Его надежда

Хотелось бы мне подольше поспать на следующий день, дав себе фору, позволив организму хоть немного оправиться от нагрузки, но утро не обещало ничего хорошего. — Дьявол, просыпайся! — Кин настойчиво стучит по хрупкому дереву, заставляя нехотя открывать глаза, поднимаясь, пока мужчина и ребёнок рядом ворочаются, как будто отмахиваясь от надоедливой мошки. Отодвигаю сёдзи, недовольно окидывая с ног до головы Инудзуку, посмевшего поднять с восходом солнца. Я, конечно, подозревала, что он то ещё животное, но чтобы настолько даже не предполагала… Какой вообще человек в здравом уме будет просыпаться так рано, если этого не требуют обстоятельства? — Сенджу у наших ворот вместе с Сарутоби, — практически рыча, побуждая Мадару позади тут же подскочить от произнесённых ненавистных фамилий. Я могу спиной чувствовать вспыхнувшую жажду крови и этот взгляд алых глаз, пробирающий до мурашек в те моменты, когда дорогой сердцу человек невероятно зол. Слишком быстро он отогнал дремоту, истинный шиноби. — Айко, женщин и детей уведи! — приказной тон, не терпящий возражений. Обычной мягкости и теплоты я сегодня явно не увижу, слишком серьёзная ситуация. Оборачиваюсь, заметив, как муж ловко натягивает амуницию, а потом пулей влетает в ванную, чтобы умыться и придать себе более презентабельный вид. Учитывая отсутствие лязгающих звуков, сражение не идёт, да и просто вокруг удивительно тихо и спокойно, не похоже не предыдущие «визиты» врагов. — Эй, женушка Сатаны, позаботься и о моих людях, — союзник слегка склоняет голову, и пытается угнаться за главой Учих, который уже пристегнул меч к поясу. — Ран нужна мне там, больше некому доверить… Киваю, всё ещё находясь в прострации, не совсем чётко осознавая масштабы трагедии, чётко ощущая лишь тревогу и неимоверную тяжесть на сердце. — Госпожа, — Джун влетает внутрь, стоит только вылететь моему яркому солнышку, взволнованно оглядывая, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы схватки. — Прости, выходной отменяется, — вздыхаю, пытаясь поправить взлохмаченные волосы. — Возьми Акиру и отнеси в укрытие, потом добеги до Казуко и предупреди их об опасности. — Будет исполнено, — не возражая, привычно поклонившись, через секунду подхватывая ещё сонного малыша, явно прослушавшего половину сказанного, сейчас совсем не понимающего, к чему спешка. Вся система «пряток» налажена и проверена годами, поэтому каких-то трудностей возникнуть не должно. Каждый житель поместья уже в курсе порядка действий, и без посторонней помощи прекрасно находит нужные двери и потайные ходы, выкопанные под землёй. Быстро привожу внешний вид в порядок, кое-как нацепив все металлические накладки на форму, закрепив волосы в высокий хвост. Засовываю парочку нужных медикаментов, сразу рассчитывая на худшее. Нормальный выход в данной ситуации использовать глупо, поэтому окно временно служит дверью, чуть ли не сразу выводя на полигон, где молодняк Инудзук, пребывающий в лёгкой панике без командира, пытается построиться. Старшие этого клана почти все в могилах, управлять сопляками некому, а они сами без главы теряются, не понимая, как поступить, из-за отсутствия опыта. — Остановились! — выкрикиваю, привлекая внимание ещё и своих, которые практически сразу возвращаются к делам, вспомнив, что приказы сейчас выполняют только от закреплённых к ним старичков, уже согласовавших все действия с Мадарой. Мужчина успел и сюда заглянуть, кратко и чётко разъяснив план действий. — Построились в шеренгу по росту! — их правитель должен был предупредить о том, что сегодня ниндзя придётся повиноваться жене главы союзного клана. — Быстро! Годы работы в лазарете не прошли даром, я научилась