— Инженерная служба готова к старту.
— Приготовиться к вылету, — скомандовал Кирк.
«Энтерпрайз» красиво вышла из космопорта и тут же ушла на максимальный варп: в собственной солнечной системе, как и в ближайших, для неё уже не осталось «белых пятен».
Для разминки только что отстроенному кораблю надлежало в течение пяти стандартных суток патрулировать посты Федерации у нейтральной зоны между Ромуланской империей и остальной галактикой. Иначе говоря, курсировать на границе перед планетами-близнецами Ромулом и Рэмом.
Согласно последним сводкам, никаких войн с Империей не предвиделось, а потому ближайшие дни обещали быть спокойными, и Джим в кои-то веки радовался такому раскладу, надеясь, что за это время успеет свыкнуться со своим новым телом.
Относительно спокойное время несло пользу и для экипажа: персонал постепенно, без особых потрясений входил в рабочую колею, кое-кому потребовалось привыкнуть к новому оборудованию, другим — к корабельному времени.
— Через три часа прибудем на Пост-один, сэр, — известил Чехов.
— Хорошо, продолжайте движение. — Джим поднялся с кресла, намереваясь пройтись до ангара и лично проверить, всё ли готово для отправки на первый аванпост.
— Спок.
— Принято. — Вулканец оторвался от своей научной станции и пересел в кресло капитана.
Всего таких постов, сооружённых на астероидах, было семь, и к каждому «Энтерпрайз» поручили доставить новую смену, а также запас провианта, медикаментов и других необходимых вещей. В ангаре было шумно и людно. Повсюду сновали рабочие в комбинезонах и готовились к отправке люди. Джим задал компьютеру найти в этой суматохе Хансена, и точка на экране мгновенно показала его местоположение.
— Мистер Хансен.
— Капитан, как раз собирался отправить отчёт на мостик.
— Но мостик пришёл к вам сам, — пошутил Джим.
— Мы готовы отправлять шаттлы, — отчитался седовласый Хансен.
— Тогда действуйте.
Они оба поставили свои подписи на протянутом энсином падде, и Хансен подошёл к приборной панели на стене. Раздалось громкое компьютерное: «Приготовиться к отправке шаттлов. Через пятьдесят. Сорок девять. Сорок восемь…»
Персонал в ангаре забегал быстрее, и вскоре помещение полностью очистилось от членов экипажа. Джим наблюдал за вылетом шаттлов через стекло, когда с ближайшего экрана донеслось: «Мостик вызывает капитана Кирка».
— Кирк слушает, — ответил тот, приняв вызов.
— Это лейтенант Ухура. Капитан, вас вызывает Аванпост-два. Насчёт перестановок в составе новой смены.
— Скажите, что я выйду на связь через пять минут.
Джим покинул полную людей смотровую площадку и вышел в коридор к турболифтам. Подойдя к ближайшей панели, он набрал свой личный код и по привычке стукнул указательным пальцем кнопку приёма вызова. Раздался хруст стекла, и потрескавшийся экран тут же почернел. Лишь местами пестрили радужными переливами более-менее сохранившиеся обломки.
Джим поражённо замер, не понимая, что произошло. Он же только… Дыхание резко участилось и подскочил пульс. Чёрт, нет! Только не это!
Кирк не выдержал и воровато огляделся, надеясь, что его ошибку никто не видел, а потом быстро зашагал к турболифту. Когда двери разъехались, Джим заскочил внутрь чуть ли не бегом. Всё в порядке. Нужно только принять вызов с другой панели. Езжай на другую палубу, всё нормально. Как раз будет время успокоиться. Капитан с максимальной осторожностью нажал на кнопку необходимого уровня.
Двери съехались и снова раздвинулись. Джим нахмурился и в непонимании взглянул на панель. Двери турболифта продолжали то и дело хлопать пастью. Кирк вышел обратно в коридор и только тогда понял в чём дело: кнопка вызова турболифта была намертво вдавлена.
Джим скрипнул зубами и подошёл к другому турболифту, вызов которого осуществлялся прикосновением ладони к гладкому сенсорному стеклу слева от дверей. Подобное устройство было предназначено для тех, кому по какой-либо причине было неудобно жать на кнопку.
