Его надежда

Сказать, что меня сильно отчитали — не сказать ничего. Это был ожидаемый результат, потому что этот человек с самого детства взял на себя роль того, кто вправляет мозги. Только вот я его совсем не боюсь, понимая, что особо плохого не сделает, проявляя свою грубую заботу. — Вообще осознаёшь, что своими походами помогаешь яду быстрее распространяться? — он скидывает окровавленные вещи в рядом стоящую корзину, оставшись в одних штанах, которые пострадали не так сильно. — Хоть и начала пить противоядие два дня назад, так быстро оно не устранит вредоносное вещество… Насколько сильно твое зрение уже упало?! — Всё в порядке, не горячись, — дотрагиваюсь до чужого плеча, подходя со спины. — Купим мне новые очки и ничего особо не изменится, глаза для Сенджу не так сильно важны, как для Учих. Тот факт, что Узумаки не собираются занимать чью-то сторону, сильно мешает завершиться войне, которая идёт десятилетиями. Они продают свои интересные штучки обоим кланам, предпочитая сотрудничать со всеми. Эти черти хорошо устроились, процветая и почти никогда не теряя много шиноби. — В старости так говорить ты не станешь, — резко разворачиваясь, окидывая недовольным взглядом. — Начни задумываться о будущем хотя бы временами, ведь всё же решила цепляться за жизнь, не так ли? — У меня есть ты, зачем заполнять голову лишними мыслями, — искренне улыбаюсь. — Пока остаюсь в этом месте, такой необходимости нет… А если попаду домой, уже давно решила что именно сделаю. — Я не хочу с тобой сражаться, так что не выходи на фронт, — как-то странно мягко после той ругани, которая только что была. — Слишком расслабился и дал себе привязаться, не пользуйся этим состоянием. — Не переживай, на поле боя я не появлюсь никогда, — его лицо расплывается из-за моей пропадающей способности видеть ясно, поэтому не могу точно сказать, что испытывает. — Моей судьбой там будет гражданская деревенька, где доживу выделенный срок в гордом одиночестве. — Завтра мы отправим письмо твоим родственникам… — удивив внезапностью такого важного решения. — Неопределённость достала, а ответ определённо придёт не сразу. Застываю, ощутив, как некий страх сковывает тисками. Моё довольно счастливое существование может вскоре снова превратиться в непроглядную темноту. Отворачиваюсь, выпрямив спину и зашагав к собственному футону на подкашивающихся ногах. — Извини, — вдруг слышу, когда уже сажусь. — Мы не изверги, но собственные люди превыше всего, а их не особо хотят возвращать назад… Когда узнаем, что именно Тобирама и Хаширама намерены делать, твоё положение изменится в любом из вариантов. — Иди уже купайся, запах мертвичины не самый приятный, — хмыкаю, скрещивая на груди руки. — Тебе потом предстоит стать женой шиноби, привыкай, — скрываясь за дверью ванны, громко ей хлопнув. Когда-нибудь он научится делать это аккуратнее, но явно не сейчас. Лишь тяжело вздыхаю, укладываясь в постель, потому что сегодня успела попросить девушек помочь меня искупать и потом сменить повязки. Мне не совсем наплевать на здоровье, но временами я стала за собой замечать странное желание жертвовать благополучием ради знакомых. Изначально такого не было, я пряталась за чужими спинами и боялась лишний раз выходить вперёд. Чёртовы наследники Учих странно на меня влияют своим постоянным желанием защищать каждого соклановца. Смотря на них, невольно становится стыдно за слабость и неспособность элементарно блокировать не особо сильные удары. Быть в тылу хорошо, но если не можешь сражаться, даже там в какой-то из моментов станет очень неудобно. *** — Отказались, — слышу тихий шепот, когда прохожу мимо кабинета Изуны. — Выкинули словно последнюю ненужную собаку. С момента ранения прошло уже два месяца, я не полностью восстановилась, но уже вполне живу обычной жизнью. На тренировки с правителями ходить не