Раздался стук в дверь. Союз устало поднял голову, но с места пришлось встать и, стараясь не наступать на осколки стекла, пройти в коридор. Стук повторился, но уже тише и неуверенней. Русский по привычке открыл дверь сразу, даже не удосужившись проверить, кто пришёл. Но это оказалось не нужным, Володя стоял, виновато улыбаясь и протягивая хозяину дома небольшую банку с солёными огурцами.
– Ты уж прости за вчерашнее. Я лишнего наговорить мог и ещё чего… – пробормотал он таким тоном, словно действительно мог сказать что-то не то.
Советы вздохнул и положил ладонь на чужое плечо, так же слабо улыбнувшись.
– Всё хорошо, Володь, я вообще вчерашнего дня не помню почти, – он как-то не весело хохотнул и мотнул головой, чуть отходя в сторону, – Ты проходи.
Мужчина фыркнул и уже было нагнулся, чтобы снять обувь, но его остановил ранее представившийся Алексеем Красный, – Я стакан случайно разбил. Проходи так, потом все равно убираться.
Тот понимающе кивнул и вдруг заосматривался по сторонам.
– О. А где твой этот, ну, контуженный?
– Он тебе что, зверёк какой, чтобы на него смотреть? – мрачно спросил Союз, но вовремя опомнившись, поджал губы, – Спит, не хочу будить, пусть отдохнёт человек, – вовремя сориентировавшись отчеканил Союз, поспешно проводя гостя на кухню и усаживая на стул. Сам же решил вскипятить воду, чтобы заварить чай и в кои-то веки позавтракать. Вместе с этой мыслью вспомнилось и то, что «Отто» никто не кормит уже второй день. Он, конечно, от еды фактически отказался, но были ой какие сомнения, что сделал это осознанно. Мысленно дав себе обещание покормить немца после ухода Всеволода, Советы поставил на огонь чайник полный воды.
Володя тем временем вполне себе удобно устроился за столом и, открыв банку, грыз один из принесенных огурцов. Взгляд его был слегка размыленным, он будто бы хотел что-то сказать, но не решался.
– А ты.. Ну. Этого самого... Опохмелился уже? – наконец сухо проговорил он, со вздохом провожая взглядом опущенный овощ.
– Так день уже, кажется. Я поспал и воды попил, сейчас вот, чай буду. А тебе что, плохо ещё? – хмыкнул коммунист, усаживаясь на другом конце стола и подпирая щеки руками.
Мужчина возмущённо насупился и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но подумав, закрыл его и снова открыл.
– Я думал, вместе отходить будем, да так и проспал, – он вновь разочарованно откусил от соленья кусочек, с хрустом прожевывая его и вздохнул.
– Всякое бывает, – русский сдержанно пожал плечами, понимая, что разговор по какой-то причине не клеится. Видимо вчера все было хорошо только из-за алкоголя, который обещал хорошее настроение. И Всеволод будто бы прочёл его мысли, внезапно заулыбавшись, – Так может, ну это, по пейсят* грамм?
– Ты можешь выпить, а у меня, уж прости, сухой закон начался, – Союз кивнул на чайник, – чайку выпью и хорошо.
– Ну-у, – разочарованно протянул Всеволод, ребячески надувая губы, – Я тебе что, алкоголик, один пить? Притащи хоть своего контуженного для компании…
– Я тебе ещё раз говорю. Он спит. Тем более, ему нельзя пить, – раздражённо процедил «Лёша», отворачиваясь в сторону. Ему ни разу не хотелось, чтобы кто-то видел
его немца. Конечно, страха того, что его узнают не было, все же в лицо Третьего знали очень и очень редкие личности.
– Ты чего такой злой? – спросил мужчина, сощурившись, – Может я просто с ним поздороваться хочу, а? Или ты что-то скрываешь? – Всева чуть приподнялся с места, явно намереваясь забыть про все правила приличия и найти так называемого «контуженного», – Леш, а ты ведь так и не сказал, русский ли он. Что, ганса* прячешь?
Союз устало вздохнул и повернулся в сторону говорившего, закрывая глаза руками, – Ну немец и что? Это мой.., – он запнулся, понимая, как тяжело будет произнести следующее слово, – друг. За нас был с самого начала, – голос продолжал подводить, а все чувства буквально кричали о том, что никогда еще их хозяин не врал о подобном. И Советы знал. Ему было до ужаса противно, но не хотелось как портить отношения с новым соседом, так и выдавать ему фрица, – русский он хорошо знает. Только его какое-то время по ошибке в плену держали, сам понимаешь, тяжело доказать, что человек хороший.. Не так давно ко мне попал, вот и выхаживаю потихоньку.
