Наперекор судьбе

      Том всегда чувствовал себя особенным мальчиком. Он знал, что он другой, не такой, как другие дети, и всегда гордился этим. У него не было комплексов, ведь он понимал, что только так он может защитить себя от обидчиков в лице взрослых и детей. Да, порой у него возникало чувство неполноценности, когда сборище сироток, что очень хотели его потаскать, в страхе кричало при виде его глаз и силы, которая им, простым детям, была неподвластна.       И сейчас Реддл вновь ощутил себя не в своей тарелке: больше всего на свете ему не хотелось видеть, как Гарри, к которому он успел привязаться, будет убегать от него в страхе. К счастью или нет, но Гарри — такой же особенный мальчик, как и он, ещё не видел всей его силы — страшной и неуправляемой, которая уничтожит всех, кто посмеет ему навредить. Поэтому Том и боялся реакции мальчика на его пугающие, как все говорили, глаза.       Но и в этот раз Поттер не мог его не удивить. Такой простой и доверчивый, он был как открытая книга, которую легко прочесть — Гарри не мог соврать Тому, ведь от него несло доверием и ещё чем-то не совсем понятным для Реддла.       Не получив ответа, Гарри сам подошёл к мальчику и, не видя препятствий, вновь крепко прижался к его телу. Как котёнок, что ищет немного тепла и ласки, он тёрся об ключицы и грудь Тома, шипя на змеином, как сильно он благодарен за спасение и что никогда бы не стал бояться его.       И Том поверил. Впервые он почувствовал, как сильно бьётся его маленькое сердце, что радостно трепетало от обещаний мальчика, как чесались его руки от желания обнять Поттера в ответ, поглаживая его мохнатую макушку в качестве похвалы за правильные слова, и какой болью отзывались тело и разум, стоило ему лишь подумать, что когда-то Гарри покинет его, ведь Том станет ему ненужным… — Никогда не отпущу тебя! — крепче прижимая к себе «маленькую змейку», так Том прозвал про себя мальчишку, он услышал, как тот согласно зашипел и активно закивал головой.       Снизу послышалось довольное пение детей, которые уже собрались за праздничным столом и отмечали столь особенный праздник. И, знаете, впервые это пение не раздражало маленького Тома Реддла, ведь в этом году он получил особенный подарок — Гарри Поттера. — Я приготовил для тебя подарок! — опомнившись, мальчик покинул тёплые объятья, подбежав к своей кровати и достав из матраца тёмный свёрток, вручил его Тому. — Я знаю, что тебе нравится учиться, а ещё знаю, что ты любишь записывать нужную информацию на листы бумаги, которые тебе удаётся… забрать из класса. Я подумал, что если у тебя будет собственный дневник, то тебе не придётся так рисковать, чтобы получить лист бумаги… Вот. — Наблюдая, как Реддл с неким непониманием смотрит на свёрток, будто всё ещё не верит в происходящее, Гарри подбадривающе добавил: — Это твой подарок, Том. Ты можешь открыть его, — и улыбнулся так ярко, будто это не он делает подарок, а дарят ему.       Осторожно разорвав простую газетную бумагу, Реддл увидел простенький, совсем новенький дневник. Такие он видел только у преподавателей! И как только Гарри достал эту вещь?! Неужели стащил?       Мысль о том, что этот мелкий глупый мальчишка, который вечно влипает в разного рода неприятности, решил в очередной раз рискнуть своей шкурой лишь бы… лишь бы порадовать его, вызывала в Томе противоречивые чувства: от радости и лёгкого высокомерия, что ради него кто-то может пойти на такие поступки, до злости и негодования. Гарри не должен так рисковать, а также не должен принимать такие глупые решения в одиночку!       