Его надежда

Следующим днём, когда решила выйти подышать свежим воздухом после работы в лазарете, Изуна неожиданно возникает за спиной, прося отойти куда-нибудь, где будет поменьше лишних ушей и глаз. — Не привязывай брата к себе, — он начинает говорить сразу, стоит только переступить порог моего кабинета. — Держи дистанцию, пожалуйста. Заместитель главы невероятно серьёзен сейчас, таким бывает только перед важными встречами или собраниями. — Есть шанс, что уйдёшь обратно в свой клан, я не хочу, чтобы потом ему нужно было убивать кого-то, кто запал в сердце, — облокачиваясь на стену, скрещивая на груди руки. — Пойми, на его долю и так выпало немало страданий и ужасов… Нашу мать убили именно на его глазах, тела двух младших братьев этот человек нёс на себе. — Именно поэтому ты продолжаешь держаться со мной довольно холодно? — наконец-то спрашиваю то, что хотела узнать уже очень давно. — Не считай бесчувственным или бессердечным, — тяжело вздыхая. — В любом случае из-за постоянного нахождения рядом, становишься чем-то не самым обычным, претендуя на место члена семьи, но… — Не переживай, я не буду сражаться, если вернусь к родственникам, — улыбаюсь, присаживаясь на ближайший стоящий стул. — Медициной никто заниматься не даст… Просто стану женой какого-нибудь высокопоставленного человека, скрепив союз кровосмешением. — Твои дети будут биться с нами, это тоже не самый лучший исход, — обдавая показным спокойствием. — Их не будет, — выуживаю из складок одежды небольшой блокнотик. — Больше я не намерена плясать под дудку братьев и отца… Сбежать никто не даст, но бесплодие гарант развода и спокойной старости где-нибудь вдали от всех этих войн. Замечаю промелькнувшее на лице парня удивление. — От тебя избавятся, отправят в одну из гражданских деревень… — выхватывая книжечку в кожаной обложке. — Вообще осознаёшь, на что себя обречёшь подобным поступком? — Лучше так, Изуна-сан, — внимательно наблюдаю, как тот пролистывает записи, сделанные корявым почерком. — Из меня не выйдет хорошей жены и матери, я слабая и ни на что неспособная… Зато могу сделать всё, чтобы не быть гарантом ваших с Мадорой проблем. — Айко, твой клан не Учихи, периодами забываешься, — окидывая строгим взглядом. — Должна быть на стороне Сенджу, а не вставлять им палки в колёса. — Давай сама решу, за кого хочу быть? — ухмыляюсь. — Тебе это как-то помешает? Наоборот же даст преимущество, если враги не заключат очередной мирный договор. Комната погружается в напряженное молчание, в котором ещё явно подросток нервно бегает глазами по очередному рецепту недо-лекарства. Казуко оставила часть бумаг, поэтому пока никто не видел, я переписала себе возможно нужные противоядия и просто отвары, которые рано или поздно станут очень полезными в жизни. — Хочешь, чтобы мучился чувством вины до конца жизни? — наконец-то захлопнув мою кладезь знаний. — Зачем столько противозачаточных и средств для полного бесплодия? Где набралась подобной дури? — В этом кабинете, — беззаботно пожимаю плечами, взглядом пробежавшись по полкам, на которых аккуратно расположились различные папки и просто стопки неразложенных бумажек. — Довольно интересное место… Казуко-сан тут практически жила, а когда переехала, оставила часть наследства потомкам. — Мадара тебя повесит, если узнает, осознаёшь? — протягивая блокнот обратно, не желая брать на свои плечи ответственность за написанное. — А ты ему не говори, — усмехаюсь, хлопнув в ладоши. — Вы оба считаете, что я не осознаю свою принадлежность к прекрасной половине человечества, раз живу в одной спальне с мужчиной и позволяю периодически довольно много вольностей своим действиям… Однако, у Сенджу я жила рядом с пыточной примерно два