в нужные моменты выключать ненужную нежность, руководствуясь исключительно командами, произносимыми холодным голосом, пробирающим до мурашек. Нянчиться с подчинёнными можно, но не постоянно, иначе они садятся на шею и свешивают ножки. Временами приходится быть жёстким диктатором, не позволяющим даже лишнему шепоту вырываться из уст особо бойких. — Самый старший по званию пусть выйдет вперед, — полностью отключаю любые эмоции, дожидаясь, когда кто-то сделает шаг вперёд, пока другие продолжают до сих пор собираться в одну вереницу. — Мне нужна точная численность женщин и детей. Какой-то юноша, немногим старше почившего Изуны, выбивается из общей массы в компании чёрной крупной собаки, которая будет мне по пояс, если не выше. Животное тут же слегка обнажает клыки, но под поглаживаниями хозяина мигом успокаивается, понял, что врагом не являюсь. Некоторые псинки до сих пор не привыкли к моей персоне, проявляя небольшую агрессию, даже пытаясь иногда укусить. — Госпожа, позволите? — удивив вежливостью и воспитанностью. После Кина подобное поведение вызывает небольшую потерянность. Я слишком привыкла к тому, что большинство Инудзук довольно свободолюбивы и предпочитают не так строго следовать правилам этикета и обычаям. — Говори, — прихожу в себя довольно быстро, непроизвольно тронув рукоятку одного из мечей. Чёткий грубоватый голос разрезает царящий шум и гомон, звуча довольно высокомерно и гордо. Отличный парень, я нашла того, кто будет на побегушках! На секунду после доложенного задумываюсь, прикидывая, как можно раскидать по укрытиям людей, а потом выкладываю просчитанное подчинённым, оставив командование на парочку выделяющихся здравомыслием ребят. Следить за ними не перестану, но лишний раз поправлять не стоит, они прекрасно всё уяснили, проблем быть не должно. В нужный момент мозги почти у всех функционируют великолепно. Собственно, именно благодаря слаженной работе удаётся за двадцать минут эвакуировать почти всех, сделав поместье невероятно пустым, даже, если так можно назвать, мёртвым. Вокруг одни мужчины, поставленные в назначенные места на патруль, а некий шум раздаётся исключительно из подвала с пленными, которые не затыкаются никогда, пытаясь таким образом выбить себе свободу. К несчастью, у Учих железное терпение, и данные выходки не имеют никакого эффекта. Снова переодеваюсь, но теперь в более неприметную одёжку, больше походящую на ту, что используют служанки. Отличает от тех простеньких нарядов её только более высокое качество ткани и вышивка, которой лично украсила подол кимоно, посчитав его скучноватым. — Дорогая, подготовь переговорную, — практически шипя, проговаривает Мадара, неожиданно оказавшись рядом. — Эти… хотят мирного урегулирования конфликтов. — Не злись, солнышко, — мягко касаюсь большой ладони, слегка сжав, пока никто не видит. — Возможно, это то, что нам надо… Ты же знаешь… — Люди устали от войн, — закончив без меня. — Когда принесёшь чай, испарись, не хочу, чтобы они тебя видели. Беззаботно улыбаюсь, кивнув. Его прихоть звучит по-детски, но возражать совсем не хочется. Плюс, я сама не питаю огромного желания участвовать в цирке «лицемерия», именуемого «переговорами». Все друг другу улыбаются, за спиной готовые вонзить нож в любой удобный момент, чтобы что-то выиграть для себя и своей семьи. *** — Айко, твоя семейка меня достала! — поздней ночью в спальню врывается Кин, под причитания Ран, которая пытается его успокоить. — Это невыносимые люди! Я начищу рожу этому вечно улыбающемуся придурку в следующий раз! Тяжело вздыхаю, откладывая вышивку, что решила доделать спустя долгое отсутствие времени на хобби. — Не трогай мою мебель, она стоит