Бесстыжая

Тронный зал замка Тар-Минаса наполнялся весёлым гомоном и звоном посуды. За длинными столами, сервированными дорогими серебряными приборами, лучшей в Империи посудой и вкуснейшей едой, расположились многоуважаемые гости. Во главе стола сидела сама виновница торжества, безучастно ковыряя вилкой еду в тарелке и периодически осматривая пришедших. Как и на большинстве подобных праздников, сложно сказать, к кому точно пришли погостить. Несомненно, все прибывшие выражали своё почтение именно принцессе Мироздания, однако, большинство из них всё же имели диалоги с её отцом, не забывая о лести и принижении собственных талантов в его глазах. Ясмэ чуть слышно вздохнула, с отвращением глянув на пиалу с живой едой. Бедное существо отчаянно дёргалось, цепляясь присосками на щупальцах за края посуды и белоснежную скатерть и пытаясь сбежать. Однако, боль от кислого соуса, обильно политого на него ещё на кухне, сковывало все движения морского жителя, не давая ему совершить запланированного побега. Периодически, к осьминогу подходили гости, без тени сомнений и жалости отрезая от него по кусочку, параллельно продолжая с улыбкой общаться с другими и не обращая никакого внимания на жалобный писк истязаемого. Брюнетка недовольно поправила очки, отгоняя от себя дурные мысли и ассоциации. Это заметил светловолосый юноша, сидящий рядом с ней. — Ясмэ? — мягкий тон обволок девушку, согревая мелодичным нежным звучанием. — Неважно выглядишь. Что-то не так? — Всё в порядке, Тейя, — она постаралась придать своему голосу максимальной уверенности, но хрипотца, образовавшаяся вследствие долгого молчания, предательски её выдавала. Она скользнула по нему взглядом. Король Анхейма, его Величество Тетейус дэ Лин, именуемый Светлым, нынче сидел по левую руку от принцессы, изучая её своими большими лазурными глазами, обрамлёнными длинными светлыми ресницами. Его вьющиеся золотые волосы крупными локонами ложились на белые одеяния, сверкающие в свете солнечных лучей. На его голове блестел серебряный обруч с драгоценным камнем, переливающимся всеми оттенками бирюзового. Уже привычное доброе выражение бледного лица на данный момент казалось девушке укоризненным. Она чуть нахмурила брови, отведя от него взгляд. — Дитя, сегодня твой праздник, — он улыбнулся, накрыв её руку своей тёплой ладонью. — Тебе следует радоваться, а не грустить. — Я знаю, что мне следует, а что нет, — она хмыкнула, но руку не убрала. — Прости, — он тихо посмеялся, придвинувшись ближе так, что теперь она улавливала тонкий аромат жасминового масла, которым юноша покрывал кожу во время ежедневных оздоровительных процедур. — Я вовсе не это имел в виду. — Да, — она усмехнулась, подняв взгляд на четыре пары белоснежных крыльев за его спиной. — Я просто задумалась. Не обращай внимания. — Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, если тебя что-то гложет. Не знаю, насколько моя помощь окажется актуальной, но выслушать тебя я всегда готов. — Говоришь так, словно мы на исповеди. Тетейус рассмеялся, убрав руку и поправив вьющиеся волосы. — Дитя, — мягко начал он, выпрямив спину. — Вся наша жизнь — сплошная исповедь. — Исповеди ведут смертные и через священников молят у своего божества прощения и снисхождения. Так перед кем на данный момент молюсь я? Перед своим отцом? Принцесса сухо усмехнулась, отложив вилку и поведя плечом. — Не уверена, что готова посвящать его в свои думы. — Кто сказал тебе, что ты кому-то молишься? — блондин смешно поморщил нос, деловито скрестив руки на груди. — Пусть я и серафим, но это вовсе не означает, что я намерен