– Да твою же мать!..
Из разорвавшейся штанины выглядывает до крови рассаженное колено. Ястреб, морщась, осторожно поднимается на ноги, потирая отбитые ладони, и смотрит на торчащий из половицы толстый ржавый гвоздь.
Внутри поднимается волна дурноты. Споткнись он хоть сантиметром правее, острый кончик не процарапал бы ему колено по касательной, а вонзился бы в него по самую шляпку.
Впрочем, кровь всё равно хлещет так, словно колено ему ампутировало, а не поцарапало.
Ястреб хромает к ближайшему стулу, не забыв послать вниз одно перо – слышится короткий свист, скрежет и звук катящегося по полу металла, – и падает на него всем весом, вытягивая перед собой раненую конечность.
Болит, зараза.
Вот же его угораздило-то.
Он машинально тянется к поясу и, нащупав пустоту, вспоминает, что снял карман с аптечкой перед тем, как отправиться в Лигу.
Чудесно.
– Чудесно, – повторяет он вслух, пытаясь зажать царапину обрывком штанины. Морщится от боли и оглядывает потёртые стены. – Интересно, тут есть где-нибудь аптечка или придётся лететь в город?
– Ты пришёл сюда зализывать раны?
Голос гулко отдаётся от стен. Ястреб вздрагивает, оборачивается и расслабляется, пуская на губы улыбку.
– Похоже, я пришёл сюда, чтобы их получить, – он трясёт в воздухе ногой и охает. Да что ж так больно-то? – Слушай, можешь мне одолжить что-нибудь относительно чистое? Бинт там или тряпку, не знаю, как у вас с аптечкой, просто чтобы не капать кровью, пока я до аптеки лететь буду.
Даби перешагивает через перерубленную вместе с гвоздём половицу, подходит к нему и присаживается на корточки. Разводит в стороны края образовавшейся прорехи, внимательно разглядывая рану.
– Ну так что? – нетерпеливо переспрашивает Ястреб. – Можешь не нести сам, только скажи где, я...
– Какой же ты говорливый, это просто кошмар, – негромко произносит Даби, запуская руку себе под плащ. – Сиди уж. Обойдёшься и без аптеки.
– Ого, – вырывается у Ястреба, когда он видит у Даби в руках маленькую, потёртую, но битком забитую аптечку. Даби достаёт оттуда два пузырька, упаковку пластырей и салфеток и снова прячет аптечку под плащ. – Зачем тебе всё это богатство?
Даби смотрит на него как на идиота, и Ястреб, осознавший, что ляпнул, думает, что вполне заслужено.
– Злодеи тоже, знаешь ли, получают травмы, – Даби зубами срывает крышку с одного из пузырьков и щедро поливает едко пахнущим содержимым всё ещё кровоточащую царапину. Царапина шипит. Ястреб тоже. – А прижигать вручную, – он зажигает и тут же тушит синий огонёк на кончике пальца, – не всегда вариант.
Вслед за первым пузырьком идёт второй. Даби без особых церемоний разрывает штанину едва ли не до пояса, ловко и умело очищает рану и само колено салфеткой, сооружает плотную повязку и аккуратно закрепляет её пластырем. Ястреб с лёгким удивлением смотрит на вполне профессионально обработанную конечность и, улыбнувшись, тянется к Даби, чтобы похлопать его по плечу, но рука замирает на половине дороги.
Налепив последнюю полоску пластыря и стерев остатки антисептика, Даби наклоняется и целует его прямо в колено – на сантиметр ниже свежей повязки. Кожа там всё ещё очень чувствительная, и Ястреб вздрагивает всем телом – ему кажется, что колено обожгло огнём.
Даби поднимает голову, смотрит на Ястреба... и в его глазах расплывается такое же выражение безмерного удивления.
– Оу, – произносит он, несколько раз моргая. – Прости. Привычка.
Брови Ястреба ползут на лоб.
– Привычка целовать другим разбитые колени? – недоверчиво уточняет он.
Даби будто неловко жмёт плечами.
– Ну да? – чуть вопросительно тянет он. – Привычка. Как будто тебя мама в детстве не целовала в разбитые коленки или ушибленные локти – чтобы не болело и заживало там лучше. Ты что, никогда не падал?
Ястреб издаёт короткий смешок, складывая руки на коленях.
– Моя мама умерла раньше, чем я научился ходить, – поясняет он и разводит руками. – Падать при ней как-то не довелось.
Даби молча приподнимает брови. Не зная, что ещё сказать, Ястреб смеётся снова.
И снова – давится звуком смеха, когда губы, горячие даже сквозь плотную ткань, целуют его в другое колено. Обжигающее дыхание растекается по ноге вверх, к лицу, заставляя его вспыхнуть бледным румянцем.
Ястреб неуверенно дёргает коленом. Даби на секунду сжимает его пальцами и поднимается на ноги.
– А это... зачем? – спрашивает его Ястреб, не решаясь последовать его примеру и встать – ноги отчего кажутся набитыми ватой и грозят подкоситься в любой момент. – Колено у меня это вроде бы целое? Или тоже... ритуал из детства?
– Что-то вроде, – неопределённо произносит Даби, снова дёргая плечами. – На будущее. Вдруг опять ушибёшься в страшном логове злодеев, а моей аптечки не будет рядом.
– А поцелуй, значит, останется?
Ястреб не сомневается даже, что да.
Поцелуй –
поцелуи – горят на коленях огнём, перебивая даже остатки ноющей боли.
И таким же огнём горят покрасневшие щёки.
– Да, – уверенно вторит его мыслям Даби. – Останется.
На его спокойном лице предательски пунцовеют два пятна румянца.
Ястребу становится до странности хорошо сейчас.
– Я запомню, – обещает он, трогая колено пальцем. – Непременно.
* * *
В здание Лиги две недели спустя Ястреб влетает на полной скорости, чудом не зацепившись за порог.
– Даби? – страдальчески зовёт он, заглядывая за дверь. – Даби? Ты здесь?
За спиной скрипят ступени. Ястреб резко разворачивается, улыбается во весь рот и шипит от боли.
Даби окидывает его недоумённым взглядом.
– Что за... – его брови сходятся на переносице, когда он видит испачканный в крови рот Ястреба. – Ты что, опять за аптечкой?
– Нет, – Ястреб отрицательно мотает головой и стирает кровь тыльной стороной ладони.
У него чуть-чуть трясутся руки, и он делает несколько коротких вздохов, чтобы себя успокоить.
– Знаешь, колено так хорошо зажило в прошлый раз, что я подумал... – он пальцем оттягивает губу чуть вниз, показывая глубокую ссадину на внутренней стороне, и максимально невинно хлопает глазами. – Может, и сейчас поцелуешь? Чтобы не болело...
* * *
– А может, я лучше прижгу?
– А может, ты лучше залижешь?
– ...ещё одно слово, и я наложу тебе шов на весь рот.
– Знаешь, заткнуть меня можно и другим способом... ой!
