Прогулка под солнцем

Джим в очередной раз ударил мечом по стене, отделявшей его от подменыша. И в очередной раз лезвие отскочило с глухим раскатом. Клэр произносила одно заклинания за другим, но безрезультатно: колдовство распылялось искрами по воздуху, как пшик пульверизатора. И только Уильям ничего не умел. А что он сделает? Замучает отца лекциями по истории? Это, между прочим, он от Уолтера «унаследовал». «Отличный день, чтобы умереть», – с иронией заметил Уильям, глядя на позолоченный туман. Горы казались потрясающе осязаемыми. Небо горело огнем. Однако Уильяму было не до красоты сейчас. Он рассчитал, что свет сначала выползет из-за гор, медленно осветит стену сосен, постепенно спустится к нижним ступеням скал и осветит край пропасти перед самым восходом. Как же жестоко! – Это самоубийство! – всплакнула Клэр, пытаясь изменить решение Уолтера посредством слов. – Вы не дали нам шанса помочь! – И ты так просто погибнешь?! А если бы мы не пришли и не узнали правды?! – свирепо прохрипел воин. – Мы для тебя никто?! Пустое место, да?! Уолтер простодушно смотрел на лица Охотников и улыбался. Джим безнадежно опустил меч. В таком отчаянии Уильям не видел брата даже на похоронах матери. Была на то причина... Раньше Дядя Тоби в темных красках описывал заслуги подменыша перед Гунмаром и Морганой, так что Уилл иногда сомневался в их правдивости. Он рос в спокойное время, когда всякое событие становится не более, чем увлекательной историей на ночь. Ему не приходилось знать "того" Стрикландера. А Джим знал, познакомившись с темной сущностью подменыша еще подростком. Их клинки сходились в сражении, они пытались выжечь друг друга с земли, став врагами по разные стороны баррикад. Джим сражался за свободу людей и троллей, а Стриклер – за свободу подменышей. Но король гумм-гуммов не хотел делить власть под черным солнцем Морганы... Уолтер проиграл свою свободу и перешел на сторону Охотников, сначала ради себя, а потом из-за Барбары. Стриклер предпочел защищать то, что ему дорого, чем прятаться в тени. В конце концов, Джим отдал ему самое дорогое – свою мать. Поэтому, если не станет подменыша – Джим и Уильям вместе останутся сиротами. – Мое время прошло, – блаженная улыбка наконец-то сошла с лица подменыша. – Теперь ваша очередь жить. – Речь не о нас! – Нет, о вас! Потому что вы сейчас действительно важны! Весь мир еще узнает о великом Охотнике на троллей Джиме Лейке, избавившим мир от черного властелина Гунмара! Мир узнает и о его верной спутнице – леди Клэр, ученице Мерлина, которой нет равных в своем ремесле! – Ты совершаешь ошибку! – Джим, тебе пора уходить! Не заставляй меня… Голос подменыша сорвался, в глазах плескался страх, но не за себя. Солнце было слишком близко, и он обратил на это внимание женщины. Нужно было уводить Охотника в тень. – Оставьте его в покое, – сказала Клэр, огорчив братьев. Уильям озлобленно сжал кулаки, но кто он такой, чтобы вести споры с великой колдуньей. Джим пытался ей возразить, но Клэр не отказалась от своих слов. Ей было не менее трудно сейчас. «Не ты один потерял близких людей, Джим», – строго она сказала. – Думаешь, Барбара бы хотела этого?! – прорычал Охотник, подменыш усмехнулся в ответ: – Ты будешь удивлен, Джим… Тролль растерянно уставился на сосуд в руках подменыша. Уолт кивнул, подтвердив его мысли, и повернул крышку урны. Братья затаили дыхание. Уолт бы не стал требовать нечто подобного от Барбары. Безусловно, жест не был романтический, скорее безысходный. А может, таким образом, она хотела… облегчить его уход? Уилл понял это, когда первые лучи солнца коснулись вершины деревьев. В нем сидел страх, головокружительный ужас и, одновременно, желание оказаться обласканным солнцем в последний раз. Трепет ожидания поднимал его над землей. Он казался себе легче воздуха. Только это были чужие ощущения. Уолтер умрет не без