Мертвые сердца, живые души

      Анна несмело взяла чашку с ее нелюбимым чаем, с улыбкой смотря на напротив сидящего отца, который решил позавтракать вместе с дочерью. Конечно, улыбка была наигранной, девушка боялась, что малейшее движение может выдать ее тайные приключения. Бернардино Фернандес свел брови к горбатой переносице, оглядывая дочь тяжелым взглядом, из-за которого Анна уже начинала придумывать тысячи и тысячи способов избежать наказания. Но этот взгляд преследовал ее всегда, даже если ее поведение могло бы стать образцом для подражания.       - Чем ты занималась все то время, пока я был в отъезде? – спросил Бернардино, задумчиво перемешивая сахар в чае.       Анна потупила глаза, но, боясь, что ее ложь может раскрыться, ответила отцу прямым взглядом. В прочем, он слушал ее только краем уха, погруженный в свои размышления.       - Я училась грамоте, отец. Уже освоила грамматику французского языка, учитель хвалил мои достижения.       Бернардино криво усмехнулся, и Анна выдохнула с облегчением. Подобная усмешка приравнивалась к одобрению со стороны отца. Короткий разговор прекратился, и девушка продолжила пить чай, украдкой рассматривая отца. В последнее время Бернардино постарел, небольшие мешки под глазами только усиливали это ощущение. В усах седых волос стало значительно больше, хотя по-прежнему уступали черным в количестве. Гладко причесанные волосы выдавали в Бернардино его любовь к идеальности во всем: в жизни, в поведении, во внешности. Анна перевела взгляд на рядом стоящих слуг, готовых в любой момент помочь своим господам поднять упавшую вилку. В этом особняке слишком тихо, не слышно даже дыхания многочисленных работников поместья, которые ловко передвигались по коридорам. Вот и сейчас слуги больше походили на статуи в своих неброских серых платьицах с высоким воротником и длинными рукавами и с покорным неменяющимся взглядом, чем на живых людей. «Как же скучно», - подумала Анна, разрезая пирожное. Она всегда хотела сбежать от этой серой повседневности в сказки, которые она читала, будучи совсем девчонкой.       - У меня есть важная новость для тебя, - внезапно сообщил Бернардино, не отрываясь от прочтения утренней газеты.       Анна кивнула, отставляя чашку чая, и чуть нагнулась вперед с привычной улыбкой, которую она всегда носила, находясь около отца.       - Разрешите поинтересоваться, о какой новости идет речь?       - Завтра к ужину будь готова обсудить кандидатуру будущего супруга, - бесстрастно ответил сеньор Фернандес де Веласко.       Девушка замерла, оглядывая отца с сомнением. Он не шутил. Хотя бы потому, что Бернардино не любит пустой треп и каждое его слово имеет свойство сбываться. Анна покачала головой:       - Как же можно, отец? К чему такая спешка?       - Не хочешь ли ты стать старой девой? – от холодного тона голоса Бернардино девушка вздрогнула. – Наши позиции на севере ослабевают, мы должны заручиться поддержкой соседних стран. Ты должна гордиться, что тебе предстал такой шанс.       - Конечно, я премного благодарна, - Анна закусила губу, покорно склоняя голову. Все уже было решено за нее, и она это знала. Даже с кандидатурой Бернардино уже определился, ее слово не имеет никакого веса. Девушка до боли сжала руку в кулак под столом, стараясь унять дрожь. Теперь ее золотая клетка грозится захлопнуться навсегда.       Анна шла по длинному коридору, не поднимая глаз от пола. «Что же происходит в последнее время? Сначала сеньор Феликс занимает все мои мысли, а теперь внезапно поступило предложение, нет, приказ выйти замуж за неизвестного мне человека», - девушка грустно улыбнулась, стараясь продолжать держать маску хладнокровия, как ее старались научить этому с детства.       - Госпожа… - отвлекла Дженет Анну от невеселых дум.       - Нет, не сейчас, Дженет, - девушка поморщилась, вскинув руку. Сейчас бы учитель этикета мог гордиться ей, ведь голос прозвучал ровно, не дрогнув.       - Вам пришло письмо, - камеристка несколько нагло сама всучила запечатанный конверт в руки Анны. Девушка недовольно вздохнула, переворачивая конверт на лицевую сторону.        - Эта печать… - Анна с волнением провела пальцем по гербу знатного дома Манрике де Лара, вскинув взгляд на Дженет. Камеристка не выдала ни одной эмоции, просто кивнув.       Анна прокашлялась и с присущей ей аристократичностью чуть поклонилась Дженет, отправляя ее выполнять другую работу, которая накопилась у нее во время их совместных вылазок. Девушка двумя руками накрыла письмо, пряча его от чужого взгляда, и быстрым шагом проследовала в свою комнату – единственное светлое место в особняке. Мысли о возможном скором замужестве превратились в нечто настолько незначимое, что не имело права больше задерживаться в голове юной герцогини. Сейчас для нее существовало только скромное письмо, написанное рукой того, кому не так давно она призналась в своих нежных чувствах, рукой сеньора Феликса Манрике де Лара. Девушка аккуратно закрыла дверь своей комнаты и оперлась на нее, неловко раскрывая письмо.       «Добрый день, глубоко уважаемая Анна,       С Вашего позволения я не буду ходить вокруг да около, спрашивая о том, как прошел Ваш день и нравится ли Вам погода, стоящая за окном. В эту ночь я так и не смог сомкнуть глаз, предаваясь думам о сказанных Вами словах», - начала читать Анна, делая небольшие перерывы, чтобы набраться смелости продолжить, - «Вы слишком быстро покинули поместье моего драгоценного друга. Настолько, что я упустил Вас, не успев сказать ни слова, почему и пишу это письмо», - девушка вздохнула, окидывая противоположную стену, задерживаясь взглядом на зеркале, в котором отражалась пунцовая она, и снова быстро опустила взгляд на бумагу, - «В прочем, я не отличаюсь мастерством излагать свои мысли на бумаге и не являюсь приверженцем переписок. Позвольте мне ответить на Ваше смелое признание при личной встрече, если это представляется возможным», - Анна поджала губы и уверенно помотала головой, - «К сожалению, я уверен, что Вы непременно откажете мне в удовольствии вновь беседовать с Вами, однако обозначу место встречи. Даже если Вы откажетесь, я буду ждать Вас в парке кафедрального собора под большим дубом, ровно в двенадцать часов от полуночи. С надеждой на Вашу благосклонность, Феликс Манрике де Лара».       Анна сложила письмо в несколько раз, прежде чем спрятать его в своем туалетном столике. Она не знала, что следует делать дальше, но просто сидеть сложа руки девушка не могла.       - Дженет, принеси мне бумагу и чернила, - сказала девушка вернувшейся камеристке, не поднимая на нее взгляда.       Дженет потопталась в дверях, прежде чем решиться выполнить поручение своей госпожи. Анна вздохнула, потерев переносицу, и направилась в сторону балкона искать вдохновение. Легкий ветерок слегка коснулся щеки девушки. Утренняя прохлада заставляла Анну поежиться и потереть руки друг о друга.       - Вы такой глупый, сеньор Феликс, - прошептала девушка и закрыла глаза, наслаждаясь свежим воздухом, который помогал ей трезво мыслить, хотя получалось это очень плохо. Сердце пускалось в пляс при одной мысли о красивом молодом брюнете, который слишком быстро завладел всеми чувствами девушки. Вряд ли кто-то другой бы так сумел.       - Госпожа, я принесла, что Вы просили, - Дженет чуть тронула Анну за плечо, уводя ее обратно в теплую комнату, - Что Вы хотите ответить ему?       - Он не должен тратить свое время впустую, - Анна опустилась на стул, подбирая полы своего нежно-розового платья, и махнула рукой камеристке, - Подожди снаружи, Дженет, или позанимайся своими делами. Мне нужно сосредоточиться.       Служанка откланялась, прежде чем скрыться за дверью. Анна сначала зажгла лампу, не торопясь, затем потянулась к белоснежному перу, макая его в чернильницу. Все время, пока девушка выполняла подобные незатейливые движения, она формулировала ответ на письмо. "Дорогой сеньор Феликс Манрике де Лара... Нет, не так. Уважаемый сеньор... слишком официально. Но так и должно же быть? В конце концов, он же сам назвал меня глубоко уважаемой. Так, уважаемый Феликс Манрике де Лара..."       Анна начала выводить буквы, стараясь не дрожать от волнения, как осиновый лист, чтобы сохранить ровный почерк.       "Уважаемый Феликс Манрике де Лара,       Я крайне благодарна за то, что Вы проявили внимание к моему призна..."       