денег, — максимально спокойно отвечаю, поднимаясь с постели, чтобы налить чай, не успевший остыть. Видимо, глава Учих ещё занят, раз не пришёл. Это заставляет немного грустить и переживать… Факт запрета выхода из этой комнаты немного бесит, но я буду продолжать терпеливо ожидать, считаясь с просьбами дорогого сердцу мужчины. — Выпей, помогает вернуть здравомыслие, — с небольшим грохотом ставлю чашку прямо перед носом Инудзуки, а потом начинаю снимать с подноса ещё две, но с уже немного другим содержимым. Девушке успокоительное не надо, она не настолько раздражительная, но хоть чем-то наполнить желудок ей бы не помешало. Выуживаю из ящика небольшую пачку с печеньем и высыпаю в корзинку, поставив на середину стола. Стоит отдать должное Мадаре, который когда-то не захотел идти на кухню и начал прятать еду в самой комнате, руководствуясь тем, что я постоянно убираю, и никаких вредителей не заведётся. — На чём сошлись? — спрашиваю, отпивая тёплую жидкость, нервно поправив выбившуюся из косы прядь. — Обмен пленными, — юноша фыркает. — Как будто до этого мы этим не занимались! Снова начав закипать, как будто любое упоминание сегодняшнего мероприятия работает словно горящая спичка, поджигающая фитиль бомбы. — Возвращают всех? — это важная часть, потому что если снова поступают как раньше, нет вообще никакого смысла такого долгого разговора, длинною в весь день. — Да, но мы уходим в минус, их людей у нас больше, — это уже Ран, начавшая поглаживать крепкую спину дорогого родственника. — И они посмели допустить издевательства над женщинами… Маленькая ручка сжимается в кулак, заставив выступить вены. Будь сейчас там чашка, раскололась бы без особого сопротивления. — Мои люди пострадали от рук этих подонков, а я даже прирезать никого не могу теперь! — впервые вижу, чтобы он настолько сильно хотел кого-то убить, слегка обнажив заострённые клыки и позволив волосам на голове практически встать дыбом. — Бесполезные командиры не могли проконтролировать, что творят подчинённые, это не так уж и сложно! Сглатываю от накатившей паники, инстинкт самосохранения требует уйти, и больше не контактировать с опасным существом. — Ладно мужчины, но молодых девушек! — глава Инудзук продолжает, с каждой секундой начиная выглядеть всё опаснее. — Какой мирный договор может быть после того, что увидел пару минут назад?! — Пошли, — не позволяю голосу дрогнуть, удивив внезапным подъёмом и грохотом от отодвинувшегося стула. — Веди всех в нашу часть лазарета, я вылечу так, что на теле не останется и следа, а потом попрошу наших служанок немного помочь в психологическом плане… — Айко-сан, не стоит так ради нас… — сестричка начинает говорить, но замолкает под пристальным взглядом звериных глаз собственной собаки, сейчас не согласной с хозяйкой. Кин поворачивает голову, окидывая непривычно серьёзным взглядом. — Что Учихи попросят взамен? — он не глуп, мы не просто хорошие товарищи и друзья, нас связывают документы и взаимные обязательства. Правда, в этот раз всё несколько иначе… Слабый пол в этом времени и мире практически беззащитен, это вызывает сочувствие, несмотря на черствеющее день ото дня сердце. — Ничего, это моя прихоть, — распускаю волосы, накидывая на плечи шаль, чтобы выглядеть хоть немного лучше. — Если муж начнёт в этом упрекать, скажи, решу проблему. Пару секунд играем в гляделки, и хороший знакомый кивает, как бы согласившись рискнуть. — Ран, останься здесь, и доложи Дьяволу месторасположение его любимой жены, — приказным тоном, сейчас действуя не как член семьи, а как правитель, положением куда выше. — Возражений не принимается. — Как прикажешь, — девчушка запускает тонкие пальчики в шерсть