Его надежда

Я быстро отстирываю чужую одежду, развесив на улице, а потом бегу на кухню, чтобы приготовить обед для Мэй. Лучше перестраховаться, исключив возможность отравления. Даже если потом Мадара разберётся со всем, здоровья это не вернёт, а эта девчушка и так сейчас слабая и почти полностью беспомощная. — Айко-сан, Вы сегодня буквально светитесь изнутри, — подмечает новая знакомая, поднимаясь из-за стола, помогая расставить посуду с едой, слегка придерживая довольно большой живот. — Произошло что-то хорошее? Непонимающе оглядываю её, склонив набок голову. За прошедшие дни удалось наладить контакт, она совсем перестала бояться моей компании, прекрасно осознавая, что наносить ей какие-то увечья просто невыгодно. — Наконец-то перестану находиться вечерами в одиночестве, — отвечаю, улыбнувшись. — Глава и заместитель закончили со срочными делами, и возвращаются в свои спальни. Упоминать о том, что эти двое покидали поместье, не стоит. В будущем, если что-то пойдёт не по плану, подобные знания не сыграют на руку Учихам. Замечаю мелкую дрожь, неожиданно пробившую чужое тельце. — Прекрати считать их монстрами, это очень добрые и хорошие люди, которые согласились на твоё пребывание здесь какое-то время полностью безвозмездно, — присаживаюсь, беря столовые приборы, взглядом практически приказывая подопечной сделать то же самое. — Второй сын не так страшен, но первого определённо не просто так называют дьяволом во плоти, — её страх небеспочвенный, но, лично для меня, выше упомянутый человек словно ангел, когда-то давно озаривший светом жизнь, лишенную какой либо мотивации и целей. — Он мой муж, — шепчу, засовывая в рот комочек риса. Я не упоминала об этом факте, поэтому сейчас бывшая Хагоромо застывает, впав в ступор, чуть не выронив палочки, которые и так не слишком крепко держит ослабшими руками. — Это не политический брак, — стремлюсь сразу же развеять глупые мысли собеседницы. — Мы искренне дорожим друг другом, основывая этот союз исключительно на чувствах. Наглая ложь, но приходится слишком часто убеждать в этом окружающих. Она уже звучит невероятно правдиво, особенно если подкреплять отточенной улыбкой. Изначально актриса из меня выходила не очень, но сейчас может позавидовать практически любой. Всему учишься со временем, подстраиваясь под вечно меняющиеся условия существования. — К-как Вы… — срывается с пухлых губ шепот, но она его тут же прерывает, не решаясь продолжать, предпочитая просто полностью переключиться на поглощение пищи. Незаданный вопрос прекрасно понимаю, но отвечать не намерена. Многим интересно, как хватило смелости разделить ложе с «монстром». Однако, я же этого никогда не делала, а значит особо не имею права что-то говорить. Сомневаюсь в ужасности данного действия, но лучше промолчать, ничего не выдумывая. Когда с обедом покончено, просто собираю всю посуду, оставив парочку мотков пряжи, которую у меня вчера попросили, и выхожу, оставив Мэй в гордом одиночестве. — Джун, пусть Киёко с ней познакомится, — практически на ухо говорю подчиненному. — Мне нужен кто-то, кто будет присматривать круглые сутки, потом сообщая абсолютно обо всём, что происходит за этими закрытыми сёдзи, если не нахожусь рядом. — Госпожа, будьте милосердны, у неё и так работы слишком много, — парень вздыхает, склонившись. — Я её от всего освобожу, если согласится на это предложение, — похлопываю по плечу. — У меня нет так много сил, чтобы ещё и в этой комнате прибирать… А этой девчушке нужна личная прислуга, она росла в ещё более тепличных условиях, чем я. Одного взгляда на кисти достаточно, чтобы понять, насколько редко возилась в холодной воде, а про отсутствие мозолей от тренировок с оружием даже говорить нечего… Пару секунд мы с юношей боремся взглядами, и он кивает, явно сдавшись под напором. — Айко-сама, Вы режете без