года, и понимаю временами даже больше вас. На мгновение замолкаю, смотря за тем, как безэмоциональное и спокойное лицо на пару мгновений искажается бушующими в душе эмоциями. — Изуна-сан, мир жесток, а женщинам в нём достаётся ещё больше страданий, чем мужчинам, — продолжаю. — Именно поэтому многим девочкам родители не разрешают учиться на шиноби… С ними может происходить что-то похуже избиения. Я не настолько глупая, поэтому перестраховываюсь заранее. — Пока живёшь тут, этого не произойдёт, так что прекрати собирать бесполезную информацию, — фыркнув. — Тогда утихомирьте тех, кто позволяет себе распускать руки внутри вашего клана, — мои глаза сейчас явно отличаются от привычных, странно спокойные и холодные. — Я лечу женщин-заложниц уже очень долго, и мне не нравится то, что вижу. — У нас запрещены любые физические наказания для девушек и детей, — отлепившись от стены. — Когда ты умудрилась обнаружить следы насилия? — Буквально позавчера, когда отпаивала одну особу противозачаточным, — высовываю из ящика документацию, ища имя. — Она умоляла сделать что-нибудь, чтобы точно не понесла от «красноглазых дьяволов». Слышу, как парень цокает языком, присаживаясь рядом. Когда указываю на нужный номер, он поднимается, обдавая желанием убивать любого, кто сейчас попадётся на пути. Невольно сглатываю, потому что впервые вижу взбешенного Изуну, обычно остающегося спокойным при любой ситуации. — Надеюсь, про Мадару мы договорили, — непривычно грубо, заставив на мгновение пожалеть о том, что посмела разговаривать с младшеньким не самым уважительным тоном. — А сейчас я пойду наведу порядок в тюрьме… Готовь больничные койки к завтрашнему дню для выживших. И лучше, ничего не говори брату, иначе их количество сократится. Сёдзи с грохотом открываются, пугая мимо проходящих медиков, которые не ожидали тут увидеть одного из правителей. — Айко-сан, Вы в порядке? — одна из знакомых работниц подбегает. — Конечно, — спешу успокоить. — Наш молодой господин очень расстроился, что сегодня на обед не подадут его любимого блюда, вот и бесится. Свожу всё в шутку, неловко засмеявшись. Кажется, только что я кому-то испортила жизнь… Но зато теперь не придётся видеть и слышать то, что не хочется. Этим же вечером четыре человека слетело с довольно высоких должностей, и их родство со старейшинами мало помогло в сглаживании ждущего наказания. Пыточная была вылизана до блеска и готова к приёму гостей. Мадара во всём этом не участвовал, предоставив работу младшенькому братишке, предпочтя проигнорировать происходящее. Буквально пару недель назад он неплохо поигрался с теми, кто ушёл с караула, поэтому не горел желанием снова выпускать зверя наружу, пугая окружающих. — Твой отец на грани смерти, — слышу, когда аккуратно присаживаюсь за рабочий стол, беря свою часть бумажек. — Земля ему пухом, — безэмоциаонально проговариваю. — Серьёзно думаешь, что буду переживать? — Всё же он тот, кто подарил жизнь, — пытаясь читать мне нотации, призывая спящую совесть. — Жизнь мне подарил Акира, а сделала счастливое детство Харука, — хмыкаю. — Они оба мертвы, так что закроем эту тему. *** Спустя пару недель Мадаре стукнуло двадцать, но праздновать это мы никак не стали. Там было не до этого, потому что глава Сенджу отправился на тот свет, и теперь приходилось судорожно готовиться к худшему. Никто не знал, чего можно ожидать от Хаширамы на посте правителя, а учитывая, что его помощником будет Тобирама, нам оставалось только молиться на лучший исход. Снова развязалась кровопролитная война, уносящая каждый день огромное количество жизней. Если честно, для меня это было шоком, потому что старший брат в аниме всегда представал тем, кто выступал за