«Успокойся, успокойся», — мысленно твердил Джим, стараясь обходиться с оборудованием медленно и нежно. На его счастье на этот раз вызов с Поста-два был принят прямо в турболифте и без происшествий. Командир сообщил о перестановках в формировании смены и, попрощавшись, исчез с экрана. Джим прислонился взмокшей спиной к стене и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Приходилось признавать, что вход в инженерное отделение ему теперь заказан. Вряд ли он сможет помочь в починке. А ещё… как сообщить Скотти о поломанном оборудовании?
Выйдя из турболифта на мостик, Джим в самом мрачном расположении духа вновь занял кресло, которое уступил Спок. Капитан бездумно смотрел в экран, желая, чтобы смена поскорее закончилась и он смог наконец запереться в своей каюте. Руки, которые сначала привычно легли на подлокотники, Джим тут же убрал и неловко сложил их на коленях, опасаясь ещё что-нибудь сломать.
Так, в пустом созерцании космоса перед собой он просидел некоторое время, пока мелодичный звук не оповестил его о входящем личном сообщении. Джим сглотнул и очень-очень осторожно нажал на сенсорную кнопку подлокотника. На мини-дисплее над ней вынырнуло окно с текстовым сообщением:
«от: Спок
Капитан, с вашим здоровьем всё в порядке? Я отмечаю у вас испарину и бледный вид. Возможно, вам следует навестить доктора Маккоя?»
Разом похолодев, Кирк обернулся к своему первому помощнику. Спок стоял у своей научной станции и делал вид, словно никак не интересуется капитаном. Это успокоило. Но ненадолго. Отвечать на сообщение или нет? Если отвечать, то как? Джим боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не сломать кресло, куда там набрать сообщение? А не отвечать — значит навлечь более пристальное внимание коммандера.
— Мистер Спок. — Голос на удивление звучал достаточно ровно. — Подойдите.
— Капитан?
Убедившись, что вулканец достаточно близко, и их никто не слышит, Джим тихо-тихо сказал:
— Мистер Спок, я в порядке. Небольшое недомогание. Но это не повод отправлять меня в лазарет.
— Я бы рекомендовал не игнорировать проблемы со здоровьем. — Строгий голос первого помощника начинал раздражать.
— Конечно, мистер Спок, я вас понял.
— Вы могли послать сообщение. — Джиму начинало казаться, что его первый помощник ведёт себя, как придирчивый преподаватель академии. Или он что-то подозревает?
Поступивший на падд Джима звонок едва не заставил его подскочить от радости. У него появился повод прервать неприятный диалог. Спок тактично отошёл, избавляя Кирка от лишних объяснений.
— Капитан слушает.
Остаток смены прошёл быстрее, чем ожидал Джим. То тут, то там возникали мелкие проблемы, которые нужно было решать. Рутина, приятная и спасительная в данных обстоятельствах, магическим образом увеличила скорость хода времени.
Оказавшись в каюте, Джим переоделся, принял душ и начал думать о том, что же ему делать. Выходов было немного. Либо он как-то научится скрывать свои новые способности, либо признаётся во всём и начнётся такой цирк с конями, что потеря капитанского кресла — самое невинное из всего кома событий.
Вздохнув, Джим лёг на кровать. Снова разболелась голова, а от переутомления, которому поспособствовали неприятные мысли, сама собой напала сонливость. Хотелось отрубиться на неделю и чтобы никто не беспокоил. Только кто ему позволит? Если сходить к Боунзу, тот начнёт его изучать своим подправленным трикодером, ничего не найдёт, разозлится и пойдёт искать другой медицинский сканер. И тогда наступит та самая ситуация, которой нужно было всеми силами избегать.
Перевернувшись на другой бок, Джим натянул одеяло по самую макушку и попытался думать о чём-то хорошем. Получалось плохо. Но ему удалось уснуть. К несчастью, сон был беспокойный и неприятный. Тёмный, тягучий, словно Джим проваливался в болото. Ещё и постоянный непонятный зов монотонным гудением заставлял раздражаться и злиться. Но голос показался Джиму знакомым. Приятным таким…
Резко раскрыв глаза, Джим сморгнул марево сна и привычно скользнул взглядом в сторону хронометра. Корабельное время показывало час ночи. Значит, он проспал всего два часа.