ножа, — кое-кто шибко расстроен из-за скорой потери возможности постоянно приставать к служанке. — Дайте устроить личную жизнь, в моём возрасте все уже давно женаты. — Тебе только двадцать четыре, выше нос, — смеюсь. — Но, так уж и быть, поставлю сюда охраной, освободив от дежурств в нашем страшном подвальном помещении. Будь на моём месте Изуна, наверное, даже не прислушался бы к этим жалобам. Заместитель куда более жёсткий в этом плане, потому что не желает брать лишнюю работу по переписке расписания на ближайший месяц. — Кстати, учебник по письму, который просили достать из библиотеки, оставил в Вашем кабинете в лазарете, — слышу, уже когда разворачиваюсь, собравшись уходить. — Ты лучший работник, — искренне проговариваю, помахав на прощание рукой. *** — Красивая тётенька! — мальчуган бросается ко мне на руки, стоит ему только перешагнуть порог кабинета. — Акира, солнышко, мы же с тобой обсуждали, как надо правильно обращаться ко взрослым, — растрёпываю чёрные мягкие волосы. — Но Вы ведь правда очень-очень прекрасная, — хитро улыбаясь. — Не такая как моя мама, но всё же… Этот ураган энергии теперь личный шпион, работающий за конфеты, сдающий все грехи взрослых в своих красочных рассказах. Пока какого-то желания специально выставлять людей плохими не наблюдается из-за чересчур юного возраста. Он просто вываливает на меня всё происходящее за день, позволяя делать некоторые выводы о довольно приближенных шиноби. Те случаи с попытками подсыпки яда в моё еду заставили более насторожено относиться к каждому окружающему. — Почему Вы всегда что-то пишете? — спустя время спрашивает ребёнок, отвлекаясь от рисования. — Разве не хотите пойти побегать с друзьями? Это же намного интереснее, чем дурацкие бумажки. Ставлю печать на отчёте по посетителям за последние два дня, поднимая глаза на малыша, болтающего маленькими ножками, которые не достают до пола. — Я похожа на того, кто желает куда-то сбежать из этой комнаты? — щёлкаю по носику, заставив собеседника смешно нахмуриться. — Конечно, — ни на секунду не засомневавшись в сделанных выводах. — Ведь тот страшный дядя вернулся… Он даже привёл всех-всех других, не дав им улететь на звёздочку, как когда-то мой папа. На мгновение застываю, удивившись тому, как именно Кагомэ объяснила этому детёнку периодические смерти шиноби на патрулях. — Что ж, — поднимаюсь, выпрямив спину. — Тогда, мой дорогой помощник, пошли навестим главу. Ловко складываю нужные документы в стопку, скрепляя между собой скрепками. Всё равно нужно отнести часть накопившихся материалов в кабинет Мадары и Изуны, иначе такими темпами потеряю их среди кучи разбросанных по столу листиков с рецептами противоядий, которые вот уже неделю собираюсь списать в блокнот. — Я тоже не пойду с пустыми руками! — мальчик гордо вскидывает голову, заставляя улыбаться. Он собирает недавно накаляканные рисуночки, и, подражая мне, расправляет плечи, прижимая к груди ношу. Думаю, братья будут не совсем довольны, когда к ним во владения влетит сие чудо. — Сегодня больше не вернусь, — по пути останавливаю проходящую мимо женщину. — Если срочно понадоблюсь, отправьте кого-то из дежурящих поблизости шиноби. — Тяжело раненных нет, так что можете заниматься другими делами, не беспокойтесь, — она отчеканивает словно заученный текст, поклонившись, а потом стремясь поскорее вернуться к тому, чем была занята мгновение назад. Где-то на середине дороги приходиться схватить маленькую ладошку, чтобы Акира не отставал, начав заглядываться на то и дело проходящих мимо новоприбывших ниндзя. Любознательный ребёнок, пытающийся сунуть носик в каждую происходящую попу. — Разобрались с отчётами за прошедшие дни? — спрашиваю, входя в довольно просторное помещение. Изуна только устало вздыхает, уткнувшись обратно, уже явно не до конца понимая написанное. Немудрено, ведь