мир… Реальность оказалась более жестокой. Тут не было ни ангелов, ни дьяволов, все грешили и вели себя порой очень непредсказуемо. Более полугода лились реки из крови, окрашивая землю в ужасный алый оттенок, заставляя меня забывать о том, что бывает здоровый сон. Постоянно поступающие раненные не давали передохнуть, пару раз я даже умудрилась свалиться в обмороки от усталости. Заложников тоже гнали с удвоенным рвением, постоянно обменивая на людей Учих, что были взяты на допросы врагами. Влезшие Сарутоби усугубляли ситуацию, заставляя Изуну материться как последнего сапожника. Мы привлекли Инузук с их собаками, отвалив кругленькую сумму и пообещав обеспечивать провизией на год, если смогут находить притаившихся в стенах поместья шпионов. — Ты не Учиха, — какая-то женщина с забавными полосками на лице останавливает, придерживая на коротком поводке животное, которое определённо никогда не отходит от неё. — Какого чёрта делаешь в лазарете? — Я главный медик, госпожа, — вырываюсь, слегка склонившись в поклоне. — Если Вам что-нибудь тут понадобиться, можете обращаться. — Мёртвая сестрёнка Тобирамы, значит, — она заставляет мои глаза округлиться от удивления, застав на месте. — Вы с кем-то перепутали, — возвращаю лицу отстранённость, рукой подзывая одну из девчушек в распоряжении, чтобы та забинтовала кровоточащие раны, которые уже не настолько ужасные, чтобы тратить на них чакру. — Тебя ни с кем не спутаешь, — ухмыляясь. — Неудивительно, что ни один из шпионов не может найти в списках заложников… Ты ведь полноправный работник, а не раб. — Хочешь жить — умей вертеться, — улыбаюсь, подмигнув. — Вы ведь тоже работаете наёмниками не от большой охоты. — Но своих родных не предаём, — практически рыкнув. — Позор семьи, а не наследница. Какие сладкие речи из уст того, кто постоянно меняет работодателей. — А Вы будьте поаккуратнее с подобными высказываниями, — наклоняюсь поближе, прошептав. — А то этот «позор» может иногда больно кусаться. — Ребёнок меня не напугает, — приподнимая мой подбородок, заставляя ехидно смеяться. Изуна оказывается рядом в мгновение ока, убирая чужой пальчик уже вытащенным из ножен клинком. — Наших людей было велено не отвлекать от работы, — выделив первое слово, всем видом намекая непрошенной гостье на то, что стоит уйти и не попадаться ему на глаза. — Какие-то проблемы? — Мадара тоже не заставляет себя долго ждать, аккуратно перекладывая сильно избитого соклановца на койку. Женщина фыркает, покрепче перехватывая поводок пёсика, начавшего неприятно поскуливать от внезапно появившейся давящей чакры. — Подстилка красноглазых демонов, значит, — голос сквозит неприязнью. — Хоть бы определилась для кого именно. Она не первый человек, который произносит подобное, я уже привыкла. Резко разворачиваюсь, звякнув цепями на ногах, решив проигнорировать данное высказывание. Больше никогда ко мне не подойдёт, потому что боится братьев Учих словно огня, сметающего всё на своём пути. В отличие от прошлого, сейчас за спиной имею двух людей, которые одним взглядом способны заткнуть обидчиков, не позволяя сильно задевать мою хрупкую гордость. Вообще, слухи о том, что утешаю парней глубокими ночами, появились не так уж и давно. Совершеннолетие Изуны и его отказ от поисков жены сильно на это повлияли, поставив под угрозу именно меня, как единственного человека женского пола в его окружении. В общем, живём мы ещё веселее, чем до этого, теперь периодически терпя подобные шуточки. И вот лучше, если их слышу только я, иначе потом можно ненароком обнаружить понижение в должности особо разговорчивых. — Мадара, да ты весь изранен, — кидаюсь к молодому человеку, только стоит тому снять верхнюю одежду, открыв вид на