Его надежда

— Тобирама? — выглядит он слишком не важно для того, кто частенько сквозит высокомерием. Подхожу ближе, подхватив под локоть, не совсем ожидая, что подобный жест даст волю довольно тяжёлому мужчине облокотиться на не особо устойчивое лёгкое женское тело. — Ты советовала обратиться к медикам, если станет хуже, — чужой голос непривычно тихий. — Так вот, я пришёл. — Идём в кабинет, — тут же командую, практически потащив за собой, стараясь таким образом ускорить. От чужих любопытных глаз лучше скрываться в любой ситуации. Тем более, некоторые Учихи и Инузуки не в курсе моей принадлежности, поэтому могут счесть этот жест вовсе не милой заботой младшей сестрички о брате. Уже внутри привычно чистой комнатки, ногой подпихиваю под родственника стул, заставляя того сесть и вздохнуть от улетучившегося напряжения. Закрываю ставни, зажигаю свет, и быстрыми движениями начинаю смешивать необходимые травы. Паранойя, преследующая после смерти Изуны, побуждает всегда держать под рукой те лекарства, которые когда-то впихивала во второго сына Таджимы. Кто знает, когда подобный недуг сразит Мадару или одного из подчинённых… — Пей, — протягиваю небольшую по размерам бутылочку. — Это развеет туман в голове… Даст почувствовать прилив новых сил, но не злоупотребляй неожиданной энергичностью, она не продлится долго. Поражаюсь тому, насколько легко альбинос проглатывает ужасную на вкус гадость, больше походящую на яд. Отличить практически невозможно, если не знаешь парочки нюансов, поэтому давать что-то столь подозрительно заместителю некогда вражеского клана довольно рискованно. — Я предупреждала об ухудшении… — начинаю по привычке причитать, словно погрузившись в былые времена. — Проблема только в том, что нужно нечто спровоцировавшее, просто так ничего не бывает. Хотя, несбалансированное питание, постоянные физически нагрузки, стрессы — всё это очевидные неблагоприятные факторы, особенно если они постоянно соседствуют. — Ты об этом? — мне открывают вид на не особо подлатанную рану, явно свежую, ещё сочащуюся кровью. — Почему она не забинтована? — тут же выуживаю все заначки, включающие в себя различные обеззараживающие средства, поражаясь беспечности Тобирамы, выглядящего довольно разумно. У меня слишком мало чакры, чтобы работать привычными методами, но хоть какую-то первую помощь оказать в состоянии. Да, швы наложены аккуратно, даже спорить не буду, но, чёрт возьми, как можно оставить ЭТО открытым. — Всегда держишь аптечку под рукой? — определённо ощущая воздействие влитой настойки. — Так непривычно видеть тебя, готовой к любой непредвиденной ситуации. Слегка приподнимаю подол длинного платья, обнажая припрятанные кинжалы, крепко закреплённые на ноге, наблюдая за удивлённым взглядом. — Мы уже обсуждали произошедшие изменения, — фыркаю, принявшись под шипение парня накладывать простейший компресс. — Но не закончили, — используя любую возможность обсудить, как именно жила последние годы. — Всегда замолкаешь на самом интересном. — Да, Изуна был болен, — проговариваю, потому что успела спросить разрешение у Мады в один из вечеров. — Ответ получен? — Насколько серьёзно? — продолжая, заставив вспоминать то, насколько всё было плохо в последние недели, когда юноша из-за слабости еле вставал с постели, упорно не слушая советов. Его бывало тошнило от головокружения, меч мог выпасть из ослабевающих рук… Правда, при шиноби он всё равно старался держаться обычно гордо и высокомерно. Только самые наблюдательные могли заметить иногда отсутствие в движениях заместителя былой лёгкости и грациозности. «У меня не должно быть того же, ведь не сражаюсь» — проскальзывает в голове, когда сопоставляю симптоматику. Почему-то настолько простая истина доходит только сейчас, впустив в мозг другую более страшную догадку, которую пытаюсь откинуть. Больше нравится считать происходящее переутомлением, ведь другой вариант практически невозможен… — Айко, — чужой голос вырывает из лабиринта размышлений. — Всё было настолько ужасно, что не хочешь говорить? — Да, — моментально выпаливаю. — И ты сводишь себя в ту же могилу, не прося помощи у медиков, а упрямо утверждая, что в полном порядке. Свожу всё в поучительную лекцию, замолкая, желая продолжить прогонять