в их отсутствие жизнь не остановилась, продолжая бежать вперёд, даже на мгновение не избавив от постоянно появляющихся трудностей. — Дядя, а почему Вы такой грустный? — мальчонка подходит к заместителю, укладывая принесённые с собой листы на большой стол, опираясь ручками на чужие колени, стараясь заглянуть в уже успевшие покраснеть глаза. Патрули — не курорт, там невозможно выспаться… Вообще удивляюсь способности правителей ещё и копаться в документации после этого. Мой мозг начинает отказывать, если дня три сплю меньше шести часов. — С каких пор стала нянькой? — Мадара разворачивается, начав сверлить мою спину. — Убери это, он мешает. Полностью игнорирую сказанное, показательно продолжив раскладывать по папкам принесённые бумаги. — Айко! — повысив голос, чтобы привлечь моё внимание, всем естеством намекая на то, что терпеть выходки сегодня не намерен. — Не кричи на красивую тётю, — Акира тут же подбегает к юноше, словно не ощутив никакого давления, затарабанив кулачками по крепкому торсу, заставляя главу приподнять брови от неожиданного неуважения. Лишь усмехаюсь, наблюдая за подобной картиной, краем глаза заметив полуулыбку и на лице второго сына. — Где ты это достала? — малыша поднимают, оторвав от земли, решив держать на достаточном расстоянии. — Мальчонка Кагомэ, — коротко отвечаю. — Такое солнышко, не правда ли? Моего мнения определённо не разделяют, чуть ли не рыкнув на ребёнка, когда опускают обратно на деревянный пол. Этот человек любит тишину и покой, поэтому с малышнёй не ладит абсолютно, несмотря на наличие когда-то давно в окружении братьев. — Беги к мамочке, — он слегка подталкивает непрошенного гостя в сторону выхода. — Нечего тут шататься. — Маленьких обижать нельзя! — ураганчик надувает щёки. — Иначе расскажу, куда Вы ходите поздно ночью… Мама говорит, что женщинам это место не нравится. Сдержать смех стоит очень больших усилий, но я невероятно прекрасно справляюсь с поставленной задачей, не дав даже лишнему мускулу дрогнуть на лице. — Брат, кажется, скрываться нужно не от шиноби, — Изуна, в отличие от меня, эмоции не скрывает, мгновенно повеселев, откуда-то взяв только недавно бывшую на нуле энергию. — У нас по поместью ходит кое-кто пострашнее. Кажется, придётся поговорить по поводу режима сна Акиры, иначе потом не оберёмся проблем, узнай старейшины про побеги Мадары под покровом ночи в интересные заведения, в которые настолько высокопоставленным людям ходить, мягко говоря, нельзя. Сильно подпортит репутацию не только ему, но и мне, как жене, не сумевшей исполнить возложенный после церемонии долг. Стоит только поблагодарить судьбу за то, что это выяснилось настолько рано, а не тогда, когда уже пришлось бы разгребать проблемы, связанные с просочившимися слухами. Не зря решила притащить ребёнка в кабинет, слегка потрепав нервы близких. — Айко, объясни ему, что можно говорить, а что нет, — приказным тоном, снова вернувшись к отчетам. — Родители совсем не занимаются воспитанием, раз позволяет подобные высказывания в мой адрес. Коротко киваю, начав наскоро вбивать в ещё немного глупую головушку разъяснения. Потом повторю ещё парочку раз, но главное убедить сейчас больше никогда не вспоминать о том, что умудрился увидеть в тот момент, когда обязан был крепко спать в мягкой постели. — Тогда… — дитёнок протягивает, на момент замявшись. — То, что Вам часто плохо, и Вы пьёте какие-то таблетки, говорить тоже нельзя? Шелест пера по бумаге в этот момент прекращается, как бы оповестив, что тот, кому это знать было не надо, всё прекрасно расслышал. Попала в свою же ловушку, чёрт бы побрал мою невнимательность. *** Тем же вечером Мадара снизил объём моей работы, оставив только самое основное, переложив огромную часть на свои собственные плечи под мои ярые протесты. Тот, кто тут пашет больше остальных, именно