в состоянии, и лечить долго не получается, но совсем недавно глава любезно купил какие-то витамины, которые помогут избавиться от последствий кровопотери. — Это было ожидаемо, — это уже голос Мадары. — Кто из нас огорошит этой новостью? — Вы до сих пор живёте в одной комнате, сам этим занимайся, — недовольно, зашелестев какими-то бумажками. — Кстати, когда уже расселитесь? Поправляю сползшие очки и постукиваю по сёдзи, прося войти. Из лазарета есть куча новых документов, я пришла именно чтобы их занести и поставить на место. Архив постоянно пополняется, чтобы передавать потом потомкам опыт прошлых поколений. Заодно неплохо помогает ориентироваться в общей статистике. У Сенджу доступ к подобному был закрыт, а тут я уже могу свободно пользоваться почти всем. — Входите, — слышу незамедлительный ответ, и медленно прохожу внутрь, сразу юркнув к нужной полке. Помещение погружается в давящую непривычную тишину. — Я всё слышала, не парьтесь, — проговариваю, вставляя в папку листы. — Братья уверены в том, что мертва и даже не желают проверять правдивость написанных вами слов… Почему-то уверенность в том, что всё так и будет, никогда не покидала голову. Ставлю на место только что используемый предмет и резко разворачиваюсь. — Хотите принесу чай? — выдавливаю улыбку, стараясь спрятать почему-то обуявшую сердце обиду. — Мадара, тебе могу кофе с молоком, давненько ты его не пил, я что-то совсем расслабилась, перестав вам прислуживать, погрузившись в обязанности главного медика. Изуна поднимается с насиженного места, неожиданно приблизившись. — Если тебе так всё равно, как стараешься показать, почему плачешь? — большая ладонь касается щеки. — Соринка в глаз попала, наши архивы слишком пыльные, — неловко смеюсь. — Пора бы там прибраться, ты так не считаешь? Слышу тяжёлый вздох уже исходящий от второго юноши, который тоже подходит, намереваясь успокоить. Однако, вместо каких-то лишних слов мне просто протягивают ключ от кандалов на ногах. — Сними и выкинь, — слегка грубовато, не собираясь изменять себе. — Официально ты теперь больше не заложник и не Сенджу, а работник нашего клана, который обязан следовать заведенным тут правилам и добросовестно выполнять свои обязанности. — Сегодня же мы соберём всех в лазарете и объявим это, — младшенький почему-то словно стал за один момент более мягким и не таким скрытным, убрав разделяющую нас стену. — Считай, что теперь ты включена в нашу большую семью, постарайся не растерять заработанного доверия и будь готова, подобно Казуко, вступиться за каждого в случае опасности. Почему всё так внезапно? Я не отошла от новости с моими братьями, а они огорошивают уже новыми, не давая осознавать происходящее. Шмыгаю носом, а потом, поддавшись какому-то секундному порыву, бросаюсь на шею сразу к обоим правителям, крепко-крепко стараясь к себе прижать. Не понимаю, почему они так ко мне добры, с какой целью теперь будут продолжать здесь держать, если от моего слабого тельца после полученной не так давно травмы, нет почти никакой пользы. — Эй, хватит реветь, — крепкая рука постукивает по плечу. — Айко, хочешь я сделаю всё, чтобы белобрысого не стало в следующем бою? Кажется, это способ утешить от Мадары. — Просто вы оба вернитесь живыми, о большем я не попрошу никогда, — шмыгаю носом. — И больше не давайте наших женщин в обиду, они так много натерпелись, им так сильно поломали судьбы. — Ни один подонок больше не тронет этих слабых созданий, — это уже Изуна. — Хорошо, что с их здоровьем разбиралась ты, у нас с братом бы сдали нервы, это слишком тяжело видеть и слышать. И с этих самых пор, моя жизнь довольно сильно поменялась, ведь доверия стало куда больше, как и ответственности. Со статусом всегда приходит уважение и куча новых проблем, ведь отчёт по происходящим в лазарете событиям довольно строгим старейшинам