говорить о богах на каждом углу. Я лишь пытаюсь сказать, что ты дорога мне, Ясмэ. И что именно я готов выслушать тебя в любой момент. Брюнетка чуть заметно ухмыльнулась, положив ладонь на его плечо. — И я благодарна тебе за это, Тейя. — Ваше Высочество. Низкий баритон прервал их диалог, и они оба обратили внимание на говорящего: мужчину средних лет, одетого в расписной камзол тёмных тонов и держащего в своих руках настольное зеркало, рама которого сияла золотом и самоцветами. — От лица нашей семьи, я хочу поздравить Вас с праздником и подарить этот скромный подарок. Прошу, примите его. — Скромный? — безжизненный тон Ясмэ заставил мужчину вздрогнуть и поёжиться. — Эта рама сделана из золота и драгоценных камней. Оно магическое? Казалось, мужчина растерялся. — М-магическое? — он сглотнул, тут же натянув на лицо широкую улыбку. — Нет, ваше Высочество… Просто… Зеркало. — Вот как, — она поправила очки, отведя взгляд и указав в сторону угла, в буквальном смысле захламлённого другими подарками. — Поставьте туда. Мужчина совершил низкий поклон, поспешно удаляясь. Тетейус вздохнул, вновь посмотрев на Ясмэ. — Какое это по счёту? — Третье, — принцесса хмыкнула, взяв кубок и отпив вина. — В моей хижине, увы, не найдётся места для всего этого… Хлама. — Ваше Высочество, — на сей раз тон серафима прозвучал воистину укоризненно. — Что? — она развела руками. — Ничего не могу с этим поделать. Я ценю исключительно те подарки, которые мне преподнесли с искренними намерениями. И именно мне. А не принцессе Мироздания. Понимаешь? Король вздохнул. — Понимаю. Девушка цокнула языком, небрежно плеснув в кубок ещё вина и схватив его тонкими пальцами. Она нахмурилась, подумав о том, как ей надоел весь этот парад лицемерия, и встала, поднимая кубок над головой. Ясей, сидящий за столом напротив, тут же поднял ладонь, стоило ему завидеть жест дочери. Гомон в зале постепенно начал стихать, и все взоры устремились на именинницу. Дождавшись, пока в тронном зале воцарилась абсолютная тишина, принцесса прочистила горло, шумно вдохнув и начав речь. — Дорогие гости, — её тон звучал привычно сухо. — Словами не описать, как безгранично рада я вашему визиту сегодня. Столько знатных мужей и дам, и все преодолели немалый путь, лишь бы засвидетельствовать мне двадцатое почтение. Мысль о том, что вы исправно и каждый год посещаете обсидиановый замок, греет мне душу. Отдельную благодарность я хочу выразить своим родителям. Девушка выдержала паузу, рассматривая лица Ясея и Миранды. Они улыбнулись ей, кивнув. — Они устроили для меня весь этот праздник. Сегодня, по меркам смертного летоисчисления, мне исполнилось двадцать лет. Для таких существ, как мы, этот возраст является выходом из стадии Ларргаэ и переходом в стадию Мьерган, а именно: я становлюсь совершеннолетним существом. Теперь, мой запрет на преодоление мировой завесы снят. С этого момента, я имею право покидать планету, путешествовать по другим мирам, вступать в союзы. И есть у меня, пожалуй, одно желание, посильное к исполнению величайшему существу всех времён и народов — моему отцу. Она ухмыльнулась, приподняв кубок и устремив взгляд на мужчину. Гости принялись аплодировать, и Ясей усмехнулся, поднявшись с места и взяв свой напиток. — Ты редко просишь об услугах, милая, — низкий баритон бога разлетелся по всему залу. — Говори своё желание. В помещении повисла пауза. Ясмэ не сводила с него глаз. Её жёлтая радужка мерцала в полумраке тени, отбрасываемой одной из колонн, подпирающих высокие потолки. Ясей выжидающе вскинул бровь, не проигрывая дочери в гляделках. Гости