Восемь месяцев спустя
Обычное серое утро не предвещало ничего хорошего. Том это прекрасно осознавал, стоило ему бросить взгляд на настенный календарь: сегодня была суббота — рабочий день в их приюте. И когда он имел в виду рабочий, это не значило, что в другие дни дети здесь отдыхают. Просто по будням на них сваливается такая бытовая работа, как, к примеру, работа в саду или уборка спален. В субботу же им приходилось разбиваться на группы, чтобы выбрать себе работу и выполнить её до конца дня. Это была тяжёлая работа, которая отнимала немало сил и времени: чистка общей душевой, уборка двора немаленьких размеров, которая включала в себя сборку листьев, чистку дорожки, ступенек и главной террасы. А учитывая, что это последняя неделя осени, придётся ещё и прополоть цветы, которые растут возле каменной дорожки, и обрезать сухие ветки деревьев и кустов. Том крепче прижал к себе спящего Гарри, который был вымотан после вчерашнего дежурства на кухне. Бедняге пришлось весь день простоять возле плиты за чисткой яблок, чтобы позже сварить из них джем. Реддл, конечно же, был рядом, чтобы помочь ему справиться со всем этим, но их любимая смотрительница — мисс Диана, решила спровадить его подальше от друга, приказав убраться с другими в саду. Поэтому, пока малыш Гарри потел над кипящими горшками, Том таскал корзины с фруктами, которые собирались всем приютом. — М-м, — яркие лучи солнца пробрались к ним в кровать, чтобы заскользить по смуглому лицу спящего Гарри в попытке разбудить его. Реддл, конечно же, попытался спасти его сон и крепче прижал того к своей груди, укрывая от лучей солнца, но было уже слишком поздно: мальчик спал очень чутко, вздрагивая от любого звука и просыпаясь от малейшего резкого прикосновения. Это было связано с тем страхом и страданиями, что принесли ему живущие здесь люди. Они сделали их такими. — Доброе утро, Том, — приподняв голову, Гарри одарил мальчика своей фирменной улыбкой. — Ты можешь ещё поспать, — вместо утренних приветствий, Том предпочитал целовать мальчишку в лоб: это был нежный, родительский жест, который очень нравится детям. Реддл же взял на себя роль старшего в их маленькой семье и, чтобы змеёныш не видел нужды в приёмных родителях, стал выполнять их роль. Для этого ему пришлось узнать немного больше о заботе и поддержке, о которой часто рассказывали девочки во время игры в куклы. — Не будешь спать? — Реддл понял, что мальчик не провалится в сон, который будет длиться в лучшем случае ещё полчаса. — Я выспался, — большие зелёные глаза, несмотря на слова, всё ещё были немного мутными после сна. — Просто немного устал после вчерашнего. Реддл это и сам прекрасно знал, но был рад, что Гарри, свыкшийся с мыслью, что Том его друг и всегда готов позаботиться о нём, перестал скрываться от него. Теперь мальчишка рассказывал ему всё, о чём лишь мог подумать, объяснял, что творится в его милой лохматой головке, и пытался донести до Тома весь спектр чувств, которые переполняли его тело. Жизнь стала лучше, но не проще. Их положение в приюте не изменилось, в глазах других они всё также оставались чудовищами, которых старались обходить стороной. Радовало лишь одно: дети перестали искать возможность перехватить где-то змеёныша и надругаться над ним, ведь понимали, что Том не закроет на это глаза. Также они избавились от ненавистной им смотрительницы в лице мисс Дианы, которая перестала измываться над ними и оставила их в покое. Жить с Гарри под одной крышей Тому нравилось. Мальчик всегда был рядом и скрашивал серые будни одним лишь своим присутствием. Реддл был горд за змеёныша, ведь тот, прекратив бояться, стал проявлять свой характер и ум на публике: учителя хвалят умного сиротку, не забывая подбадривать его мыслями о светлом будущем, как только он покинет приют. Об этом не забывал упоминать и сам Том, когда делился своими планами с Гарри, когда те ложились спать или работали в саду. В такие моменты Гарри с удовольствием