окровавленную нижнюю часть. — Чёрт возьми, снова Хаширама со своими древесными фокусами? — Нет, кинулся на тридцать человек в одиночку, — беззаботно пожимая плечами. — Кажется, один умудрился сбежать, потому что я уже не мог шевелить руками так быстро, как в самом начале. Если раньше нечеловеческая сила пугала, то сейчас уже не испытываю ничего, кроме сочувствия и желания помогать. Он не получает счастья от таких способностей, они только гложат и заставляют мучиться по ночам от охватывающего одиночества. Его боятся, избегают, стараются лишний раз не перечить, про отношения с женщинами можно вообще помалкивать. Там остаётся надеяться только на то, что найдётся очень алчная дурочка, способная за место жены делать вид, что любит и ценит. — Иди отмойся от грязи, я схожу на кухню за едой, а потом полечу всё это безобразие, — выдавливаю улыбку, скрывая волнение. — Господин глава наверняка очень голодный. — Ты постирала домашние вещи? — он спрашивает, роясь в одном из ящиков. — Я скидывал их в корзину. — Даже зашила после твоих пьяных похождений, — подхожу ближе, выуживая то, что искал. — Когда уже запомнишь, где они лежат? — Нет необходимости, если это помнишь ты, — растрёпывая мои уже слегка отросшие волосы. Сёдзи позади с грохотом открываются, впуская потрёпанного Изуну с явным чакроистощением. Кто-то перестарался в сегодняшнем сражении, позволив потерять обычный контроль. — А что не смогли найти Вы, господин заместитель? — в шутку спрашиваю, наблюдая за тем, как доползает до ближайшего угла. — Мою потерянную кровь и пилюли от головной боли, — нехотя подыгрывая. — Айко, сделай что-нибудь, иначе я сейчас отключусь. Лишь вздыхаю, ощущая в подобные этому моменты себя кем-то невероятно важным. Такое странное непривычное чувство, когда вижу насколько сильно изменилось отношение братьев ко мне с момента попадания в это поместье. Я чувствую себя на предначертанном месте, впервые за две жизни зная, где именно дом. Спокойствие и умиротворение — это всё, что присутствует в душе. Не важно, что в некоторых моментах мне до сих пор не до конца верят, осторожничая. Того, что имею, уже достаточно. — Расслабься, — мягко проговариваю, прикладывая ладони к чужим вискам. — Не отторгай мою чакру. В родном клане как бы не хотела помочь, никогда не пускали к покалеченным братьям, твердя, что не способна ни на что, только мешаясь под ногами. — Про мой ужин не забудь, — юноша напоминает, закрывая дверь в ванную. Усмехаюсь, стараясь закончить с первой помощью побыстрее. Огромное количество практики помогло теперь прекрасно контролировать все действия, не тратя много времени на незначительные вещи. — Тобирама с каждым годом всё свирепее и быстрее, — внезапно слышу. — Всё твердит, что отомстит за отнятых у него дорогих людей, включая и тебя в их число. Молчу, не зная, что ответить. Альбинос поддерживал в своё время как мог, но моя обида всё равно куда больше благодарности. — Вы ещё не отсылали письмо с предложением об обмене? — спрашиваю, выпрямляясь в полный рост, наблюдая за тем, как чужое лицо расслабляется, более не обременённое болью. — Не смеши, — позволяя поправлять его волосы. — Ты тут нужна больше сейчас… Всю эту политическую ерунду провернём, когда немного уляжется не самая приятная ситуация. — Не взваливай на себя всё, ладно? — аккуратно платочком вытираю пот со лба сидящего предо мной человека. — Мадара переживает всё сильнее… Последнее время почти не спишь, это заставляет брата нервничать, кусая губы каждый раз, когда видит свет в твоей комнате. Меня одаривают благодарным взглядом, кивнув, а после я резко разворачиваюсь, стремясь принести еду как можно скорее. Эти дурни слишком упрямы, чтобы разговаривать самостоятельно