принялись неуверенно переглядываться, не решаясь создавать даже малейшего шума шёпотом. Принцесса внезапно растянула улыбку. Это было настолько неожиданной эмоцией на извечном безэмоциональном лице, что многие дамы удивлённо охнули. — Я хочу, чтобы ты снял запрет на посещение северной части материка, а именно — гор Эссенцика. Так как ныне я совершеннолетняя, это будет честно. Единый бог растерялся, но старательно пытался не подать виду. И всё же, это не ускользнуло ни от взора его жены, ни от взора дочери. — Исключено, — внезапно подала голос Миранда, нахмурившись и вкладывая в свой тон непреклонности. — От того, что ты стала совершеннолетней, запрету не быть снятым. — Почему? — тон Ясмэ оставался сухим и безучастным. — Потому, что мы так сказали. — Эссенцика — единственное место во всей системе планет, которое мне нельзя посещать. И за все мои годы вы так и не потрудились объяснить мне, почему. Никакой серьёзной причины, а значит, и никакого серьёзного запрета, разве нет? — Довольно! — красноволосая женщина хлопнула ладонью по столу. — Ты не посмеешь перечить нам. Никаких ограничений, кроме Эссенцики. Твоему визиту в те горы не бывать. — Но… — Никаких «но»! Неужели тебе сложно соблюдать хотя бы один запрет, Ясмэ? Миранда одарила дочь грузным взглядом. — Это уже не говоря о том, что ты так до сих пор и не прошла обряд посвящения, не выявив свою истинную суть. Ты дочь Единого бога, и, славься Мироздание, однажды тебе надлежит занять истинное место во Вселенной. Тебе пора бы задуматься об этом. Твой отец в твои годы уже постигал учения Гармонии, готовясь занять трон. — А ты в мои годы уже была Леди Ужас, вселяющей страх в смертных и ренегатов, — кивнула брюнетка. — Нет, Ясмэ, — женщина тяжело вздохнула, закрыв глаза и откинувшись на спинку деревянного кресла. — Я в твои годы уже сидела в Раратра’Хате, в заточении. — Мне жаль, что двадцать тысяч лет назад вы с отцом пережили ужасные события. Но каким образом это касается меня? — Самым прямым. Ты — избранная. Принцесса Мироздания. Если с Ясеем что-то случится, то именно ты займёшь его место, став Единым богом. — Да кто вам вообще сказал, что я хочу становится богом? В зале повисла напряжённая тишина. Слова девушки эхом утонули в тёмных углах, заставляя гостей недоумённо перешёптываться и бросать друг на друга неуверенные взгляды. Лицо Миранды исказила гневная гримаса, но её порыв брани остановил жест Ясея. Он не сводил тяжёлого взгляда с дочери. — Это не зависит от твоего желания, — начал мужчина, буквально заставив всех присутствующих своим тоном ощутить гравитацию. — Ты была рождена такой. И тебе не удастся миновать свою участь. Рано или поздно, ты займёшь своё место среди богов, хочешь ты того или нет. — Ясно, — хмыкнула девушка, пожав плечами и никак не изменившись в лице. — Вернёмся к делу. Эссенцика? — Исключено. — Ясно. Она залпом допила вино, выйдя из-за стола и широкими шагами направившись к выходу. Тетейус, завидев это, шумно отодвинул собственное резное кресло, поспешив за ней, по пути бросив мужу некий жест, означающий скорое возвращение. Верховный жрец Ясея, Флориан, уже было привстал, но, получив от супруга мимолётный, но очень убедительный отказ от содействия, лишь тяжело вздохнул, сев обратно. Дойдя до выхода из зала, Ясмэ остановилась, повернувшись к гостям. Все в очередной раз удивились: ни печали, ни обиды не отражали её глаза. Лишь сухое принятие и смирение. — Была рада повеселиться. За сим откланяюсь. С этими словами, она возобновила шаг, покинув тронный зал и оставив родителей и гостей продолжать празднование.

