***
Следующий день . По крышам Парижа скачет нерушимый дуэт — ЛедиБаг и Кот Нуар. Они держат путь до коллежа Франсуа-Дюпон, где когда-то учились сами, но теперь там учатся их сыновья и… дочка. Вот они сидят на крыше школы и ждут. Они ждут прихода Эммы. К школе подъехал лимузин, из которого вышли Агресты (Мари и Адриан попросили Габриэля, чтобы тот их подвёз), к ним сразу же подбегают девчонки и вешаются на шею. — Тебе не кажется это знакомым? — ехидно спросила героиня в красном. — Не понимаю, о чем ты. — отводя взгляд, ответил Кот. Наша парочка рассмеялась. Потом они посмотрели на двойняшек. Мальчики кое-как отлипли от этих фанаток, и вот они уже поднимаются по лестнице в школу, как им снова приходится ловить ходячий ураган. — Когда мы уже нормально поздороваемся? — держа брюнетку в сантиметре от земли, спросил Хьюго. — Простите, — виновато улыбнулась «Беккер». — Я правда не специально. Пока троица разговаривали, на крыше, как только на горизонте появилась синевласка, Нуар еле удержал свою Леди, чтобы та не бросилась к ней и не обняла. Он тоже этого хотел, но не сейчас и не здесь. — Эмма, — смотря на девушку рядом с двойняшками, сказала Мари. — Это она! Она так выросла! Похорошела! — героиня плакала, она плакала от счастья. — Она и вправду на тебя похожа, — нежно проговорил Адриан, сдерживая слезинки, но потом решил добавить. — Такое же неуклюжее и опаздывающее недоразумение, — пожал плечами Нуар, за что в следующую секунду получил подзатыльник. — Но это правда! — гордо заявил он. ЛедиБаг лишь хихикнула, но согласилась. Весь день они смотрели на свою дочь и вглядывались в ее черты лица, и все больше убеждались в том, что это она, это их Эмма. День подошел к концу. Наши герои уже хотели было идти, но что-то их остановило, и они остались наблюдать. Брюнетка вышла из класса и пошла к выходу, но не успела она дойти, как ее схватили и прижали к стенке за углом, в котором никого не было, но герои Парижа сидели на крыше и все хорошо видели, а самое главное слышали. — Зачем ты вертишься возле Агрестов? — вцепившись ногтями в нежную Эммину кожу, спросила Рони — Или ты и вправду думаешь, что они обратят внимание на такую как ты? — злорадно ухмыльнулась. Дуэт на крыше уже сжали кулаки, видя, как Эмма поморщилась от боли, со стороны казалось, что сейчас рыжеволосая ногтями насквозь продавит руку. Побежала одна малюсенькая струйка крови, но синевласка собрала все силы в кулак и не подавала виду что ей больно. — А я и не претендую на внимание Агрестов. — зло фыркнула Эмма. — Хочешь, спроси сама, зачем они со мной общаются! Мне и без них проблем хватало! — и попыталась выдернуть руку от этой боли, но в неё вцепились сильней. — Врешь! — и зло посмотрела в глаза Эмме, в которых блестела уверенность. — Да кому ты вообще нужна, если даже родители тебя кинули?! — уверенность сразу же пропала с лица «Беккер». Все это увидели наши герои, они хотели выскочить и сказать: «Мы тебя не бросали! Ты нам нужна! Мы скучаем!», но им нельзя было. Они продолжили наблюдать. — Ну и где вся твоя уверенность? — злорадно улыбнувшись, спросила Рони. — Они меня не бросали! — Эмма вырвала руку. У неё было четыре глубокие, но маленькие ранки, которые сильно болели. — Да что ты, — Рони не давала синевласке уйти. — И где же они? — Они там где надо! — зло выкрикнула Эмма. — Хорошо, но запомни Хьюго и Льюис принадлежат мне, — серьезно смотря в глаза брюнетке, сказала рыжеволосая. — Они не вещи чтобы принадлежать тебе, — «Беккер» ткнула в неё пальцем — Они прежде всего люди, а уж потом знаменитости. Ты даже не знаешь их! Будь они обычными подростками, ты бы на них не посмотрела! Маринетт и Адриан невольно улыбнулись. Она так похожа на них в прошлом. Им понравилось, как она защищала мальчиков. Так же как и Маринетт, в университете доказывала Адриану, что Кот Нуар — это самый лучший, верный и надёжный человек из всех, кого она знала. В тот день они и раскрылись, до сих пор смеются над этим моментом. — Глупости! — воскликнула Рони — Мне не важна их популярность! — Тогда выбери, Люк Гофман — красавчик, популярнее Агрестов, много денег и бабник или Хьюго и Льюис Агресты — красавчики, менее популярней Люка, тоже много денег, но ещё никому не открывали своё сердце. — рыжеволосая задумалась, а потом ответила. — Люк Гофман, конечно же. — и высокомерно подняла голову. — Вот и иди к Люку! Что ты ко мне пристала с Агрестами? — уходя, Эмма специально задела ее плечом. Герои на крыше сидели с улыбками от уха до уха (урыла).***