– А.., – уже было начал Володя, но его на повышенных тонах перебили.
– Не говорил, потому что не знал, как ты отреагируешь. – на этой ноте монолог был окончен и Красный откинулся на спинку стула, складывая руки на коленях.
– Но поздороваться хоть можно? – словно и не было ничего вышесказанного наивно спросил мужчина, при этом так забавно округлив грустные из-за надвисающих над ними век глаза, что отказать, казалось, было невозможно.
– Если не спит, – выдохнул Союз и, мотнув головой, вышел в коридор, ведя за собой гостя. Скоро они вдвоём стояли в дверном проеме «детской» и смотрели на одну из кроватей.
«Отто» слышал, как кто-то посторонний вошел в дом. Слышал шаги и приглушенные голоса. И больше всего на свете теперь желал не смерти, а того, чтобы Советы снова не напился.
Возможно именно из-за этого он сейчас так старательно делал спящий вид, буквально молясь о том, чтобы комнату как можно быстрее покинули. Из мыслей вывел вполне себе трезвый голос русского.
– Отто, спишь?
– Нет. – тихо, но разборчиво промямлил он и еле сдержался, чтобы не зажмуриться, когда стук подошвы об пол начал приближаться к нему. Дыхание сперло, но ради фантомного чувства достоинства пришлось принять как можно более спокойный вид даже тогда, когда чья-то рука, пусть мягко, но настойчиво легла на плечо и заставила развернуться. Мутноватому взору предстал, уже до тошноты знакомый Красный и еще какой-то неизвестный человек, заставивший нахмуриться. Он и заговорил первым, нелепо улыбаясь, – Надеюсь, не потревожили? Меня Всеволодом зовут, – незнакомец протянул крепкую, мозолистую, но почему-то все равно мягкую ладонь.
Немец немного приподнялся с места, но сесть нормально не смог, а потому весьма неустойчиво оперся на одну свою руку, протягивая вторую для пожатия. Пальцы были длинные и тонкие, кости заметно выпирали из под бледной кожи, но назвать это красивым не повернулся бы язык. Слово «болезненный» подходило намного лучше.
– Отто. Хотя вы уже знаете. – Он неуверенно посмотрел на Союза, будто бы желая спросить у него глазами, что нужно говорить, но тот стоял в двух шагах и посматривал куда-то в сторону, скрещивая руки на груди. Раздался стук в дверь.
Мужчины переглянулись и одновременно пошли ко входу, чтобы узнать, в чем дело. Итогом оказалось то, что они впустили девчушку, которая, казалось, почти захлебывалась слезами и тыкала ручонкой в сторону леса. Более-менее успокоить ее удалось только через пару минут, но она все равно продолжала время от времени громко всхлипывать, – Там, – она снова указала на лес, мелко трясясь, – мама просила на помощь собрать.. людей.., – ребёнок изо всех сил старался держать себя в руках, но видимо произошло что-то серьёзное, раз попытки оказались безуспешными.
– Ваня и Сева в лес ушли… нет их, помогите…
– К какому дому подойти? Мы сейчас, быстро, ты, главное, не волнуйся, найдём мы твоих парней! – затараторил Всева, осторожно приобнимая девочку и пытаясь ее поддержать. Та назвала номер дома и, вытирая слезы ладошкой неуклюже побежала в сторону. Видимо, дальше просить помощи. Наверняка на другом конце деревни так же бегала мать. В том, что на выручку соберутся все – сомнений не было. И лес нужно прочесать как можно быстрее, потому что дети могли нарваться на мину. Наверняка страшнее всего будет в какой-то момент найти окровавленный кусочек одежды или свежую плоть. Союза передернуло от этой мысли и он обернулся к товарищу, – Я сейчас подойду, нужно фонарь хоть на всякий случай взять, если поиски затянутся и еще одно дело есть.
Мужчина кивнул и быстрым шагом направился к своему дому. Наверняка тоже за фонарем, да и мало ли.
Красный обернулся и чуть пробежался по коридору, пытаясь хоть что-нибудь сообразить. Первым делом нужно было действительно найти фонарик. Где-то на кухне должен был лежать «Жучок». Дальше в планах было быстро что-то придумать насчёт немца. Ничего готового толком нет, разве что снова открывать консервы. Но, опять-таки, нужно ли это делать? Если поиски продлятся всего пару часов, то можно смело оправляться прямо сейчас, но, а если до вечера или даже всю ночь? Коммунист чертыхнулся и нервно побежал на кухню. Уже там он второпях не очень ровно открыл баночку каши и отломил хлеба. Подогревать времени не было и он, просто захватив ложку, принёс все это в «детскую», уже там, ногой пододвигая стул и положив на сидушку консерву, а сверху хлеб, почти вышел из комнаты, остановившись только в дверях,
– Дома пока никого не будет и только попробуй что-нибудь вытворить. – на этих словах Совет захватил фонарик и, быстро накинув верхнюю одежду, выскочил на улицу. Было ещё светло и только теперь появился вопрос, почему мать детей решила, что они потерялись. Но это он узнает позже, а сейчас главное дойти до нужного дома.