***

В тронном зале замка Эссенцума царил благодатный шум. На праздник собрались исключительно члены семьи и очень близкие друзья, создавая своим присутствием неповторимую атмосферу любви и семейного счастья. Именинница сидела во главе стола, поправляя на голове смешной праздничный колпак, разрисованный всеми цветами радуги. Её звонкий смех тонул в гомоне голосов. — Серьёзно? — смеялась Хоуп, смотря на красноволосое существо, сидящее неподалёку. — Это лучшая шутка, услышанная мною за последнее время! Существо утробно посмеялось, потянув руку с тощими чёрными пальцами, оканчивающимися острейшими когтями, к плошке с салатом. Длинные красные волосы обрамляли череп, ибо не имело оно лица, с двумя крохотными жёлтыми огоньками, сверкающими в чёрных впадинах глазниц. Сам монстр даже сидя возвышался над всеми гостями на добротных пару метров, и был облачён в чёрные, как непроглядная ночь, лохмотья. Багул — таким именем его величали смертные. Он был богом тёмного пантеона, покровительствовал детям и являлся никем иным, как дедом именинницы. Однако, в кругу семьи его ласково называли Аланом, ибо это имя он носил до того, как стать бессмертным существом и потерять свой человеческий облик. — Так что, — голос Багула звучал, как разлаженный музыкальный инструмент. — Выбирай тёмный пантеон. У нас весело. — Ещё чего, — подала голос Дэстини, сидящая рядом с отцом. — Это же моя дочь! А значит, она определённо пополнит ряды пантеона гармонии. — Судя по моим «талантам», — последнее слово Хоуп выделила особенно саркастично. — Я разве что пополню ряды пантеона идиотизма. — Нет, нет и ещё раз нет, — захмелевшая королева ведьм шумно поставила кубок на стол. — Хоуп следующая наследница трона Азенгейл. А значит, она станет королевой ведьм, не иначе. — Милая, ты бессмертна, — усмехнулась Алый рыцарь, глянув на жену. — Вечность должна миновать прежде, чем Хоуп сможет занять твоё место. — То есть, ты не допускаешь мысли о моей неестественной кончине? — Абсолютно исключено, — усмехнулась богиня. — Ну, я определённо хочу стать богом, — кивнула именинница, отпивая вина. — Каким-нибудь… Крутым. Точно, хочу быть, как дедушка! Чтобы одно моё имя вселяло в жалких смертных ужас и панику, и они разбегались, как таракашки, лишь издали завидев меня! Девушка зловеще расхохоталась, запрокинув голову и смешно шевеля пальцами на руках. Дэстини подхватила её смех, упиваясь представлениями своего дитя об участи тёмного пантеона. Хоть женщина и была богом Надежды, олицетворяя собой гармонию, выглядела она, конечно, совсем не так, как принято представлять нейтральных существ. Её внешность скорее подходила именно тьме, нежели чему-то другому. — Ну да, ну да, пошёл я нахер, — усмехнулся бог детей, навалив в свою тарелку добротной порции салата. — Полно тебе, отец, — рыцарь улыбнулась, положив руку на его плечо. — Авось, тебе повезёт, и Хоуп действительно пополнит тёмные ряды. — Буду ждать этого с нетерпением, — в тоне существа отчётливо слышалась ухмылка. Хоуп опустила взгляд в тарелку, медленно, но верно погружаясь в омут тяжёлых мыслей. Она не была уверена в своих силах, не знала наверняка, что уготовило ей будущее. Она часто спрашивала у матерей, что означает власть и ответственность, и с каждым годом ответы на один и тот же вопрос становились длиннее и вдумчивее. Девушке истинно казалось, что она не способна к такой ответственности. А ведь действительно: становление младшим богом