в голове варианты моих болезней, а не чужих. Впервые за несколько месяцев мне дали возможность настолько расслабиться, не думая о предстоящих делах. Обычно даже засыпая, я прокручиваю планы на следующий день или обдумываю, какие лекарства закончились. Как ни странно, но сражение дало небольшую передышку, освободив от бумажной волокиты на сутки, потому что подсчётом умерших вне лазарета занимается Мадара, решив оградить расшатанную психику от новых потрясений. — Держи, отдашь на кухню Сенджу, — всовываю листик. — Продукты, которые стоит исключить из рациона, накаляканы не просто так, будь добр, не пренебрегать. — Так на всех бумагах не почерк Мадары… — непонимающе всматриваясь в аккуратно выведенные символы. — С каких пор ты научилась так красиво писать? — Был в жизни замечательный учитель, — пытаясь побыстрее спровадить. — Сейчас точно рассказывать не собираюсь, иди спать. *** На следующее утро, как и ожидалось, я напрочь забываю о своём желании попросить Казуко меня осмотреть, погрузившись в рутину, начавшуюся с рассветом. Акире приснился кошмар, и он прибежал в нашу кровать, вцепившись в Маду мёртвой хваткой, видя в этом крупном мужчине защиту, которую невозможно сломать. — Я его успокою, отдыхай, — последнее, что слышу от мужа, провалившись обратно в дремоту. Наверняка, после этого ни мальчуган, ни глава в постель не вернулись, ведь лучший способ избавиться от волнений — спарринг. Звучит не особо, но действительно помогает выкинуть ненужное, зарядившись хорошим настроением на весь оставшийся день. — Отлично, неужели мы наконец-то определились с решением! — Кин потягивается, положив голову сестре на плечо, пока та закатывает глаза, снова поражаясь наглости родственника. — Это просто вылазка, ничего ещё не ясно, — Хаширама спешит развеять ложные надежды. — Просто осмотрим местность, и примерно наметим территории каждого клана. — Всё лучше, чем сидеть часами спорить о том, кому земли достанется больше и по каким причинам, — Мадара тоже рад окончанию бесконечных дискуссий ни о чём, приводящим только к ссорам между бывшими врагами. — Наконец-то мы примемся хотя бы за осмотр рельефа… Спустя пару дней, шиноби упаковали необходимые вещи и провизию, а главы уговорили друг друга делать вид сердечной дружбы, не отпуская колкие словечки каждый раз, когда это представлялось возможным. Если правители не могут найти общий язык, как подчинённым совладать с характером? В этом небольшом походе ниндзя должны узреть прекрасные взаимоотношения союзников, а не постоянные проверки на прочность терпения. — Джун, ты знаешь, что будет, упади с её головы хоть волосок, — последние напутствия моему телохранителю звучат привычно грубо. — Ни на метр дальше положенного не отходи… — Мадара-сама, всё помню, — поклонившись. — За Акирой тоже присмотрю, и своим знакомым поручу лучше приглядывать за детьми. — Ты слишком переживаешь, — пытаюсь разрядить обстановку. — Кто в здравом уме попытается совершить что-то… К жене Дьявола после случая с Хагоромо приближаться боятся, не то что похищать. — Только ты так наивно полагаешь, — щёлкнув по носу, тут же развернувшись, потому что Хаширама уже глотку рвёт, прося «друга» поторопиться. Дела клана вновь свалились только на мои плечи. Несмотря на имеющийся опыт, это никогда не становится проще. Можно всю жизнь провести в руководящей должности, но никогда так и не научиться быть уверенным в принимаемых решениях. Единственный плюс сейчас — отсутствие нападок старейшин. С того давнего случая ни один больше не пытался прямо показать своей неприязни, лишь иногда распространяя дурацкие слухи. Один из которых у некоторых прижился очень даже неплохо. — Ваш брак правда не фиктивный? — Тобирама задаёт слегка раздражающий вопрос. — Естественно, — не отрываясь от подсчёта шиноби на полигоне. — Но наследника нет долгие годы, и это заставляет людей насторожиться, — поставив какую-то папку на полку. — Либо проблема в Учихе, либо… — Третий вариант придумай сразу, чтобы я не утруждалась, — заправляю кучерявую прядку за ухо. — И вообще, эту ересь придумали те, кому заняться нечем для таких же бездельников… С каких пор заместитель Сенджу стал увлекаться этой чепухой, не ответишь? После этого никто из нас больше не проронил ни