Его надежда

— Слушай, даже я уже считаю, что тебе стоит отсиживаться дома, а не скакать по клановому кварталу и деревне, — Кин проговаривает после собрания, когда уже идём домой. — Упорством ты ничего не добьёшься, невооружённым глазом заметно, что устаёшь сильно даже от простой ходьбы… — С этой проблемой разберусь сама, — тяжело вздыхаю, не желая соглашаться с правдой. — Дай создам нормальные условия для клана, иначе… ты знаешь, чем это всё закончится. Парень нехотя замолкает, а я продолжаю упорно игнорировать боли в спине и уставшие ноги. Мои неплохие знания в области медицины дали морально подготовиться к возможным неудобствам, которых становится всё больше с каждой неделей, но одно дело предполагать, а уже совсем другое ощущать на практике. — Пойдём передохнём, — довольно уверенно схватив за запястье. — Нам придётся пройти ещё столько же, лучше не перегружай тело настолько сильно. — Вообще-то я шиноби, и вполне могу… — красноречивый взгляд знакомого заставляет прикрыть ротик, и запрятать подальше протесты. — Наследственность в этой области ничего хорошего не сулит, — он буквально падает на лавку, благоразумно до этого отпустив мою конечность. — Беременность твоей матери проходила сложно, об этом судачили даже за пределами Сенджу, обвиняя заодно главу в подборе ужасной партии… Извини, но они были правы, ничего кроме красоты эта женщина явно не имела — умом не отличалась, генетикой не блистала, только разве что бесконечной наивностью и любовью к Буцуме. — Давай не будем обсуждать усопших, — прикладываю ладонь ко лбу, прикрыв глаза. — Во мне не только гражданская кровь, я чувствую себя отлично, просто утомляюсь быстрее обычного, и передвигаюсь немного неуклюжей. — За последние недели три или четыре в размерах пузожитель явно прибавил нехило, — продолжив кидаться наблюдениями. — И бегать ты уже не в состоянии, поэтому засядь в доме для спокойствия окружающих, особенно после того, как сегодня интригующее положение стало достоянием общественности. Инудзука даёт дельные советы, но кто сказал, что я буду им следовать. Пока могу засовывать нос в дела деревни, не перестану продолжать этим заниматься. После рождения ребёнка я не смогу всецело заниматься только плетущимися вокруг интригами, начну упускать важные моменты, поэтому стоит сейчас уладить все формальности. — У меня есть ещё недель шесть или семь до третьего триместра, — проговариваю, выпрямив спину и повернув голову в сторону собеседника. — Там уже действительно станет очень тяжело, а пока стоит работать и не жаловаться. — Айко, моя мама в этом мире умерла из-за такой же самоуверенности, — шепотом, чтобы никто другой не расслышал. — А наши способности не так страшат окружающих, как умения Дьявола, наследникам которого будут мешать появиться всеми возможными способами. — Мне вчера в кухонное окно залетела стрела, — улыбаюсь, пожимая плечами. — Если бы не отошла, она бы пробила голову… Меня и так пытаются убрать, так что не тебе говорить об опасности. *** — Госпожа, глава, нам нужно кое-что обсудить, — Джун ждал довольно долго окончания собрания, поэтому сейчас немного торопится, подстёгиваемый нервами. — Прошу простить наглость, но откладывать на потом больше нельзя. Мадара скрещивает на груди руки, довольно расслабленно расположившись на диване в кабинете, даже сейчас продолжая излучать привычное высокомерие. Длинные непослушные волосы, забранные в хвост, открыли лёгкие морщинки на лбу, появившиеся из-за постоянно хмурого выражения на лице. — Говори, — он явно не собирался приказывать, но в отношении подчинённых чисто машинально использует такую интонацию. Телохранитель несколько виновато посматривает в мою сторону, а потом наконец-то открывает рот, несмело начав объяснять, зачем сегодня вечером тратит наше личное время. — Прошу снять меня с должности сопровождающего Айко-самы, — склонившись в поклоне. — И понизить в звании, сделав обычным рядовым шиноби, а не командиром. — И почему я должен это делать? — муж походит на ленивого кота сейчас, которому совсем не хочется менять уже сложившийся порядок, занимаясь поисками подходящей доверенной личности. Я хочу тоже что-то сказать, но поднятая ладонь родного человека заставляет продолжить хранить молчание, оставшись лишь наблюдателем. — Мне