До семнадцати

Шигараки Томура похож на ежа. Ёршистый, колючий, сворачивающийся иголками наружу каждый раз, когда Ястреб пытается подойти ближе. Фыркает сердито на протянутую руку, шарахается в сторону при шаге навстречу, больно колет острыми иглами. Смотрит сурово из-под лохматой чёлки, щурясь – не смей, не двигайся, не дамся. В очередной раз протянутую навстречу ладонь насквозь пронзают колючки. И не факт, что в следующий раз это тоже будет фигурально. Ястреб картинно дует на пальцы и говорит жалобно, глядя на дверь, за которой исчез Шигараки: – Даже ты так от меня не бегал. Даби только разводит руками. Шигараки бегает и от него, пусть и не так упорно, как от Ястреба, так что Даби давно бросил пустые попытки – пусть бегает, раз его величеству так хочется, сам же первым и устанет. Нужно лишь подождать немного и можно будет просто подставить руки, подхватывая обессиленную и не сопротивляющуюся больше тушку, и тащить в логово. Точнее, в гнездо. Но Ястреб – Ястреб ждать не любит. И сдаваться не любит тоже. – Ты когда-нибудь трогал живот у ежа? – спрашивает он у Даби, косясь на стоящего к нему спиной Шигараки. Шигараки напрягается, скрещивая на груди руки. Лопатки остро выделяются на ссутулившейся спине, похожие на странные крылья. Сразу два крылатых на его голову, усмехается Даби внезапной мысли, кто бы мог подумать? – Нет, – коротко отвечает, бросая на Шигараки короткий взгляд исподлобья. – К чему вопрос? Ястреб задумчиво перебирает пальцами в воздухе. – В детстве я часто ловил ежей. Они сами прибегали к дому. Знаешь, взять их в руки очень сложно. Почти невозможно. Но если быть настойчивым и аккуратным, – он улыбается, и Шигараки дёргается, – то однажды колючий комок медленно развернётся у тебя в ладонях. И можно будет потрогать его живот. Он очень мягкий. Нежный-нежный. Беззащитный такой. Потому и нужны ежу колючки – он прячет за ними уязвимость. Ястреб делает шаг в сторону, и Шигараки, развернувшись, оказывается к Ястребу почти вплотную. Обведённые чёрным глаза золотисто светятся в полумраке. Птица на охоте. Даже Даби заглядывается. – Чем сильнее ёршишься, тем уязвимее ты внутри, – мягко говорит Ястреб, и Шигараки сильнее съёживается. – Я не ёршусь, – сквозь зубы произносит он. Ястреб тихо смеётся, чуть запрокидывая голову, и наконец отходит. – Нет, – соглашается он, бросая Даби насмешливый взгляд. – Ну конечно нет.

* * *

Ястреб охотится на Шигараки с такой целеустремлённостью, загоняя его в угол и отрезая все пути к отступлению, что Даби даже интересно – охотился бы он так на него самого, вздумай он ёршиться тоже, а не ответить взаимностью почти сразу же. – Конечно, охотился бы, – не глядя на него, говорит Ястреб, хотя Даби не успел сказать ни слова. – Если выбирать между вами двумя, я бы, не задумываясь, выбрал тебя, но кто сказал, – он улыбается широко и нахально, и Даби чувствует острое тепло в груди, не имеющее к причуде ни малейшего отношения, – что я должен выбирать вообще. Ястреб странно подёргивает крыльями и резко притягивает Даби к себе за воротник плаща. Горячее дыхание мажет по шее. Даби не успевает ничего сообразить – Ястреб, толкнув его в грудь, прижимает спиной к стене и опускается перед ним на колени. Дверь открывается, когда Ястреб сосредоточенно выцеловывает его живот, медленно спускаясь всё ниже и параллельно расстёгивая ремень. Даби встречается взглядом с потемневшими красными глазами и не удерживает на губах усмешку. Впрочем, Шигараки её и не замечает, кажется, остановившимся взглядом вперившись в Ястреба. Ястреб не может этого видеть – но, похоже, прекрасно ощущает. Даби чувствует улыбку на прижатых к его животу губах. Ястреб прикусывает нежную кожу под пупком, Даби сглатывает, чуть закатывая глаза, Шигараки, словно очнувшись, шагает обратно за дверь, едва не споткнувшись о порог. Ястреб длинно вздыхает – всё так же ему в живот, сорвав с его губ тихий стон. – И когда же наконец его сорвёт? – бормочет он, усаживаясь прямо на пол и поднимая на Даби разочарованное лицо. Даби ловит его подбородок пальцами. – Ты уловил разбросанными по всей базе перьями его шаги и решил устроить представление? – с интересом спрашивает он. Ястреб кивает. Даби вздёргивает брови. – Ловко. И что же, – он приподнимает его подбородок чуть выше, поглаживая его большим пальцем, – спектакль теперь окончен? На лице Ястреба расцветает улыбка. Пряжка ремня под его пальцами, звякнув, наконец поддаётся. – Он только начинается.

* * *

Ястреб не любит ждать. И сдаваться он тоже не любит. Он отлично улавливает волны агрессивного интереса, направленные в его сторону – и сторону Даби, чего греха таить – вот уже который месяц. И совершенно не понимает, как можно так сильно чего-то желать – и так же сильно этому противиться. Искать тепло и ласку – и сворачиваться в колючий клубок каждый раз, когда тепло и ласка вот-вот готовы его коснуться. Значит, нужно просто сделать так, чтобы желание стало сильнее. Настойчиво и аккуратно. Он сможет. Он... очень давно не ловил ежей. Но вряд ли потерял навык. ...Когда спустя ещё один томительный месяц Шигараки не сбрасывает вкрадчиво заползшие ему на плечи в очередной раз руки, а остаётся неподвижно сидеть, Ястреб впадает почти в детский восторг и едва не душит его в объятиях, перегнувшись через спинку дивана. Шигараки тут же вырывается, вскакивает на ноги и шипит, раздражённо тряся чёлкой, но Ястреб не может перестать улыбаться. Он больше не ощущает впивающихся в него игл. Лишь тёплую мягкость, которой на секунду коснулись его пальцы. Тёплую. Нежную-нежную. Беззащитную. И когда Шигараки, отдышавшись и то и дело на него косясь, медленно садится на то же самое место, прямо под его руки, Ястреб чувствует, как неторопливо разворачивается колючий шарик у него в ладонях. Шигараки Томура и впрямь похож на ежа. Недоверчивый, несговорчивый, вечно съёжившийся в защищающийся неприступный с виду клубок. Такой уязвимый внутри.