уже наступало ей на пятки, и она терялась с ответом на истинные вопросы — кто она и кем она станет? Боги в мире олицетворяют собой нечто, желанное смертными. Оттуда и идёт покровительство и вера в их силу. В основном, желания их не отличались многообразием: одному подай богатство до скончания его дней, а ведь срок не такой уж великий — всего каких-то лет сто до истечения контракта его желания; другому лишь бы девицу покраше, да чтоб завистью облились сердца других мужей его деревни. Это желание просто к исполнению — сведи его с той, кому любо будет его сердце, и однажды их судьбы переплетутся, и будет он смотреть на свою избранницу, как на самую красивую девицу во всём Мироздании. Однако, находятся в мире смертные, чьи желания имеют более глубинный окрас. Так и родилась двадцать лет назад одна из матерей Хоуп, как Алый рыцарь — богиня Надежды и один из оплотов пантеона гармонии. В той кровопролитной войне, когда Единый бог в порыве гнева погасил солнце, живые существа всего мира почуяли первобытный страх и взмолились о надежде вновь однажды завидеть мирное время. И Дэстини, внемля их молитвам, приняла на себя тяжёлое бремя, став их лучом в беспроглядной тьме. Война закончилась, но до сих пор благодарные сердца смертных воспевают молитвы великой женщине, облачившей себя в красные доспехи и обнажившей меч против врага. И что же олицетворяла сама Хоуп? Вся её жизнь состояла из череды неудач и падений. Единственное, в чём она преуспела, — големостроение и механика. Ей нравилось создавать механизмы и дорабатывать боевых автоматонов, нравилось составлять схемы и копаться с запчастями. И всё же, она не могла стать богом механики. В жилах должна течь кровь, в лёгких должно быть дыхание, иначе покровительству не бывать. А машины, так или иначе, не имели души и сердца. А значит, и богом среди них стать невозможно. Из мрачных дум её вырвал задорный мужской голос: — Эй, Хоуп! Девушка вздрогнула, подняв голову и фокусируя взгляд на татуированном мужчине с ассиметричной стрижкой чёрных вьющихся волос. — А?.. — Ты чего картошкой любуешься? — брюнет растянул широкую улыбку, дёрнув головой так, что в свете освещающих кристаллов блеснули железки проколов на его лице. — Выше нос, детка! — Да нормально всё, Ортсон, — она поспешила улыбнуться, помахав ладонью в подтверждающем жесте. — Просто задумалась о том, сколько бухла смогу в себя сегодня влить. Я же теперь совершеннолетняя, как ни крути. — Спорим, меня не перепьёшь? — он заговорчески подмигнул, тут же получив тычок локтем от подгорной эльфийки, сидевшей рядом с ним. — Не бери ребёнка на слабо, — усмехнулась эльфийка, одетая в приталенное красное платье, с широкополой красной шляпкой на голове. — Да ладно тебе, Квен, — промурлыкал мужчина, посмотрев на жену так, словно был уверен в своих силах. — Разок можно. — Ты что, думаешь, я тебе проиграю? — именинница широко улыбнулась. — Вот уж дудки! — Квенталин, — обращение Дэстини заставило её верховную жрицу вздрогнуть и отвести взгляд фиолетовых глаз с чёрными белками от мужа. — Передай супругу, чтобы он не спаивал мою дочь. — Что за фигня? — рассмеялся Ортсон, посмотрев на богиню. — Ты понимаешь, что передаёшь мне это, сидя неподалёку, через мою жену? — Почему-то именно к ней ты чаще прислушиваешься, — промурлыкала рыцарь, послав ему шутливый воздушный поцелуй. — Эй, Ортсон! — Хоуп поспешила перенять его внимание на себя. — А что ты мне подаришь сегодня? Мужчина