Двойняшки ждали на пороге школы Эмму. Когда она вышла, они подошли к ней. — Ещё раз привет. — поздоровался Хьюго, почесывая затылок, ему сейчас очень хотелось выпалить все на одном дыхании, но он сдерживался. — Привет. — «Беккер» уже не очень стеснялась их, как это было раньше. Мальчики оглядели ее и увидели как на руке красовалась засохшая струйка крови и четыре царапины. — Что случилось? — обеспокоенно спросил блондин. — Не важно. — коротко ответила Эмма. — Кто это сделал? — на полном серьезе сказал Льюис. — Сама себе, — соврала брюнетка — И почему вы обо мне беспокойтесь, я же вам не сестра. — спокойно проговорила Эмма. От последней фразы Агресты ухмыльнулись. — Кстати, наша мама пригласила тебя в гости. — легко сказал брюнет. — Маринетт Агрест?! — удивилась синевласка. — Ну да. — спокойно ответил блондин. Вдруг сзади, откуда не возьмись, бибикнула машина. Это были родители Хью и Лью. Мальчики потащили Эмму, которая шла на ватных ногах, за собой. Они садятся в машину, и она трогается с места. — Как прошёл день? — мило спросила Мари. — Отлично. — ответили двойняшки. — Хорошо. — стеснительно сказала Эмма. Маринетт решила спросить про ранки. Хоть она знала, как и кем это было сделано, она спросила. — Милая, это что кровь? — очень странный вопрос задала обладательница васильковых глаз. — Оу, это я сама себе от нервов сделала, — глупо улыбаясь, проговорила брюнетка. — Принцесса, врать не хорошо — нежно и лукаво произнёс Адриан. У Эммы округлились глаза. Так ее называл только ее отец. С такой же интонацией и нежностью. Она сидела в ступоре несколько минут. — Эмма, — до ее плеча кто-то дотронулся. — Все хорошо? — это был Хьюго. — А? Ой, да все в порядке. — брюнетка не могла понять, что с ней. — Ну хорошо, — сделав паузу, Льюис продолжил, — Эмм-ма-ма. После этого слова девушка окончательно впала в ступор. Это прозвище ей дали братья. Потому что когда она училась говорить своё имя, она именно так произнесла его впервые. После этого оно к ней прилипло. Эмма не знала, что делать. Она ведь могла ошибиться? А может они специально так говорят, чтобы надавить на болячку? Нет, она никому не говорила, как ее звали в семье. Но как тогда объяснить все это?! — К-как ты меня назвал? — переспросила Эмма. Но никто не ответил, машина лишь остановилась, и все Агресты повернулись к ней. — Принцесса, мы тебя не бросали, — начал Адриан. — Милая, зачем ты вышла из машины в тот вечер? — сквозь слёзы проговорила Мари — Мы искали тебя везде! Десять лет поисков… — не договорила она, как уткнулась в плечо мужа, который добродушно улыбался. У Эммы потекла одна слезинка. На лице не дрогнул ни один мускул (Габриэль…). Она не могла поверить. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Но это не возможно, — шепотом проговорила она — Это не может быть правдой! — чуть громче сказала она — Мне не может так везти. После, в машине Агрестов все плакали (точнее плакали девочки, а наши мальчики улыбались и еле сдерживались). Вот так произошло воссоединение семьи Агрест. Через пару дней Эмма переехала в свой родной дом, в котором провела пять лет своей жизни в прошлом. Они смотрели детские фотографии, слушали рассказы Эммы, как ей жилось в детдоме, как она стала изгоем и как над ней издевались и подшучивали. Слушая ее рассказы родители все больше винили себя в том, что не взяли ее с собой в пекарню или не оставили двойняшек в машине. Им было стыдно, что их дочь росла в таких условиях. Но главное что она теперь рядом, и все хорошо.