компаньона, а мы с парнем покидаем комнату, служившую сегодня укрытием. Прохладный ветер заставляет поёжиться, стоит только ступить на улицу, в душе проклиная ещё не пришедшее после зимы тепло. Дождь, прошедший недавно, только сделал холоднее, пусть и подарил растениям и всему живому такую нужную влагу. — Доволен? — незнакомый голос разрезает тишину, заставив спрятаться за ближайший угол. — Мы первые пришли просить мир, а вашей сестры тут даже следа нет. К чему были эти унижения, Хаширама? Кин уже хочет выйти, разогнать тех, кого тут быть не должно, но я вытягиваю руку, останавливая. — Вы с Тобирамой даже не нашли доказательств вашего родства! — с трудом, но я могу узнать в этом недовольном мужчине мальчика из Сарутоби, которого мне пророчили когда-то давно в мужья. — Глупая затея с никому не нужным договором, который в скором времени всё равно будет нарушен! — Саске, не будь таким скептиком, — старший брат привычно пытается сохранять оптимизм. — В данный момент всем кланам нужна передышка, никто не осмелится нарушить хрупкий мир из-за глупости. — Он заключен из-за девчонки и вашего любопытства, — недовольство в каждом произнесённом слове. — Зачем она вообще вам нужна, жили пять лет, считая мёртвой, так и продолжайте дальше! Способностями эта дурочка никогда не выделялась, речь правильно поставлена не была, мать гражданская со слабым здоровьем… Если Учихе так нравится подбирать бесполезные игрушки, пусть веселится. — Айко наша родственница, единственная оставшаяся, прекрати так говорить, — нотки некой злобы слегка непривычны, ведь глава Сенджу такой бывал на моей памяти только после пыточной. — Мы действительно подумали, что то письмо с предложением забрать сестрёнку было шуткой… Но просто посмотри на неё, это копия второй жены отца — красивая, хрупкая, нежная. Мадара не так плох, как все считают, но я не хочу оставлять в его руках члена семьи, он частенько выходит из себя на поле брани, страшно представить, насколько сильно может сорваться дома. Кин дёргает за кучерявые локоны, как бы намекая на то, что пора бы эту беседу прервать, но я лишь отмахиваюсь. Хочу послушать, что говорят в других кланах про союз Дьявола и бесполезной на вид девушки. — Она живёт великолепно, судя по слухам, — вот она эта интересная часть. — Ни в чём не нуждается, по бумажкам управляет лазаретом, хотя на деле, наверняка, там поставили кого-то поумнее, провернув обычные махинации с документами… Быть средством снятия стресса Дьявола не такая уж страшная участь, ради подобных условий, если бесполезна во всём, кроме этого. Раньше поговаривали, что там и Изуна не брезговал пользоваться услугами, однако… Делаю шаг вперёд, услышав то, что произносить уж точно не стоило. Оскорблять второго сына Таджимы, который был самым честным и правильным человеком, уж точно перебор. Беседа прерывается в ту же секунду, погружая пространство в тишину, нарушаемую исключительно стрекотом сверчков неподалёку. — Айко, определись уже, — Инудзука недовольно подскакивает, становясь рядом, устало почёсывая макушку. — Мы слушаем или разгоняем… В отличие от тебя, мне чакру так хорошо скрывать трудновато, несмотря на неплохие способности. Недовольно зыркаю в сторону знакомого, тут же возвращая лицу отстранённость, скрестив на груди руки, с упрёком посматривая на непрошенных посетителей. Лунный свет красиво переливается на ткани моего кимоно, делая его ещё более голубым, чем есть на самом деле, пока в глазах отражаются звёзды, даря серому оттенку радужки отлив нежно-голубого с вкраплениями белых бликов. Замечаю, как двое мужчин на миг засматриваются на представшую картину, будто бы пытаясь отложить её в памяти. В подобной реакции