Наперекор судьбе

      Гарри какое-то время сверлил закрытую дверь кухни, за которой скрылся Том, но затем вновь вернулся к работе. Его лучший и единственный друг вёл себя сегодня очень странно. Такой тактильный и общительный… Может, это из-за предстоящего праздника? Хотя Гарри прекрасно знал, что Том не любит все эти штуки и его чертовски раздражает суета, которую наводят дети в приюте.       Сам Гарри очень любил праздники. Рождество было его самым любимым, хоть и грустным. Каждый сочельник он мечтал о том, чтобы вскоре у него появилась семья, где о нём будут заботиться, ведь он был бы, пусть и приёмным, но сыном. Наверное, если бы Том услышал о его глупых мечтах, то его красивое лицо, что недавно излучало улыбку, скривилось бы в гримасе презрения. Гарри Поттер уже слишком большой мальчик, чтобы мечтать о семье.       Неожиданное шевеление под штаниной напугало парня, и он чисто на рефлексах дёрнул несколько раз ногой, чтобы избавиться от холодного и слизкого ощущения на лодыжке. «П-прекрати! Это я! Глупый мальчик».       Услышав знакомое шипение и поняв, в чём дело, Поттер осторожно приподнял штанину и отцепил продрогшую змейку от своей лодыжки. Она была такой маленькой и холодной, наверное, забралась к нему, чтобы хоть немного согреться в его тепле, как ночью. — Прости. Я испугался, — отодвинув край тёплой рубашки, Гарри позволил наглой рептилии обвиться вокруг его шеи.— Тебе следует быть осторожнее. Ты должна меня предупреждать, прежде чем так нагло лезть ко мне под одежду.       Мальчик заметил, как змея тут же понимающе закивала, лизнув оголённый участок его шеи, показывая свою благодарность. В отличие от Тома, который также заботился о ней, Гарри был более мягок и не заставлял её делать различные вещи после каждого поступка. Этот говорящий нравился ей так же сильно, как и Реддл: от них двоих исходила сила, которой они делились с ней.       Пригревшись на шее мальчика, змея стала наблюдать за тем, каким странным делом был занят её человек. Он всё время мял что-то мягкое и сильно пахнущее в своих руках, придавая тому странные формы… Это заинтересовало маленькую рептилию. «Ч-што ты делаеш-шь, ч-шеловек?» — Это подарок для Тома, — Гарри думал об этом последние несколько дней. Так как они с Томом были сиротками и, конечно же, у них не было в кармане и ломаного гроша, чтобы купить подарок, мальчику выпала возможность подарить ему нечто вкусное и нужное… Их праздничный ужин был очень беден. Сегодня им вновь не удастся наесться, и они будут голодать до самого утра. — У меня и для тебя есть подарок.       Змея не совсем понимала, о чём идёт речь. Она не знала значения слова «подарок», но понимала, что это напрямую связано с ней и её хозяином. «Ч-што такое подарок?» — Ну-у, это такая вещь, которую отдают по собственному желанию и которая приносит тебе удовольствие или другую пользу. Её потом не надо возвращать обратно, ведь она всецело принадлежит тебе, — Гарри очень надеялся, что ему удалось донести смысл сказанного до маленькой рептилии.       Закончив с печеньем, которое он сделал для Тома, в виде свернувшейся змеи, мальчик спешно отправил его к остальной партии, которая готовилась для всех приютских детей. То, по сравнению с печеньем для Тома, выглядело просто и было маленьких размеров, в то время как съедобная змея была размером с две ладони. «Это мой подарок?»       Змея заинтересованно поглядывала на печенье. — Нет. Это для твоего хозяина. Твой подарок лежит в комнате. Я отдам его тебе попозже, когда смогу закончить с делами на кухне, — змея заметно погрустнела: ей хотелось как можно быстрее посмотреть на подарок, который приготовил для неё младший хозяин.       Обидевшись, она как можно незаметнее сползла обратно на пол и, следуя советам Реддла, уползла из кухни сквозь щели в стенах. Найти хозяина не доставило труда: она имела очень острое чутьё и с лёгкостью могла найти человека по одному лишь запаху. А запах у Тома был сильным.       