До семнадцати

– Говорят, родинки – это те места, куда тебя чаще всего целовали в прошлой жизни, – роняет Даби как-то раз вечером. Шигараки равнодушно морщит нос. – Я даже знаю, кто говорит. Даби усмехается. – Ястреб, конечно, часто болтает лишнее в попытке задурить голову, но это даже мне показалось любопытным. – Что, веришь в прошлые и будущие жизни? – презрительно бросает Шигараки. Даби задумчиво сжимает губы. – Неплохо... знать, – отмечает он, – что если ты запорешь эту жизнь, у тебя будет ещё один шанс. – Запороть её снова, – не глядя на него, добавляет Шигараки. Даби скалит в ухмылке зубы. – Ну, это уже личные проблемы каждого. – И с чего это твою ручную птицу понесло на такие, – Шигараки кривит губы, – романтические мысли? Слово «романтические» он будто выплёвывает. Даби даже не обижается. – У Ястреба есть родинка на бедре, – в отличие от него, Даби не сводит с него глаз, – на внутренней стороне. Россыпь родинок. Я люблю его туда целовать, мне нравится, как он реагирует – сразу начинает стонать и извиваться. Шигараки всё же смотрит на него – с выражением глубочайшего отвращения. Даби скалится сильнее. – Вот он и сказал – что, видимо, кто-то в прошлой жизни тоже любил целовать его в это место. Вот и остался след. Эдакий крестик на карте, которому нужно уделять особое внимание. – Меня сейчас стошнит. Даби смеётся. – Да ладно тебе. Это ведь значит, – он касается пальцем своего подбородка – ровно того места, где у Шигараки темнеет маленькая родинка, – что кто-то в прошлой жизни любил целовать твоё лицо. Разве не романтично? У Шигараки такой вид, будто его и впрямь вот-вот вырвет. Даби откидывается на жёсткие диванные подушки с полнейшим самодовольством на лице. – Ты вообще хоть с кем-то целовался? – насмешливо интересуется он. Шигараки не отвечает. Даби складывает губы трубочкой, разглядывая его из-под полуприкрытых век. – На тебе даже метку оставили – куда именно тебя нужно целовать, а ты так бездарно... – Эта родинка досталась мне от бабушки, – обрывает его Шигараки голосом, способным заморозить получше любой атаки Гетена. – Так что если кто-то и целовал её куда-то в прошлой жизни, ко мне это отношения не имеет. – Ты так в этом уверен? – А ещё я уверен в том, что если ты сейчас не заткнёшься, целовать те тощие цыплячьи бёдра тебе не придётся ещё долго, – он переводит на него взгляд и приподнимает брови. – Понятно? Даби фыркает и поднимается на ноги. Чтобы дойти до двери, нужно пройти мимо Шигараки – тот смотрит на него исподлобья, напряжённо сжав подлокотники. Смотрит, как на бешеную собаку, появившуюся на горизонте. Ну как тут не кинуться? Ему требуется доли секунды, чтобы преодолеть разделявшие их несколько метров и нависнуть над Шигараки, уперевшись ладонями в спинку кресла. Шигараки дёргается, вскидывая голову и поджимая сосредоточенно губы. Но руки по-прежнему лежат на подлокотниках. Даби чуть наклоняет голову, внимательно разглядывая его лицо. От Шигараки пахнет лимонным мылом – а может, и кремом, одним из тех, что он постоянно втихаря мажется, – и это почему-то кажется забавным. – Знаешь, – негромко произносит он, наклоняясь ниже. – Если ты не веришь, что кто-то в прошлой жизни любил целовать твоё лицо, я могу стать тем, кто будет любить целовать его в этой. Шигараки хмурится – и тут же расширяет глаза. Даби склоняется над ним, выгибая шею. Губы касаются чёрной точки на коже – прохладной и неожиданно мягкой, наверное, и вправду крем – и тут же отстраняются. Шигараки прерывисто выдыхает. Ногти еле слышно царапают по обивке кресла. Даби бросает на него короткий любопытный взгляд и наклоняется снова. Целая россыпь поцелуев остаётся на коже – от родинки по всей линии подбородка, словно действительно отмечая на невидимой карте путь – и обратно. Обратно Даби скользит губами, не отрывая их от кожи, лишь вновь целуя родинку, будто ставя завершающий штрих. Шигараки не стонет и не извивается – Даби того не ждёт. Он лишь дышит чуть сорвано, с присвистом, приоткрыв губы и сжав кулаки, и жилка на шее колотится, как безумная. Даби хочет поцеловать и её тоже, но решает оставить – до следующего раза. Того самого, где он склонится над ним уже без спешки и изучит каждую родинку, спрятанную сейчас на его теле. Их немало, подсказывает ему чутьё. В том, что следующий раз будет, Даби не сомневается.