нет ничего необычного, молодняк тоже первое время считал мою доставшуюся от матери внешность чем-то невероятно прекрасным, но, если посмотреть на девушек вокруг, можно легко понять, что вся слабая часть человечества в этом мире очень красива. Единственной изюминкой во мне является редко встречающийся светло-пшеничный оттенок волос. В детстве думалось, что со временем они потемнеют, но этого не произошло. — Вы хотите покинуть это место раньше, чем закончатся переговоры? — холодно проговариваю. — Кажется, утром места, которые имеете право посещать, обговаривались. — Малышка, не злись, столь хрупким девушкам не к лицу серьёзность, — Сарутоби открывает рот первым, явно недооценивая, причём очень сильно. Высовываю из пояса маленький кинжал, показательно покрутив его между пальцев, не коснувшись лезвием нежной кожи ни разу за время маленького трюка, как бы намекая на то, что прекрасно владею этим маленьким элементом самообороны. — Что за неуважительное обращение к жене главы соседнего клана? — повышаю голос, всем естеством показывая оскорбленность данным поступком. — С каких пор имеете право обращаться настолько неофициально? Не припомню, чтобы позволяла Вам подобное! — Учихи плохо на тебя повлияли, Айко, — собеседник продолжает, не желая соблюдать элементарные правила этикета. — Лучше забудь эту ненужную гордость, как это было в детстве. — Саске, перестань, — Сенджу влезает, чуть ли не затыкая рот союзника ладонью. Презрительно осматриваю сверху вниз обоих, позволив ненормальной улыбке поселиться на устах. — Хаширама-сан, Вы с товарищем помешали вечерней прогулке госпожи, — Кин наконец-то открывает рот. — Она дама довольно капризная, не любит, если в её любимом садике заводятся много сплетничающие крысы, ещё и плохо отзывающиеся об умерших. Со стороны мы с юношей сейчас похожи на двух хищников, наткнувшихся на добычу после недели голодовки. Злость, копившаяся весь день, так и хочет вырваться наружу вместе с едкими словечками. Косвенные оскорбления можно всегда свести к шутке, и никто ничего не докажет. — А Инудзуки теперь прислуживают красноглазкам? — новый вопрос лишь вызывает очередную ухмылку. — Следуя Вашей логике, Сарутоби ползают на коленях перед Сенджу, — наивно хлопаю длинными ресницами. — Госпожа Учиха, простите нас за столь неподобающие слова, — старший братец дергает своего знакомого, заставляя прикрыть ротик. — Мы сейчас же удалимся с земли, на которую не должны были ступать. — Рассчитываю больше здесь непрошенных гостей не видеть, — фыркаю, разворачиваясь, поправляя длинные кудри. — Давайте соблюдать границы, чтобы не навлечь новое сражение. Замечаю в тени парочку горящих алым глаз одного из подчинённых, которому тут же киваю, как бы приказывая проследить за выполнением чужаками обещания. — Какого чёрта её присутствие не ощущается? — раздаётся недовольный шепот, когда уже немного отдаляюсь. Обычная реакция тех, кто не привык… Не просто же так я главный медик и заместитель. Должно что-то выделять по способностям среди остальных. *** Заканчиваю подлечивать Инуздзук я только к восходу солнца, вымотавшись настолько сильно, что назад идти самостоятельно получается плохо. Благо Кин протягивает руку помощи, помогая доползать до спальни, где, вопреки ожиданиям, Мадары не находится. Кажется, моё яркое солнышко решило провести эту ночь в кабинете, раздумывая о будущем, не желая беспокоить своими тараканами близких. И всю следующую неделю глава довольно редко появляется в моём поле зрения, ограничиваясь иногда приходами глубокой ночью, дабы удостовериться в моей безопасности и более-менее хорошем состоянии здоровья. Я не лезу с допросами и упрёками, прекрасно осознавая, что