***
— Мороз и солнце; день чудесный! Ещё ты дремлешь, друг прелестный, — я провела рукой по щеке Леголаса. Эльф мягко накрыл мою руку своей. — Пора, красавица, проснись: — я обняла Гимли, выжимая, кажется, из него все соки, — Открой сомкнуты негой взоры Навстречу северной Авроры, Звездою севера явись! Погода и вправду подходила под стихи Пушкина. Пушистый снег укрывал все крыши, навесы, скамейки и фонари. Небо высокое и чистое, глубоко-голубое. Яркое солнце искрило на снегу, выжигая глаза тому, кто рискнёт взглянуть на ослепляющее полотно. Снегири, надувая свои толстые красные животы, ютились на ветках рябин, тоже засыпанных снегом. На окнах мороз нарисовал понятные только ему зигзаги и петли, с улицы пахло свежестью и холодом. — Сегодня сюда приезжает моя семья, — огласила я за завтраком. Гимли аж поперхнулся. Леголас, выгнув одну бровь, с неподдельным интересом заглянул мне в глаза, — мама, папа, сестра и бабушка. Будем вас знакомить. — А ты о нас не рассказывала? — решил уточнить эльф. — Неа, — возможно, мой голос звучал легкомысленно. Но после того, что я пережила, мне уже не важно. Белокурое остроухое создание рядом. Больше мне ничего не надо, — Маму мою зовут Елена Викторовна, сестру Василиса, бабушку Марина Степановна. Папу вы, думаю, помните. — Алексей Николаевич, — кивнул Гимли. — Вот и отлично. Надо его хоть предупредить, — я взяла телефон, набирая отцу. С каждым новым гудком мой энтузиазм куда-то девался. Мне было одновременно смешно и страшно. Держать ребят в тайне я не намеренна. Хватит с меня лжи и притворства. Но знакомить оживших героев фильма с семьёй… Та ещё комедия будет. — Папа!.. — Что такое? — ответил мне голос отца. Папа, вероятно, чем-то был занят. Это стало понятно по нетерпеливому голосу. — Пап… — Да говори уже! — Они появились. — Кто они? Откуда появились? Лиза, с тобой всё хорошо? — Леголас и Гимли. Они вернулись. — Да, Алексей Николаевич, мы скучали, — послышался фоном бас Гимли. На том конце трубки повисла тишина. Было слышно, что папа куда-то шёл, а потом щёлкнул замок. — Как так получилось? — Ну, долгая история, — замялась я, понимая, что если скажу про подвеску, прийдётся говорить про ярмарку и Назгула. А папа мне таких звездюлей даст за то, что брала дедушкину винтовку и за то, что умолчала обо всём, — я провела обряд и вот… Снова тишина. Было слышно, как папа шёпотом ругается, пытаясь овладеть собой. — И как ты себе представляешь сегодняшний день? Мы же через часа четыре все приедем. И мама, и Вася, и бабушка. Лиз, у твоей матери не такая нервная система, как у меня. — Я не хочу их прятать и держать в тайне. Прошу, подготовь как-нибудь всех к этому… — как можно более спокойным и виноватым голосом попросила я. — И как ты это… Я сбросила трубку. Если и не получу звездюлей за Назгула и винтовку, то получу за этот разговор. — Ну, вот и всё, — повернувшись к ребятам, сказала я, — очень надеюсь, что всё пройдёт гладко. — Я уверен, твоя семья такая же добрая, как ты, — сказал Гимли, то ли с сарказмом, то ли серьёзно. — Может твоей маме подарить цветы? Я могу купить, — предложил Леголас, задумчиво глядя перед собой. — Какие цветы? Декабрь за окном… Лучше иди, мандаринок из холодильника достань, помой и в вазочку положи. А то я всё съела… По теории какого-то философа-учёного, про которого нам мыли мозги на первом курсе, время относительно. Вот если ты увлечённо чем-то занят, время летит с утроенной скоростью, а если страдаешь бездельем или нелюбимым делом, то, наоборот, замедляется до невозможности. Так и сейчас. Четыре часа — это одна шестая дня. С девяти утра до часу пополудни. Сказать, что эти часы пролетели, как пятнадцать минут — ничего не сказать. Гимли и Леголас посмотрели несколько новогодних выпусков «Мухтара» по НТВ, я же не находила себе места, убирая дом, действуя по старой схеме: накосячил перед родителями — вылижи всю хату. И пофиг, что