Мертвые сердца, живые души

      Пригласительные и письма различного содержания аккуратными стопками были разложены на столе Анны. Дженет исправно выполняла свою работу, приготовив рабочее место своей госпожи. Анна бросила на них короткий взгляд, когда вернулась из столовой после обеда. Разные мысли преследовали девушку, раздаваясь в ее голове нудящей болью. Она думала о Феликсе, о своем написанном на скорую руку письме, о скором замужестве и об отце, который пропал с ее поля зрения с того дня. Она не знала, чем он занимается, но Анна привыкла к такому неведению. Девушка неспешно прошлась пальцами по каждому письму, считая их количество. Среди прочих белых конвертов выделялся конверт персикового цвета. Анна потянулась к нему и вытащила чуть ли не самое нижнее письмо. Другие проигнорированные ею письма упали, и теперь аккуратны стопки были небрежно разбросаны по столу. Девушка не обратила на беспорядок никакого внимания, с улыбкой глядя на знакомую ей печать, которую она вряд ли могла спутать с другой. Граф Манрике де Лара устраивал прием. Анна в смятенных чувствах провела пальцами по высохшим чернилам. Феликс не был тем, кто бы самолично устроил прием без спрятанной между строк причины. Анна позволила себе скромную надежду, что это было запланировано для встречи с ней, и подобная мысль не могла не льстить юной девушке.       Анна старалась не выказать ничем свою радость, обернувшись к Дженет, которая тенью стояла около дверей, терпеливо ожидая новых указаний герцогини.       - Дженет, приготовь к завтрашнему дню самое лучшее мое платье, - Анна с волнением облизнула губы. – Но не слишком броское. Но я должна выглядеть в нем необычайно красиво в глазах сеньоров. Но все же нечто более повседневное. Но чтобы никому в голову не взбрела мысль, что я надела первое попавшееся платье. И чтобы я не выглядела так, словно с нетерпением ждала предстоящего мероприятия.       Дженет подавила смешок, понимающе похлопав Анну по плечу. В комнате девушки их положение и социальный статус не имели никакого значения, и иногда Дженет позволяла себе подобный жест по отношению к своей подруге.       - Я понимаю, не беспокойся, - шепнула девушка, с хитрым прищуром глядя на Анну, отчего та неловко поежилась, заливаясь нежным румянцем.       Анна привыкла, что Дженет понимает ее с полуслова, но почему-то она не хотела, чтобы подруга видела чувства, которые мог пробудить в ней только Феликс. Анна подождала, когда Дженет тихо прошмыгнет через двери, оставив ее наедине с собой. Юная герцогиня, начала кружить по комнате, прикрыв глаза. По ее чуть взволнованному выражению лица можно было бы догадать, что сейчас Анна пребывает мыслями в бальной зале, где танцует с Феликсом.       Идиллию разрушил негромкий стук в дверь. Анна распахнула глаза и обернулась, с сомнением глядя на дверь. Дженет обычно заходила сразу после стука, не ожидая приглашения. Но неизвестный просто снова аккуратно постучал. Анна неуверенно подошла к двери, чувствуя, как леденеют ее пальцы, и открыла ее. Перед Анной стоял личный слуга Бернардино, Карлос. По сравнению с другими слугами, Карлос был одним из «долгожителей» поместья и служил семье де Веласко на протяжении уже тридцати лет. Несмотря на частую седину и морщины, Карлос выглядел свежо и молодо. Анна нередко замечала, что он мог быть довольно популярным среди юных сеньорит, будь он каким-нибудь графом.       Карлос поклонился Анне, прерывая тишину своим глубоким басом:       - Прошу прощения за беспокойство, герцогиня.       - Что случилось? – Анна постаралась придать своему лицу хоть долю хладнокровия, однако беспокойство постепенно брало вверх.       Карлос выпрямился, с сожалением глядя на девушку.       - Герцог ждет Вас в своем кабинете. Он велел проводить Вас к нему.       Анна вздернула подбородок, скрывая за длинной юбкой дрожь в коленях. Бернардино не стал бы беспокоить ее по пустякам. В крайнем случае, мог обмолвиться словом во время совместного завтрака. Но вызывать к себе в кабинет Бернардино имел привычку только за редким исключением.       Шаги эхом раздавались по коридору. Анна сохраняла величественный вид, хотя чувствовала, словно ее ведут на плаху. Девушка несмело кинула взгляд на портрет матери, который был вывешен по центру. Цвет глаз Леонор придавал ей еще большую печаль, которую женщина скрывала в себе. Нежный цвет небесной синевы. Анна всегда жалела, что переняла от отца карие глаза, она хотела бы видеть частичку своей матери каждый раз, когда гляделась в зеркало. Но Анна была женской копией Бернардино, за исключением тонких ладоней с длинными пальцами. Анна крепче сжала скрепленные перед собой руки – единственный жест, который мог бы выдать ее страх. Страх перед тем, кто ждет ее появления за массивными дверями из темного дерева.       - Герцогиня Анна Фернандес де Веласко, сеньор, - сказал Карлос, первым вошедший в кабинет.       Анна с непринужденной улыбкой, которая всегда была ее единственным щитом, проскользнула следом, стараясь не встречаться глазами с Бернардино. Тот сделал короткий жест, разрешая Лукасу выйти из кабинета.       - Доброго дня Вам, отец, - Анна присела в коротком поклоне, - какое неожиданное приглашение…       - Анна, - Бернардино прервал ее своим басистым голосом, от которого веяло холодом. – До меня дошли вести, что ты не так честна со своим бедным отцом, как мне того хотелось бы.       - Не понимаю, о чем Вы, - девушка плавным движением приблизилась к креслу, предназначенному для посетителей. Теперь их с Бернардино разделял только письменный стол.       Оскал отца заставил Анну поежиться и оттянуть длинные рукава платья, прикрывая зажившие раны.       - Портниха передала мне, что молодая герцогиня с недавних пор увеличила свои запросы и просит новые платья каждые два дня.       - Верно, - кивнула девушка, слегка улыбнувшись, - ныне мода не стоит на месте, а мне хотелось бы идти в ногу со временем. Не могу винить себя за свой маленький каприз, - покорно опустила взгляд Анна. Она нутром чувствовала, к чему ведет Бернардино, но надеялась, что все же сможет переубедить своего отца.       - Также мне передали, что ты часто стала пропадать из дома со своей служанкой Дженет, посещая приемы. – Бернардино свел брови к переносице, недовольным взглядом пригвоздив Анну к креслу.       Краска вмиг сошла с лица девушки, и та потупила взгляд, вцепляясь в подлокотники.       - Но посещение приемов – обязательная часть светской жизни. Не я придумала эти правила, отец, - Анна мысленно хвалила себя за выработанную кротость в голосе, которая не могла бы вызвать у посторонних подозрений о порядочности девушки. Но Бернардино не был обычным посторонним.       - А крутить роман с молодым графом Манрике де Лара тоже было не тобой придумано?       Анна сдавленно хихикнула, ничем не выражая своего страха, но все же настороженно подняла взгляд на Бернардино.       - Отец, при всем моем уважении, разве может портниха знать о том, с кем я, не почтите за грубость, «кручу романы»? – девушка пожала плечами. – Как и ожидалось от простолюдинов, их жизнь настолько скучна, что они позволяют себе распускать сплетни.       Бернардино сухо засмеялся:       - Возможно, в твоих словах и есть доля правды. Вот только Элена де Матиас не простолюдинка, - мужчина со скрипом отодвинулся от стола, поднимаясь с кресла. Анна задумчиво поморщилась, вспоминая, где могла слышать это имя, пока Бернардино неспешно прошелся к одному из шкафов.       - Вы, должно быть, имеете в виду ту сеньориту, чей жених ввязался в дуэль? Право, у нее, должно быть, взыграло воображение. – Анна не смела отвести взгляда от стола. Она знала наизусть этот щелчок открывающейся дверцы, за которым следовала причина, по которой она неизменно носит высокие перчатки. – Прошу Вас, отец, я…       - Ты позволила вести себя словно глупый необразованный ребенок, - пальцы в кожаных перчатках пробежались по черной коробке, открывая ее. Бернардино говорил тихо, но для Анны его слова звучали громом. Девушка невольно потянулась к своей руке, но отдернула себя, - позволила себе крутить шашни с этим отпрыском.       - Но он не отпрыск! – вскинулась Анна, на мгновение забыв о том, что при Бернардино следует держать эмоции в узде. Но этого мгновения оказалось достаточно.       - Какой позор, - проскрипел Бернардино, доставая из длинной коробки, которую он держал в руках, розгу. – Я столько усилий вкладывал в твое воспитание не для того, чтобы ты сгнила на обочине жизни с этим… отпрыском.       Анна поджала губы, отвернувшись. Слезы медленно начали подступать к глазам, но девушка быстро смахнула их рукой. Этот кабинет не должен больше видеть ее слабости, как и Бернардино.       - Ты бы стала большим разочарованием Леонор, - осуждающе произнес мужчина. Анна только крепче стиснула зубы. Бернардино знал, какими словами на нее надавить. – Подставь руки, Анна. Только через боль ты способна исправиться, глупая, бесстыжая девчонка.       Девушка медленно встала с кресла, не сдерживая дрожи, закатила рукава и выпрямила руки. Когда-то Анна пыталась сбежать от наказания, тогда она была маленькой. Девочка залезла под кровать в надежде, что ее никто не найдет. После того случая Анна поняла, что лучше молча принимать розгу как старого друга.       Бернардино взмахнул розгой, и та со свистом опустилась на нежные руки девушки. Анна до крови закусила губу, сдерживая крик. Удар следовал за ударом, но девушка не издавала ни звука. Она только с привычным страхом смотрела на свои руки, на которых постепенно проявлялись крапинки крови. «Позор», - подумала Анна, пока Бернардино замахивался для нового удара. Он что-то кричал, вроде «дочь дома де Веласко должна вести себя должным образом». Девушка не хотела думать о том, как эти крики слышат все слуги, как они будут потом смотреть на нее с едва заметным осуждением в глазах. Анна старалась отвлечься, думая о чем-нибудь хорошем. Получалось плохо, очередной удар розгой вновь возвращал ее в реальность, в которой она была лишь дочерью дома де Веласко.       Девушка потеряла счет времени, она не желала знать, сколько ударов было нанесено с пугающей точностью, так, что руки Анны не превратились в кровавое месиво. Только из нескольких ран виднелись алые крапинки, остальные же – просто красные полоски, которые проходили со временем. Анна вытерла платком, который протянул ей Бернардино, кровь, и отдернула рукав, пряча последствия наказания. Ноги едва держали ее, и она с удовольствием бы упала в рядом стоящее кресло, но оставаться в этом кабинете хоть на мгновение дольше ей не хотелось. Бернардино тяжело дышал, все же возраст брал свое. Мужчина аккуратно вернул розгу на место, не обращая свой взгляд вновь на Анну. Девушка давно прекратила обманываться, что Бернардино испытывал стыд за совершенное. Ему просто не хотелось ее больше видеть. «И в этом мы похожи», - горестно подумала Анна, аккуратно дотрагиваясь до рук, которые ныли.       - Надеюсь, ты усвоила урок. Ты должна ценить честь нашего дома больше, чем себя, - напоследок сказал Бернардино.       