Поднявшись и посетив уборную, Джим походил по каюте, реплицировал личным аппаратом стакан с водой, потом ещё, но продолжал чувствовать себя бодрым, словно он проспал ту самую неделю, о которой мечтал. Плюнув на попытки вернуть потерянный сон, Кирк решил прогуляться.
Ночная «Энтерпрайз» была тихой, но не безлюдной. То тут, то там встречались дежурившие офицеры охраны. Иногда Джим натыкался на техников и инженеров. В какой-то момент Кирк случайно свернул к турболифтам, где умудрился сломать кнопку вызова. Над ней корпел какой-то молодой парнишка из мелких рабочих. Прислушавшись, капитан понял, что тот ругается на вандала, умудрившегося не просто сломать механизм, но ещё и нарушить целостность полости, в которой скрывались электрические кабели.
Из-за накатившего чувства неловкости Джим свернул в другой коридор. Слыша гул собственных шагов, Кирк то и дело оборачивался, непонятно на что рассчитывая. Гнаться за ним никто не планировал, и его никто ни в чём не подозревал. Но лёгкое чувство паранойи не спешило отпускать, даже атакованное разумными аргументами.
Джим бесцельно блуждал по звездолёту в тщетных попытках хоть как-то себя отвлечь. По-хорошему ему надо было посидеть, потренироваться контролировать силу на каких-нибудь реплицированных предметах, но Кирк не мог себя заставить это делать. Это означало столкнуться нос к носу с кошмаром, частью которого он никогда не хотел быть, и старый Джим Кирк сделал бы это не задумываясь. Но новый… Новый хотел забиться в угол, спрятаться от всего. Джим всё меньше ощущал себя самим собой. Иногда так бывает, когда долго всматриваешься в зеркало — тебе начинает казаться, что твоё тело на самом деле не принадлежит тебе. И вообще непонятно, что ты тут делаешь. Странный эффект, но он работает.
Страшно захотелось чего-нибудь поесть. Можно было вернуться в каюту и опять же воспользоваться личным репликатором, но в нём был ограниченный запас рецептов, а хотелось чего-нибудь особенного. Например, фруктовое желе. На желатин у Джима всегда была аллергия. Но Кирк был уверен, что сейчас на него не подействуют старые слабости.
Желе получилось очень химозным на вкус, но Джиму понравилась цветастая субстанция, перекатывающаяся на языке и дарившая привкус ананаса с грушей. Сильно увлёкшись поеданием десерта, Джим весь подобрался и сжал руки, когда в столовую резко вломилась компания офицеров, чья смена уже закончилась. Их смех эхом прокатился по пустым стенам столовой, показавшись особенно громким посреди тишины ночного звездолёта.
— О, капитан, Кирк, доброй ночи! — поздоровался с Джимом энсин, которого, кажется, звали Эрик Айрен. Остальные подхватили. Капитан кивнул и засобирался. Ему не хотелось сейчас находиться в компании людей. Поднявшись со своего места, Джим, даже не удосужившись убрать за собой поднос с тарелкой, направился к себе в каюту.
Уже внутри, дыша так, словно пробежал марафон, Джим обнаружил у себя в руке обломок металлической ложки. Не имея понятия, как он сумел в одно мгновение отломать верхнюю часть, оставив себе лишь ободранный кусок ручки, Кирк пощупал подушечкой большого пальца рваный край металла. Острый.
Надавив сильнее, Джим увидел первые капли крови, которые, не успев толком спуститься по фаланге пальца, уже перестали течь, потому что прокол затянулся.
Да что он такое, в конце концов?!
Ноги подкосились. Джим рухнул на пол каюты и с перемешанным чувством ужаса и решительности крепко перехватил обломок ложки и всадил его себе в запястье левой руки. Резкая вспышка боли ослепила. Но Джим не остановился. Он потянул обломок на себя, оставляя глубокую рану, из которой быстро-быстро потекла яркая и вполне привычная кровь. Зачерпнув её пальцами, Джим попробовал её на вкус. Такая же, как и всегда. Совсем обыкновенная.