мучений, но будет обязан унести с собой душу Морганы. Если не он, то кто? Если не его жертва, то чья? И Барбара решила помочь Уолтеру в последний раз. – Отпустите меня к ней, – вдруг произнес подменыш, и в этой короткой фразе было все: тоска, сожаление, боль, смирение…. – Пятнадцать лет. Я так устал. Седые волосы подменыша колыхнулись, открывая измученное лицо. Качнулись безжизненные крылья, показав грубые шрамы на его боках. А как иначе он мог остановить Моргану? Братья не хотели представлять. Джим болезненно скривился и уронил негромкое «спасибо за все!». Они спрятались с Клэр за скалами и решили оставаться там до самого конца. Подменыш был благодарен их поддержке. Уильям остался с ним один на один. До первого луча – пара минут. Подменыш проводил Охотников глазами и решил снять кольцо. – Найдите им достойное применение. Это наш вам прощальный подарок, – он положил кольцо на плоский камень-столешницу. – Слишком много воспоминаний связано с этим местом. Здесь мы с ней обменивались кольцами, здесь впервые поняли, что хотим тебя оставить. Не превращайте эти скалы в склеп, приходите с хорошими мыслями... Ты носился вокруг этого камня как заведенный, – вспомнил подменыш, – и всегда спотыкался. Однажды чуть в пропасть не упал. Барбара обещала мне тогда голову оторвать. Правда, ее угрозы всегда выглядели слегка… наиграно. – А как же швабра? – отшутился Уилл, смахивая слезы. – Таких тумаков мне даже от Булара не доставалось. Они смеялись, пока солнце не сползло с деревьев. – Моя последняя прогулка под солнцем, – задумчиво произнес Уолтер, смотря на границу света. – Не хочу тебя отпускать. – Ты меня еще увидишь, – произнес Уолтер, подарив сыну странную надежду. – Прости меня за все, – раскаивался Уильям. – Это я должен извиняться. Но наша семья – лучшее, что случалось в моей длинной жизни. Если бы последние пятнадцать лет оказались платой за счастливую жизнь, то я бы заплатил в сто раз больше. Ожидание сводило Уильяма с ума. Он знал, что солнце сожжет Уолтера дотла и пустит останки по ветру, а он умрет вместе с ним, чтобы возродиться, как птица-феникс. А выдержит ли он это испытание? Как поведет себя связь? Чем он будет заполнять пустоту, после смерти подменыша? – Будет больно, – признался подменыш, сочувственно глядя на сына. Уилл ничего не смог ответить, цепенея от ужаса словно ему опять четырнадцать... зато отец рядом. Подменыш выпрямился, демонстрируя всю ту мощь, что в нем сохранилась. Братья и Клэр смотрели на него с неподдельным восхищением. Тем временем, солнце коснулось верхушки его рогов. – Когда она входила в комнату, солнце было не нужно, правда? – Уолтер в мгновение ока опустошил урну над пропастью, но Уилл не разглядел – его ослепило солнце. Мужчина упал на землю и закричал, пытаясь согнать с кожи несуществующий огонь. Ему казалось, что его заживо бросили в костер. Легкие сварились, а сердце бьется вне тела. В собственных криках он расслышал звон рвущихся нитей, а после неистовый женский вопль, умирающий в каменном хрусте, распадающегося тела. Клэр не могла вынести молчаливых страданий подменыша, который не сдвинулся с места, даже когда солнце осветило его полностью. Она отвела взгляд, а Джим смотрел. Тень Уолтера неестественно вытянулась, покинула хозяина и заклубилась позади спины, остановленная невидимым куполом. Так Моргана была уничтожена. Черный дым растаял в ослепительной вспышке. Крик Уильяма оборвался. Тело стало необъяснимо легким, прозрачным. Он поднял голову и заметил загадочную улыбку отца, обращенную в пустоту, перед тем как обратиться в пыль. Он исчез, не оставив следов минувшей трагедии. Но трагедии ли? Дети Барбары, охваченные необъяснимым чувством облегчения, наблюдали, как ветер подхватил голубой пепел, смешал с золотистым вихрем и унес в места никому неизвестные. Будто никогда и не существовало в нашем мире Уолтера Стриклера.