мне двадцать один. Звук открывающейся калитки и колёс по снегу оповестил о приезде семьи. Я закусила губу, заламывая руки. — Всё будет хорошо, — шепнул мне на ухо Леголас, кладя ладонь на мою талию. Выдохнув, я легонько коснулась губами щеки принца. Первый мой поцелуй за такой длинный срок. Как это всегда бывает после разлуки, между нами царила какая-то недосказанность и робость. Будто бы не хватало духу снять с тормоза всё то, что накопилось, боясь скомкать чувства. Тёплые губы эльфа сомкнулись на моих. Как долго я этого ждала. Целовать тихо, нежно. Как в первый раз. А язык сухой. Тоже волнуется. — Вот всё уляжется, и мы… — я не успела договорить, как входная дверь распахнулась, впуская морозный сквозняк. Первым вошёл папа, также нервничая, как и я. Увидев Леголаса, Гимли и меня в коридоре, он прикрыл глаза, ругаясь под нос, видимо, потеряв последнюю надежду. А я уверена, что папа до последнего надеялся, что это шутка или что-то вроде того. Потом вошла бабушка, затаскивая объёмные авоськи. Далее Василиса и мама на двоих занесли громадный чемодан. Так сказать, вещи на неделю. — Мам, мне надо вам всем кое-что рассказать… — начала я, взмокнув и ломая пальцы. Моя мама, Елена Викторовна, работающая инженером-проектировщиком, весьма строгая, но справедливая женщина. Каштановые волосы обрезаны по плечи, бордовый маникюр светит аккуратностью, а слегка пышные формы после вторых родов выдают в ней женщину семейную. — Да, отец готовил, что ты нас сильно удивишь. Почему-то про твоё взросление речь шла… — мне стало жаль психику моей мамы. Василиса, нахмурившись, не понимая о чём речь, переводила взгляд с меня на маму и обратно. Бабушка своим пытливым умом и жизненным опытом уже смекнула, что к чему, и тихо улыбалась, наблюдая за всеми. Папа стоял, облокотившись о стену, закрыв глаза рукой. Все, ожидающие чего-то, прошли на кухню. — В общем, знакомьтесь, это Гимли, мой друг, и Леголас, мой парень, — на одном дыхании выпалила я, поочерёдно указывая рукой на ребят. Гимли улыбнулся во все зубы, а Леголас приложил руку к груди в знак уважения. Моё состояние было близко к обморочному. Мамино лицо резко сменилось с беспечного на шокированное. Папа под гробовую тишину сразу же достал коньяк. Василиса открывала и закрывала рот, как рыба. Я знала, что она смотрела «Властелина колец». Точнее, засматривала до дыр. Страшно, мля. Мама и сестра одновременно хлопали глазами. Тишина затянулась. — Господи, слава Богу! — взывала бабушка, простирая руки к Леголасу, — наконец-то кто-то девку в сильные руки взял, а то таскалась за щуплым каким-то… Спаси тебя Господь! Бабушка перекрестила эльфа, который стоял с гордой улыбкой. Видимо, ему польстили слова мудрой женщины. — А сколько вы уже вместе? — первая от шока отошла Вася, задав самый интересующий её вопрос. — Почти полгода, — ответил Леголас. Василиса уставилась на его уши, заставив эльфа сконфузиться под таким жадным до знаний девичьем взгляде. — Из которых в живую общались шестнадцать дней, — хрюкнул в бороду Гимли, вызывая поражённый вздох сестры и злой взгляд эльфа. Я нервно улыбнулась. — Нам надо обо всём поговорить, — мама медленно осела на кресло. — Именно. Лиза сейчас нам всё расскажет, — как-то истерически ответил папа, доставая к коньяку тройку рюмок.***
Долбанное дежавю пронизало всё моё сознание. Я, пытаясь выстроить как можно более логические цепочки, медленно, но верно сводила с ума всю семью. Рассказ вышел, как пьяный анекдот из девяностых. Начала я со своего обряда, а закончила сегодняшним днём. Папа иногда помогал мне, но по большей части лишь издевательски улыбался каждый раз, когда я клятвенно заверяла маму, что не принимала запрещённых веществ и всё это реально. — Вы чё реально из Средиземья?! И борода настоящая?! — взвизгнула Вася, до которой наконец-то дошло. А точнее, она смогла переварить и принять из ряда вон выходящую информацию