он! — Не спорь! — большие ладони слегка сжимают мои руки, заставив в который раз ощущать странную хрупкость тела. — Ты ходишь в патрули, оставь всё, как есть! — продолжаю возражать, пытаясь вырваться под пристальным уставшим взглядом. — Я справляюсь! Головные боли начались задолго до того, как попала в этот клан! Тобирама в детстве неудачно ударил, вот теперь и мучаюсь временами! Самое забавное во всей этой ситуации, что проявляю эмоции исключительно я, пока юноша максимально спокойно сдерживает, не дав размахивать конечностями. В такие моменты кажется, будто между нами огромная пропасть. Чёрные бусинки, в которых отражается огонёк свечи, стоящей на столе, излучают невероятную грусть и тоску по чему-то мне неведомому. Сколько бы не старалась быть опорой и поддержкой, всё без толку, потому что чаще всего этот парень выстраивает барикады, закрывая доступ к явно израненной огромным количеством потерь душе. Я перебрасываюсь с грозным главой ещё парой фраз и обмякаю, сдавшись. Моё упрямство с его не сравнится… Можно стараться сколько угодно, но ни к чему хорошему эта перепалка не приведёт. — Надо проветриться, — бросаю, захлопнув сёдзи, не дожидаясь ответа. Обнаженную кожу обдаёт холодный ветер, стоит только ступить за порог поместья. До сознания не сразу доходит, что выбежала в одной ночнушке, не позаботившись о хоть какой-нибудь накидке. Однако, детское желание не показывать забывчивости, сейчас захватывает разум, поэтому вместо того, чтобы вернуться, делаю ещё несколько шагов вперёд босыми ногами по сырой от недавнего дождя земле. Мурашки от столь необдуманного поступка тут же начинают бегать по спине, оповещая о том, что не настолько сильна, чтобы не замечать явного снижения температуры воздуха. В итоге, повинуюсь непонятному порыву, просто начав идти прямо, погрузившись в мысли, игнорируя всё, что происходит вокруг. Останавливаюсь только, когда перед носом встаёт покосившийся заборчик, оповещающий об окончании небольшого путешествия, потому что дальше виднеется густой лес, неизвестно куда ведущий. Слишком редко покидаю пределы безопасной территории, чтобы ориентироваться в нём. Когда жила с Сенджу, с этим ещё хоть как-то справлялась, зная, как пройти к речушке, но сейчас необходимости сбегать не испытываю, просто запираясь в кабинете или спальне. Оглядываюсь по сторонам, неожиданно осознав, что вокруг кромешная темнота, которую развеивает исключительно лунный не особо яркий свет. Днём кишащее жизнью поместье превратилось в тёмный кусок, сливающийся с природой, даже дежурящих шиноби поблизости не видно. — Чем я вообще занимаюсь? — шепчу, задав вопрос в пустоту, потирая замёрзшую кожу. Ответ нахожу не сразу, но спустя время понимаю, что просто хочу спрятаться куда-нибудь в угол, как в тот момент, когда только попала в этот чуждый мир. Вечные попытки работать и доказать окружающим, что чего-то стою, так надоели. Уже тошнит от этого идеального образа, который пытаюсь создавать. Толку то от этого ноль, если единственный, кому искренне желаю быть подмогой, винит каждый раз себя, видя уставшей. Ловко юркаю в тёмную щель между частями огромного дома, поблагодарив свою миниатюрность за возможность вот так ныкаться в любой момент. Будь крупней, вряд ли бы с таким успехом помещалась в подобной тесноте. Присаживаюсь на корточки, облокотившись на стену, и утыкаюсь лицом в коленки, свернувшись своеобразным калачиком, пока плечи сжимают деревянные доски по бокам. Если прислушаться, можно различить храп мужчин внутри помещения, хотя больше всего моё внимание привлекает угуканье где-то неподалёку сов, действующее убаюкивающе и успокаивающе. Сколько точно так сижу, буквально слившись с природой, знает только сам бог, но по отмороженным пальцам на ступнях можно предположить, что приличное количество времени. Возможно, в какой-то момент умудрилась