Его надежда

Просыпаюсь от лёгкого касания чужой тёплой руки к щеке, убравшей заодно волосы, так и лезущие в лицо. Большой палец поглаживает нежную кожу, пока пытаюсь окончательно прийти в себя, понимая, что время вставать пришло. — Лучик, открывай глазки, — ещё сонным голосом, звучащим грубее обычного, практически вибрирующим. Подчиняюсь, нехотя разлепляя веки, сразу наткнувшись на прекрасную картину. Никогда не перестану восхищаться этой гордостью и высокомерием, исходящим от невероятно красивого даже утром мужчины. Он лежит, облокотив лицо на собственную руку, согнутую в локте, ласково оглядывая меня, даже как будто бы слегка улыбаясь. Обычный человек не уловил бы этих слегка поднятых уголков губ, но для меня это нечто волшебное, что невозможно обойти стороной. — Можно мы ещё немного поваляемся? — шепчу, обнимая за шею, прижимаясь своим до сих пор обнаженным телом к его груди. — Конечно, — переворачиваясь так, что я оказываюсь сверху, кладя большую ладонь на талию, заставив почувствовать себя невероятно хрупкой и маленькой. — Нам некуда торопиться. Сердце громко и быстро стучит в груди, выдавая снова накрывшее смущение. Я слишком отчётливо чувствую каждую чужую мышцу на торсе, а он, наверняка, ощущает мягкость моей груди, которой бесстыдно прижимаюсь, полностью расслабившись. — Если сейчас кто-то нас побеспокоит, я его убью, — слышится практически рычание, потому что он уловил чакру около двери, принадлежащую Джуну. Подчинённый пришёл что-то доложить, но столь угрожающий голос, который легко можно было услышать сквозь совсем тонкие сёдзи, ведущие в другую часть большой комнаты, явно его остановил. Парень поспешил удалиться, решив не испытывать судьбу. — Мада, ты снова пугаешь людей, — смеюсь, запутав пальцы в длинных чёрных локонах, чмокнув в лоб своё яркое солнышко, снова сводящее брови в кучку. Мне ничего не отвечают, сильнее сжав руки, уткнувшись носом в небольшую ямочку между шеей и ключицами. Чувствую себя невероятно нужной и незаменимой… Эгоистка внутри радуется, требуя больше внимания от занятого главы, не желая вообще его куда-то отпускать. — Давай купим тебе больше вещей с гербом Учих? — странное предложение срывается с чужих губ, опаляя горячим дыханием кожу. — У меня уже даже ленточки для волос с этой вышивкой, ты шутишь? — слегка отстраняюсь, переходя в сидячее положение, закутываясь в одеяло, чтобы прикрыть то, что в этом куске ткани нуждается. Замечаю лёгкое недовольство во взгляде, и в это же мгновение меня заваливают обратно, перекатившись и нависнув сверху. Он ребячится, причём чуть ли не впервые на моей памяти после того огромного периода времени, когда перестали общаться в детстве из-за оповещения глав двух враждующих кланов о связи их детей. — Просто нравится знать, что ты принадлежишь к моей семье… *** От обязанностей мы отлынивали не так уж и долго, появившись на людях в полдень, снова разойдясь по разным сторонам поместья. Мадаре надо было на полигон, а мне проверить лазарет и заодно выпить нужную настойку, поскольку детей никто из нас не планирует. Акира из комнаты давно ускакал, резвясь с ребятишками постарше где-то неподалёку от дома. Они знают, что уходить далеко не стоит, поэтому чисто интуитивно прочерчивают границу дозволенного. Ближе к вечеру мы с главой всё же объединяемся, он помнит о небольших планах по встрече с родителями раненных и умерших. Мужчине эта идея не по душе, но я слишком хорошо умею уговаривать, пользуясь своим привилегированным положением. — Здравствуйте, госпожа, — склоняюсь в небольшом поклоне, когда на пороге оказывается уже знакомая женщина, начавшая нервно теребить фартук. Приход кого-то из правящей семьи всегда