нужно быть дома так часто, как это возможно, — не выпрямившись, продолжая смиренно склонять голову. — У Киёко уже почти двадцать четвёртая неделя, ей тяжело тянуть на себе хозяйство, а родственников у нас, как известно, в живых никого не осталось. — Значит, дело в жене, — глава задумчиво протягивает, покосившись в мою сторону. — Я очень благодарен Вам за оказанное доверие и большое жалование, позволяющее безбедно существовать даже в самые тяжёлые для клана времена, но не могу находиться почти двадцать четыре часа в сутки около госпожи, — наконец-то разогнувшись. — Последнее время мои отгулы превысили допустимую норму, это больше не может продолжаться… Тишина окутывает пространство, пока Мадара обводит грустными безэмоциональными глазами подчинённого, которого когда-то лично чуть ли не вытащил из грязи в свет. Незаметный парнишка выделялся только связью с пленённой Сенджу, неофициально посаженной на его плечи. — Как правителю мне стоило бы лишить тебя части дохода, и ждать, когда приползёшь обратно, вымаливая прощения за допущенную ошибку, но… — мужчина похрустывает пальцами. — Как человек, в том же положении, я могу понять причину твоих действий. Пустить в свободное плаванье такого полезного шиноби было бы расточительно, поэтому сейчас моё яркое солнышко продумывает все возможные варианты развития событий, чтобы не потерять выгоду, и в то же время не показаться очень жестоким и совсем бесчеловечным. Золотая середина найдётся всегда, главное до неё докопаться. — Останешься на должности командующего до следующей войны, — тоном, не терпящем возражений. — Потом переведём тебя на полигон, начнёшь нянчиться с бесящими малолетками, будешь вдалбливать правила в головы этих неуправляемых подростков. — Но я же… — подчинённый хочет упомянуть его отсутствие в казармах за последние две недели, однако это глупо, глава в курсе происходящего лучше любого, ведь всегда замечаем малейшую поломку в «механизме». — Раз больше не телохранитель, будешь успевать следить за людьми, — грубовато, именно так, как его привыкли слышать окружающие. — Или лишние деньги тебе сейчас не нужны? — Благодарю, Мадара-сама, — кажется, Джун готов на колени упасть, если от него этого потребовать. — А теперь выметайся, — Мада жестом призывает парня разогнуться, заодно указав в сторону двери. — Я тоже хочу провести время с семьёй. В этот момент, я подумала, что речь пойдёт в первую очередь о том, что успела провернуть сегодня на переговорах, но, кажется, один очень пугающий окружающих человек сегодня впервые осознал, насколько может быть тяжело оставаться дома, ведя хозяйство. С непривычки, посидев с Акирой буквально час, можно свихнуться. Мальчонка слишком энергичный и разговорчивый, если рядом нет чужих. Поднимаюсь со стула, решив присесть рядом с мужем, ведь теперь точно никто не помешает просто насладиться присутствием рядом друг друга. Без наблюдающих мы действительно становимся обычными людьми, уставшими от рутины, желающие переложить все обязанности на плечи кого-то другого. Жизнь шиноби тяжела, но доля их управляющих куда хуже… Приходится брать ответственность за каждую допущенную ошибку, за каждую нелепую смерть буквально недавно дышавших подчинённых. С образованием союза чудилось, будто станет легче, но не стало, откатилось только дальше от желанного покоя. Ещё и неожиданная беременность не сделала ничего хорошего, добавив волнений. — Этот ураган уснул в нашей кровати, — раздаётся спустя неопределённое количество времени. — Я его, конечно, в какой-то степени люблю, но больше никогда не останусь наедине. — Всё так плохо? — посмеиваюсь, невольно положив руки на живот. — В последнее время он поспокойнее, играет свою роль взросление. — Как-то незаметно, — несмотря на некую резкость, я не слышу какой-то злобы или явного раздражения. — Надо будет его официально включить в тренировки, обязав появляться на обучении ежедневно. Спустя ещё пару мгновений, видимо устав сидеть на расстоянии, Мада аккуратно опускается на колени прямо напротив моих ног, удобно положив голову, таким образом дав возможность немного покопаться в густой непослушной шевелюре. — А ты знал, что на моём сроке ребёнок уже может нас слышать? — просто общеизвестный факт, но для моего яркого солнышка это