обо всём, что тревожит, я работаю своеобразным расшифровщиком, вправляющим мозги. Их безусловное доверие и желание помочь друг другу всегда поражает… Они готовы умереть ради благополучия родного человека, абсолютно не задумываясь о собственной жизни. Я хочу помочь сохранять эти великолепные отношения, чтобы не давать никому поселить в них семя раздора. — А теперь сеанс лечения, — откладываю в сторону пустые тарелки. — Начнём с Изуны, потому что ему пора спать уже очень давно с таким ужасным состоянием. Ловлю недовольный взгляд, но своего решения не меняю, довольно быстро управившись со всем. Хашираму и Тобираму лечат лучшие медики Сенджу, мне надо выкладываться на полную, чтобы Учихи не уступали в силе. — Сладких снов, — проговариваю вслед уходящему в свою спальню юноше. — Будь добр лечь сразу, а то приду и спущу с цепи старшего братишку. Мадара смеётся, похлопав по плечу. — А теперь можешь переставать притворяться, — поворачиваюсь к главе, стоит только сёдзи захлопнуться. — Видишь насквозь, да? — позволив боли и усталости наконец-то проступить. — Идиот, ты ужасно бледный, — насильно спускаю верхнюю часть одежды, уже представляя насколько ужасная рана меня ожидает. — Хочешь отправиться на тот свет побыстрее?! — Я зверь, а не человек, так просто не убить, — явно пытаясь активировать шаринган, но лишь безуспешно лишний раз моргнув. — Не неси ерунды! — позволяю себе повысить голос. — Обычный парень, который может умереть от потери крови… В каком месте отличаешься, покажи! — Ты одна так думаешь, — улыбаясь, откидываясь на пол, позволяя моим дрожащим ладоням поудобнее устраиваться для стягивания мышц и кожи. — Люди с такими травмами не ходят. — Если пьют столько обезболивающих, сколько ты, то вполне даже бегают, — вспомнив, сколько исчезло из наших запасов этих пилюль. Мне ничего не отвечают, только прикрывая глаза, как бы сдаваясь, потому что желания продолжать перепалку абсолютно нет. Он устал и хочет отдохнуть от этой бесконечной гонки за жизнь, переложив ответственность на кого-то другого. — Копии документов сделала сама, поэтому можешь спать, — шепчу, когда уже заканчиваю свою работу, ощущая, как резерв ужасно сильно опустошился, требуя срочного пополнения. Всё-таки после лазарета дополнительно лечить ещё и правителей слишком сложно. Я не вывожу такой нагрузки… Голова начинает кружиться, заставляя поставить прямую руку на пол, чтобы она помогла удержать тело от падения. — Ложись спать, мелкие царапины не трогай, — парень присаживается, отстраняя от себя. — Сам обработаю, не маленький. *** Беспокойное время заканчивается только после моего пятнадцатилетия, которое немного отмечаю испеченным пирогом в гордом одиночестве. Всем сейчас было бы не до этого, и я слишком упряма, не желая заменять воспоминания с Акирой какими-то другими. Крупномасштабные стычки закончили ничьей, обе стороны понесли огромные потери, а вымирание целого клана хотелось бы предотвратить, поэтому теперь все снова ограничивались мелкими нападениями. — Мадара-сама, они проникли в поместье! — Джун влетает в нашу спальню, громко выкрикивая. — Уже в курсе, — глава чересчур спокойно протягивает мне ключи от кандалов. — Твои братья решили повеселиться, иди в безопасную часть поместья. Киваю, не решаясь спорить, потому что в такие моменты мне действительно тут нечего делать, пусть разбираются сами. — Если не хочешь, чтобы заметили, скрывай чакру, и сделай вот так, — чужие руки ловко накидывают довольно большой плащ, покрепче завязывая верёвочки. — Капюшон не снимай даже, когда дойдёшь до зоны, отгороженной от сражений. Снаружи слышится грохот вперемешку с криками, который заставляет юношу резко подорваться, моментально отойдя от