ознаменует не самые приятные новости, матерям остаётся только молится на не самый худший исход. Некоторые из них будут только рады, останься их сыновья неспособными больше биться инвалидами. Так шанс выжить куда больше, оставаясь в почти полной безопасности в тылу. — Айко-сама, рада, что Вы в добром здравии, — меня одаривают тёплой улыбкой, немного непонимающе посматривая на рядом стоящего Маду. Те, кто отдалены от главного здания, редко видят правителя, неудивительно, что эта тётенька не узнаёт того, под чьим руководством находится, полагаясь во внешности и характере исключительно на долетающие слухи. Приукрашенные описания слишком неточны, они представляют главу более взрослым и пугающим… Именно по этой причине хочу его немного потаскать по подобным мероприятиям, дав общественности лицезреть, насколько на деле мой муж добрый и заботливый. — Мадара, тоже хотя бы голову склони, — насильно заставлю проделать попрошенное, вызвав удивление на лице хозяйки дома. — Господин, простите мою невоспитанность! — женщина низко кланяется, нервно поправляя волосы. — Я Вас не сразу узнала, Вы так изменились с прошлого прихода в компании Таджимы-самы! — Всё в порядке, — грубоватый голос наконец-то разрезает пространство. — Не нервничайте так. Довольно улыбаюсь, и привлекаю немного внимания к себе, чтобы наконец-то вернуться к главной теме беседы. Когда заканчиваю небольшой отчёт, госпожа снова опускает голову, еле сдерживая слёзы, благодаря за ту первую помощь, которую оказала её дорогому ребёнку. По привычке отмахиваюсь, не считая это чем-то необычным, и прощаюсь, направившись уже к другому небольшому домику, проделывая примерное то же самое. — Тебя многие знают, — проговаривает мужчина, уже когда заканчиваем со всеми делами, шагая в главное поместье. Немного кружусь на месте, слегка ребячась, заставляя небесно-голубую накидку развеваться на ветру в свете заходящего солнца, поймав небольшой блеск в чёрных глазах, завороженно наблюдающих за этой картиной. В них отражает столько любви и привязанности… — Я ведь жена самого лучшего в этом мире главы, — заправляю кудрявую прядку за ухо, чувствуя, как щёки предательски розовеют от приливающей к ним крови. Мой личный источник счастья неожиданно сокращает между нами расстояние, подхватывая на руки, заставляя резко обхватывать его шею, чтоб ненароком не упасть. — Лучик, ты слишком иногда меня перехваливаешь. Не отвечаю на данное заявление, потому что не сказала ничего неправильного. Я действительно такого мнения, его никто никогда не изменит. Пусть многие его боятся, но в душе каждый раз во время бойни молятся на правителя, буквально боготворя, считая единственным возможным спасением, способным укрыть от любых напастей. И он редко подводит, лишь в самых безвыходных ситуациях позволяя врагам кого-то убивать… Правда, месть потом настолько страшна, что этим людям можно только посочувствовать, крики из пыточной разносятся по всему подвальному помещению, пугая заложников, которые потом вздрагивают при одном упоминании фамилии «Учиха». Сейчас я осознаю слишком ясно, что уже не так сочувствую всем и каждому, абсолютно спокойно заходя в раньше запретное место. Чёрствость постепенно сковывает сердце, делая более походящей на окружающих в этом мире. *** — Дорогой, ужин остывает, закончи поскорее, — просовываю голову в не самое приятное помещение, слегка поморщившись от металлического запаха, ударившего в нос. — Акира уже нацелен на твою порцию. Какой-то парнишка из Сарутоби в бессознательном состоянии болтается, привязанный цепями к потолку, жалобно поскуливая, пока с его пальцев капает свежая кровь. — Айко-сама, это зрелище не для милых дам, — дядя, которого