Прогулка под солнцем

Уильям вышел из такси и взглянул на дом, которого так избегал и так любил. Знакомые до боли ступеньки, выцветшие подоконники и серо-синяя черепица крыши напоминали о потерянном времени. Уильям не стал возвращаться в Осло сразу, ему нужно было подготовить дом к продаже. Он знал, что кое-кто будет против этого, но все же предпочел не думать о гневе своего… брата. Троллий рыцарь в красных доспехах уже ждал его в доме. Уильям даже не успел опустить дорожную сумку на пороге, как его окружило странное семейство. – Ты продаешь дом?! В голосе Джима чувствовался гнев. Клэр, жена Охотника, виновато опустила голову – проболталась, значит. Клэр была человеком, хотя и не совсем обычным. Уильям привык к тому, что в этой семье не было чего-то обычного. Пестроту их семейства могла разбавить только Барбара, превратив свой дом в секретный штаб для всех, кто так или иначе, был связан с миром троллей. – И даже «привет» младшему брату не скажешь? – Мы уже виделись. – Как добрались, Клэр? - Уильям вспомнил, что женщину на церемонии сопровождали двое мужчин. Колдунья хорошо замаскировала троллей. Кстати, второго Уилл так и не обнаружил. – Аррргх у Тоби, – заметила его недоумение Клэр. – Добрались отлично, но это заняло больше времени, чем мы предполагали. Клэр была невероятно красива: магия даровала ей долгую жизнь и вечную молодость. Ей невозможно было дать больше двадцати, но глаза выдавали истинный возраст: проницательные и любопытные. Черные волосы с белыми прядями, заплетенные в широкую косу, опускались до пояса. Уильям вспомнил ее и Джима в школьные годы – Барбара показывала ему альбомы, когда он был ребенком. Воспоминания потянули его к книжным полкам. Он любовно провел указательным пальцем по стертым корешкам, помня каждую книгу. А еще он помнил Уолтера, листающего древние книги, которые дышали магией и оживляли образы из легенд. – Как же давно меня здесь не было, я и забыл, как хорошо дома. – Я думаю, завтра займемся вещами. Ночью Тоби и Аррргх придут – помогут. Каждый угол дома дышал бывшей хозяйкой. Хотелось представлять, что кружка на журнальном столе была оставлена ею пять минут назад. Может быть, в нем еще остался ужасный кофейный напиток, что «совершенствовался» с каждым годом, включая в себя все больше невероятных ингредиентов. Уильям бы все отдал, чтобы испить это «чудо» еще раз. Однако под мебелью поселились незнакомые тени, душа покинула дом вместе с доктором Лейк, и он почти утратил прежнее очарование. Уильям не мог вспомнить, чтобы закатное солнце погружало комнаты в почти осязаемый мрак. – Уолтер приходил? – спросил Джим, злобно поджав губы. Мужчина отрицательно покачал головой. – Ты знаешь, что я не видел его уже пятнадцать лет. – Прекрасно! Пускай вообще не возвращается! Мужчина сделал шаг назад, когда Джим направился к нему. Клэр пыталась остановить воина. Джим потерял мать и имел право злиться и горевать, но срывать эмоции на брата… – Ты тоже хорош. Бросил ее, улетел на край земли, - продолжал Джим. – Она вырастила тебя как своего сына. И ты отплатил ей, бросив в одиночестве. Даже в Нью-Джерси ни разу не появился за столько лет! А теперь еще и дом решил продать, даже не посоветовавшись с нами! – Ты так взбесился, потому что я оказался здесь первым? Грозное рычание из глотки тролля доказывало его правоту. Поэтому мужчина не мог отделаться от надменной улыбки, которую Джим уже намеревался размазать кулаком. – Это что? Соревнование?! – вскрикнул Джим. – Черт, ты даже разговариваешь