Найдя его в главном зале под лестницей, змея радостно зашипела. Несмотря на то, что Том был менее эмоционален и не баловал ручную рептилию чрезмерной лаской, змея не могла назвать его бесчувственным. Маленький человеческий ребёнок относился к ней хорошо: поучал, не ругал за плохие поступки, позволял кусать наглых детишек, которые хотели навредить её маленькому господину… Змея любила Тома. — Что ты тут делаешь? — услышав знакомое шипение, Том присел на корточки, чтобы взять глупую рептилию на руки. — В коридорах холодно и слишком много детей. Ты не должна была покидать комнату, тебе следовало и дальше сидеть в ворохе одеял.       Реддл тяжело вздохнул, когда понял, что вся его тирада не дошла до «ушей» змеи. Та радостно шипела и елозила по его тёплой руке, пока Реддл не прервал её. «Мне было одиноко. Хоз-зяин ос-ставил меня. А Гарри не хоч-шет отдавать мне мой подарок с-сейчас!»       В её шипении отчётливо слышались нотки обиды и нетерпения. Змея знала, что Том, её маленький, но сильный господин, сможет помочь ей. — Что? — мальчик растерялся, смысл сказанного он понял, но вот поверить во всё это не мог: Гарри приготовил для его ручной рептилии подарок?       В груди с левой стороны что-то кольнуло. Том был начитанным мальчиком и сразу понял, что с левой стороны находится сердце и просто так оно болеть не может. Но какова причина этой тупой и в некой мере приятной боли? Гарри? Снова этот глупый, проблемный мальчишка?       Не став зацикливаться на этом, Реддл решил вернуться на кухню и помочь Гарри с посудой: им, видите ли, мало сделать ужин на весь приют, нужно ещё рассортировать все эти тарелки и вилки. Не будь он в паре с Гарри, оставил бы всю эту тяжёлую работу на какого-нибудь придурка, а так придётся помогать. Том не сомневался, что парень и сам бы управился, загнулся бы, но управился, а затем и слова бы Реддлу не сказал, принимая всё как должное.       Реддлу эта черта не нравилась и нравилась одновременно: да, покорность и привязанность мальчика радовали и тешили одинокое самолюбие, но, когда этой слабостью пользовались другие, Тому хотелось рвать и метать, лишь бы от Гарри отстали все эти гнусные детишки и ненавидящие их двоих воспитатели.       Вернувшись на кухню, Том застал Гарри за сортировкой посуды: разложив несколько тарелок на большой деревянный стол, мальчик стал аккуратно разливать по ним горячий суп. Половник, который был слишком тяжёлым даже для взрослого, дрожал в его худых руках, грозясь выплеснуть всю горячую жидкость на тело мальчика. Не успел Реддл сделать несколько шагов навстречу к глупому мальчишке, чтобы отобрать у него чёртов половник и отругать за неосмотрительность, как Гарри, сделав несколько резких и неаккуратных движений рукой, обжёг горячим супом кисть правой руки.       Горячая жидкость, ошпарив нежную кожу ребёнка, забралась тому под рукав, обжигая руку мальчика до самого локтя. Гарри вскрикнул, отбрасывая половник подальше, и, потряхивая рукой, попытался уменьшить болевые ощущения, тем самым делая хуже. — Поттер! — Том очень надеялся, что его голос не предал его и не передал всю ту смесь страха и переживаний, которую он испытал, стоило ему увидеть искажённое болью лицо Гарри.       Подбежав к мальчику, Том, соображая куда более трезво, быстро закатал рукав его рубашки, чтобы тот не мог больше обжигать кожу Гарри. Как и ожидалось, ожог был довольно сильным: на бледной кисти красовались алые покраснения, которые растекались по всей руке до самого локтя. Реддл не знал, как обхватить пострадавшую руку, чтобы не причинить больше боли. Видел, что в глазах мальчишки уже скопилась влага, придавая тому ещё более разбитый вид. — Тебя нельзя ни на минуту оставить, — вместо ожидаемой злости и упрёка, в голосе Реддла отчётливо проскальзывали нотки волнения, которые он хотел скрыть от Поттера, но, по видимости, не смог. — Иди сюда, — толкая Гарри к столу, на котором стоял кувшин с холодной, а главное чистой водой, Том встал за спиной мальчика, удобнее перехватив того за руку. — Почему ты всё время себя калечишь? — Том знал, что как только он вымоет обожжённую руку Гарри в холодной воде, тот вновь испытает боль, и хотел отвлечь его. — Ты так любишь, когда я забочусь о тебе, что решил изувечить себе руку?       