Может быть, он не настолько изменился?
Противоестественное чувство облегчения накрыло Кирка. Вплоть до того момента, пока он не заметил, что рана уже через минуту перестала кровоточить. Но он даже не пытался перекрыть кровотечение и сделать хоть что-то, что поспособствовало регенерации!
Отвернувшись, Джим уткнулся носом в стену и, сжав зубы, из последних сил сдержал рвущийся наружу отчаянный вой. Он чёртово чудовище! Не человек! Непонятно кто! Грёбаная химера!
Откинув от себя обломанный кусок металла, Джим подтянул к себе колени и долго таращился в красное пятно на ковре, будто ожидая, что новая кровь прожжёт его, уподобившись кислоте. Но пятно не исчезало. Как и паника, отчаяние и ненависть к самому себе.
— Капитан, что с вашей рукой? — Глазастый Спок уставился на оголившееся запястье человека так, словно они жили в шестнадцатом веке, а Джим был незамужней девушкой, посмевшей оголить щиколотки при постороннем взрослом мужчине.
— Случайно поцарапал столовым ножом, — максимально непринуждённо ответил Джим, ставя фигуру коня на среднюю доску.
Прошли сутки с тех пор, как Джим в истерике порезал свою руку. Но на данный момент след казался таким незначительным, что заметить его мог лишь кто-то подобный дотошному Споку.
— Это не похоже на порез ножом. — Вулканец перестал пялиться на руку капитана и, хмуро обозревая доски с фигурами, мысленно начал просчитывать новые ходы. Капитан его загонял в безвыходную ситуацию. — Края рваные, след слишком широкий для лезвия.
Джим поднял взгляд на своего первого помощника. Спок никак не отличался от себя обычного. Даже делал вид, что его совсем не интересует то, о чём он говорил.
— Спок, прекращай думать обо мне. Смотри за шахматами. Я почти поставил тебе мат, — максимально дружелюбно сказал Джим. Мысленно Кирк вопил от отчаяния. Стоит ему спалиться, и Спок обязательно возьмётся за него как следует. И если это случится… Спок самого себя отлучил от капитанства, ссылаясь на Устав. Уж его он точно заставит покинуть свой пост. И, возможно, честный вулканец будет в чём-то прав, но это не повод позволять ему делать это. Джим так старался, закончил Академию раньше срока, рисковал жизнью, принимал решения, которые не всегда ему нравились. Всё это не ради того, чтобы проколоться из-за чёртовых изменений в теле!
— Я не могу не думать о вас, капитан, — буднично ответил Спок, хмуря свои ровные брови. — Вы в ответе за триста восемьдесят четыре члена экипажа. А некоторые ваши действия могут привести к войне, которая значительно увеличит количество возможных смертей, выйдя за рамки служащих на «Энтерпрайз».
Джиму не хотелось играть со Споком в шахматы. Не после того, что произошло с ним. И пусть сегодняшним утром он уже лучше контролировал себя, ему всё ещё тяжело давалось рассчитать возросшую силу. Он мог случайно одним движением сломать трёхуровневую доску или раздавить фигуры из сверхпрочного пластика. Но вулканец был настойчив. Джим заметил за ним стремление быть к нему как можно ближе, постоянно следить. И, если раньше Джим со смехом предположил бы, что Спок в него влюбился и теперь наглядеться не может, сейчас Кирк был уверен — вулканец его подозревает. Спок ещё не в курсе, что именно не так с его капитаном, но витающие вокруг перемены учуял. Вегетарианец, а ведёт себя подобно хищнику.
— Мат, мистер Спок, вы слишком долго бездействовали.
Джим быстро подскочил из кресла, намереваясь вернуться в каюту. В комнате отдыха неплохо, просторно, уютно и панорамное окно открывало шикарный вид на открытый космос, но Кирк, вспомнив о своём бараньем упрямстве и трудолюбии, когда припрёт, решил посветить львиную долю свободного времени на тренировки контроля над собственными силами. Да, вчера он раскис, но быстро взял себя в руки. Он не позволит погубить себя какой-то мутации. И плюсы нового статуса никто не отменял. По крайней мере, теперь у него было больше шансов выжить во время опасных миссий.