как ОН! Уильям ждал коронной фразы: «Ты всего лишь фамильяр!». Но не дождался, ведь даже после смерти Барбары, его было кому защищать: – Джим, прекрати! Хватит враждовать! Она хотела быть одна, и ты это знаешь, даже не позволила увезти ее в Нью-Джерси. Хватит мучить себя и брата! Нам всем сейчас тяжело! Клэр закрыла лицо руками, с губ сорвался жалобный стон. Она убежала через задний вход, оказываясь на залитой солнцем лужайке. Уильяму показалось это жестоким, ведь Джим не мог выйти под солнечный свет. А вспыльчивый воин наконец-то успокоился. – Она все так же заботится о тебе, брат. Но Клэр тоже любила ее. Эту боль мы разделили вместе. Джим сжал голову руками. Такие простые фразы срывались с губ и били прямо в цель. Мужчина почувствовал укол жалости. Снова вернулись детские воспоминания, когда молодые Клэр и Джим выясняли отношения на кухне. Юная колдунья только осваивала магию левитации, и было побито много посуды. Уильям коснулся рукой огромного плеча, поражаясь жесткости доспехов. И они шли вразрез с его внутренним состоянием. Уильям осознавал, что под каменной кожей и непробиваемой броней было человеческое сердце. Джим много лет разрывался от этих противоречий. – Мне ее не хватает. Я не смог быть с ней в больнице, я не успел. Ты был рядом. Спасибо. Она говорила что-нибудь про меня? – Только гордилась тобой, Джим. Больше, чем кто-либо другой. – А ей… было больно? Уильям похлопал его по спине, подошел к дорожной сумке и бережно вынул небольшую картонную коробку. Глаза тролля застыли на ней. Через минуту белая мраморная урна заняла свое место на каминной полке. Испытывая некоторую смесь печали и неловкости, младший брат думал, как яркая и насыщенная жизнь Барбары вместе с ней самой помещалась в такой маленький сосуд. – Она уснула, Джим. Просто уснула. – Мы не ожидали, что она попросит кремировать тело. Это было… странное решение. – Я попросил ее объяснить, но она только умоляла выполнить эту просьбу. Они стояли в тишине больше минуты, будто снова прощались с Барбарой, но в узком семейном кругу. И впервые за много лет не захотели перекричать друг друга. – Интересно, а Уолтер знает, если он, конечно, жив еще, - задумался Джим. - Уилл? Ты ведь чувствуешь. – Я потерял с ним связь давным-давно... Давай, брат, найдем тебе плащ поплотнее, – Уильям был рад найти повод уйти от разговора о подменыше, и, судя по облегченному выдоху, Джим тоже. – Поговори с Клэр. Ты ее благородный рыцарь, тебе и успокаивать. Джим долго говорил с Клэр на заднем дворе. Уильям самодовольно наблюдал за ними из окна. Это крыльцо служило неким чудотворным местом всепрощения. Барбара и Уолтер часто сидели здесь, говорили о чем-то часами после заката. Маленький Уилл мог лишь гадать, что это были за разговоры. Ближе к полуночи появились Аррргх и Мистер Домзальски, а для своих – дядя Тоби. Дядя Тоби не отлипал от Охотника всю ночь. Этот смешной полный мужчина нравился Уильяму. Он открыл ему историю превращения мальчишки Джима в Охотника на троллей. Сотни раз пересказывались победы над Буларом и Гунмаром, поход к ненасытному вулкану Гатто, битва под мостом Кэллахид и другие истории. Юный Стриклер много раз спускался на Рынок троллей, добывал какие-то артефакты с отцом в бесконечных лабиринтах Ордена Януса, даже пару раз перемещался на вихре, но был совершенно им не впечатлен (а его желудок особенно). Детство Уильяма было наполнено приключениями. Иногда друзья вспоминали, что их собрало вместе печальное событие. Они погружались в молчание, но