Гарри отрицательно закивал, наблюдая, с какой осторожностью Реддл обмывает его руку. — Т-том! — когда терпеть боль уже не было сил, Гарри позволил себе прижаться к телу сзади и заплакать. — Про-ости.       Теснее прижавшись к хрупкому телу, Реддл как можно быстрее промыл пострадавшую конечность змеёныша. Затем, ведя того под руку, поднялся с Поттером на третий этаж в их маленькую комнату, чтобы перемотать кисть чистым лоскутком ткани, а также помочь Гарри переодеть рубашку. — Подними руки, — усадив того на кровать, мальчик, что никогда ещё ни о ком не заботился, стал переодевать хнычущего мальчишку. — Аккуратнее, — осторожно выпутывая того из рубашки, которая всё ещё была мокрой и причиняла дискомфорт, Том, не найдя среди вещей Гарри ещё одной тёплой рубашки, переодел того в свою. — Тц, ты слишком худой, — вещь висела на мальчике как мешок из-под картошки, но даже так тот, по мнению Реддла, имел довольно милый вид: его непослушные, взъерошенные волосы и эти большие зелёные глаза в оправе глупых очков. — Теперь давай руку, — найдя в шкафу чистую, но чертовски застиранную и непригодную для использования простынь, Том, приложив усилия, оторвал от неё кусок и, смочив в холодной воде, перевязал Гарри руку.       Гарри сидел тихо, всё ещё хныкая и прижимая к себе пострадавшую руку. Было видно, что обжёгся мальчик неслабо. И Том, как бы странно и абсурдно это ни звучало, чувствовал вину за случившееся: если бы он не оставил его тогда, если бы был рядом и помог, змеёныш был бы сейчас в порядке.       Присев возле Гарри на край кровати, Том, немного смущаясь собственных порывов, осторожно потрепал того по голове, придавая причёске змеёныша ещё более небрежный вид. Но мальчика это совсем не волновало: чувствуя заботу со стороны старшего, он потянулся за рукой Тома и, не видя препятствий, прижался к его боку. — Сильно болит? — поглаживая зеленоглазое чудо по мягким волосам, Реддл, полностью расслабившись, притянул мальчишку ещё ближе. — Что мне нужно сделать, чтобы ты прекратил влипать в неприятности? Привязать к себе, как собачку, чтобы и на метр не отходил? — Гарри вся эта ситуация показалась забавной, и он, отвлёкшись от боли, как и планировал Том, прыснул от смеха, стоило ему представить себе сказанное Томом. — Чего смеёшься, Поттер? Я вполне серьёзно, — поднимая лицо Гарри за подбородок, он заставил того смотреть ему прямо в глаза. — Проблемный мальчишка. — Но даже так ты продолжаешь заботиться обо мне, — счастливый, со своей дурацкой улыбкой и красивыми глазами, он не мог навлечь на себя гнев Тома, ведь тот, несмотря на свою хладнокровность и эгоизм, действительно заботился о нём.       И вновь их идиллию прервал противный стук каблуков смотрительницы, которая, не соизволив даже постучаться, ворвалась в комнату с гневными криками. — Почему Вы двое без моего разрешения покинули кухню?! Разве я не сказала вам заняться приготовлением пищи и сервировкой столов?! — женщина кричала на сидящих детей, которые, несмотря на её власть, совершенно не боялись — Реддл не боялся, потому что знал, он куда сильнее стервозной женщины, а Гарри впервые не ощущал страха, потому что чувствовал, как Том, сильнее прижимая к себе, обещал защитить не только от мисс Дианы, но и от других смертников, которые посмеют прикоснуться к ним.       Женщину их поведение злило до чёртиков. Да, она слышала от других смотрительниц о том, что некий мальчик, Том Реддл, творил непонятные, ужасные вещи с другими детьми, но никогда не придавала этому значения, ссылаясь на то, что мальчик, должно быть, просто душевнобольной и нуждается в лечении. Но сколько бы врачей ни приходило, все как один твердили, что тот — милый, умный и очень вежливый мальчик, которому просто трудно найти общий язык среди сверстников.       