Вулканец потрясённо смотрел на расставленные вокруг его короля вражеские фигуры и пытался понять, каким образом капитан сумел развалить его новую стратегию всего за восемнадцать ходов.
— Ещё партию? — Спок видел, что Джим засобирался, но предпринял попытку увлечь капитана. Тот отрицательно покачал головой.
— Мне, в отличие от вулканцев, не обойтись медитацией. Прошу меня простить, мистер Спок, но я хочу спать.
Показательно зевнув, Джим дружески похлопал первого помощника по плечу и скрылся за дверью.
Коммандер поражённо замер. Он нарочно опустил свои ментальные щиты. Ему хотелось узнать, о чём думает капитан. Да, он нарушил несколько десятков вулканских правил. Но сухая аналитика и логичные выводы толкнули его на подобное преступление против морали и принципов своего вида. И всё же Спок наткнулся на пустоту. Такую холодную, глухую и совершенно неестественную. Такую, какой не должно быть у пси-нулевого существа.
***
Осознав, что с капитаном творится что-то, что меняет его привычный распорядок, ответную реакцию на раздражители, а также делает его невосприимчивым к контактной телепатии, Спок ощутил ту самую растерянность, которая изредка, но выводит его из привычного спокойного и размеренного жизненного цикла. Впервые это произошло с ним в детстве, когда он столкнулся с нетерпимостью сверстников, но особенно сильное эмоциональное потрясение его настигло после смерти матери. Спок предполагал, что это было самым большим испытанием для его самоконтроля. Пока не увидел умирающего Джеймса Кирка.
Сейчас капитан вызывал менее болезненные эмоции, но логичные мысли о том, что в будущем всё может оказаться гораздо хуже, заставили коммандера обратить более пристальное внимание на поведение Кирка. Спок не мог однозначно ответить на вопрос: улучшили эти изменения его капитана или нет. Последняя партия в шахматы показала резко возросший интеллект Джеймса Кирка, однако, судя по слухам, капитан часто ночью вместо сна бродит по звездолёту. Проверка камер наблюдения подтвердила слухи. Но в логичную картину анамнеза не вписывался обычный внешний вид капитана без стандартных признаков недосыпа. И если бы дело было только в этом, Спок не чувствовал бы себя некомпетентным учёным, неспособным провести элементарное эмпирическое наблюдение. Нарушение кожного покрова, полученное, по словам Кирка, из-за неаккуратного использования столового ножа, воспринималось как обман. Почему капитан получил подобную травму на самом деле, Спок не мог представить, и ничего хорошего в качестве вариантов он не рассматривал, но внешний вид шрама говорил о предмете широкой и неровной формы, совсем непохожим на лезвие. Когда Спок начинал думать о том, почему Кирк вводил его в заблуждение, вулканец начинал теряться в догадках. От него пытались что-то скрыть? Возможно. Но зачем?
Ранее капитан подчёркивал, что готов идти на контакт, если первый помощник изъявит к этому желание. Спок надеялся выяснить у самого Джеймса Кирка о том, что с ним происходит. И снова оказался обманут. Капитан всячески уклонялся от расспросов, менял тему, откровенно и невежливо обрывал все попытки вулканца выяснить правду. Джим нервничал, избегал смотреть ему в глаза, не допускал прикосновений, хотя ранее часто позволял себе телесный контакт. Раньше Спок и рад был избежать стандартного человеческого проявления дружеского расположения, вызывавшего у него небольшой дискомфорт поначалу, а после… неважно что. На данный момент капитан полностью закрылся и не поддавался изучению. Спок не знал, как вести себя с ним, чего ждать и как помочь.
И он решил обратиться к единственному человеку, который был компетентен в этом вопросе.
— Ты думаешь, с Джимом что-то не так? — Боунз скептически посмотрел на стоящего у дверей его кабинета вулканца. — Я сегодня с ним виделся. Ничего особенного я не заметил.