далеко не пустой звук. — Немного жаль, ведь сегодня ничего приятного не было сказано никем, кроме Кина. — Когда тебе начнёт требоваться помощь? — он знает, что я попрошу в случае необходимости, но последнее время постоянно уточняет, вспоминая о приобретённой спустя несколько лет жизни у Учих упёртости. — На самом деле, она нужна уже сейчас временами, — честно отвечаю. — Прости за неудобства, но спина начинает подводить, я никогда не была особо крепкой. — Тогда прекрати убираться каждый день, — с небольшим упрёком. — Или хотя бы мытьё полов мне оставляй… Ты же знаешь, что скоро ещё и суставы начнут давать знать о лишнем весе, который не способны переносить без последствий. Опыт первенца позволил ему несколько раз наблюдать за тем, как мама вынашивает братишек, и он в курсе того, насколько становится со временем тяжелее. — Если подчинённые увидят, как их многоуважаемый правитель бегает с тряпкой, это подорвёт твой авторитет, — улыбаюсь, представив эту картину. — Не боишься? Нарочно растрёпываю чужие волосы, заставив слегка приподняться. Сколько не пытаюсь, огонёк жизни в чёрных пуговках не разгорается, лишь изредка мелькая, дав знать, что проклятие клана поглотило его не полностью. Да, во взгляде может отразиться нежность, волнение, временами даже радость, но это не те эмоции, что были до смерти Изуны. Мадара до сих пор не принял её, избегая всеми возможными способами. Походы на кладбище для него под запретом, глава ни разу не появлялся на могиле родственников с тех пор, как сходил туда непосредственно после ужасной трагедии. А ведь прошёл год… — Могу даже фартук надеть, если ты этого захочешь, — позволив уголкам рта немного дрогнуть, исказившись в какой-то незаконченной ухмылке. — Тогда может мой великолепный муж приготовит нам завтрак? — протягиваю ладонь, намереваясь положить её на чужую щеку, но конечность осторожно перехватывают. — Без проблем, — легонько коснувшись губами нежной кожи. — Но с тебя рассказ о событиях сегодняшнего дня, потому что я нашёл странное расписание на столе. *** Всех протестующих заткнули без моей помощи, руку приложил даже Тобирама, не особо всё происходящее одобряющий. Возможно, Хаширама что-то сказал брату наедине, но мне никогда не узнать, что именно происходит за закрытыми дверьми Сенджу. Единственная просачивающаяся информация касалась договора о скором союзе с Узумаки. Мито мне довелось видеть лишь пару раз, она создавала впечатление женщины, готовой к любому раскладу событий. Ей без разницы любимый человек будет рядом или тот, кого она всей душой станет ненавидеть, воспитание не позволило бы сказать что-то против родителям. Скорый брак можно охарактеризовать только двумя словами — холодный расчёт. Возможно, чувства когда-то и появятся, но пока ими и не пахнет. Старшей братец даже толком не разговаривает с будущей женушкой. От клановой работы Мадара какими-то окольными путями начал меня отстранять, делая это удивительно незаметно, уменьшая объём поручений до минимума. Через две недели сведя их вообще к жалкой кучке бумажек. Я не стала мешать ему заботиться, ведь не замечаю явных признаков усталости у любимого после того, как с плеч Учих ушла безопасность всей деревни. — Хочешь покажу кое-что интересное? — спрашиваю, отвлекаясь от вязания, когда уже оба лежим в кровати, намереваясь совсем скоро отправиться в царство снов. Ответа не следует, но мой дорогой не будет ничего иметь против самовольных действий. Хватаю запястье, кладя тёплую руку на живот, заставив отвлечься от чтения какой-то очередной книги о всевозможных способах побед на поле брани. Его лицо мгновенно сменяется с серьёзного на несколько озадаченное, когда он чувствует небольшой пинок. — Шевелится? — тут же отложив литературу на прикроватную тумбочку. Ответом ему служит ещё один толчок, заставивший меня рассмеяться. Кажется, малыш не против доказать папе, что ему ничего не показалось, самостоятельно. — Половина срока позади, было бы странно, если бы этого не произошло, — прикрываю глаза, наслаждаясь этим моментом, стараясь запечатлеть его в памяти получше, чтобы потом лелеять, вспоминая в грустные периоды. Мужчина неожиданно укладывает голову на моё плечо, приобнимая, но не убирая ладонь с того места, на которое положила. — Знаешь, мне бы