Но Диана не могла просто опустить руки и уступить этому неблагодарному щенку. После врачей были священнослужители, а также экзорцисты, которые иногда наведывались в приют, чтобы побаловать сирот. Но и те не могли помочь — Реддл не был одержим, поэтому все её попытки с участием других людей он воспринимал с юмором и неприкрытым злорадством.       Ну и чёрт с ним, с этим Реддлом. Проблема с мальчишкой решилась быстро: стоило Старшей смотрительнице покинуть приют, она выгнала мальчишку из комнаты и поселила на чердаке. Тут он мог наслаждаться одиночеством, как и хотел, а она смогла оградить это чудовище от других сирот. Но как так получилось, что этот монстр, который вселял страх в детей и взрослых, смог ужиться с таким же ненормальным мальчишкой Поттером?       Да, Гарри Поттер — изгой любой компании и просто тяжёлая рабочая сила, был таким же странным мальчиком, как и Том. Но с ним-то она могла справиться: надоедливый сиротка боялся любых наказаний, поэтому старался помалкивать и не выделяться на фоне других. И это было замечательно. В отличие от Реддла, Поттер был пригоден к работе, работал не покладая рук.       Поселив провинившегося мальчишку прямиком в логово монстра, она никак не ожидала, что эти двое… Подружатся? Найдут общий язык? Уживутся? Это было немыслимо! Не этого она добивалась.       Злость накатывала волнами, стоило ей снова увидеть этот насмешливый взгляд Реддла, в котором читалось: ничего ты мне не сделаешь. Да, не сделает, ведь страх действительно был слишком велик. Но это касалось только Тома Реддла, и раз уж на то пошло, то придётся Поттеру отбыть наказание за своего друга. — За непослушание, — обманчиво милым тоном начала женщина, подходя к сидящей чуть ли не в обнимку парочке, — вам двоим грозит наказание в размере десяти ударов розгой. Но так уж и быть, на первый раз наказание достанется только одному из вас, — ухватив Поттера за руку и потянув того за собой, Диана услышала, как тот в страхе позвал Реддла по имени, а затем мальчишку силой вырывали из её рук. У Тома Реддла от накатившей злости побагровели глаза. — Не смей, — шипя как змея, Том пугал женщину своими устрашающими глазами, из-за чего та бегом выскочила из комнаты, крича, что тот настоящий демон. — Том, — находясь в крепких объятьях, Гарри с силой прижался к груди своего спасителя: он и не надеялся, что старший сможет спасти его от столь ужасной участи. Приподняв лицо, Поттер встретился с ним глазами, действительно замечая алую радужку. — Твои глаза… Они действительно красные.       Общаясь на своём особенном языке, Гарри хотел сохранить их разговор в секрете, ведь даже у стен есть уши. Но Том, наверное, неправильно его понял, потому что в следующую секунду он выпустил Гарри из объятий и отошёл на несколько шагов назад. Смотрел своими красными глазами и хмурился, думая о чём-то своём. — Т-том? — неужели Гарри сделал что-то не так? Том разочаровался в нём, потому что он не смог постоять за себя? — Ты… — Том долго молчал, заставляя сердце Гарри в страхе замедляться. — Теперь ты боишься меня?       Мальчик готов был услышать что угодно, но только не это. До него даже не сразу дошёл смысл сказанных Томом слов: разве мог Гарри бояться своего спасителя? — Почему я должен бояться тебя? — подходя ближе, Гарри хотел показать Реддлу, что его слова не фальшь и что он действительно искренен и честен с ним. — Мои глаза, разве они не пугают тебя?       Вот оно в чём дело. Том боится, что Гарри так же, как и другие, станет в страхе убегать от него? — Они прекрасны, Том. — Прижавшись к Реддлу, Гарри осторожно обхватил того за щёки и, не отрывая глаз, произнёс: — Однажды я видел в книге очень красивый красный камень. Старшая смотрительница сказала, что это очень дорогой камень, который обычно носят как украшение. У её сестры был один такой: муж подарил его в знак любви. Этот камень назывался рубин. — В темноте глаза Тома сияли ещё ярче. — Твои глаза прямо как рубины: такие же красивые и бесценные.