знаю ещё с самого детства аккуратно прикрывает тяжёлую дверь, не дав услышать ответа от того, за кем собственно и пришла в это место. — Снова схватили подосланного к границам разведчика? — интересуюсь, слегка отходя в сторону. — Переезд Инудзук привлёк слишком много внимания… — шепотом, сдерживаясь, контролируя свою речь. Мне остаётся лишь вздыхать, ведь я прекрасно осведомлена о текущем положении вещей. Войны нет, но стычки продолжаются. Хагоромо почти оправились, и тоже начинают влезать, жить становится всё опаснее с каждым днём. Закусываю нижнюю губу, погрузившись куда-то глубоко в собственные мысли, пытаясь хотя бы теоретически прийти к решению проблемы, но ничего дельного в голову не приходит. Хочется посильнее приложиться о каменную стену, таким образом наказывая саму себя за глупость, но наличие рядом подчинённых сразу отбивает любое желание действовать опрометчиво. За мной наблюдают, считывая всё, пытаясь успокоить таким образом расшатанные нервы… Если правители спокойны, значит ничего не угрожает, именно по этой причине продолжаю всем мило улыбаться, сильно преуспевая во лжи. — Снова письмо от Сенджу! — Мадара гневно откидывает подальше конверт с ненавистной печатью, стоит ему только переступить порог кабинета. — Как им объяснить, что никакой встречи и мира не будет?! Злоба так и сочится, пока чакра слегка придавливает всё вокруг. Его состояние ожидаемо, мы не знаем как отвязаться от Хаширамы и Тобирамы, которым очень сильно понадобилось поговорить в «спокойной» обстановке. Как они это себе представляют, не понимает никто, но по крайней мере их люди перестали нападать на наших, что уже довольно сильно радует. Если они выходят из игры, разгромить врагов станет намного легче. Однако, численность клана стремительно уменьшается… Рождаемость сильно упала, а смертность наоборот возросла. Старые раны у бывалых бойцов стали давать о себе знать, выбивая из рядов армии опытных командиров. Они просто уже не вывозят постоянной гонки за жизнь… Многие проигрывают в самом начале схватки, оставляя неопытный молодняк, несущий огромные потери без того, кто в состоянии трезво оценить ситуацию и вовремя приказать отступать. Ещё и Джун, которому можно было бы доверить многое, недавно получил практически смертельную рану, и слёг на месяц, если не больше. — Может они тоже вымирают? — тихо шепчу, продолжая заполнять документы, отвечая на недавний вскрик Мады. — Что это за «тоже»? — снова отрицает очевидное. — Не неси глупостей, у нас всё в порядке! Прикусываю нижнюю губу, зубами сдирая нежную кожицу, что только начала подживать, позволив струйке крови скатиться по подбородку. Мужчина не глуп, но он не желает признать поражение… Не хочет принимать тот факт, что именно при его управлении большой семье грозит почти полное исчезновение через парочку десятилетий, если все эти драки не сойдут на нет. Естественно, в этом нет его вины, просто пришло время, когда все потери в далёком прошлом слишком сильно сказываются на настоящем. Похожая трагедия у многих соседей… По слухам, даже у Узумаки не всё в порядке, несмотря на то, что они минимализируют своё участие в конфликтах. Какая же это всё ужасная головная боль! — Тётя, я вернулся! — Акира разряжает слегка напряженную атмосферу, по пути уткнувшись носом в Мадару, крепко-крепко сжимая, чтобы потом кинуться ко мне на руки, обхватывая за шею, ярко улыбаясь. Присматривать за ещё не совсем окрепшим человеком и вкладывать в его голову исключительно полезную информацию очень сложно, но в те моменты, когда малыш вот так обнимает, кажется, будто готов перевернуть ради него весь мир. — Отложим работу на завтра, — глава смотрит на меня, как бы ожидая