***
Полупанова бегала по всей больнице с надёждой встретить хоть кого-то из врачей. Ещё и телефон как назло оставила в сестринской, теперь же надо было любыми способами позвать на помощь. — Марина Станиславовна, — Вита окликнула заведующую, выходящую из своего кабинета. — Вита Игоревна, что случилось? — Савина повернула ключ в замочной скважине. — Слава Богу, что Вас встретила, — сдерживая слезы, доносила старшая медсестра. — Марина Станиславовна, быстрее. Там Елизавете Юрьевне срочно нужна помощь, — заметив недопонимание на ее лице, добавила, — все объясню по дороге. Сунув ключ в карман, женщина поспешила за Полупановой. — А что стряслось-то? — спеша в кабинет начмеда, расспрашивала Марина. — Я захожу к ней с отчётом, а с кабинета вылетает какая-то женщина. Видя, что Филатовой плохо, спрашиваю, что у нее случилось, а она только сильнее согнулась и попросила позвать кого-то из врачей, а потом, когда я кинула на неё взгляд, выходя из кабинета, заметила, что началось кровотечение. Услышав последнюю фразу, Савина быстрее зашагала и распахнула дверь кабинета. Войдя, она увидела лежащую на полу без сознания Лизу и кинулась к ней, обращаясь к Полупановой: — Каталку сюда, быстро, — врач взяла Филатову за руку и стала измерять пульс, отмечая, что медлить уже нельзя.***
Через пятнадцать минут дверь операционной затворилась, а за ней началась нешуточная борьба за жизнь. Вита присела на лавочку, стоящую возле двери, дыхание перехватило, и по щеке прокатилась слеза, выпуская на волю все эмоции. Она сейчас сильно переживала за Елизавету, ведь уже вот несколько дней, как догадалась о её положении. Когда заходила к ней, то замечала, что Филатова сразу опускала руку с живота, а на щеках появлялся небольшой румянец (не хотелось, чтобы кто-то догадался о беременности раньше времени). Да и состояние женщины говорило само за себя. В такие моменты, Полупанова радовалась за Лизу, потому что, спустя такое долгое время, она смогла получить такое долгожданное женское счастье. Но с другой стороны, слухи сильно быстро «расползались» по всей больнице и затрагивали каждого. Ни от кого не скрылось, что отношения Филатовой и Земцова сильно изменились в последнее время, особенно два дня назад. Они стали общаться исключительно на рабочие темы, даже их стараясь побыстрее закрыть, больше не заходили один к одному в перерывах на работе. Все это казалось очень странным. — Вита Игоревна, почему Вы здесь сидите? — удивлённо и с нотками страха спросила Реброва. — Катюша, ты лучше присядь для начала, — попросила старшая медсестра, вытирая слезы на лице. — С Филатовой все плохо. Сейчас Марина Станиславовна делает все возможное. Катя прикрыла рот ладонью и испуганно посмотрела на сидящую рядом женщину. — А что произошло? — продолжила расспрашивать девушка о случившемся. — Я не знаю, — она пожала плечами. — Ты мне лучше скажи, где Земцов. — Он уже полчаса как на плановом кесареве вместе с Заболотиным, — просто ответила та, понимая, что подробности сейчас ни к чему. Вита только кивнула, стараясь успокоиться.***
Платон Ильич и Максим Викторович устало вышли с операционной, не замечая старшей медсестры. — Двойняшки слабенькие, но теперь все будет хорошо, — Заболотин стал разрабатывать затёкшую шею. — А другого можно было и не ожидать, — подчеркнул Платон. — Это точно, — согласился Максим и направился к выходу. Платон за ним не последовал. На душе было тяжело и больно и недавней ссоры с Лизой, но исправить сложившуюся ситуацию ему никак не удавалось. Сколько раз он пытался ей все объяснить, только она его не слушала. Земцов её понимал: узнать об «измене» мужа, при этом принимая лапшу на уши, а потом вести себя так, будто ничего не было никто не сможет, даже если это все подстава. Медленно идя к выходу, раздумывая о том, как бы довести свою невиновности и правоту, при этом сохранив отношения и семью, Платон не заметил Полупанову. — Платон Ильич, — к нему обратилась медсестра. — Вита Игоревна? — удивлённо спросил тот, отмечая странное поведение старшей медсестры. — С Вами все хорошо? — Со мной то все хорошо, а вот с Лизой, — договорить она не успела, так как из операционной вышла уставшая Марина. Прислонившись к стене, Савина стала долаживать: — Я сделала все возможное, дальше от меня ничего не зависит. Земля стала уходить из-под ног, а внутри стало зарождается непреодолимое чувство тревоги и страха. — Что произошло? — Платон понемногу стал срываться на крик. — Что с Лизой? — Платон Ильич, успокойтесь. Сейчас с ней уже все хорошо, но было иначе. Почему-то открылось кровотечение, наверное на нервной почве, но ребёнка сохранить удалось. — Ребёнка? — ноги подкосились, но он сумел устоять. — Да. Срок небольшой, две-три недели, — спокойным тоном ответила Марина. — Сейчас Елизавета Юрьевна в реанимации… а кому я это все говорю? — женщина посмотрела на Виту Игоревну, переводя взгляд с того места, где секунду назад стоял Земцов.***
Платон стоял на коленях у больничной кровати и целовал Лизины руки. Он знал, что происходящие события ничем хорошим не закончатся, но… Но что Лиза беременна и ждёт ребёнка он не знал. Вероятно, она ему об этом не рассказала, потому что сама не догадывалась. А может, Филатова давно узнала о своём положении, а не сказала из-за обиды на него? Это было не важно. Важно было то, что ребёнок выжил. Её глаза дрогнули и вскоре распахнулись. Немного придя в себя и осмотрев обстановку, Елизавета заметила стоящего рядом на коленях Земцова. — Уйди, — прошептала она, отворачиваясь. — Лиза, ты знала, что ждёшь ребёнка? — он проигнорировал её просьбу. — Да, я знала об этом, — холодно ответила Филатова на его вопрос. — А почему мне не сказала, что у нас будет ребёнок? — проведя пальцем по щеке женщины, спросил Платон. — Во-первых, не у нас, а у меня. Во-вторых, ты тоже скоро станешь отцом, но не этого ребёнка, а другого, которого носит твоя законная жена. В-третьих, тебе напомнить, чтобы ты вышел? — Погоди, какой другой ребёнок? Я ничего не понимаю, — на его лице появилось большое удивление. — Не притворяйся, что ничего не знаешь. Ко мне сегодня приходила Людмила, твоя законная жена с недавних пор, и сказала, что беременна от тебя. И ты мне все это время врал. Врал, что тебя преследуют и подсыпают снотворное, а на самом деле ты был с другой женщиной, в то время, когда я сходила с ума, не зная где ты и что с тобой. — И ты ей поверила? Это же все полная ложь. У нас с ней ничего не было. Я люблю только тебя, и мне никто другой не нужен. — Ну разве можно так? Разве так можно? — по щекам текли слезы. — Уйди! Все закончено! Видеть тебя не хочу! Платон встал и вышел ради неё, чтобы она не срывала себе нервы и не навредила ребёнку. Это была пропасть. Огромная пропасть…