Ты слышишь — кончилась война

Из оффлайна его выдернули отчаянные крики и просьбы не трогать. Искра Шоквейва пульсировала ровно — приятное отличие от ее поведения в последние декациклы. К сожалению, все остальное в его корпусе по-прежнему отказывалось нормально функционировать. Даже генераторы продолжали надрываться, хотя он чувствовал провода, воткнутые в медпанель. Системы не осознавали, что энергия поступает извне, столько, сколько необходимо. «Я боюсь его поднимать», — всплыл в памяти незнакомый голос. Здесь звучали другие голоса. Очень похожие. Если бы не разница в интонациях, можно было бы подумать, что Старскрим по привычке говорит сам с собой. Лучше бы здесь действительно был только Старскрим. Никакой медик уже не мог отремонтировать Шоквейва, только продлить агонию, а Старскрим, по крайней мере, был предсказуем и относительно безвреден. Тандеркрэкер, закончив отчитывать Старскрима на повышенных тонах, подошел к ремонтной платформе Шоквейва, чем-то шурша, и пощупал место, где прежде была линза. — Спасибо, что выдернул меня из гибернации. Я правда очень признателен, — Старскрим издал принужденный, неловкий смешок. — А где все остальные? — Где Саундвейв, не знаю, но на корабле его нет. Скайварп и Лагнат на транспортном шаттле в ангаре, но лучше их пока не трогать. — Транспортном?.. Вы собираетесь улетать? Шоквейв попытался заговорить, но из вокодера вырвался только резкий, хриплый писк. По крайней мере, что-то там работало, в отличие от полностью выгоревших нейроканалов к оптосенсорам. И мгновенно работать перестало, отключенное медицинскими программами. «Я уверен, что ты заслужил вечную агонию. Но я не собираюсь делить ее с тобой, поэтому я тебя спасаю. И спасу, даже если ты будешь мне мешать. Но разговаривать с тобой я не хочу никогда». Странно, но даже после сообщения о блокировке со стороны собеседника его эмоциональные логи передавались — прочно забытое, непривычное ощущение. Шоквейв еще мог бы понять ненависть Скайварпа, но с Тандеркрэкером они разговаривали ровно один раз, десятки ворн назад. Нелогично ненавидеть меха, который исчерпывающе объяснил свое поведение, извинился и предложил загладить свою вину, такое долгое время. Нелогично спасать его в сложившейся ситуации. — Не волнуйся, мы не улетаем прямо сейчас и не бросаем тебя, — к Старскриму Тандеркрэкер относился совсем иначе, он искренне беспокоился и сочувствовал, и понимать, что обиду и растерянность Шоквейва он замечает тоже, было особенно неприятно. — Просто Скайварпу и Лагнату иногда нужно побыть вдвоем. Отсеки, в которых мы живем, слишком близко отсюда, согласись, вряд ли нам было бы приятно слушать звуки чужого коннекта? Старскрим пробормотал что-то невнятное, и в наступившей тишине Тандеркрэкер продолжил рыться внутри корпуса Шоквейва. Осторожные, почти безболезненные прикосновения, живое тепло — так близко, что иррационально хотелось дотронуться самому до чужой руки, убедиться, что она не мерещится. Что за ним в самом деле пришли, когда он давно перестал надеяться. Его благодарность только раздражала Тандеркрэкера. Скайварп и его любовник, шумные и фонящие удовольствием, разозлили Тандеркрэкера еще сильнее. Даже без обмена эмоциями Шоквейв понял бы это. Сложно не понять, когда чужие острые пальцы теребят поврежденные внутренние детали. — Полегчало? — небрежно спросил Тандеркрэкер. — Да-а, — Скайварп оказался совсем близко, эм-поля смешались, и Шоквейв с вялым удивлением понял, что ничего к нему не чувствует. Последние ворны Шоквейв вспоминал о нем редко, но до этого столько раз мысленно с ним разговаривал… А теперь Скайварп не обращал на него внимания, и самому Шоквейву нечего было ему сказать. Технически можно было написать незнакомому меха, видимо, Лагнату, чья эм-сигнатура четко прочитывалась в отдалении. Но что? — Послушай, мне написал Саундвейв, он… — Подержи, — перебил Тандеркрэкер; что-то в животе больно натянулось. — В общем, у них там какие-то непонятки с условиями капитуляции, или перемирия, но нас это все равно не касается, зато он договорился… — Ты можешь держать нормально?! — Тандер, давай я подержу? — вмешался Лагнат. — Юникрон побери, еще урони мне здесь все! — от громкости Тандеркрэкера в аудиосенсорах затрещало. — У нас топлива в обрез, нам нужно вылететь завтра, если мы не хотим тут застрять, так какого шлака ты до сих пор ниболта