согласия. — Поздно, пора купаться и укладываться. — Хочу сегодня спать с вами, — непоседа давит на жалость, чмокнув меня в щёку. — Одному страшно и грустно. Пожалуйста! Спорить нет желания ни у кого, поэтому сегодня мы с моим ярким солнышком делаем исключение, позволив мальчонке покапризничать, ложась между нами, оказываясь в тёплых руках двоих уставших от всего взрослых. Ему не хватает мамы, это ощущается довольно явно… Был бы он помладше, когда Кагоме умерла, возможно, всё было бы не настолько плачевно, но подопечный слишком четко помнит образ самой любимой и незаменимой женщины, которая делала всё для его благополучия. Чужие люди никогда не заменят родных, если познал их нежность и ласку. — Интересно, а папа был похож на Мадару-саму? — странный вопрос шепотом в тишину, заставивший встрепенуться. — Был он таким же крепким и сильным… Смог бы так же одновременно прижимать к себе и меня, и мамочку?.. Впервые слышу из его уст такое официальное обращение… До этого казалось, будто он вовсе не знает, как правильно называть правителя клана, в котором живёт. — Конечно смог бы, — отвечаю, понимая, что мужчина сейчас вероятно в лёгком ступоре. — Он был смелым и сильным, уверена… Не каждый может храбро сражаться, не боясь отдать свою жизнь за чью-то. Целую в чёрную макушку, сжимая маленькое тельце сильнее. — Я могу показать архивные записи с его миссиями, — удивляюсь неожиданному грубоватому голосу, обладатель которого идёт на очень большие уступки. Обычно мало кому открывается доступ к тому, что уже давненько лежит под огромным слоем пыли для потомков, коим это наследие не сдалось вовсе. — Вашим детям очень повезёт, ведь вы так просто не умрёте, — странная фраза, заставляющая вздрогнуть. Он понимает, что такое смерть… Наивно было полагать, что та ложь про звёздочку проживёт долго. Скорее всего, мальчонка просто нам подыгрывал, не желая беспокоить. Поломанный ребёнок, увидевший то, что не надо… Познавший много горя и страданий в столь юном возрасте. Он такой не один, и ему есть с кем это обсудить, но от подобного вряд ли станет легче. Хочется дать новому поколению всё самое лучшее, а по итогу мы только передаём грехи и ненависть, давя непосильной ношей на детские хрупкие плечи, ничем не отличаясь от своих родителей, возлагающих огромные надежды на малышню, которую отправляют сражаться чуть ли не с шести лет отроду. — Ошибаешься, — Мада проговаривает после продолжительной паузы. — Все смертны, иначе бы мои братья были живы, и мирно спали в соседних комнатах, не зная боли и холода, который сковывал их конечности, оповещая о приближающемся конце. — Но всё же… — тонкий голосок. — Чем лучше гены, тем выше шансы. — Это не всегда так работает, — хочется успокоить неимоверно сильно, подарить хоть какую-то призрачную надежду на светлое завтра. — Я не особо способна, несмотря на текущую в моих жилах кровь сильных шиноби… Всего можно достичь только тренировками и упорством, в ином случае получить желаемое будет тяжело. Замолкаю, потому что боюсь показаться слишком поучающей и упрекающей. — Сказанное может звучать чересчур навязчиво, мой маленький рассвет, но понаблюдай за окружающими и попробуй сделать свои выводы, — страшно ошибиться и наговорить лишнего. — Может ты убедишься в нами произнесённом, а возможно найдёшь что-то, чего мы с Мадарой не в силах были заметить. В любом из случаев, мы всегда готовы выслушать и попробовать понять, обещаю… Комочек под боком тяжело выдыхает, и устраивается поудобнее, уткнувшись в шею мужчины. Большая ладонь накрывает чужую голову, прижимая к себе сильнее. Главе знакомо это чувство одиночества, он прекрасно понимает боль утраты, мучающую маленькое сердце