загадочно ухмыльнулся, придвинувшись к ней поближе. — О, мой подарок тебе определённо понравится, малявка. — Я вся в предвкушении! Он оглядел её матерей и свою супругу, вернув взгляд на виновницу торжества и подмигнув. — Выйдем покурить, и я тебе всё поведаю. — Покурить? — королева ведьм, сидящая рядом с Дэстини, нахмурилась. — Хоуп? — Я не курю, мам, — поспешила отбрехаться девушка, замотав головой. — Просто рядом постою. Алый рыцарь недвусмысленно ухмыльнулась, чинно отпив вина из своего кубка. Лила завидела эту реакцию, нависнув над супругой, как тучи над столицей. — Дэс? — Что? — рассмеялась женщина, заглянув супруге в глаза. — Не курит она, не курит. Ведьма хмыкнула, потеряв к ней интерес, и только тогда Дэстини посмотрела на дочь, ухмыльнувшись и подмигнув ей. Хоуп облегчённо вздохнула, немо поблагодарив одну из матерей за содействие. — Хотя бы намекни, — прошептала девушка, придвинувшись ближе к Ортсону. — Я сдохну от любопытства быстрее, чем дождусь перекура! — Обещаешь, что не выдашь? — Обещаю. Мужчина наклонился к её уху, перейдя на едва различимый шёпот: — Помнишь, ты с шестнадцати лет хотела рисунок на руке? Хоуп просияла. — Тату? — В точку. Девушке стоило невероятных усилий сдержать себя, чтобы не завизжать от восторга, за сим она аккуратно кивнула, подавляя улыбку. — Только не сдавай меня, лады? Если твои мамы узнают, что это я сделал, мне несдобровать. — Поняла. Она задорно усмехнулась, выпрямив спину и поёрзав на стуле, устраиваясь удобнее и переводя взгляд на матерей. — Мамы, — весело начала она, перенимая их внимание на себя. — Есть кое-что, о чём я хотела бы вас попросить. В честь праздника и в качестве подарка. Дэстини и Лила переглянулись между собой, одарив друг друга удивлёнными взглядами. — Ты редко о чём-то просишь, дорогая, — ответила богиня, внимательно смотря на своего ребёнка. — Что мы можем для тебя сделать? — Э-э, всё? — она неуверенно усмехнулась. — Вы королева ведьм и богиня, мне сложно представить, что вам не по силам. Но речь не об этом. Девушка шумно вздохнула, неуверенно сминая пальцами полотенце на коленях. — В общем, я хочу попросить об одолжении. Или… Позволении? — Позволении? — Лила вскинула бровь. — О чём ты говоришь, милая? — Мне уже восемнадцать, — казалось, это было её железным аргументом. — И я хочу, чтобы вы сняли запрет на западную часть материка, а точнее — лес Небор. — Даже не думай, — в тоне Дэстини просквозила категоричность. — Мой ответ — нет. — Что?! — девушка поперхнулась воздухом. — Но, почему?! — По кочану, — хмыкнула рыцарь, отведя взгляд. — Попроси об иной услуге. — И не подумаю, — фыркнула Хоуп, настаивая на своём. — Вы всю мою жизнь запрещали мне посещать лес Небор, и так и не потрудились внятно объяснить, почему. Хотя, какое там внятно — вы вообще никак не объясняли мне причину! — Мы и не обязаны, — отозвалась Лила, помрачнев. — Имей совесть, Хоуп. Мы не запрещали тебе гуляний по всему миру, никогда. Лишь одно место на всей планете табуировано, и, прошу — соблюдай запрет. — Сколько можно? — взвыла именинница, закатив глаза. — Что такого в этом проклятом лесу? У меня все друзья в нём так или иначе бывали, и ничегошеньки с ними не случилось! — Все твои друзья — смертные, — голос Дэстини разладился, и нынче звучал крайне грозно и разгневанно. — Кто сказал тебе, что лес Небор не опасен конкретно для тебя? Ты не смертная, и никогда ей не была, Хоуп. Что, если в том лесу ты сыщешь