Четыре года длилась зима

Одеяло валялось на полу. По нему бодрыми стаями носились тараканы. Видимо, даже им еды недоставало. Гермиона удивлялась, почему они не начали есть железо, благо пустых банок из-под энергетиков в её комнате хватало. Пошатываясь, она подошла к осколку того, что раньше было зеркалом. Она разбила его во время очередного приступа. Осколки разлетелись по грязному полу. сейчас из зеркала на неё смотрела сумасшедшая. Взгляд, как у Беллатриссы. До чего же она дошла… Гермиона смеётся истерическим смехом и сама боится его. И себя. Сколько героев войны так же безумно хохочут, смотря на обитые белые стены палат больницы св. Мунго? Последние новости о Поттере были неутешительными. Впрочем, «последние» - неправильное слово. Несколько месяцев назад. Вроде, от Джинни. Или та получёкнутая ведьма с прокуренным голосом и шрамами на руках была кем-то другим? Впрочем, неважно, совершенно неважно. Они все были такими. И герои, и злодеи. В мирное время ветераны мозолят глаза вечным напоминанием о своих заслугах. Их любят один раз в год и открыто ненавидят всё остальное время. Гермиона сейчас редко использует магию. «Грязнокровка». Может, лучше бы письмо затерялось. Волшебная сказка оказалась кошмаром. Но сейчас «Акцио» даже кстати. Русская водка стоит слишком дорого. Да и не стоит пугать посетителей магазина Призраком прошлого. Прошлое тоже ненавидят. Глоток. Холодная жидкость щиплет губы, обжигает язык и горло. Гермиона широко открывает глаза от неожиданности ощущений, закашливается. Дрожащей рукой закидывает в рот горстку таблеток успокоительного. Так нельзя… Плевать! Она давно не пользуется Зельями. Глоток. На глазах выступают слёзы. От алкоголя или от безвыходности? Она всегда была очень восприимчива к алкоголю. В Хогвартсе её «разносило» от глотка сливочного пива. Глоток. Та, прошлая Гермиона Грейнджер пила очень редко. Но потом началась война. Без энергетических Зелий и алкоголя они сошли бы с ума в первые дни… Глоток. Она прислоняется к стене. Несколько тощих тараканов падают ей на плечо. Всё равно. она устала. В комнате наверху что-то загрохотало и упало. Послышались голоса. Что-то упало опять. Неужели кто-то заселился???????? Панси падает на пол и просыпается. Это её машина. ОНА СВОБОДНА. Больше никаких масок, никаких меток! НИ-ЧЕ-ГО! Впрочем. Сейчас у свободы есть один маленький минус – после падения остались синяки. Панси смеётся. Заливисто и немного истерично. После войны у всех истерика в смехе. Неужели я старею? Ха! Размечтались! Но комнату найти нужно. Машина начинает заводиться. Будто просыпается. Мурчит, как маленький котёнок. Где-то на краю Земли начинает вставать солнце. Малиновая краска заливает небо. Панси достаёт из пачки сигарету. Руки дрожат. Она закуривает. Аромат вишни достигает ноздрей. Окутывает девушку мягким невидимым покрывалом. Панси никогда специально не вставала, чтобы встречать рассвет. В Хогвартсе было много таких романтиков. БЫЛО МНОГО. Было… В краски заката неожиданно добавился красный. Как пожар. В тот день, когда Хогвартс горел. Запах гари… Через несколько минут всё прошло. Небо стало невероятно красивым, дым сигареты успокаивал, а воспоминания исчезли. Панси села в машину. Ухмыльнулась отражению и накрасила губы ярко-красной помадой. Slytherin Princess На Века. Панси ведёт машину, музыка орёт, ветер развивает волосы… Как в глупых маггловских сериалах… Нужно-всё-таки-найти-комнату.