приходилось теперь предоставлять самостоятельно. — Будешь трястись, эти старики подомнут под себя, не дав вставить и слова, — глава подталкивает к открывающимся сёдзи, стоя за спиной, словно таким образом стараясь показать, что если что всегда готов защитить. — Ты умная девочка, сделай всё возможное, чтобы этого не произошло. Прошедшие огромное количество войн дедушки действительно были настроены враждебно, практически убивая одним взглядом, пару раз не сдержавшись и назвав «проклятием наследников». С ними отношения я точно не налажу никогда, они непробиваемы в своей ненависти и уверенности в том, что от потомка Сенджу нельзя ожидать ничего, кроме подвоха. Однако, спустя три месяца такие фразы и встречи становятся чем-то обычным. Можно сказать, что я просто смирилась с этой каждонедельной традицией, теперь всегда сильно сочувствуя парням, которые видятся с этими ворчливыми мужчинами намного чаще, умудряясь спорить и высказывать что-то против их решений. Мадаре стукнул уже двадцать один год, а Изуне вот-вот должно было исполниться девятнадцать. С каждым новым годом они становятся в глазах подчиненных всё более строгими и не терпящими проколов командирами. Их умение держаться на публике заставляет немного завидовать. Такого уровня мастерства мне не светит, зато меня окружающие воспринимают в качестве снизошедшей с небес богини, которая всегда сможет сменить гнев самого страшного в их жизни правителя на милость. Новенькие, приходящие в качестве служанок даже не задумываются о том, откуда взялась и почему настолько близка с людьми, имеющими очень высокое положение, они просто предпочитают общаться исключительно с не вызывающей страха девчонкой, узнавая все тонкости работы и задавая глупые вопросы. В один из достаточно холодных зимних вечеров, когда уже грелась в постели, укутавшись в тёплое одеяло после тяжёлого рабочего дня, Мадара неожиданно подошёл, присев рядом, как-то странно смотря прямо в глаза. — Ты хочешь научиться драться? — вопрос, слетающий с его губ был довольно очевидным, потому что последний месяц я действительно старалась на тренировках. — Скорее да, чем нет, — слабо улыбаюсь, так и не разобравшись в собственной голове. — Тогда я научу тебя обращаться с этим оружием, — руки, которые до этого юноша держал за спиной, выносятся вперёд, слегка сжимая ножны, узор которых уже успела позабыть, заставляя сердце в груди встрепенуться от не самых светлых воспоминаний. Я думала, что этот кинжал сгорел в том пожаре во время нападения Сенджу, и более я никогда его не увижу. — Ты смог вытащить кинжал Акиры? — не скрываю подступивших эмоций, вытаскивая лезвие, удивляясь его очень хорошему состоянию. — Как? — Он служил парой к моей катане, поэтому я всегда таскал его с собой, просто пряча в кожаный чехол на поясе, скрывая не присущие ножнам Учих узоры, — растрепав мои волосы. — Осторожнее, совсем недавно наточил, порезаться очень легко. Моей искренней благодарности нет предела. Мадара сохранил то, что я бы хотела сберечь и никогда не терять. Его прошлый обладатель отдал жизнь, дав шанс выжить мне, не хочу стирать из памяти этот поступок. — Теперь он только твой, — парень усмехается. — Используй наконец-то по назначению, защищая свою шкурку от любых нападений. Такая маленькая штучка как раз создана для не особо крупной девчушки, потому что что-то более тяжёлое просто не будешь в состоянии нормально держать. — Ты самый-самый лучший и добрый человек на этой земле, — запаковываю оружие, откладывая его в сторону, и тут же обнимаю уже ставшего неимоверно дорогим главу когда-то вражеского клана. — Странно, что продолжаешь это говорить после того, как видела меня в чужой крови и ошмётках кожи, — пододвигая ближе, прижав к тёплой груди. — Убитые тобой шиноби ради блага людей, за которых отвечаешь, не делают тебя плохим, — шепчу, чувствуя, что