Хотелось отчитать довольного собой змеёныша, что не заметил, а может просто делал вид, что не замечает укоризненного взгляда друга, но ругательства не стали срываться с его губ. Том лишь одобрительно потрепал Гарри по макушке, прямо как щеночка, не забыв сказать, что подарок ему очень понравился, но впредь ему, Гарри, стоит воздержаться от всех этих рискованных сюрпризов. И так как Гарри мальчик умный, то уловил смысл слов сразу, клятвенно пообещав, что он не ослушается Тома и не доставит неприятностей. А затем вновь стушевался, роясь в своих огромных карманах, бубня, что совсем забыл о самом главном подарке.       Вытащив из кармана очередной кусок бумаги, в который было завёрнуто что-то плоское и маленькое, Гарри самолично распечатал подарок, чтобы потом вложить в тёплую ладонь Реддла… имбирное печенье. То самое, которое он готовил на кухне и которое сейчас раздавали всем детям приюта. Обычно Том не ел сладостей, ведь те ему никогда не доставались, поэтому сейчас он не знал, как правильно себя вести: откусить от печенья кусок и сказать, какое оно вкусное и как оно ему нравится, даже если это неправда? Признаться, что ему неловко, ведь раньше с ним подобного не случалось, и он переживает, что не нашёл подарка для Гарри?.. Или же есть ещё варианты? — Это моё самое лучшее Рождество, — это должны были быть слова Тома, а не Гарри. Это ведь не он делал мальчику подарки, не он поклялся ему в преданности, не он делал Гарри счастливым… или это не так? Чёрт возьми, Том совсем уже не соображает. Он не понимает, что движет этим мальчиком, почему он, несмотря на все те ужасные вещи, что с ним творились, продолжает быть таким добрым и невинным? — А где наша змейка? — это единственное, что в данный момент, волновало Гарри? Неужели он не спросит о наличии подарка для него самого?       Маленькая рептилия выползла из щели в стене, радостно зашипев и бросившись к ногам говорящего. Она знала, что Гарри позвал её, чтобы вручить подарок. — Вот где ты, — улыбка не сходила с лица мальчика, пока тот нёс радостно шипящую змею в сторону своей кровати. Как оказалось, на твёрдой поверхности потрёпанного матраца лежало что-то красное и пушистое. — Вот, — опустив змею на кровать и дав ей возможность забраться внутрь вязаного «гнезда», Гарри стал объяснять, что отныне та будет спать здесь — это её гнездо, где она всегда сможет согреться и отдохнуть. — Теперь и у тебя есть дом…       Том заметил, с какой тоской Гарри произнёс эти слова. Конечно, такой наивный змеёныш, как он, не мог не мечтать о доме и любящей семье. Сам Реддл перестал задумываться об этом, когда его в третий раз вернули в приют приёмные родители, что были слишком напуганы его силой. С тех пор мальчик высмеивал всех сирот, которые увлечённо рассказывали, как в один прекрасный день в дверь приюта войдут те самые замечательные люди, которые обязательно выберут их в качестве приёмных детей… Всех, кроме Гарри. Этот мальчик действительно заслуживал хорошего отношения и любви, но теперь, когда Гарри был с ним, Реддл не собирался отдавать его кому-либо.       Впервые в его жизни появился человек, который принял его таким, какой он есть. И впервые Том привязался к кому-то в ответ, поэтому он сделает всё, лишь бы тот и дальше был рядом. «Я сам подарю ему ту заботу и любовь. Сам сделаю его счастливым, Гарри будет достаточно и меня одного».       