даже задремать, потому что особой опасности ниоткуда не исходит, хотя бы потому что в это место пролезут только дети или кто-то настолько же хиленький, как я сама. — Брат, скажи честно, что двигало тобой, когда выпустил Айко так поздно ночью одну на улицу? — голос Изуны разрезает царившую тишину, показавшись удивительно громким, заставившим даже дышать прекратить на секунду. Пара красных огоньков загорается во тьме, оповещая о приближении явно раздраженного заместителя. Однако, он словно не замечает моей фигурки, когда быстро окидывает взглядом то место, где затаилась. — Я не думал, что умеет настолько хорошо скрывать чакру, — грубоватый обеспокоенный полушепот. — Осознал, уже когда попытался просканировать местность. — Медикам нужен отличный контроль, это не что-то удивительное, — устало вздыхая. — Но кто же мог знать, что даже с нашим уровнем, не сможем найти какую-то маленькую девчонку. — Такое ощущение, что больше не вернётся, бесследно испарившись, — странная фраза слетает с губ Мадары. — Никогда не думал, что эта дурочка похожа на ангелочков из сказок, которые мама читала нам перед сном? — Эта бестия скорее дьяволёнок, хорошо замаскировавшийся под миловидной внешностью, — звук всё больше отдаляется с каждым новым слышимым шагом. — Ты просто не видел её в детстве, когда прибегала в развевающихся на ветру летних светлых платьях, — удивительно нежно. — Сколько не смотрел, всегда казалось, будто пришла на эту грешную землю из какого-то иного более спокойного мира… Наверное, только это спасало её в тот момент, когда уже начал осознавать, что и Айко, и Хаширама не дети обычных шиноби. — Ты мог свернуть ей шею так много раз, что не сосчитать, отец часто потом отчитывал за безалаберность и невнимательность, — явно усмехаясь, припоминая мелкие просчёты тому, кто старше. — Хочешь сказать, без мук совести спокойно убил бы при возможности? — вздрагиваю от внезапной холодности тона, резко сменившегося на более безэмоциональный. — Да, — так спокойно, словно это само собой разумеющееся. — Я только после смерти папы стал частично разделять эту твою привязанность к тогда бывшей наследнице вражеского клана… — Стой! — глава перебивает родственника, а после я замечаю пару кивков, и второй сын удаляется, даже не обернувшись. Сильнее вжимаюсь в деревянную поверхность, когда размытый силуэт оказывается прямо у щели, сверкнув алыми огоньками, явно пронзающими именно моё тельце. — Объяснения этой глупости потребую немного позже, — замечаю, как рука тянется в мою сторону, но в какой-то момент останавливается. — Как ты вообще забралась в это место… Молчу, почувствовав, как кровь прилила к щекам от стыда за то, что побеспокоила в такое время суток идиотскими капризами. — Айко, вылезай, — более мягко. — При всём огромном желании, смогу вытащить только если снесу часть здания… Поднимаюсь, вложив свою ладошку в его большую, медленно боком выбираясь из укрытия, не совсем сама осознавая, каким образом вообще поместилась, и что за дурак проектировал это поместье. — Боже… С каких пор отстранение от работы настолько сильно расстраивает людей? — он снимает свою верхнюю одежду, накидывая её на мои плечи, прижимая к себе, растирая ладонями, чтобы хоть немного согреть. — Ты в курсе, что ужасно холодная? — П-прости, — бурчу, переминаясь с ноги на ногу. — Я снова… — Никаких проблем не доставила, — Мадара перебивает, словно наперёд зная сказанное. — Выкидывай давай уже из головы то, что тебе твердили у Сенджу… Начинает даже временами бесить, а терпение у меня не железное, знаешь ведь. В семнадцать лет мыслить настолько по-детски уже нельзя, ясно? Киваю, заметив, как собеседник старается скрывать лёгкое раздражение. — Пошли, — первой нарушаю молчание, потащив Мадару в нужную сторону. Однако, стоит сделать всего пару шагов, как меня поднимают в