слова, на прощание просто махнув рукой. — Айко-сама, Вы просили напомнить о походе в лазарет, — Джун шепчет на ухо то, о чём я снова благополучно позабыла. Благо, пару дней назад, когда в очередной раз всунула альбиносу лекарства, а память выдала зарытую глубоко в подсознании мысль, я решила загрузить телохранителя давно ждущим разрешения делом. Моё здоровье всегда висело где-то в самом конце необходимого, но с недавних пор слабость и тошнота стали сильно мешать, и откладывать дальше становилось просто невозможным. — Никому не сообщай о походе сюда, понял? — впервые за долгое время использую приказы, а не просьбы в отношении этого верного защитника, находящегося рядом почти весь день. — Исключение только Киёко, поскольку Вы без пяти минут в браке… — Как пожелаете, госпожа, — услужливо открыв дверь в небольшое рабочее пространство Казуко. Тётенька встречает привычным теплом и окутывающим покоем. От неё так и веет материнской заботой и лаской, в которые хочется закутаться, спрятавшись от проблем. Долго объяснять причину визита не приходится, она не слепая, и в последние разы совместной работы подметила многое, просто промолчав. — Два месяца, да? — спрашиваю, как только одеваюсь. — То есть заключение тебе и не особо нужно? — улыбнувшись. — Срок просчитать не очень сложно, — поправляю волосы. — Как теперь об этом сообщить Мадаре, вот в чём главный вопрос… Я не паникую, не пребываю в ступоре от вопросов по типу «Чем кормить?» или «Как воспитать?», потому что моё положение даёт возможность не беспокоиться о том, что обычно гложет в первую очередь. Плюс, где-то в глубине души я ясно осознавала риски от принятия не самых сильных настоек. Да, они не действуют на сто процентов, но лучше так, чем потом мучиться от бесплодия. Больше в данной ситуации пугает реакция дорогого человека, ведь время совершенно неподходящее. Какая семья в тот момент, когда только удалось свести к минимуму конфликты? — Не делай из мухи слона, — женщина треплет по волосам, присаживаясь рядом. — Переживать — последнее, чем должна заниматься… — Пока не будем никому говорить, — твёрдо. — Слухи быстро разойдутся, и если что-то пойдёт не так… — Что за глупости в твоей голове? — упрекнув в излишнем пессимизме. — Всё будет нормально, ты здоровая, молодая, никаких противопоказаний не имеешь. — Но на мне лежит весь клан в данный момент, — уткнувшись лицом в притянутые к груди колени. — Срок маленький, как будто сама не знаешь, как часто случаются выкидыши из-за переработок. На секунду помещение погружается в тишину, потому что неправды не сказала. Достаточно периодически натыкаться на статистику. Время нелегкое, работают все, как бы не хотелось иногда некоторых оградить. — Джун, зайди! — Казуко специально повышает голос, включив некого внутреннего начальника. Парень реагирует в тот же момент, аккуратно проскальзывая внутрь, непонимающе окидывая недо-собрание по неизвестному случаю. — Глаз с неё не спускай, — обычная фраза, которую телохранитель слышал уже так много раз, что она вызывает улыбку, несмотря на грозный тон. — Я этим и занимаюсь, — усмехнувшись. — Уже года четыре точно, если не больше. — На этот раз твоя работка усложнится, — нянечка закидывает ногу на ногу, скрестив руки на груди. — У Учих скоро будет наследник. Пара чёрных пуговок пронзает насквозь, пока возмущённо чуть ли не топаю, как бы намекая тётеньке, что буквально пару минут назад просила не распространяться об очень интересном положении. — Джун, пожалуйста, пока никому, — буквально умоляю. — Дайте рассказать Мадаре самой… Не хочется, чтобы он узнавал о таком из перешептываний. — И то правда, — женщина усмехается. — Пусть хоть раз в жизни что-то хорошее ему сообщат лично, а то одно плохое наваливается на этого неудачливого олуха. *** Стоит поблагодарить телохранителя, что докучать он не стал, просто выполняя обычные обязанности, изредка напоминая про приём пищи. Юноша прекрасно знал о невозможности отстраниться от работы, потому что без связующего механизма всё остановится, а юные шиноби и вовсе начнут творить беспредел. Энергия кипит в их жилах, побуждая совершать глупости. — Что ты вякнул?! — громкий ломающийся голос разносится по округе. — Всё правильно расслышал, не переживай! — а это уже