Спрятав блокнот в шкафу так, чтобы его нельзя было найти, Том подошёл к сидящему на кровати мальчику и осторожно прижал к себе. Говорить что-либо не имело смысла, Том был человеком дела: он стал поглаживать свою особенную змейку по кудрявым волосам и строить планы на будущее… Если им удастся хорошо сдать экзамены по всем предметам, то, возможно, они даже смогут поступить в местную школу. Образование поможет выбиться в свет по окончании приюта, будет приносить доход, чтобы хоть как-то выжить в этом мире. — У неё нет имени, — Гарри в очередной раз отвлёк мальчишку от тяжёлых мыслей, заставив того обратить на себя внимание. — Ч-что? — Том не совсем понимал, что именно имел в виду Гарри. — Имя. У змеи нет имени. Это неправильно, да и неудобно, если честно, — вот оно что. Малыша Гарри беспокоили даже такие незначительные мелочи. Как мило. Сказать по правде, Том никогда не задумывался о таким вещах: да, змея была его собеседником и часто играла роль исполняющего, делая за Тома всю грязную работу. Но тот никогда не воспринимал её как питомца или существо, что было равным ему по уму и силе. Поэтому и не дал имени, поэтому и не привязался. Но если маленького змеёныша это так беспокоит, Том будет рад оказать ему «честь» выбрать ей имя. — Тогда дай ей имя, Гарри.       Стоило Тому сказать это, как чарующие глаза цвета свежей зелёной листвы устремились вверх, встречаясь с его взглядом. Доверившись мальчику, Реддл перестал строить из себя холодного парня, которому было «плевать» на вечно мелькающего рядом с ним Поттера. Раз уж он решил удержать змеёныша возле себя, нужно привязать его сильнее, чтобы Гарри и думать не смел бросить его, но не насилием и страхом, нет, этого мальчик вкусил сполна от Марка и других людей в этом приюте, привязать нужно любовью и заботой — тем, в чём Гарри нуждается больше всего. — Я правда могу дать ей имя? И ты не будешь против? — Том покачал головой в знак согласия. — О, тогда… тогда… Тогда она будет Нагини*. Тебе нравится, Нагини? — Реддл мог лишь закатить глаза на очередной наивный, такой детский вопрос: да кто вообще будет считаться с мнением глупой рептилии? Если Гарри решил, что та отныне будет Нагини, значит так тому и быть.       К счастью, змее очень понравилось новое прозвище, и та согласно зашипела. Маленький Гарри нравился ей так же сильно, как и Том. Но в отличие от второго, Поттер обращал на неё куда больше внимания, да и отказывать не мог: не прогонял из кровати, позволял заползать к себе в карман или под рубашку, лишь бы она не мёрзла. Том же был куда менее великодушен и позволял ей такое лишь тогда, когда действительно видел в этом потребность, а не её капризы. — Нужно поторопиться и присоединиться к другим, — Реддл отпустил Гарри и, тщательно перепроверив надёжно ли спрятаны их вещи, подошёл к двери. — Идём.       Но мальчик не спешил следовать «приказам» Тома. Поначалу он не понимал, что именно имел в виду тот, когда говорил, что им нужно присоединиться к другим… О, нет, неужели он имел в виду. — Но нам же запретили спускаться! Смотрительница зла на нас, потому что мы оставили кухню без присмотра, и… — И ещё она чертовски напугана, Гарри. Поэтому прекрати так волноваться, и пойдём со мной, — Том видел, как змеёныш сомневается и боится, что их всё же накажут и отругают. — Не бойся. Я ведь буду рядом, с тобой ничего не случится, — рука, которую он протянул Поттеру, была доверчиво схвачена маленькой ладошкой мальчика. — Нам нужно поесть, только и всего. И мы это сделаем, потому что часто недоедаем, что очень плохо сказывается на твоём организме: ты слаб и уязвим к любой болезни. — Н-но мисс Диана… — Забудь о ней. Больше она нас не обидит, — слова его звучали так уверенно и внушительно, что Гарри больше не стал сомневаться в правоте Тома и спокойно шагнул с ним через порог комнаты. Что ж, если им и грозит что-то, то легче с этим справиться вместе, чем поодиночке.       Они вдвоём, всё так же держась за руки, спустились в главный зал, где уже вовсю радостно кричали дети и звенела посуда: праздничный ужин был довольно разнообразным и вкусным, к тому же все хотели как можно скорее закончить с основным блюдом, чтобы перейти к десерту.       