это именно то, что ему сейчас просто необходимо услышать. *** Со следующего дня началась моя работа над собственными способностями. В отличие от детства, теперь это было по моему желанию, и сдаваться я не собиралась, стараясь выполнять всё, что указывал делать глава и его заместитель. — Не правильно делаешь эту стойку, — Изуна подходит, слегка пиная мою ногу в нужном направлении, аккуратно приподнимая руки за запястья. — Основы — важная часть обучения, только изучив их сможешь полноценно использовать то, чем собираешься овладеть. — Спасибо, — бурчу, до сих пор немного не привыкнув к проявляемой доброте от этого обычно холодного юноши. Он перестал бояться привязаться, поэтому наши отношения стали куда лучше, но за брата до сих пор готов перерезать глотку. — Вам не кажется, что пора разъехаться? — младшенький вдруг спрашивает в конце тренировки, просверливая меня и старшего взглядом. — Айко уже не маленькая, а прикрываться тем, что присматриваешь за заложницей больше не представляется возможным. Это портит репутацию слишком сильно, поэтому прекратите упрямиться. — Только если в совмещенные комнаты, — кажется, Мадара совсем не хочет спорить. — На другой вариант не соглашусь, она не засыпает одна, до сих пор мучаясь от кошмаров… Это надо видеть, чтобы понять, насколько всё ужасно. Виновато опускаю глаза, рассматривая обувь, не решаясь вмешиваться в диалог. — Тогда завтра же ваши вещи перенесут, — второй сын доволен даже таким результатом. — Брат, не знаю, почему именно не останавливаешь эти дурацкие слухи среди подчинённых, но надеюсь, что знаешь, зачем именно это надо. — Просто доверься и не влезай, — уверенно, словно действительно придумав что-то грандиозное. То, про что говорит Изуна, беспокоит немного и меня. С недавних пор все почему-то решили, словно я и глава находимся в каких-то более серьёзных отношениях. Доходило даже до несуществующей беременности. Пару раз крикнуть, и все замолкают, но приятного мало. С переездом я начинаю всё отчётливее осознавать, насколько зависима от грозного мужчины. Без чужого дыхания где-то неподалёку засыпать не получалось в первые ночи абсолютно, а спустя пару недель я просто психанула и пришла в его комнату, усевшись в одном из углов, и тут же отрубившись. После этого инцидента, расселение закончилось, так и не начавшись. Первое помещение было переоборудовано в подобие кабинета и гостиной для приёма всех желающих, а второе стало исключительно спальней и хранилищем всех вещей, которые имели. В итоге, ещё полгода пролетают за постоянными стычками и не заканчивающимися делами. Мне исполняется шестнадцать, а все вокруг начинают ещё больше недоумевать от моего сожительства с Мадарой и его вечных отказов от кандидаток в жены. — Как они все достали! — глава влетает на полигон ударяя в дерево со всей своей физической силой, не используя чакру, но оставляя неплохую вмятину в коре. — Сколько раз надо сказать «нет», чтобы отвязались! Мы с Изуной переглядываемся, оба прекрасно понимая, о чём снова шла речь на встрече со старейшинами. — Брат, просто выбери одну, и всё закончится, — это самое правильное из всех существующих решений, но… юноша никогда не согласится на подобное. Я слишком много раз поднимала эту тему вечерами, когда глава выпьет и становится более разговорчивым. Он просто не хочет привязывать кого-то, кто этого не хочет, заставляя делить одну постель, ради рождения наследников. Вместо слов просто подхожу ближе, беря в свою ладошку ещё сжатый кулак, который стёсан до крови, но его резко отдёргивают, потом почти сразу виновато возвращая на место. Быстро залечиваю повреждения в полной тишине, пока моё лицо внимательно изучают. — Айко, вечером приходи в наш кабинет, надо кое-что обсудить, — странно неуверенно. — Я хотел дождаться твоих восемнадцати, но моё терпение не такое железное.