воздух, недовольно цокнув языком. Шаринган сверкает, как бы оповестив о том, что лучше ни слова не произносить, представив себя куклой, не способной даже двигаться. — Если заболеешь, самолично выставлю из комнаты в соседнюю, — спокойно, но не менее угрожающе. — Нашла себе развлечение после нескольких бессонных ночей… *** Уже утром, когда прихожу на тренировку, Изуна хватает за шкирку, утащив в ближайший угол, взглядом приказывая скрыть присутствие, никак не отсвечивая, чтобы не привлекать внимание старшего, нещадно избивающего вбитый в землю массивный деревянный кол. — Подростковый идиотизм в голову ударил? — резко, не заботясь об окольных путях. — Я мирюсь с играющими гормонами, но это терпеть не буду. Утыкаюсь в деревянный пол, делая вид, будто доски невероятно интересные. — Брат излишне мягок временами, — приподнимая меня за подбородок, заставляя встретиться с чёрными пуговками. — Боится, что если сорвётся, тоже начнёшь избегать и бояться… Дурацкая паранойя, продолжающая только усугубляться из-за этих старейшин и чёртовых служанок. Держу рот на замке, не уверенная в том, что именно должна отвечать. — Айко, я не слепой, — став ещё серьёзней. — Ты обижаешься только на него, потому что подсознательно начинаешь требовать больше внимания и заботы… Заглуши эту дурость, пока не переросло во что-то осознанное, потому что не позволю произойти тому, что девочки рисуют в своих ванильных мечтах. — Изуна-сан, настолько сильно смахиваю на дурочку? — наконец-то подаю голос, сделав шаг назад. — Да, у меня есть заскоки, но не настолько они велики. — Ты со стороны себя не видишь просто, когда невольно засматриваешься, опуская привычную маску, — более спокойно, устало вздыхая. — За завтраком, обедом и ужином, да даже когда работаем… А как светишься после нашего возвращения из патрулей… Привязанность слишком сильна, пора рвать! — Прекрати! — злит понимание его правоты. Учитывая, что уснуть в полном одиночестве не в состоянии, постоянно ища чужое дыхание и ток чакры, чтобы хоть немного успокоиться, второй сын не ошибается. Я цепляюсь неосознанно постоянно за юношу, в трудные моменты надеясь именно на его подмогу, а когда становится плохо этому родному человеку, не могу унять беспокойства и волнения, засунув эмоции подальше в душу. — Он рано или поздно женится, найдя ту, которой сможет верить, убрав тебя не просто на второй план, а на какой-нибудь десятый, — заместитель продолжает, не собираясь отпускать просто так. — Детская связь исчезнет, не оставив от себя и следа, потому что он Учиха, а мы сосредотачиваем всё внимание на том, кто западает в сердце. — Так проблема в этом? — ехидно улыбаюсь. — Неужели беспокоишься, что смогу стать кем-то особенным для братишки? — Зубки спрячь, не на того скалишься, дьяволёнок, — выпрямив спину, показывая некое превосходство. — Стоит чему-то такому проскользнуть, и тебя отравят ядом, который будет невозможно вывести… Пока старики уверены в том, что Мадара исключительно играет, находишься в безопасности, но как только начнёт появляться что-то серьёзное — готовься отправиться на тот свет. Никто не потерпит Сенджу в родословной правителей, ни на миг даже не задумавшись о том, какую ненависть породят в сердце главы… Она сожрёт его изнутри, уничтожив за несколько недель любые зачатки сочувствия, сотворив действительно дьявола во плоти с его то силой… Будь благоразумной, и не ломай чужой разум настолько. — Он не испытывает в отношении меня никакой симпатии, — коротко отвечаю на огромный монолог. — Даже желания, уж поверь. — Да? — выразительно изогнув бровь. — Я Вас не просто так пытался расселить в один из моментов… Любой мужчина позарится на твоё симпатичное личико и становящуюся всё более интересной фигурку. Даже если о высоких чувствах речи идти не будет, половина молодняка засматривается каждый раз, когда появляешься