— Вы обратили внимание на его состояние? — тихо и настойчиво произнёс вулканец. — Я прошу вас провести внеплановый медицинский осмотр капитана. Я уверен на восемьдесят семь целых и девять десятых процента, что вы обнаружите отклонения. По моим данным, Джеймс Кирк плохо спит уже три дня. Как вы думаете, насколько может быть продуктивным капитан, чей организм подвергается подобному стрессу?
Нахмурившись, Маккой отложил в сторону планшет со списком лекарств, которые необходимо было упаковать согласно требованиям хранения и передать на базу, мимо которой они собирались пролететь послезавтра, когда закончится патрулирование нейтральной зоны.
— Нет, я ничего подобного не заметил. — За что Спок и уважал не слишком вежливого доктора, так это за его профессионализм и правдивость. Если Маккой чего-то не знал, не понимал или не предвидел, он никогда не оправдывался. Он честно говорил об этом и спешил исправить ситуацию. — Знаешь, Спок, я думаю, ты параноишь. Я знаю, что ты был против пятилетней миссии, что ты настаивал на более долгом и тщательном обследовании Джима, и, возможно, я догадываюсь о причине…
— Что вы имеете в виду, доктор? — коммандер почти потребовал ответа. — Если вы считаете, что я каким-то образом хотел скомпрометировать капитана или видите враждебность в моих действиях, то я вас уверяю, это не так.
Усмехнувшись, Маккой опёрся бедром о столешницу и сложил руки на груди. Лицо его выражало нечто такое, от чего Споку стало не по себе: некую смесь веселья, понимания, иронии и других трудно идентифицируемых эмоций.
— О, нет, коммандер, я вижу нечто прямо противоположное враждебности. — Иронии в словах доктора прибавилось. Спок почти поморщился, всё ещё не понимая намёков Маккоя. — Поэтому я не пошлю тебя со словами «не неси чушь, гоблин». Если вас это успокоит, господин «Я так боюсь за капитана, что готов поселиться у него на коврике перед кроватью, чтобы первым узнавать о его самочувствии, но это не то, что вы подумали», обещаю затащить нашего шилопопого Джима ко мне на обследование. Если подтвердится, будем вместе думать над лечением капитана. Конечно, я бы и сам справился, но ты же не отстанешь?
Спок, несколько озадаченный намёками доктора, рассеянно кивнул.
— Я удовлетворён вашим ответом, доктор Маккой. Но я не совсем понимаю, о чём вы пытаетесь мне сказать, не говоря об этом напрямую.
Подхватив планшет, Леонард с загадочной улыбкой замахал рукой, в сторону выхода.
— Не мешайте, коммандер, у меня много работы. Я с радостью побуду вашим семейным консультантом, но первый шаг — это признание проблемы. Когда признаете — поговорим. И да, не беспокойтесь, если я обещал проверить Джима, я это сделаю в ближайшее время. Я за него беспокоюсь поболее вашего. А теперь идите по своим очень важным научным делам.
Доктор Маккой был странным человеком, но Спок верил, что тот сдержит слово.
***
— Боунз, зачем ты меня позвал?
Джим, которого подозрительно быстро сплавил к Леонарду первый помощник и со словами: «Просто так доктор не стал бы вас вызывать, капитан, я уверен, это что-то важное», занял его место. Кирк, немного опешив, только и успел вслух временно передать полномочия коммандеру.
— Система безопасности, Леонард Маккой. Личный код: дельта, омега, три, пять, семь, три, ноль, лямбда. Запереть замок до особого разрешения.
Не скрывая изумления, Джим уставился на друга.
— Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что ты задумал меня убить или разобрать на органы.
Маккой с непонятной иронией взирал на него в ответ. Джим расслабился. Значит, Боунз ещё не в курсе его изменений. Иначе смотрел бы на него другим взглядом.
Ирония вдруг резко трансформировалась в строгий профессионализм.
— Почему о твоей бессоннице я узнаю не от тебя, а от других людей?
Джим с кислой миной отодвинул себе кресло и уселся, сложив руки на столе.
— Я почему-то не уверен, что речь о человеке. Тот стукач случайно не с острыми ушами?
— Случайно да. — Боунз повернулся к ящику с оборудованием и вытащил свой трикодер.– Джим, это нехорошо. Подобные симптомы могут оказаться предвестниками очень опасных болезней.