Том занял им свободное место, оно было в конце большого стола с двумя тарелками супа и несколькими кусочками хлеба. Другие дети одаривали их удивлёнными взглядами и неприятным шептанием, на что Реддл лишь сильнее сжал маленькую ладонь Гарри — тому не стоило обращать на всё это внимание и волноваться по мелочам. — Вы опоздали, мальчики, — к ним подошла смотрительница, ставя перед их лицами ещё две тарелки со вторым и одну с печеньем, — чай принесу попозже.       Гарри и Том поблагодарили миссис Лило, которая была добра ко всем детям без исключения, и вновь обратили внимание на ужин. Пока другие дети болтали о чём-то своём, наслаждаясь вкусом печенья, они с Томом успели управиться с супом и перейти ко второму. — Ты хорошо готовишь, Гарри, — мальчику действительно очень нравилась еда и не только потому, что её приготовил змеёныш, но и из-за вкуса. — Спасибо, — заботливый и внимательный Том заставлял Гарри смущаться и робеть. — Я старался в первую очередь для тебя. — Знаю, — конечно же он заметил, с каким энтузиазмом принялся за готовку Гарри. Видел, как тот радовался, когда Реддл помогал ему и следил за всем процессом. Мальчик просто хотел показать себя, чтобы тот понял, что он полезен во многих вещах. — Спасибо тебе, змеёныш, — слова были сказаны на ушко, чтобы никто больше не услышал, как Том общается с мальчиком на их особенном языке.       В этот момент к их столу подошли Марк и его верная шайка друзей, окружив сидящих с двух сторон, тем самым не позволяя им уйти. По одному только взгляду Маркуса было понятно, что тот не был настроен на обмен любезностями и пожеланиями в эту особенную ночь, в его планах было нечто другое… то самое, что и в планах мисс Дианы. — Невероятно. Знаменитый Том Реддл спелся с никчёмным Поттером! И как это могло случиться? Как такое животное, как ты, Том, смогло сдружиться с этим… этим отбросом? — Том чувствовал, что с каждым новым словом, которое срывается с губ тупого мальчугана, в нём пробуждается очередная порция злости и силы — страшной силы, которая не пощадит никого, кто осмелился обидеть его или его змеёныша. — Мы все надеялись, что хоть ты сможешь избавить наш приют от никчёмной сиротки Поттера. Знаешь ли, мы это даже не со зла… ну ты же и сам заметил, что такой, как он, не имеет и шанса, что его заберут в приёмную семью. Он никому не нужен. Он одинок и слаб, Реддл, и ты должен был это понять. Но что в итоге? — Маркус навис над столом, выплёвывая свои слова прямо в лицо Тому. — Двое ненормальных стали парочкой друзей. Как мило! — друзья обидчика весело засмеялись, не замечая, как посуда, стоящая на столе, стала звенеть от невидимой дрожи. — Признайся, Реддл, зачем тебе Поттер?       Прежде чем Том успел что-то сделать, Гарри, схватив лежащую на столе вилку, вонзил ту в ладонь парню со всей силы. Маркус заорал, привлекая внимание других сирот и смотрительниц, одна из которых стремительным шагом направилась в их сторону. Это была миссис Лило. Она остановилась возле стола и, выслушав не совсем понятную и нечёткую речь Маркуса, стала требовать объяснений от Тома и Гарри. — Простите, я…я-я, — о, неужели малыш Гарри только что идеально перенял на себя роль жертвы? — Я не знаю, как это случилось… Маркус х-хотел ударить вилкой Тома, а я схватил его за руку и… и потом… — на бледных щеках мальчика появились первые дорожки слёз. — Я не заметил его второй ладони, поэтому поранил его.       Миссис Лило, остановив крики детей, которые утверждали, что мальчик врёт и всё было совсем не так, перевела взгляд на Тома: — Это правда? — Да, мэм. — Скорее заканчивайте с ужином и возвращайтесь к себе, — это касалось не только их, но и других детей, — а ты, Маркус, должен извиниться за своё поведение и сходить к сестре Гвен, чтобы она осмотрела и обработала твою руку.       