Девушка быстро скомкала лист, отправляя его в урну. "Лучше не упоминать то стыдное признание, сеньор Феликс также может чувствовать себя сконфуженно. Анна писала и зачеркивала вновь, выбрасывая очередной испорченный лист в урну к своим собратьям. Дженет, зная характер своей госпожи, принесла достаточно бумаги, но и те запасы уже грозились подойти к концу. Тогда Анна продолжала писать на испорченных листах, воспринимая их как черновик. Спустя множество провальных попыток она с гордостью перечитывала написанное письмо.       "Уважаемый Феликс Манрике де Лара,       Благодарю Вас за приглашение на личную встречу, но вынуждена отказать. Искренне прошу прощения, но данная встреча не представляется мне возможной. Конечно, Вы можете подумать, что это из-за моего смущения, и будете даже частично правы. Но в рамках этикета я не могу позволить себе встретиться с Вами, дабы не допустить и малейшей возможности возникновения слухов о том, что молодая герцогиня имеет наглость уходить из дома на тайные встречи с молодым графом."       - С наилучшими пожеланиями, Анна де Веласко, - Феликс сжал в руках письмо и недовольно посмотрел на ярко улыбающегося Антонио.       - Друг мой драгоценный, - граф де Рикла засмеялся, игнорируя угрожающий взгляд в свою сторону, - тебя, не побоюсь этого слова, отвергли! Такое впервые на моей памяти, отличный повод отпраздновать. Ну, или залечить твое разбитое сердце в окружении красивых девушек.       Феликс дернул плечом, скидывая руку Антонио, и небрежно поправил свой сюртук, приводя мысли в порядок. Друг навестил его довольно неожиданно, не известив о своем визите никого, включая самого графа Манрике де Лара, и с порога начал интересоваться, не пришел ли ответ Анны.       - Как ты вообще узнал, что я писал письмо? – спросил Феликс.       - Так Сесар рассказал моему слуге, когда они встретились в кабаке не так давно. Мол, сеньор Феликс весь вечер писал письмо и лично пошел его отправлять. Мне письма не приходило, а кому же еще ты мог писать, если не твоей драгоценной пташке, - рассмеялся Антонио, ехидно глядя на своего друга, который ничем не выдавал своего смущения.       - Давно пора вышвырнуть этого старого плута, - презрительно бросил Феликс, почесав ухо. Граф де Рикла молча кивнул, удобно устраиваясь на кресле, обитым темно-зеленой бархатной тканью.       - Что же ты думаешь делать, чтобы покорить сеньориту?       - А что нужно сделать, чтобы встретиться с девушкой? – сеньор Манрике де Лара усмехнулся. – Давай, ты же у нас отличаешься мастерством обольщения девиц, придумай что-нибудь.       Антонио крепко задумался, прикуривая свою сигару. Обычно он не был настойчив в своих ухаживаниях и не предпринимал больше двух попыток, чтобы захватить чье-либо сердце, да и этого не требовалось. В делах по завоеванию недотроги он не мог ничего подсказать, руководствуясь своим жизненным опытом. Но книги его младшей сестры, о которых та говорила бесконечно, могли.       - Можно подстроить вашу встречу, чтобы получилось словно невзначай… - начал предлагать Антонио, вспомнив самое банальное развитие сюжета, о которых говорилось чуть ли не в каждом произведении.       - Убежит, как только увидит, - отмахнулся Феликс.       - Возможно, пригласить на прием? Сеньорита любит танцевать и не сможет пропустить ни одного бала, насколько мне известно.       Феликс посмотрел на своего друга с непроницаемым лицом и резко встал с дивана, отчего Антонио так же соскочил с места, испуганно глядя на графа Манрике де Лара.       - Даже тебя иногда посещают великие идеи, Антонио, - задумчиво произнес Феликс, - я устрою прием.       - Ты? – Антонио ущипнул себя за руку, стараясь прийти в себя. Феликс никогда не устраивал приемы сам.       - А что в этом такого?       - Ты уверен, друг мой драгоценный, что девушка придет к своему навязчивому поклоннику, который впервые за историю решил не посетить прием, а устроить его? Твои намерения очень даже прозрачны, и их не заметить только, не побоюсь сказать этого слова, слепой.       - Тем и лучше, - улыбнулся Феликс, направляясь в свой кабинет, - тогда она точно придет, я знаю.