другой. — Повторять не собираюсь! — Не имеешь права оскорблять тех, кто выше на несколько голов, — а вот появление в обычной потасовке Джуна вводит в ступор. — Вы, Сенджу, совсем обнаглели. Тяжело вздыхаю, снимая очки, откладывая в сторону. Спокойно поработать в тишине никто не даст, на что только рассчитывала. — Предатели и девушки лёгкого поведения других названий не имеют, — очередная фраза побуждает подняться, поправив одежду. — Кто ж виноват, что Дьявол любит подбирать поломанные игрушки, а вам об этом не сообщает. — Хотите устроить драку?! — кто-то из молодняка хватается за оружие, а с ним вместе это проделывают и остальные. Плавно приземляюсь прямо между двумя группами людей, пышущими злобой и яростью, дотрагиваясь до руки одного из подростков Учих, который уже не просто угрожал, а на самом деле собирался обнажить лезвие. — Айко-сама! — юноши склоняются. — Госпожа, извините за беспокойство, — верный подчинённый виновато скашивает взгляд. Машу ладонью, призывая всех встать ровно. Сколько бы они не сожалели, всё повторяется, так какой от этого прок. Остаётся только ждать Мадару, который включит самого строгого на свете главу, вправив мозг каждому. — Вот теперь сами спросите, — со стороны Сенджу раздаётся голос. — Почему же питаем такую неприязнь к её персоне? — Всем стоит закрыть ротики, — холодно проговариваю. — Особенно тем, кто это начал. Тобирама, как обычно, не видит и не слышит того, что происходит под окнами МОЕГО кабинета. Кажется, пора переносить это место, дав ниндзя хоть раз закончить начатое. Авось покалечившись и не получив лечение, они поймут, что поддаваться на провокации не стоит. — Бывшая наследница не имеет никакого права отдавать нам приказы, — пусть Учихи и замолчали, этих угомонить у меня не получится. — Вообще не понимаю, по какой причине глава продолжает с тобой мило беседовать. Парочка моих людей сводят брови в кучку, понимая, что не все присутствующие в курсе родословной жены правителя их клана. — Вы сейчас нарушили одну из договорённостей, прописанную в официальном документе, — не позволяю даже мускулу дрогнуть на лице. — Понимаете, какое наказание понесёт ваша семья за столь опрометчивые слова? Не зря Изуна тратил долгие часы на вбивание необходимых знаний в головушку, благодаря его упорству я теперь имею представление, как выпутаться из почти любой ситуации, извлекая выгоду. Бумажки, которые казались Хашираме и Тобираме обычной формальностью, только что стараниями их щеночков начали действовать. Теперь их медики будут делиться знаниями с нашими, помогая мне и старшим в этой нелёгкой работе. Кругленькую сумму тоже никто не отменял. — Самоуверенность — плохая черта, — удивлённо вскидываю бровь на подобное заявление. — Те, кто помнит тебя маленькой, частенько рассказывали о том, насколько была бесполезнее родственников… Не будь того паренька-телохранителя рядом, лежала бы в холодной землице после первого же нападения на поместье. — Не отрицаю эту возможность, — врать не имеет смысла, прошлые промахи слишком хорошо отложились в сознании некоторых. — Но сейчас ситуация в корне отличается, если не заметили… Лицемерная улыбка расцветает на устах, пока выставляю руку, не дав Джуну сделать лишние провоцирующие агрессию шаги. — К несчастью, как вы уже и упомянули, бывшая наследница не может привести в исполнение «казнь», — имея за спиной союзников, издеваться всегда легче, никто не сможет тронуть. — Поэтому услужливо сообщу моему дорогому старшему брату место и время дежурства тех, кто посмел выкидывать оскорбления в адрес жены главы союзного клана… Мы же все понимаем, что до этого я просто проглатывала любое высказывание, не предпринимая никаких действий? Как будто у меня нет других дел, кроме как беспокоиться о слухах, к которым за годы успела привыкнуть. Всегда есть недовольные, пытающиеся как-то задеть. Благо, детство приучило к язвительным замечаниям. — Ожидайте разговора ближе к вечеру, — разворачиваюсь, почувствовав как волосы взметнулись от столь резкого движения и подувшего лёгкого ветерка. — А вы… Последние адресовываю своим непослушным красноглазым детишкам. — Построились, — грозным тоном. — И пошли за мной в кабинет… Хоть писк услышу, и вас ждёт не разговор, а порка от Мадары, ясно?