погружался в пучину ярких, приятных мыслей о том, как они вдвоём, несмотря на возраст и трудности жизни, всё также не расставаясь, ищут своё место под солнцем… У них с Томом когда-нибудь появится дом, где они будут жить только втроём: он, Реддл и Нагини, которую они ни за что не бросят. А ещё у них будет много денег, которых хватит на вкусную еду, красивую одежду и хорошую мебель. Если они будут стараться, то всё это обязательно у них будет, ведь Гарри верил Тому, так как тот его никогда не обманывал. Но всё приятное и хорошее когда-нибудь кончается, и Поттер прекрасно об этом знал. Радужные мысли растворились в пучине серых будней, которые напомнили ребёнку о его происхождении, статусе и обязанностях, которые свалились на его хрупкие плечи с момента, когда он вступил на порог этого приюта. Переодевшись, умывшись и позавтракав, все дети стали подходить к смотрительнице, которая держала в своих руках корзинку с бумажками. Каждый по очереди вытягивал оттуда одну такую бумажку, чтобы узнать, какая работа свалится на него в этот поистине ужасный день. Они с Томом не были последними, поэтому и выбор у них был большим. Гарри взял на себя роль «главного» и потянулся к корзинке, не спеша извлекая оттуда белый лист. Удача у Поттера была редким явлением, но сегодня, наверное, был их день: «Закупка продуктов». — Идите к Старшей смотрительнице, она выдаст Вам список и деньги. О, счастье Гарри не знало границ! Впервые они не будут потеть в три ручья, выполняя тяжёлую работу, с которой должны справляться взрослые дети. Сегодня им выпал шанс отдохнуть и изучить город… Сколько раз мальчик торчал возле ворот, не решаясь переступить порог приюта и всматривался в даль, где по окончании дороги должен был быть город. — Ты ведь ещё не был в городе, да? — видя реакцию змеёныша, Том и сам знал ответ на свой вопрос, но предпочёл получить полноценный ответ в виде кивка. — Хорошо. Я был там несколько раз, поэтому попрошу тебя не отходить от меня слишком далеко, чтобы не потеряться. — Да, Том, я буду рядом. Им выдали список, деньги, а также несколько тканевых сумок, чтобы они могли донести продукты в приют. Всё это Том сложил в свой кожаный портфель, который достался ему от профессора Жульена, учившего их французскому языку. Видя большие успехи мальчика, а также понимая, что приют не благосклонен к развитию талантливых и одарённых детей, профессор подарил ему эту сумку со словами, что Том Реддл будет и дальше прилежно учиться, а также радовать его своими успехами. Гарри был горд за Тома так же, как и Том за него. Их дружба крепла с каждым днём, перерастая в братские отношения. Конечно, Реддл сразу же перенял на себя роль старшего, хотя и был рождён на несколько месяцев раньше самого Гарри. Но Поттер прекрасно понимал, что разделение на старшего и младшего ничего не меняло в их отношениях: они были равны. Мальчик не чувствовал ущемления, пренебрежения или попытки подчинить его, склонить к чему-то, чего бы ему не хотелось. Том был прекрасным другом и соседом, заботясь о нём как морально, так и физически. К несчастью для Гарри, у него был слабый иммунитет, который подкосился ещё больше после нескольких лет регулярного избиения и психологического насилия. И если Поттер считал это слабостью, а во время болезни приравнивал себя к обузе и балласту, который лишь мешался под ногами Тома, то второй был зол на все и вся, а в первую очередь на себя из-за бессилия и беспомощности. Реддл не любил чувство слабости: принятие факта, что в этом мире есть столько вещей, что тебе не под силу, злило юного мальчика, который наблюдал за страданиями друга. Чаще всего, если Гарри и болел, а это случалось довольно часто и систематично, то не мог перебороть недуг самостоятельно, из-за чего приходилось выпрашивать у смотрительниц лекарства и микстуры, которые могли облегчить Гарри боль и снять жар. Болезнь настигала мальчика неожиданно и быстро. Он мог подхватить простуду не только в холодную зиму