на горизонте. Подражаю сделанному парнем жесту, намекая на то, что прекрасно это знала. Учитывая, с какими простенькими ранами ко мне пытаются обращаться, это вообще неудивительный факт. Я именно по этой причине предпочитаю не высовываться из кабинета в главный зал лазарета. — Тогда почему не настоял на своём? — задаю логичный вопрос. — Хочешь, чтобы испортил отношения с единственным дорогим родственником? — фыркнув. — Не знаю, что там его так заставляет вечно присматривать за тобой во время сна, но он упёрся словно баран, даже не желая слушать весьма неплохие альтернативы. Продолжить у нас не получается, приходится прекратить, потому что Мадара всё же замечает наличие неподалёку людей, решив проверить, кто это. Спустя несколько минут срываются и все спарринги, потому что прибегает Джун, оповестивший о начавшихся родах у Мэй, которую я буквально несколько часов назад навещала, осматривая, но почему-то так и не заметив признаков скорого появления на этот свет нового члена общества. Срываюсь с места, как только слышу отчёт, быстро сменив амуницию на что-то более чистое, наведя небольшой беспорядок в спальне. Подчинённый в этот момент сбегал за двумя медиками, потому что без посторонней помощи с таким справиться сложно. Мои предсказания насчёт не очень хорошо протекающего процесса сбылись, поэтому пришлось очень сильно постараться, чтобы в будущем не было осложнений. — Ещё хоть одна специальная ошибка, я тебя уволю, — шепчу на ухо девушке из лазарета, которую уже готова самолично напоить каким-нибудь ядом. — Как будешь смотреть в глаза матери, не особо волнует. Вторая помощница на удивление неплохо старалась, не вызывая какого-то негатива, поэтому в конце новорожденного доверила именно ей, исключив возможности каких-то «несчастных» случаев. — Можешь поспать, я позабочусь о малышке, — проговариваю, уже когда посторонние выходят, качая на руках ребёнка. — Уверена, что ты ужасно устала. — А Вы, Айко-сан? — подопечная пытается приподняться, но получается это не очень хорошо. — Наверняка, хотите переодеться и хотя бы поужинать. — Успеется, — моментально отвечаю. — Давай, не изводи организм. Стоит поблагодарить судьбу, что уже успела заставить притащить в эту комнатушку детскую кроватку и столик для пеленания, а кресло-качалка так вообще сейчас незаменимая вещь именно для моей уставшей спины. После минут тридцати беспрерывного хождения по комнате в попытках унять хныканье, поняла, насколько сама нуждаюсь в небольшой передышке. Командовать, думать, параллельно с этим используя и полностью контролируя чакру — процесс не из лёгких. Хочется просто упасть лицом в подушку и не просыпаться до следующего дня. — Выглядишь ужасно, — слышу, как только вхожу в свою спальню, пытаясь побыстрее найти сменную одежду, чтобы надолго не оставлять без присмотра тех, за кого теперь несу ответственность. — Сегодня ночую там, — сдуваю упавшую на нос прядку волос, что выбилась из небрежной причёски. — Чем занимается новоиспеченная мамочка? — скептически окинув взглядом. — Мне казалось, присмотр за дочерью будет её обязанностью. Оборачиваюсь, просверливая взглядом. Чёрт возьми, сколько у него личных «ушей» по поместью, что уже в курсе, кто именно родился? Или это только из-за того, что данное событие касается моей персоны? — Посмотрим, как заговоришь, когда свою жену увидишь после такого, — хмыкаю, хватая плед. — Это не просто валяться на постели, для виду вскрикивая… Замолкаю, задумавшись о том, что забыла рассказать. — Завтрак принесу не я, проверь на яды, — бросаю, переступая порог. — Собрание по поводу мирного договора не проспи, футон можешь не убирать, всё равно хотела постель сменить, а ещё… — Не беспомощный, — он усмехается, совсем не злясь. — Мне приятна забота, но лучше займись тем, что свалилось именно на тебя… На двух стульях не усидишь.