Девушка только кивнула, хоть и знала, что мужчина все равно не увидит ее жеста. Анна аккуратно поклонилась, прежде чем уйти в свои покои.       Дженет вошла без стука. Это было редкостью, когда она могла себе такое позволить. В комнате был приглушен свет, из-за чего Дженет пришлось прищуриться, прежде чем привыкнуть к освещению. Анна с покрасневшими глазами сидела на краю кровати, поглаживая израненные руки. Дженет отвела взгляд, доставая из своего фартука мазь, которую она одолжила у лекаря. Анна помотала головой.       - Не надо, эта мазь воняет, - поморщилась девушка, но Дженет все же присела рядом, мягко беря руку Анны в свои ладони.       - Я не стала брать платье у портнихи. Сказала, что планы отменились, - тихо сказала служанка, открывая мазь.       Анна отпрянула от Дженет, поднимаясь с кровати. Девушка подошла к двери, прислушиваясь. Снаружи все было тихо, слуги сейчас сновали на кухне, чердаке и в подсобках, подготавливая поместье ко сну. Анна посмотрела на Дженет, которая по-прежнему не закрывала мазь, упрямо глядя на свою госпожу.       - Верно. Платья этой портнихи я больше в жизни не надену. Пойду в старом, - прошептала Анна, открывая дверь своего шкафа.       Дженет округлила глаза, подскочив к девушке.       - Герцогиня, но Ваш отец…       Анна с силой захлопнула дверцу, вскинув взгляд на Дженет, отчего та отшатнулась. Сейчас перед ней стояла не ее подруга Анна, а госпожа, герцогиня Фернандес де Веласко. Тихий, но твердый голос властно сказал:       - Неужели у тебя хватит наглости, чтобы сказать мне слово против? – Анна подождала несколько секунд, но Дженет покорно склонила голову. – Найди мне длинные перчатки, которые будут подходить к тому платью. Желательно темные.       Анна завалилась на кровать, закапываясь в подушки. Она понимала опасения Дженет. Девушка и сама боялась гнева отца, очень боялась. Боль только напоминала о ее страхе, но не была достаточно сильной, чтобы остановить Анну. Да и могло ли ее хоть что-нибудь остановить, когда в голове девушки единственная мысль кричала ей: «Я должна увидеть Феликса, иначе буду жалеть до конца жизни».

***

      - Прошу меня простить, уважаемые сеньоры. Я утомилась за сегодняшний день, и, с Вашего позволения, мне хотелось бы отдаться сну, - Анна не поднимала взгляда на гостей Бернардино. Ее присутствие на этом ужине было абсолютно бессмысленным, она просто выполняла роль прекрасной дочери и до этого момента не позволяла себе сказать ни слова.       Девушка как бы невзначай тронула свою руку, вежливо улыбнувшись. Бернардино усмехнулся, но все же позволил дочери уйти в свои покои. Анна благодарно поклонилась на прощание сеньорам, прежде чем удалиться из главного зала. Девушка медленно шагала, словно ей и правда было худо. Этот спектакль продолжался ровно до того момента, как Анна вернулась в свою комнату, где Дженет поджила ее с подготовленным платьем.       - Сеньоры только начали обсуждать работу. У них на столе еще пять бутылок вина и большая индейка, - гордо прошептала герцогиня, прежде чем подойти к служанке. – У нас еще довольно много времени, но все же не мешало бы поторопиться.       Дженет приступила к делу немедленно, привычными движениями помогая Анне снять ее платье, пока девушка сама натягивала длинные темно-синие перчатки.       - Госпожа, поднимите руки, - потребовала камеристка, принимаясь надевать подготовленное платье нежно-голубого цвета. – Я разговаривала с отцом, - Дженет расправила юбку Анны, присев на колени. Герцогиня вскинула голову и выжидающе посмотрела на свою служанку через зеркало. – Он посчитал за честь быть нашим кучером на сегодняшний вечер, ему поручили съездить в соседний город, чтобы забрать заказ. Конечно, у нас не будет кареты, только небольшая тележка, но…       - Дженет, милая, - восторженно выдохнула Анна, когда Дженет принялась затягивать корсет на платье, - это действительно чудо, что твой отец согласился пойти на преступление, - девушка благодарно улыбнулась, - мне стоит дать ему мешочек золота в качестве вознаграждения после нашего возвращения!       - Право, не стоит, - поморщилась Дженет и еще туже затянула корсет, - если Ваш отец узнает, то у него возникнут вопросы.       - Ты права, - вздохнула Анна, красуясь в зеркале. – В таком случае, я отплачу ему позже. Все готово? – Дженет кивнула, застегивая простое украшение на шее девушки. Она старалась, чтобы наряд был неприметным, чтобы не вызывать лишнего внимания. – Тогда начинаем, - подмигнула Анна.       - Доброй ночи, госпожа, - пролепетала Дженет, выскользнув из комнаты, в которой она только погасила свет, как делала это каждый вечер, и, прихватив платье, отправилась в прачечную.       На этом работа камеристки на день заканчивалась. Ночью в крыле для прислуги собиралось много людей. Дженет никогда не нравилось большое скопление людей, которые любили посплетничать, но неизменно являлась активным рассказчиком, так как больше остальных выходила в свет вместе со своей госпожой. Конечно, Дженет всегда упускала многие детали, заменяя их другими, из-за чего до сих пор слуги не знали о настоящих выходках Анны. Но знали о каждом неумелом действии любого другого сеньора или сеньориты. Дженет должна была каждый вечер показываться в крыле для прислуги, так как ее отсутствие было для многих заметно. Особенно, для самых разговорчивых.       - Дженет, наконец-то эта девчонка тебя отпустила! – взмахнула руками экономка, старая леди лет пятидесяти.       - Я уж думала, ты не придешь. – поддержала ее одна из горничных, резвая веснушчатая девчушка, которая не упускала возможности узнать о далеком для нее высшем свете. – Ну же, садись! – девушка потянула Дженет за рукав.       Камеристка же мягко оттолкнула руку девушки, обводя всех присутствующих уставшим взглядом.       - Ох, Пили, сегодня у меня был тяжелый день, - хриплым голосом сказала Дженет и покачнулась, приложив руку ко лбу, - голова просто раскалывается на кусочки. Сегодня, думаю, мне предстоит пораньше пойти спать.       Болезненный вид, который не мог не вызвать сострадания, Дженет отрабатывала перед зеркалом все то время, когда Анна ужинала со своим отцом и его гостями. Герцогиня также заставляла камеристку повторять эту фразу вновь и вновь, требуя от нее большей экспрессии и артистичности. И ее труд принес свои плоды. К Дженет подбежала экономка, прихрамывая на правую ногу, и потрепала ее за щеку:       - Бедная моя девочка. Только поглядите, она вся пылает! Срочно в постель, тебе нужен отдых, дорогая.       - Принести тебе отвар? – поинтересовалась Пили, рассматривая Дженет с ног до головы.       - Не надо, - слабо ответила девушка, - к утру все пройдет. Спасибо вам всем за беспокойство.       Анна закидывала свою кровать подушками, иногда отходя на несколько шагов назад. Ей хотелось создать манекен себя, спящий под одеялом, чтобы если кто решит нарушить личное пространство девушки, зайдя в ее комнату ночью, то не сможет заметить отсутствия девушки.       - Так, наверное, сюда еще одну,- рассуждала вслух Анна. После она должна была пойти к назначенному месту для встречи с Дженет через потайные ходы, которыми были наполнены знатные дома. Пройти к саду, где должен начинаться их путь до дома Манрике де Лара, Анна могла тремя путями, и самый надежный был из своей комнаты, потому, закончив со всеми приготовлениями, девушка накинула черный плащ на плечи, готовая отправиться на прием.