меня, вылетая в открытое окно. Он, кажется, знает, кто именно там буянит. Оборачиваюсь в поискать знакомого шиноби, но его уже тоже след простыл, зато непривычные шаги раздаются со всех сторон. Учихи так не ходят, они более грациозные и тихие, поэтому всё естество напрягается и сжимается от страха. Быстрее расстёгиваю металлические колечки на ногах, стараясь сбежать на улицу, чтобы уже там тихо по стеночке пробраться в нужное место. — Хаширама! — слышу крик, стоит только стопам коснуться земли. — Я тебя уничтожу! Мой взгляд задерживается на родственнике, который за прошедшие годы неплохо изменился, став определённо сильнее и воинственнее. Однако, долго любование не продолжается, потому что я замечаю странную тень, метнувшуюся за спину главы Учих, который удивительно беспечно сосредоточился только на одном оппоненте. Ищу Изуну, но он оказывается слишком занят альбиносом, не имея возможности быстро закрыть Мадару, отбив атаку. — Не сегодня! — тело двигается само собой, метнувшись в сторону парня. Чувствую, как чьё-то довольно неплохо заточенное лезвие разрезает плоть на моей спине, заставляя скрежетать зубами. Лучше пусть оставит порез сзади, там меньше вероятность получить очень серьёзную травму. Бездумно подставляться было бы глупо. — Чёрт возьми! — Мадара резко откидывает старшего брата на приличное расстояние, разворачиваясь в мою сторону. — Кто разрешил тебе трогать женщин?! Оседаю на землю в каком-то шоковом состояние, не совсем осознавая, что вообще происходит вокруг, но благодаря судьбу за то, что лицо до сих пор сокрыто. — Я убью любую шавку Учих, — мужчина снова направляет лезвие на главу, но тот отбивает атаку. — Она Сенджу, придурок, — шепча, в ту же секунду снося чужую голову с плеч, заставив брызнуть кровавый фонтан, пачкающий одежду. Глаза полны бешенства и злобы, юноша готов покромсать на куски сейчас любого, но почему-то вместо этого присаживается на корточки предо мной, просверливая дырку, убирая куда-то все до этого обуявшие эмоции одним жестом. Адреналин пропадает, наконец-то заставив чувствовать ужасную боль, неожиданно пронзившую туловище. Слёзы выступают без моего согласия, покатившись по щекам. — Куда ты лезешь? — прорыкивая, явно злясь. — Я не просил использовать эту слабую тушку в качестве живого щита! Его правая рука блокирует удар появившегося Тобирамы, который настолько сильно занят, что даже не замечает знакомую чакру поблизости. — Уйди прочь, белобрысая сволочь! — левая кисть выуживает из складок одежды ещё одно оружие, резко разрывая чужую плоть того, кто не успел отскочить. Шаринган быстро бегает, оценивая обстановку, впервые на моей памяти так пугая. — Не трогай его! — Хаширама блокирует следующую атаку, не дав сильно ранить младшенького. — Тогда вы не прикасайтесь к моим людям! — отскакивая, приподнимая меня, насильно ставя на ослабшие ноги. — Сколько же у тебя братьев?! — альбинос снова пытается напасть, но его останавливают. — Я думал, прирезали уже всех, кроме Изуны, а тут ещё один объявился невесть откуда. Прикладываю последние силы, чтобы натянуть пониже капюшон, скрыв светло-серые глаза, поблескивающие в свете солнца. — В отличие от вашего, мой отец не изменял матери, — ехидно ухмыляясь, специально провоцируя. — Так что не угадал, эта девушка мне не родственница. — Тобирама, она не Учиха, — глава Сенджу более спокойный. — Они взяли кого-то из соседнего клана, видимо. Поднимаю взгляд на лицо Мадары, и тут же мир вокруг почему-то становится другим. Вместо окровавленных трупов цветы, а вместо боли, сковывающей тисками, странная расслабленность. — Иллюзия? — спрашиваю в пустоту, не ожидая услышать ответа. — Кажется, меня решили избавить от лишних неприятных ощущений…