Это были её последние слова, после чего она вместе с другими женщинами начала убираться в зале. Дети стали расходиться по комнатам, ведь час уже был поздний и все очень устали, а старшие остались, чтобы помочь смотрительницам и ещё немного посидеть в компании друзей.       Том, прихватив с собой их положенное печенье, вывел Гарри из зала, не прекращая при этом улыбаться: он был горд, что змеёныш смог показать не только свою необычную силу, но и вступиться за себя иным, более простым способом. Ну и как после этого назвать мальчика слабым? Только глупец рискнёт наступить на те же грабли, что и Маркус.       Гарри же никак не комментировал своё поведение, предпочитая молча следовать за Томом, наслаждаясь его крепкой хваткой на кисти руки. Чувство поддержки и единства. — И почему же ты раньше этого не делал? — зайдя в комнату и закрыв дверь на ключ, Том наконец-то отпустил мальчика, но лишь за тем, чтобы отыскать керосиновую лампу и зажечь в комнате пусть и тусклый, но всё же маленький свет. — Я никогда не видел, чтобы ты так мастерски кого-нибудь одурачил.       Они присели на кровать, которая стала общей, ведь Том не собирался отпускать Гарри на его старый, потрёпанный матрац. Да и спать в одной кровати, пусть и маленькой, было лучше: они грелись в объятьях друг друга, а ещё Реддл мог успокаивать мальчика, когда тому снились кошмары. — Я не одурачил… и то происшествие с вилкой. Ты ведь не сердишься, правда? — Том утвердительно покачал головой, откидываясь на стенку возле кровати, чтобы позже притянуть к себе змеёныша и вручить ему положенное печенье. — Я видел, что ты был зол: твои глаза стали красными, а ещё та непонятная дрожь посуды… Не хотел, чтобы у тебя были неприятности, поэтому и вступился. — То есть ты хочешь сказать, что сделал это не для того, чтобы отомстить за свою честь, а чтобы уберечь меня от наказания и скандала? — Да! — Гарри радостно улыбнулся, поворачиваясь к Тому лицом с недоеденным куском печенья во рту.       Счастье его было недолгим — тут же со стороны Реддла ему прилетел неслабый щелбан со словами: — Поттер, ты дурак!       Гарри расстроенно потёр ушибленное место, не совсем понимая, почему вдруг Том разозлился на него. Разве он не рад, что Гарри сделал всё это, чтобы защитить его? — Ты должен был сделать это не для меня, а для того, чтобы защитить свою честь! Этот подонок вылил на тебя столько грязи, а ты лишь молча ждал, пока он уйдёт… Что с тобой не так, Гарри?! — Том не хотел, чтобы Гарри был таким слабым. Он хотел, чтобы мальчик мог постоять за себя, если Реддла вдруг не окажется рядом.       Мальчишка долго молчал, не зная, что и ответить злому другу, и не нашёл ничего лучше, как в очередной раз прильнуть к нему в объятья. В последнее время это срабатывало и помогало ему укротить Реддла, когда тот был чем-то недоволен или раздражён. Подействовало не сразу, но долго игнорировать объятья змеёныша тот не мог. — Не злись, пожалуйста, — мальчик с нежностью огладил бока друга, пытаясь придумать хорошее оправдание. Но разве найдётся такое? Сможет ли он донести Тому мысль, что Гарри никогда не ставил себя на первое место, даже когда дело касалось чести и гордости. — Я злюсь не на тебя, Гарри, — тёплое и такое маленькое тело, что прижималось к нему сбоку, помогало успокоить нервы и убавить пыл, но ненадолго. — Я просто хочу, чтобы ты стал ценить себя больше, змеёныш. Чтобы ты не беспокоился обо мне, когда дело напрямую касается тебя. Ты не должен был меня останавливать, Гарри, даже таким чудесным способом. Если ты не хочешь защищаться сам, то роль защитника на себя возьму Я, — скинув обувь и расправив одеяла, Том поочередно укрыл их, удобнее устраиваясь на подушках. — Давай ложиться. День был трудным. — Угу, — быть в чьих-то объятьях было приятно, — С Рождеством тебя, Том. — С Рождеством тебя, Гарри.