вспоминали, что хозяйка дома бы не одобрила сегодня хмурых лиц. Эта ночь принесла радость в дом Барбары Лейк – ее дети сидели в столовой, смеялись, обсуждая свои жизни, делясь теплыми моментами из детства. Старые друзья собрались вместе, чтобы снова разойтись и увидеться спустя много лет. Оставалось лишь надеяться, что повод будет хорошим. Они разместились по комнатам, ностальгия охватила братьев, когда они вместе поднялись на второй этаж. Было странно ощущать себя в своей детской спальне. Эта комната перешла к Уиллу, но многие предметы оставались знакомы обоим. Уильям подошел к комоду, вытащил из верхнего ящика все лишнее и поднял крышку со дна, обнажая маленький тайник. – Ух ты, у тебя были секреты? – любопытствовал тролль. – Не меньше, чем у тебя, – съязвил мужчина, извлекая из-под кучи бумажек, камней и прочих ребячьих ценностей, похожий на перо, тонкий кинжал. Клинок отливал серебром в свете лампы. Рукоять была сделана из шершавого камня и будто вырезана наспех. – Откуда он у тебя? – Уолтер подарил. – Мама бы разозлилась, узнав, что ты хранишь в доме холодное оружие. – Как она говорила: «Мечи и посохи оставляем у порога, пожалуйста!» - процитировал Барбару Уильям. Джим улыбнулся, но лишь на долю секунды. – Почему ты хочешь продать дом? – Он развалится без ухода. – Может, переедешь сюда сам? – с надеждой в голосе предложил Джим. – Ты же знаешь, что я не могу. – Твои кошмары – это детский лепет, – фыркнул тролль, начиная злиться. – Тебе просто плевать, признай уже. На нее плевать, на этот дом! Мы здесь выросли. Я здесь родился. И то, что какие-то сны помешали тебе приезжать почаще – не оправдание! – Не жду, что ты поймешь, – процедил Уильям, сильнее вцепившись в кинжал. Он бы никогда не ранил Джима, но некоторый вес оружия в ладони придавал ему сил. Возникшая тишина заставила его обернуться, и под холодным взглядом Охотника ему стало не по себе. – Точь-в-точь, – пробормотал тролль, ища в зеленых глазах самого мужчину, а не бывшего учителя. Этот странный взгляд преследовал Уильяма с шестнадцати лет, когда сходство между ним и подменышем Стриклером в человеческом обличии стало абсолютным. – Я не он, Джим. Я не Уолтер. – Знаю, не представляешь, как сильно это пугает поначалу. Походка, манера речи, привычки… Ты сам не знаешь, как вы похожи. Он проживал твою жизнь, пока ты находился в Темных землях. Может за сотни лет, что связывали вас, ты начал неосознанно копировать его личность? Я ведь не первый, кто тебе это говорит, правда? – теперь тролль выглядел удивленным. – Ты поэтому так редко приезжал сюда? И к нам? Уильям хотел бы прекратить этот мучительный разговор, но не мог, особенно, когда Джиму удалось забраться так далеко. – Он был моей тенью изначально, но фальшивый Уолтер Стриклер прожил такую долгую и насыщенную жизнь, что тени поменялась местами. Кто я такой, если не Уолтер Стриклер? Она смотрела на меня и плакала. Ты смотришь на меня и отводишь взгляд. Я расплачиваюсь за его ошибки. Почему? За то, что я похож на своего приемного отца? Что мне сделать, чтобы перестать быть чужой тенью? В этом доме мои мысли раздваиваются. Это сводит с ума. И вам этого не понять. Не понять! А где я сам? Кто я? – Ты мой брат, Уильям. Просто... – он запнулся, не зная, что сказать. Мужчина поднял руку, не желая продолжать диалог. – Я продам дом и вернусь в Норвегию, но не в Аркадию. Доброй ночи, Джим, – Уильям вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Он с ужасом представлял предстоящую бессонную ночь.