не починил?! Иди смотри, что там с обшивкой, и Старскрима возьми, ему нужно шевелиться, иначе у него никогда ничего не срастется! Шоквейв уловил обмен зашифрованными сообщениями, затем Лагнат тяжело протопал к выходу, Старскрим зацокал следом. Он сильно хромал… или показалось? Но кто будет заставлять «шевелиться» меха с переломом ноги? — Так вот, — продолжил Скайварп, — они разрешили нам взять немного новой киберматерии. Свежей. И я уже ее телепортировал в первую цистерну, там все равно вода была. Воду, конечно, убрал перед этим. Давай попробуем, хуже не будет. — Лучше тоже не будет, — в голосе Тандеркрэкера звучала смертельная усталость. — Мы попробуем, но ты сам сейчас увидишь — это бесполезно. Киберматерия не может вырастить детали из ничего. Шоквейв тоже это знал. Но холодная густая жидкость хлынула ему на фейсплейт и в раскрытое туловище, и мучительное жжение на какие-то клики лишило возможности связно думать… — ..Я точно помню, что это делается через диагност, — говорил Скайварп где-то совсем рядом; кажется, теперь он сидел на полу. — Через вот этот самый, я знаю, ты такое делал. Но если это сложно, Лагнат все быстро сделает. Или я сам, если ты ему не доверяешь. Любовь моя, мы нигде не найдем донорские детали. Он мутант. Подбирать их там, среди дезактивов, как эти полторы ноги… ты сам сказал, они не приживутся. И медика, который согласится его чинить, мы тоже не найдем. Даже те, кому налить на десептиконов, считают его психом и маньяком. Я тоже боюсь, Тандер. Но я буду с тобой, и я не отпущу тебя в послеискрие. Я обещаю, — громко лязгнули детали, что-то заскрипело. — Я знаю такого медика. И ты его знаешь, — голос Тандеркрэкера тоже доносился откуда-то снизу. Молчание. — Тандер, тебе не кажется, что это еще хуже, чем оставить меха в подпространстве? Оттуда хоть выбраться можно! — Ты серьезно? — короткий смешок. — Что ж, значит, это будет еще и справедливо. — А ты? Допустим, Леозак не рискнет убивать тебя, пока ты под присмотром божества, но ты же не будешь вечно там торчать? Страх и усталость, про которые Шоквейв даже не был уверен, чьи они, сменились очень знакомой злостью — и он понадеялся, что не ошибся. Когда сам Шоквейв знал, как правильно, он злился точно так же, и мало что могло свернуть его с выбранного пути. — Тандер, подумай о Старскриме и Саундвейве, мы что, зря их спасали? Подумай обо мне, в конце концов! Да, очень некрасиво получилось, я не спорю, но ты ведь его даже не любишь! Ты ведь ему ничего не писал? Опять добавил в черный список? Ну и пусть он ничего не узнает, пусть думает, что с тобой что-то случилось, что это я во всем виноват, серьезно, это очень даже романтично, уж точно лучше других вариантов… Тандер, ты сейчас не в себе. Я всегда тебя слушал, все эти ворны, даже когда ты уговорил это юникроново божество залезть мне в голову, но теперь я в порядке, а ты нет, и теперь моя очередь о тебе заботиться… Шоквейв заранее пожалел, что не может уменьшить чувствительность аудиодатчиков. Потому что вот эту ярость, после которой он приходил в себя посреди обломков мебели, а иногда и стен, он тоже знал слишком хорошо. — Ты не в себе с цикла активации! Я не собираюсь всю жизнь прятаться и оглядываться, и тем более не собираюсь таскаться за вами по всем притонам, где ты будешь искать приключений на хвост! Ты хоть понимаешь, как меня заебало думать о вас всех?! Думать вместо вас?! Нет, тебе всю жизнь было лить, что я чувствую! Ты… — Иди ты наболт, Тандер, — Скайварп произнес это тихо — и, видимо, сделал что-то еще, потому что Тандеркрэкер замолчал. — Делай, что хочешь. Эм-сигнатура Скайварпа исчезла. Тандеркрэкер с нервным стуком каблуков несколько раз прошелся вперед и назад — Шоквейв насчитал шесть шагов в одну сторону, похоже, медотсек здесь действительно был очень тесным, — потом остановился, заскрипел и зашуршал где-то справа от ремонтной платформы. Запахло энергоном. — Постарайся не сдохнуть еще два декацикла, — наконец сказал Тандеркрэкер, спокойно, словно и не кричал только что так громко, что где-то за головой Шоквейва дребезжали стекло и металл. Эмоции, ощутимые по связи искр, тоже были какими-то странными, слабыми и спутанными, не расшифровать. — Мы взлетим, как только я разберусь, что там с обшивкой корабля. Собственного космомоста вы так и не построили за эти ворны, придется лететь своим ходом.