неминуемую гибель? Ты об этом не думала? Девушка осеклась, не найдясь с ответом. Алый рыцарь внимательно изучила её реакцию, после чего моргнула, вернув своей чудовищной энергетике подавления привычный нейтральный окрас. — Пойми, Хоуп, — уже более мягко продолжила женщина, ухмыляясь. — Мы с мамой никогда бы не запретили тебе, если бы на то не было веских причин. Однако, пути бессмертных неисповедимы. Даже нам порой тяжело ответить на очевидные вопросы. — Вот как, — именинница вздохнула достаточно громко, чтобы её разочарование стало очевидным. — Значит, всё так же? Ни при каких условиях мне нельзя даже дышать рядом с Небором? — Прости. Хоуп шумно опустилась обратно на свой стул, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу. Этим она пошла в Дэстини — эти дамы крайне скованно и неохотно принимали поражение в спорах, предпочитая молча выказать недовольство языком тела. Женщина тихо посмеялась. — Да ладно тебе, мышка, — Дэс широко улыбнулась. — У нас великое множество миров, и столько мест, где ты ещё не была! Уверена, и без этого проклятущего леса скучно не будет. Хоуп вздохнула, сдавшись. — Ладно.

***

Тучи сгустились над землями Гардерики, движимые сильными порывами холодных ветров. Небо разверзлось ледяными слезами, заставив смертных спешно покинуть улицы и укрыться в тёплых жилищах. Вспышка молнии озарила невысокую фигуру, стоящую в воздухе посреди разбушевавшейся непогоды. Во взгляде бог знает откуда взявшегося юноши с серебряными длинными волосами, забранными в тугой хвост на затылке, отражались тёмные тучи с мелькающими сквозь них фиолетовыми змеями шторма. Субтильное тело незнакомца скрывало шёлковое светлое мужское платье, развевающееся на потоках ветров. Он вытянул руку перед собой, и в тот же миг в его ладони образовалось стрекочущее свечение. Невольно залюбовавшись картиной, он чуть не прозевал момент, вовремя сбросив всполох в тучи под собой. Те приняли его дар, обняв энергию и образовав из неё череду новых грохочущих вспышек. — Слишком уж часто погода начала портиться, Элмида́с, — голос Алого рыцаря, раздавшийся позади, заставил юношу отвлечься и повернуться к ней лицом. — Портиться? — он улыбнулся, склонив голову вбок. — Дожди испокон веков являлись благодатью. Во времена засухи, люди молятся мне, вопрошая о ливнях, что наделят иссушенную почву жизнью. — Знаю, — женщина усмехнулась, кивнув и придержав пальцами цилиндр, чтобы тот не снесло порывами ледяного ветра. — Но солнечных деньков хотелось бы побольше. — За этим тебе следует обратиться к Амонато́ру, — юноша развёл руками, лучезарно улыбнувшись. — Али он всё ещё не подпускает тебя к своей обители? Дэстини тяжело вздохнула, встав к собеседнику вполоборота и подняв взгляд к чёрному небесному полотну, усеянному яркими звёздами. — Ты же знаешь. Ему слишком больно смотреть на моё лицо, пусть и не я та женщина, что причинила ему невообразимые страдания. — Так и чего ты хочешь от меня? — бог гроз сел на кусок чёрной тучи, положив ногу на ногу. — Ты должен мне услугу, помнишь? Юноша рассмеялся, поправив обруч, напоминающий молнии, на голове. — А ты сразу к делу перешла, Алый рыцарь! Люблю, когда не размусоливают. Женщина прокрутила трость в своей руке, вновь повернувшись лицом к парню и глянув на него исподлобья. Под ними громыхнула очередная вспышка, на мгновение окрашивая их силуэты в две грани цвета: чёрный и белый. — Отведи меня к Амонатору. Я ищу с ним встречи.