуировки. когда ты был беззаботен и часто улыбался. а корона… она слишком хороша для дики-дика. никто из вас не замечает, кто настоящий король. джозеф не шевелится, ожидая реакции. которую не получает. ни сейчас, ни пару минут спустя. — ну, я подозревал это, — горько говорит он и встает. он хочет выбраться из-под зонта, но ронан хватает его за руку, осторожно, помня про раны, и тянет обратно. джозеф снова садится и, не поворачиваясь, говорит: — только без жалости. — ты мне дал слишком мало времени на осознание, джозеф. — это все не имеет значения. адам или гэнси? — ни тот, ни другой. — ноа? только не говори, что ноа. вы же, блин, в курсе, что он призрак, правда ведь? — мне нужно время, джози, ты же понимаешь это? — «джози»… господи, какая я тряпка… — кавински бурчит себе под нос и прикрывает глаза. — скажи это еще раз, прошу. ронан бесшумно наклоняется к самому его уху и шепчет: — джози. дождь прекращается, и их окутывает тишина. серое небо успокаивается и светлеет с каждой минутой. спустя пару часов они оба просыпаются в бмв и на протяжении всего пути до дома не произносят ни слова. розовый огромный зонт хэллоу китти глупо торчит из открытого окна машины. то что надо для пикников на природе.