Поджав губы, Джим с просящим выражением лица посмотрел на Леонарда.
— Доктор, я был хорошим мальчиком, мыл руки после туалета, чистил зубы, хорошо кушал и предохранялся. Честно-честно. Со мной всё хорошо. И у меня нет бессонницы. Я стал меньше спать, но…
— Два часа в день, Джим, — оборвал его Маккой, — это не норма для человека. В идеале ты должен уделять отдыху в четыре раза больше времени. Я понимаю, что взрослому работающему почти круглосуточно начальству не получится держаться прописанных стандартов. Но два часа! Это опасно!
— Я нормально себя чувствую! — бросился на свою защиту Кирк. — Не нужно устраивать разборки. Когда мне станет хреново, я поставлю тебя в известность, обещаю.
Маккой чересчур громко поставил гипошприц на стол.
— Когда тебе станет хреново, будет уже поздно, Джим. Поверь врачу с моим опытом.
Хотелось повозмущаться, но Кирк не мог злиться на друга, который за него беспокоится. Поэтому он повозмущался для порядка и позволил себя сканировать.
— Ты прости старого ворчащего доктора, но я за тебя в ответе, сам знаешь. — Голос Маккоя зазвучал спокойнее, с извиняющимися интонациями. — И наш остроухий компьютер заставил меня поволноваться. Пришёл, понимаешь, напугал меня.
Джим насторожился. Он и сам догадался насчёт Спока, но всегда интересно послушать, что скажут со стороны.
Проанализировав результаты обследования, Маккой заметно расслабился и повеселел.
— Нет, я ещё после твоей «маленькой смерти» понял, что этот робот неровно к тебе дышит, но теперь я это чётко вижу и сочувствую тебе.
Натянуто улыбнувшись, Джим возразил:
— Глупости, Спок не может меня любить. Просто он слишком серьёзно относится к своим обязанностям первого помощника.
— Ты не был бы так уверен, если бы видел его лицо, когда все мы думали, что ты уже не выкарабкаешься.
Задумчиво покрутив в руке цапнутый со стола гипошприц, Джим пожал плечами.
— Боунз, тебе это мерещится. Ты соскучился по своим любимым романтическим сериалам, которые здесь, на «Энтерпрайз», не посмотришь, и начинаешь выдумывать свои любовные истории.
Маккой покраснел и слишком поспешно начал возражать:
— Ну хватит уже припоминать тот случай! По телевизору ничего интересного не показывали, поэтому я фоном включил сериал. Это лучше, чем смотреть аналитику и новости!
С лицом хитрого лиса Джим подскочил на ноги и начал цитировать услышанную им реплику, стараясь придать голосу женские интонации:
— О, милый Андреа, я так давно хотела обнять тебя и поцеловать!
Заметив движение, Кирк резко дёрнул рукой с гипошприцем в сторону. Маккой досадливо нахмурился, понимая, что не сможет отомстить болючей витаминной инъекцией.
— Интересно, как отреагирует экипаж, если узнает, что злой ворчливый доктор неравнодушен к сопливым мелодрамам?
— Интересно, как запоёт наш капитан, если я пообещаю вырубить его и отнести в каюту коммандеру?
— Никак не запоёт, — усмехнулся Джим, повертев в пальцах любимое оружие доктора. — Я верю, что Спок ни за что меня не обесчестит. Это лишь твои грязные фантазии.
— Было бы что обесчещивать, — фыркнул Леонард. — И я настаиваю, что Спок в тебя влюбился.
Пожав плечами, Джим вручил доктору гипошприц и покорно приподнял подбородок, чтобы тот всадил ему ударную дозу полезностей. Надо же иногда радовать своего лечащего мстительного садиста.
— Я выпишу тебе таблетки, чтобы лучше спалось. И если почувствуешь недомогание, сразу ко мне.
— Конечно, Боунз.
Распрощавшись с другом и держа в руках несколько блистеров с лёгкими препаратами, Джим нахмурился. Значит, Спок действительно следит за ним, копает.
Он ни на секунду не поверил легенде о якобы влюблённости вулканца. Какая может быть любовь у существа, поглощённого логикой и правилами?