лучше ему действительно обдумать следующие шаги самостоятельно, без постороннего вмешательства. Он здесь правитель, и только лишь истинному Учихе лучше знать, что лучше для подчинённых… Логика не самый хороший помощник в таких вещах, над людьми будут главенствовать чувства, причём не самые прекрасные, если их заставить жить вместе с ненавистными врагами, которых они уничтожали ни одно десятилетие. — Как дела, ребят? — проникаю в небольшое помещение к молодняку. Парнишки в очередной раз играют в карты, пытаясь скрасить свободное время перед сном. — О, Айко-сама, давненько Вас не было видно, — кто-то выкрикивает, махнув рукой, заставив остальных слегка склонить голову в знак приветствия. Из-за того, что я периодически их навещаю, они уже не чувствую себя так скованно и вполне спокойно могут со мной общаться, лишь при обращении руководствуясь этикетом. Люблю чувствовать себя не чужим человеком, а вполне уже родным почти каждому в большом клане. — Как Мадара-сама? — доносится сбоку, пока какой-то мальчуган стягивает с себя верхнюю часть амуниции, очевидно проиграв. — Старается выбрать самое безопасное и правильное из предложенного, — спокойно проговариваю, присаживаясь на ближайший стул, закидывая ногу на ногу. — Эти политические дела крадут у меня мужа. Смех разносится по комнате мгновенно, заставив немного покраснеть. Тут можно немного расслабиться, и это радует. У Учих существует определённая иерархия, которую можно нарушить в мирное время, но она будет работать неизменно во время сражения или дневных поручений, поэтому беспокоиться о какой-то излишней слабине не стоит. А, возможно, это просто я слишком не люблю все эти вычурные маски гордости и высокомерия, когда можно обходиться и без них. — Айко-сама, глава ожидает в кабинете, — Джун прерывает отдых от суеты слишком невовремя. — Кажется, там что-то очень важное, не терпящее отлагательств. Резко вскакиваю с насиженного места, быстро прощаясь с собеседниками, ехидно улыбающимися, явно подумавшими не о том, о чём стоило. Пробегаю по знакомым коридорам уже чисто на автомате, буквально врываясь внутрь комнаты, наполненной запахом бумаги и чернил. Внутри творится небольшой хаос, вызванный отсутствием времени на уборку у хозяина. — Мада, я соскучилась, — обнимаю, уткнувшись в крепкую спину, услышав небольшой смешок. — Я тоже, — большие руки накрывают мои ладошки, слегка сжимая, позволяя немного постоять вот так, наконец-то ощутив тепло родного человека. — Извини, что пришлось так долго ждать, мне слишком не хотелось вмешивать тебя во все эти споры и ругань на официальных встречах. — Всё в порядке, — отпускаю мужчину, позволив ему развернуться, и чмокнуть меня в лоб. Секундная тишина, дающая настроится на истинную причину прихода. Мы не в нашей спальне, а значит есть всё ещё не до конца решенные рабочие моменты. — Айко, Инудзуки с Сарутоби будут обговаривать свои вопросы, а нам с Сенджу придётся уже наедине решать проблемы наших кланов… — он начинает издалека, говоря то, что успела узнать из сплетен. — Хаширама и Тобирама будут вместе, как глава и заместитель своего клана, мне будет немного неудобно находится там одному, выслушивая предложения и просматривая бумаги одновременно. — Неужели нашему самостоятельному мальчику нужна помощь? — посмеиваюсь, заглядывая в чёрные пуговки, так и затягивающие в этот красивый омут темноты. — Заставлять не буду, — привычным грубоватым голосом, ласкающим слух. — Если придёшь туда, эти игры с недоговариванием твоего происхождения придётся прекратить. — Подтверждение нашего родства, значит… — шепчу, вспоминая, насколько в самом начале не хотела даже на глаза родственникам показываться.