или осень, но и в самый разгар лета. В прошлом месяце змеёныш сумел подхватить ангину, из-за чего Том не мог общаться с ним больше недели! Гарри был не в силах выдавить из себя несколько слов, чтобы при этом не испытывать боли. — Смотрительница сказала, что мы должны вернуться в приют с продуктами к двум часам, а это значит, что у нас будет время прогуляться по парку и как следует осмотреть город, — к счастью, Реддлу уже приходилось покупать продукты, поэтому он прекрасно ориентировался на местности. — Хоть на улице и тепло, но зная твой иммунитет, нам стоит поберечься, — Том достал из шкафа лёгкую рубашку белого цвета. Материал, конечно, желал оставлять лучшего, но лучше уж немного потерпеть, нежели потом вновь слечь с простудой. — Н-но мне правда не холодно. Всё будет хорошо, Том, — Гарри не нравилось носить что-то теплее футболки: стоило солнцу немного пригреть, как он тут же потел, и вся эта накрахмаленная ткань неприятно раздражала кожу. И Том знал об этом. После тяжёлой работы, когда они садились в тень и змеёныш, капризничая, норовил снять раздражающую ткань с разгорячённого тела, что могло привести к простуде, стоило лёгкому ветерку остудить тело мальчика, Том заботливо усаживал его к себе спиной и обдувал шею. Такая странная забота нравилась мальчику, и он переставал капризничать, на какое-то время забывая о всех неудобствах, и отдавался лёгкому наслаждению, которое приносил ему Том. — Ты же знаешь, что я забочусь о тебе, — подходя ближе, Реддл сам одел Гарри в рубашку, — вот так. Гарри не был капризным ребёнком, но иногда ему хотелось сделать всё наоборот. Он хотел пойти в шортах и майке без дурацкой рубашки и глупых носков, которые приходилось надевать, чтобы закрытая обувь не натёрла ноги. — Я знаю, знаю, — беря змеёныша за руки и ведя его в сторону выхода, Том сильнее прижал того к своему боку, — но так надо, Гарри. Смирившись, мальчик подбодрил себя мыслями о прогулке, которую пообещал ему Том. Пока другие дети будут заняты работой в приюте, им с Томом всего-то нужно купить немного еды в местном магазине и вернуться обратно. Никакого сада, кухни или уборки в купальне… Как давно Гарри не отдыхал от работы! Покинув приют, они пошли вдоль дорожки, которая должна привести их к центру Лондона. За время этой небольшой прогулки Гарри с интересом рассматривал выстроенные в ряд здания, которые были пусть и мрачноваты, но красивы. Мальчик хотел, чтобы однажды они с Томом могли жить в одном из этих домов. Если они выберут дом поближе к центру, то смогут сэкономить время на поход в магазин, а также иметь больше времени для прогулки по парку. Несмотря на нелюбовь копаться в саду, мальчику нравилась природа и то, какой красивой та могла быть. Он видел в ней нечто великое и завораживающее, с трепетом наблюдая за тем, какую красоту она может творить. Когда он поделился этими рассуждениями с Реддлом, тот сначала и не знал, что ему ответить, но, немного поразмыслив, нашёл достойный ответ: «Меня больше завораживает её сила. То, как она демонстрирует её: уничтожающая красота, я бы сказал». Стараясь не сильно уходить в свои мысли, Гарри сосредоточился на окружающих людях. Ему было интересно, какими были свободные люди. Те, которые имели всё нужное, чтобы не зависеть от других. Том же был более увлечён наблюдением за мальчиком. Ему нравилось наблюдать за тем, как на этом бледном лице отражается куча эмоций, да с такой скоростью, что Реддл не всегда успевал понять, что именно чувствовал Гарри, и о чём тот думал, когда сталкивался с чем-то интересным. — Том? — змеёныш повернулся к нему лицом, когда они миновали чугунные ворота, ведущие в парк. Те чем-то напоминали ему главные ворота приюта. — Да, Гарри? — Здесь есть озеро или что-то в этом роде? — Гарри и сам пытался отыскать нужный ему объект глазами. — Есть, но немного дальше, — пока мальчишка наслаждался крохами свободы, Том был начеку, внимательно наблюдая за людьми, которые были поблизости. Это