***
– Ну дак они еще вчера днем гулять ушли! – почти истерично в который раз повторяла женщина, – Понимаете? Вечером должны были вернуться. А нету! Уже тогда хотела искать идти, так сначала у соседок поспрашивала. И всю ночь не спала, сегодня рано утром искала с мужем и не нашли! Вы помогите, прошу вас, я… – она хотела сказать что-то еще, но ее перебил какой-то мужчина, известный как Игорь.
– Найдем мы ваших детей, они в лес же ушли? Вы в этом уверены?
Женщина слезливо закивала, вытирая глаза, продолжив что-то говорить.
Еще какое-то время занял план прочесывания леса. Два человека сразу отправились на реку, которая находилась не так далеко. Нырять было бы холодно, но нужно было хотя бы осмотреть берег. Всех радовало, что болот поблизости нет. Оставшиеся немногочисленные мужчины, к которым присоединились девушки, разделились и разбрелись по лесу. Теперь время от времени слышались громкие выкрики имен пропавших мальчишек. Оставалось надеяться, что те все же найдутся.
***
К еде немец так и не притронулся до самой ночи. Он все посматривал на консерву, да и живот требовательно урчал, но просто взять ложку и поесть или откусить кусочек хлеба почему-то не представлялось возможным. Наверное по этой причине Третий через время просто осторожно поднялся с места и, шипя от боли, опираясь на стены, но вышел в коридор и посмотрел по сторонам. Он ещё не знал, куда ему идти и что делать, но просто лежать на одном месте было невыносимо. Внизу неприятно тянуло и болело, но по крайней мере стало терпимее, нежели раньше. Первой комнатой, в которую пришёл «Отто» оказалась кухня, хоть и пришлось осторожно обходить осколки стекла. Сперва он их не заметил, но наступил на одну из стекляшек. «Ещё лучше», – грустно подумал он, замерев на месте. Боль была не сильной, а посмотреть, застрял ли осколок, можно будет в «детской», сейчас же было принято решение хотя бы выпить воды, чтобы заглушить голод. Взгляд прогулялся по столу, небольшой печке, потолку, полу и в какой-то момент зацепился за лежащий на столешнице нож. Идти с холодным оружием на Советов в открытую было бы непомерно глупо, но вот хотя бы спрятать лезвие под подушкой, на случай, если хозяин дома снова вернётся в подвыпившем состоянии… в этом рассуждении победил здравый смысл в перемешку с чувством самосохранения и вскоре фриц возвращался обратно в комнату. Сперва он хотел вместе с ножом взять и тот стакан воды, который опустошил почти полностью, но вовремя понял, что это будет доказательством хождения по дому. Нужно было молиться, чтобы Союз не заметил пропажи.
***
– Ваня, Сева! – Русский закашлялся. Горло уже давно першило, намекая на то, что если продолжить так орать – не долго и голос сорвать.
Поиски шли уже несколько часов. Ни вещей, ни самих мальчишек обнаружено не было. А ночи холодные, тем более здесь, в лесу. Звери дикие, мины. Каждая минута могла стать последней и все до одного боялись того, что искать уже просто бессмысленно.
Когда начало темнеть, помимо криков стали слышны жужжания фонариков «Жучок». Но у кого-то были и другие фонари, впрочем, смысл был один – осветить дорогу и привлечь светом пропавших детей.
Мужчины с реки так же пришли ни с чем. Сказали, что берег чистый и следов на нем нет, а значит, либо дети ушли слишком далеко, что просто невозможно, так как зачем им это нужно, либо, что более вероятно, никого у воды и не было. Осмотр деревьев на наличие свежих меток* так же не дал результатов. Мальчики как сквозь землю провалились. Особо смелые люди предполагали, что ребят могли схватить немецкие партизаны. Но говорящих пришлось заткнуть хмурым взглядом. Если кто-то из тех выродков «Вервольфа» * и забрал детей, чтобы узнать какую-то информацию, то плохо дело всей деревни. Можно было бы уже начать панику, но пока доказательств нет и нужно продолжать поиски.