хотелось думать, что это девочка, — тихий-тихий еле различимый шепот. Не припомню ни одного раза, когда главы хотели вместо наследника получить маленькое беспомощное создание, которое нужно будет оберегать всё время до момента выбора подходящей партии. Хотя, кто сказал, что в случае появления дочери у такого сильного мужчины, она будет неспособной постоять за себя. В её теле будет бурлить огромная сила, даже если внешне она не будет походить на людей клана, в котором рождена. Однако, лично мне было бы куда спокойнее, будь все мои дети мальчиками. Хочется сына, за которого волнений немного меньше… Над ним не смогут надругаться так, как это делают над слабым полом в это жестокое время. — Казуко говорит, что форма живота больше похожа на беременность парнишкой, — чужое горячее дыхание после этого опаляет шею, защекотав. — Я попрошу няню к нам переехать через пару месяцев, — озвучив и так известную информацию. — Если она постоянно будет рядом, волноваться будет совершенно не нужно. Невольно улыбаюсь, заметив тёплую интонацию, такую редкую в отношении других людей из его уст, намекающую на огромное доверие к незаменимой женщине. Сейчас даже странно вспоминать, что когда-то она хотела отдалиться от правящей семьи, не намереваясь возвращаться в лазарет. *** Через ещё пару недель меня ожидает небольшой сюрприз. Днём от чтения книг отвлекает стук, оповещающий о приходе кого-то чужого. Нехотя поднимаюсь, проклиная посетителя, потому что хотела поваляться на диване после ухода Акиры, только-только пообедавшего и оставившего кучку посуды. Практически впервые решила мыть тарелки не сразу, и тут судьба преподнесла сюрприз. — Сестра, извини за беспокойство, — Тобирама привычно излучает высокомерие, не сквозя нежностью и заботой. Можно даже сказать, что ему вовсе не жаль, а мой уставший вид не вызывает никакого сочувствия. Это не в его характере, переживаний этот мужчина не показывает, скрывая иногда получше Мадары, не блещущего эмоциональностью точно так же. Работа снова разбила меня с кровными родственниками по разным лагерям, мы почти не переговаривались долгие недели. — Витамины, — он снимает обувь, а потом протягивает пакетик с какими-то баночками. — Хаширама просил передать вместо него, он занят оформлением документов к предстоящему браку. Не думала, что это случится так скоро… Видимо, Узумаки не любят тянуть кота за кхм-кхм, поэтом предпочли начать подготовку в тот же момент, когда обе стороны согласились. Следующие несколько минут мы упорно молчим, не зная, на какую тему стоит начать диалог. В какой-то момент я сдаюсь, поднявшись из-за стола, принявшись заниматься хозяйством под пристальным взглядом красненьких любопытных глазёнок. С таким удивлением на меня даже наш с главой усыновлённый мальчишка никогда не смотрел. — Я, конечно, знал, что вы с Дьяволом экономные, но чтобы настолько… — гость протягивает, так и не сменив надменного выражение лица на более приемлемое. — Знаешь, служанки довольно неплохо помогают с домашней волокитой, попроси муженька нанять парочку. — Предпочту сама этим заниматься, — слегка разворачиваюсь, наблюдая за реакцией, которой не следует. — Вообще-то я всегда брала на себя стирку и уборку, даже в тот момент, когда ещё жили в поместье. И снова тишина, такая неприятная и неловкая, что хочется провалиться сквозь землю навсегда, больше никогда не встречаясь с альбиносом и старшеньким. Мы не можем нормально поговорить почти никогда, потому что только сильнее отдаляемся день за днём. — Чай? — предлагаю. — С чем-нибудь успокаивающим, — следует незамедлительно ответ. Тяжело вздыхаю, и ставлю нагреваться воду. — Как себя чувствуешь? — раздаётся вопрос спустя неприлично долгое количество времени. — Спина болит, колени крутит, лицо опухает — ничего необычного для положения, в котором нахожусь, — усмехаюсь, почувствовав, как непоседа внутри неприятно решил напомнить об ещё одном моменте. — У тебя как дела? — Поставил наконец-то в кабинет мягкую кровать, диван оказался не самым удобным местом для сна, — пожимая плечами. — Не понимаю, зачем мне дом, если живу в главном здании деревни. — Значит, жениться так и не собираешься? — где-то в душе ликую, что диалог не оборвался. — Ещё и ты! — измученно чуть ли не завыв. — Не хочу я никого