Day II. When we were young
13 мая 2021 г. в 16:07
Окна его комнаты практически всегда были плотно закрыты шторами. Причин хватало, вплоть до нелюбви к частым солнцепекам летними деньками. Но среди всех была единственная, что была мила его сердцу. Родители позволили ему купить новые обои с искусно нарисованным космосом, и он, после небольшого ремонта, решил добавить своих изысков. Святящиеся магнитики, самодельные фигурки ракет и космических кораблей, рождественские гирлянды — всё прекрасно вписалось в комнату, отражающую его внутренний мир. В некотором смысле, тот самый мир, полного волшебства, о котором так грезили девочки.
Вот только… девочкам больше не интересны сказки о принцессах и драконах. Становясь взрослее и «зрелее», их тянуло более в реальный мир, кишащим красивыми парнями-бунтарями и желательно баскетболистами. Немудрено, игру гормонов у подростков никто еще не отменял. В школе одноклассницы не теряли шансов шпионить за мальчиками постарше, зачастую занятых тренировками в спортзале, а то и на заднем дворе, курящих и пьющих дешевое пойло. А теперь, с наступлением летних каникул, возле его дома.
Ксено понимал, ради кого они толпились у старой машины, заросшей травой. На его месте, он бы давно отпугнул нерадивых девушек с боевой раскраской действенными научными методами. Жаль, но Снайдер тепло относился к такому вниманию. И в эти моменты, он напоминал другу тот типаж плохишей, что питаются славой и любовью. Типаж, который в глубине души ненавидел.
Он не считал себя обидчивым человеком, скорее тотальным пофигистом, но издевательское отношение в детстве еще не мог простить. Да и желания не возникало. В какой-то степени для него это сравнивалось с бессмысленностью, ибо тех детей уже нет в их районе: они либо перешли в другие школы, либо переехали. Плюсом, наверное, было то, что Снайдер прекратил с ними общение, сосредоточившись на своем «интересном» друге. Из минусов, у Стэнли появилась другая компания таких же отбитых парней, отчего-то веривших, что благодаря тому у них появится авторитет. Не прогадали.
Нет. Их отношения со Снайдером ничуть не ухудшились. Просто, ему иногда было противно находиться с его «друзьями», будь то перемена или вечерние попойки в доме Стэнли. Они всегда шептались за его спиной, обзывая «твердолобым» и «ботаником», что он ненастоящий друг Стэнли, а обычная пустышка, которой тот ловко манипулирует. Откуда он знал это? Подслушал. А знал ли Стэн об этом? Разумеется, нет. «Друзья» боятся парня, как огня, и при этом не хотят этого огня лишиться, стараясь рядом с ним быть куда вежливее по отношению к Ксено. Но бывало порой, что и при нем они не скупили на грязные словечки, за что Стэнли одаривал их побоями. После одного такого случая Уингфилд так вообще перестал посещать дом Снайдера.
Что, собственно, заставило последнего задуматься о многом.
Начать хотя бы с того, что ему не хватало юного ученого. Не только в холлах школы или на улице. Наверное, он просто привык, что Уингфилд часто бывал у него в комнате и они дурачились, а потом все это прекратилось из-за придурка Альфреда.
Однако, все можно изменить. Пока это возможно. И настала очередь Стэнли пропадать в уютной комнатушке одноклассника. Не то чтобы он никогда не был здесь: оказавшись в этом месте снова за долгое время, Снайдер словно очутился в другом мире. Точнее, знакомом мире, мире Ксено, но еще ближе. Стэн мог лишь представлять, что творилось в фантазиях его друга, и то малую их часть. А его комната в прямом смысле отразила одну из любимых Ксено фантазию. И закрытые окна его ничуть не волновали.
Когда все перевернулось с ног на голову — Ксено осознать не успел. Но в душе ему было приятно. Он снова мог делиться своими мыслями с тем, кто умел его слушать, иногда подколоть и развеселить. Без его дурацкой компании. Конечно, шум и случайные шорохи за окном его удручали: девочки и мальчики, очевидно, не научились простым вещам, как не переступать границы и не мешать. Уингфилд судил их, открыто твердя Снайдеру, что они мешают.
Был ли за его заявлениями скрытый страх? Возможно. Терять единственного друга из-за ничего — глупо. С другой стороны, Ксено всегда был одиночкой, серой мышью, редко выходящей из своей норы, и, казалось бы, его это вполне устраивало. Вот только со Снайдером уже не получалось быть волком-одиночкой, и его присутствие рядом было привычным и должным.
Они были вместе — и для них это было правильным.
Комната, что уже считалась отчасти и снайдеровской, хранила многое: их эксперименты, их мотивы и мечты. И, пожалуй, одну мечту только для них двоих, в достижимости которой оба сомневались.
Примечания:
Я. Добралась. До. **НИХ**