не было связано с постоянным напряжением в приюте, нет, Реддл не был параноиком, но в прошлый раз, когда его отправили в магазин и он решил так же прогуляться, на него напала местная шайка воров и карманников. Конечно, они не понимали, с кем связались, надеясь по-быстрому обчистить глупого сиротку. И это чертовски разозлило Реддла: в нём видели лишь бедную церковную мышь, которая всегда была лёгкой целью не только в стенах приюта. — Ты хочешь пойти туда? — змеёныш кивнул, по-детски вцепившись в его руку выше локтя. Непонятно по каким причинам, но Тому чертовски нравилось, когда Гарри вот так цеплялся за него, а ещё смотрел своими наивными и преданными глазами цвета листвы. — Тогда не отставай. Следя за тем, как Гарри веселится возле обычного озера, радуясь маленьким уткам, и, непонятно как найдя обычного ужа, разговаривает с тем, как с обычным человеком, Том понял, что тот куда больший ребёнок, нежели может показаться сначала. Гарри наивный, слишком добрый и кроткий. Им легко манипулировать, это Том заметил сразу. Но при всём этом мальчишка и сам мог быть манипулятором, что очень сочеталось с его умом и сообразительностью. Постояв ещё несколько минут, Реддл решил присесть в тень у дерева, чтобы спрятаться от палящих лучей солнца. Он знал, что через несколько минут Гарри также прибежит к нему, весь разгорячённый и вспотевший, будет капризно просить у него разрешения раздеться, но, конечно же, не получит его и попросит «подуть» на него. Остудить горячие участки кожи, чтобы хоть как-то избавиться от поглощающего жара. Видя, как мальчишка бежит к нему, весь красный и запыхавшийся, Том не смог сдержать улыбки и просто протянул к нему руки. Малыш Поттер радостно уселся к нему на колени, по привычке закусив губы в попытке манипуляции. Всё, как Реддл и говорил. — М-м, жарко, Том, — прислонившись боком к другу, который просто ждал, когда змеёныш попросит его об услуге, Гарри раскрыл ладонь, чтобы показать тому ужа. — Ну и что ты собрался с ним делать? — Реддл скептично приподнял бровь, наблюдая, как глупая рептилия ластится к рукам мальчикам, призывая того обратить на себя внимание и погладить. — Ты же не собираешь взять его с собой? — судя по выражению лица, именно это Гарри и собирался сделать. Том, сказать по правде, ничего не имел против. Жалкая пародия на Нагини не заботила его, но вот что могла с этим подобием разумного существа сделать их ревнивая любимица… Реддл не хотел наказывать ту за то, что она «случайно» проглотила ужа, узнав, что говорящий захотел ещё одного любимца, но ещё больше ему не хотелось утешать расстроенного Гарри, когда всё это случится. — Мы не можем взять его с собой. Ты же знаешь, какой ревнивой бывает Нагини. Лучше оставь его здесь. Гарри расстроился, но перечить не стал. Знал, что Том был прав, а его мимолётный порыв забрать ужа с собой вскоре пройдёт… — Подуй, — опустив рептилию на землю, Гарри полностью отдался приятным ощущениям, когда прохладное дыхание Тома касается его разгорячённой кожи. Это было так же приятно, как и лёгкое дуновение ветерка. Прикрыв глаза, мальчик ощутил, как на него накатила волна усталости. Утром он проснулся слишком рано, совершенно не выспавшись и не отдохнув после тяжёлого рабочего дня. — Ты можешь немного поспать. — Н-но… — Я разбужу тебя, когда придёт время, — Том говорил, не переставая обдувать шею и плечи своего личного змеёныша.***