вешать себе на шею, молодняка Сенджу на ней хватает. Посмеиваюсь, вспомнив, сколько проблем бывает от новых подростков. Недавно кто-то из наших начистил рожу одному из союзников, не поделив место то ли в кафе, то ли в борделе. Естественно, обоих вышвырнули, но это не помешало продолжить им выяснять отношения прямо на улице на глазах у изумлённых гражданских, перебравшихся под защиту из маленьких деревенек неподалёку. — Уверен, что причина в недостатке времени? — неожиданно для себя выпаливаю пришедшее в голову. Тобирама хмурится, но уже через пару мгновений показательно безразлично поворачивает голову, предпочтя сверлить взглядом окно. — Слушай, ты видела отношение отца к нашей матери, — непривычно честно. — Вывод напрашивается сам собой… Я понятия не имею, как должен вести себя в роли мужа и папы, лучше потренирую шиноби, там хоть есть определённый алгоритм. — Говоришь, как уставший от всего старик, — фыркаю, скрестив на груди руки. — Может и так, — напоминая неживую статую. — Но тот факт, что ни в кого никогда не влюблялся, меня даже не расстраивает. У всех свои детские травмы, с которыми стоит просто смириться. Повезло, что его ещё не обязали жениться на какой-нибудь подходящей девчушке, скрепив таким образом очередное соглашение. Надеюсь, скоро эта традиция канет в небытие, от неё все только страдают. — Вы бы с Изуной могли сдружиться, — говорить об этом гениальном человеке в прошедшем времени уже стало немного привычнее. — Он тоже не видел смысла во всей этой тягомотине с отношениями. — По слухам он посещал бордели так же часто, как старший братец, — скривившись, наконец-то снова смотря на меня. — Сомневаюсь в тобой сказанном, разгульный образ жизни мне противен. Выразительно изгибаю бровь, как бы напоминая, что не стоит верить всему сказанному. — Эти же грязные языки называли меня подстилкой двух наследников, — заливаю кипяток в заварник. — Думаешь, я действительно спала с ними, чтобы выжить? — Конечно, нет, — определённо эмоциональней, чем хотел. — Кхм, я узнавал, такого не было… Возмущение во мне резко вздымается чуть ли не до максимального уровня, ведь этот придурок допускал подобную возможность. — Ты ужасный брат, — выпаливаю, сводя в кучку брови. — Какой есть, смирись, — подперев щёку рукой. — И прекрати пародировать Мадару… С каких пор вы одинаково реагируете, когда злитесь? К щекам невольно приливает кровь, пока нервно заправляю прядь волос за ухо. Из-за совместного проживания я набралась его привычек. — Хотя, чему я удивляюсь, на собраниях ты иногда бросаешься фразами Изуны, — несколько недовольно, слегка расслабившись с момента прихода. — Сколько времени надо было с ними проводить, чтобы впитать настолько много? — Со старшим я жила в одной комнате, тут нечему удивляться, — ставлю чашку на стол перед родственником. — А младший меня учил, просто переняла его повадки вместе с опытом. — Шутишь? — отпив немного сладковатой жидкости, почему-то не беспокоясь, что там может быть яд, удивляя такой глупостью. — Этот напыщенный и высокомерный юноша кого-то согласился обучать? Я охотнее поверю в твои сказочки о добром Дьяволе, чем в глупости о втором сыне Таджимы. — Твои слова не нравятся племяннику, — почувствовав очередное шевеление. — Или племяннице… Последнее добавляю немного тише, невольно дотронувшись до живота. — Хочешь сказать, что срок уже настолько большой? — кое-кто потерялся во времени, совсем заработавшись. — Да, — улыбаюсь. — Не заметно? — Я думал, до этого ещё далеко, — замечаю дрогнувшие уголки губ. — Тебе повезло, живот довольно миниатюрный. Тут он прав, некоторые бы мне позавидовали, ведь пока даже растяжек не наблюдается. Не понятно, что играет в этом роль, но буду надеяться на дальнейшую удачу. — Но, кстати, справедливости ради, тяжело мне ничуть не меньше, — вытираю сухим полотенцем чистую тарелку, чтобы поставить её на законное место. — Стоит притащить Хашираму, он пропустит всё такими темпами, — запустив пальцы в белые волосы, пытаясь их таким образом поправить. — Ты и сам не особо регулярно сюда заходишь, — намекнув на то, что это первый визит за всё время с момента переезда. — Постараюсь исправиться, — снова поднимая чашку, намереваясь сделать очередной глоток. — Будешь теперь лицезреть меня каждую неделю.