быстрее всех. Гимли, с гордостью поглаживая свою рыжую бороду, кротко кивнул. — Я об этом пытаюсь рассказать уже как час, — выдав нервный смешок, я потянулась за рюмкой с коньяком, однако папа хлопнул меня по руке, вызвав умилительную улыбку Леголаса и сочувственный взгляд Гимли. — А скажи что-нибудь по-эльфийски… — тупя взгляд, попросила Леголаса Василиса. — Vanimle sila tiri, — пропел лихолесец. — Какой красивый язык! Жаль, я технарь… А что ты сказал? — Ваша красота сияет ярким светом, — улыбнулся эльф, Вася засияла и подошла поближе к моему эльфу. Пожалуй, для непонятливой сестры слово «моему» я подчеркну несколько раз. — Так! — жёстко сказала мама, — если опустить здравый смысл из контекста, то я правильно понимаю, что ты, — мама кивнула на меня, — провела сатанинский обряд, вздёрнув ребят из другого мира, чтобы они тебе помогали. Но вы двое, — теперь мама кивнула на меня и Леголаса, — решили пойти против системы, став парой. Поэтому из-за разлуки оба чуть не поехали крышей, а теперь из-за ещё одного сатанинского обряда с подвеской вы смогли соединиться? — Да, — пожала плечами я. Леголас как-то виновато смотрел на мою маму, мол, я люблю вашу дочь, но она, конечно, та ещё зараза. — А письмо-то на место не положила, жучка! — хитро улыбаясь, вставила свои пять копеек бабушка. — И отец тоже знал? — продолжила мама. — Да, — пожал плечами папа. — Ясно. Алексей, пойдём поговорим, — мама встала, устало выдохнув. И, когда папа, обречённо смотря ей вслед, взял со стола бутылку коньяку, сказала: — захвати водку.***
Что что, а крик «КАКОГО ХРЕНА ВЫ НИЧЕГО НЕ РАССКАЗЫВАЛИ?! ЛАДНО ЛИЗА, ВЛЮБИЛАСЬ ДЕВКА, НО ТЫ?!» я не забуду никогда. И всё село тоже не забудет. Папу стало искренне жаль. Родители закрылись в кабинете, и оттуда иногда слышались мамины крики и папины попытки оправдаться и успокоить обманутую женщину. Ложь во благо. Глупее выражения нет на свете. Мы с папой надеялись, что эта тайна так и останется тайной. А тайны в семье — всегда повод для скандала. Сейчас или позже. — Может, прийти папе на помощь, и выломать дверь? — бледная, как снег за окном, спросила Василиса. Леголас и Гимли сидели на диване, я устроилась на подлокотнике этого дивана, рядом с Леголасом, который переплёл мои пальцы со своими, Василиса налила себе и бабушке чай. Бабушка, кажется, молилась. — С ума сошла? — фыркнула я. — С тебя пример беру, — надулась Вася под беззвучный смех Гимли. Через полчаса двери кабинета распахнулись, и на кухню вошла спокойная мама, а за ней папа, опрокидывая в себя рюмку водки. По виду отца можно сказать, что мама хорошенько протрясла его. Я сочувственно посмотрела на папу, который ответил мне взглядом солдата после обстрела и знаком «ок». Я ощутила, как ладонь Леголаса сжала мою, а после отпустила. — Елена Викторовна, — эльф решительно встал и подошёл к моей маме, сидевшей за столом, — я очень сильно люблю вашу дочь и имею на её счёт только серьёзные намерения… — А у эльфов других и не бывает… — с белой сестринской завистью, улыбаясь, встряла Вася, смотря на всё, как на романтическую комедию. Я сидела с улыбкой Чеширского кота и красная, аки мак в поле. Впервые за мои года кто-то говорил такое моим родителям. — Позвольте нам быть вместе, — продолжил Леголас, — Лиза никогда не будет ни в чём нуждаться, будет окружена заботой и вниманием. — Лен, ну где ж ты ещё такого паренька ей найдёшь? — помогла Леголасу бабушка. — Только в других мирах… — выдохнула мама, — да и разве я могу препятствовать чувствам? — тут мама почему-то многозначительно глянула на папу, который со вздохом глушил вторую рюмку, — Вон, Лиза всю осень чуть не топилась, а сейчас живая, хоть на человека похожа стала. Видимо, действительно любите друг друга… — мама чуть помолчала, оглядывая нас всех, готовясь сказать то, ради чего я и папа в лепёшку расшибались, — Что ж? Леголас, Гимли, добро пожаловать в нашу семью!