Пока Гарри отсыпался, Том не нашёл ничего лучше, как вновь осмотреть проходящих мимо людей, среди которых были семейные пары, и сделать несколько выводов. За этот неполный год ему удалось сблизиться с Гарри настолько, что Том научился понимать того без слов. Это, конечно, действовало и в обратную сторону, ведь мальчишка, как Реддл и говорил, был очень смышлёным и внимательным. Реддл был рад, что ненавистная мисс Диана привела в тот вечер его в комнату. Также он был рад, что змеёныш и тогда не растерялся, стал бороться и, оказавшись на грани неизбежности, не испугался вернуться в логово зверя. Мальчишка никогда не признается в этом самому Поттеру, потому что не готов так легко открыть тому свои чувства. Это было вызвано не недоверием к Гарри, а недоверием ко всем людям, которые неоднократно пытались сблизиться с ним. Том ошибался, и это было понятно, ведь он всего лишь одиннадцатилетний ребёнок. Даже он когда-то так же, как и Гарри, протягивал свои мелкие руки в сторону людей, от которых ждал чего-то хорошего: понимания, любви, тепла, внимания. Но из всего, что те могли ему дать, они одарили его болью, одиночеством, унижением и ненавистью. Теперь всё было не так печально, и Том сам мог одарить всем этим кого угодно, кроме, разумеется, Гарри, но раньше это было больной темой. Больше всего мальчик расстраивался, когда наступал его день рождения. Пока других осыпали поздравлениями и пожеланиями, иногда угощая заныканной в фартуке смотрительницы конфетой, Том отмечал свой день рождения в одиночестве в закрытой на несколько замков комнате с маленьким светом из окна. Единственное, что он мог себе позволить, это написать на листе пожелтевшей бумаги четыре слова: С Днём Рождения, Том». А затем сжечь её силой мысли. Это был огонь ненависти и обиды, который уничтожал «улики» его минутной слабости. Иногда Реддлу становилось интересно, знал ли Гарри о его дне рождения, когда поздравлял с Рождеством? Нет, конечно же тот не мог об этом знать, ведь его день рождения был в канун Нового года — 31 декабря. Маленький змеёныш, сам того не понимая, сделал обитание Тома в приюте менее невыносимым и ненавистным. К несчастью, у Реддла не было карманных часов, но он прекрасно ориентировался во времени и без них. Время можно было определить по положению солнца. — Гарри, просыпайся, — Том стал тормошить мальчика за плечи, отмечая, что его ноги неприятно отекли и немного болели от длительной позы, которая была не совсем удобной, — нам пора идти. Гарри был той ещё соней и любил поспать, но проблем с подъёмом у него не было: ни соседи по комнате, ни сами смотрительницы не давали тому поспать дольше положенного времени. — Мы не опоздаем? — мальчика немного испугал тот факт, что на улице стало менее светло и они могли задержаться, так и не купив продукты. — Нет, мы всё успеваем. Они шли по парку и обходили людей, которые были слишком заняты, чтобы проявить хоть каплю внимательности к тем, кто идёт рядом с ними, в особенности к детям, мальчиков вечно задевали и, всё также не обращая внимания, неслись дальше. Том терпел это скрипя зубами, фыркая на Гарри каждый раз, когда тот выдавливал из себя «простите». Да за что им извиняться? За то, что их попросту не замечают? За то, что они сироты, которые не заслуживают элементарного уважения? — Ещё одно «простите» в сторону тех придурков, и я не буду разговаривать с тобой неделю, — раз Гарри не в состоянии понять это сам, то Реддл его научит. В этом был весь Том — добрый, но суровый, заботливый и ласковый, но в нужный момент может проявить отстранённость и безразличие, которое в разы хуже, чем наказание прутом или трёхдневной голодовкой. — П-понял, — Гарри знал, что Том человек не только слова, но и дела. Если он сказал, что не станет разговаривать с ним неделю, то действительно сделает это, даже если ему самому это окажется в тягость. Дойдя до магазина и набрав всё нужное из списка, ребята расплатились вырученными деньгами и решили вернуться обратно в приют. И дальше гулять по Лондону не хотелось, ведь желудок давал о себе знать, напоминая, что съеденного завтрака не хватит, чтобы продержаться без еды весь день. Конечно, Гарри хотел прогуляться по Лондону ещё немного, чтобы своими глазами увидеть часовую башню Вестминстерского дворца, но дорога туда и обратно заняла бы ещё больше времени, и тогда бы они точно опоздали. Том обещал, что обязательно сводит его туда в следующий раз, но сегодня им придётся остановиться и вернуться в приют. Мальчик не спорил, понимая, что Том всегда прав.