день ото дня. — Давайте я заварю какой-нибудь успокаивающий чай? — спрашиваю, уже приподнявшись. Возражений не следует, поэтому ловко вскакиваю на ноги, накидывая на плечи шаль, так удобно расположенную прямо на спинке стула рядом с кроватью. Шестое чувство будто подсказало, что уснём мы не сразу, и поход куда-то неминуем. — Айко, только не выходи на улицу, — требовательно, с лёгким беспокойством. Беззаботно улыбаюсь, кивнув, прекрасно понимая волнение, неожиданно захватившее вечно беспокойный разум. Из-за Хагоромо он снова опасается моего похищения… Кто знает, что выкинет этот клан, если снова удастся проделать задуманное. Возможно, лёгким испугом и истощением не отделаюсь. Месть вполне может отключить этим людям всё человеческое, позволив совести не кричать, когда будут надругаться всеми возможными способами… А их, кстати говоря, очень много. — Джун, прекрати, ещё не все спят, — тонкий тихий девичий голосок разрезает пространство уже когда подхожу к кухне. — Мы же не хотели, чтобы кто-то был в курсе наших отношений, пока время настолько опасное… — Единственная проблема будет, если узнает Айко-сама, потому что она начнёт чувствовать себя виноватой каждый раз, когда будет вызывать в кабинет в нерабочее время, — шепотом, удивив упоминанием моей персоны. — Но, слава всем святым, госпожа уже мирно спит в кровати… Мадара-сама слишком не любит сбивать режим сна своей дорогой жены и приёмного ребёнка. — Только один раз… — сдавшись на радость наглеца. В этот момент специально выглядываю из-за угла, позволив любопытству взять верх над здравым смыслом. Сердце наполняется теплотой при виде слегка покрасневшей Киёко, прижатой к крепкой груди подчинённого, без стеснения обвившего тонкую талию служанки. Кажется, его напористость всё же победила тот барьер, что любимая выстроила, стараясь никого не подпускать близко, чтобы не обжечься при потере. А может роль сыграла недавняя травма, чуть не отнявшая у неё того, кем без сомнения дорожила. Иногда стоит не задумываться о будущем, всецело отдавшись настоящему. — Может вам выделить отдельную комнатку, — покашливая в кулак, выплывая из укрытия. — Коридоры не самое надёжное место для пряток от любопытных. Парочка тут же отпрыгивает друг от друга, виновато скосив взгляд, не сразу поняв, кто перед ними. Малые дети, ей богу. Как будто совершили преступление, карающееся чуть ли не казнью. — К вашему несчастью, сон главы не задался, и я очень удачно решила заглянуть за кипятком и травами, — поправляю вязанную накидку. — Даже предположить не могла, что вместо чая найду такую занимательную сцену. — Айко-сама, добрый вечер! — девчушка приходит в себя быстрее, склонившись в поклоне, скрывая румяные от смущения щёки за непривычно распущенными волосами. — Госпожа, как неожиданно встретить Вас в столь поздний час, — лицо телохранителя тоже приобрело алый оттенок, который слишком заметен на свойственной Учихам бледной коже. — Что ж Вы ходите совсем без сопровождения, надо было попросить кого-то из дежурящих меня разыскать… Я бы с радостью сопроводил и… Выставляю вперёд руку, прерывая поток слов, пытаясь таким образом дать немного прийти в себя. — Идите в свободную спальню на втором этаже, — заправляю за ухо выбившуюся прядь. — Я выделю завтра небольшой выходной, отдохните немного от суеты. — Я Вам уже говорил, что Вы лучший заместитель? — Джун как будто готов боготворить меня до конца жизни. — Упоминал как-то, — отшучиваюсь, делая парочку шагов вперёд, намереваясь всё-таки дойти до места, в которое изначально держала путь. Расскажу Мадаре, не поверит… Он уже не верил в успех одного из наших лучших шиноби, слишком уж непреступной казалась его избранница.