***
Союз сел в подъехавшую машину, виновато улыбаясь водителю. Пришлось звонить в штаб и просить, чтобы за ним кого-нибудь прислали. Дальше обязательно следует глубже задуматься о том, что он может отвлекать людей от работы, все же они явно не блещут желанием то и дело отвозить воплощение СССР по его личным делам. Можно было бы поговорить на счёт этого с Беларусью, может быть даже с Казахстаном или Украиной, но двое из них наверняка будут заняты своими делами, не говоря уже о остальных детях. Александр же был на попечительстве сестры, пока их отец не получит достаточно времени для воспитания наследника. Чтож, это время наступило и через время беларусска наверняка привезёт мальчишку в отчий дом. Стоит надеяться, что она и сама останется на время. А пока – город. Стоит попытаться найти хлеб, крупы, может макароны и, что довольно трудно, картошку. За молоком заедут на обратном пути, в деревне его и купить проще и дешевле выйдет. Самому русскому хватило бы какой-то крупы и хлеба, но раз так вышло, что наверняка на днях приедут дети – нужно быть к ним готовым.***
Тем временем Беларусь действительно собиралась навестить отца. Она принялась за сборы как только поступило сообщение, что тот наконец освобождён от вечного прибывания в штабе и теперь будет жить в собственном доме. Девушка бегала по комнате, второпях закидывая вещи в сумку и время от времни поглядывая то на часы, то на беспечно читающего у окна книгу младшего брата и будущего «наследника», как его часто и с гордостью называл сам отец. Воплощение планировало устроить эдакий сюрприз, даже уже представила себе картинку происходящего. Вот она осторожно и тихо откроет дверь, на цыпочках проберется в комнату Советов и бросится ему на шею. Белоруска вдруг замерла на месте, поджимая пухлые, нежно-розовые губы. Главное, чтобы не получилось как в прошлый раз. Тогда папа на рефлексе резко дернул рукой, зарядив девушке по носу локтем. Потом, правда, долго извинялся, но девушка этого не понимала. Все же сама виновата, совсем забыла, что тои явно отвык, что если сзади на него кто-то набрасывается – это не обязательно враг. Саша отложил книгу, с хрустом потягиваясь. Его сумка давно уже стояла около выхода. Вещей там было на пару дней, буквально самое необходимое. А еще покоились испеченые сестрой пирожки. Он еле сдержался, чтобы не стащить парочку. Оставалось только ждать родственницу, спокойно покачивая ногами в воздухе. Паренек был рад, что они скоро увидятся с отцом, но как и Беларусь переживал, что того просто не окажется дома. Он мог отъехать по делам в город и тогда придётся ждать его до вечера. В прочем, даже если все так и обернется, это не станет особой проблемой. Сюрприз будет в любом случае и это не могло не радовать. Девушка наконец нашла какой-то новый, светло-серый шарф, который планировала вручить папе и аккуратно сложив его, так же положила в сумку, затем схватила ее и перед небольшим зеркальцем проверив уложенные волосы, обернулась к брату, крутанувшись на месте. Подол платья чуть приподнялся и пришлось его поправить. Девушка была одета в черно-белый наряд с красивыми рюшечками. Саша наигранно-критично посмотрел на нее и широко улыбнулся, показывая большой палец, – Выглядишь замечательно. А теперь поехали, а то водитель уже заждался, – парень подхватил свою суму и подождав сестру, вместе вышел из дома, направляясь к машине. Теперь их ожидали пара часов пути. В награду была долгожданная встреча.***
Услышав как где-то со стороны коридора раздались шаги, немец вновь осел на кровати, поджимая под себя ноги и посмотрел в примерную сторону дверного проема, перед этим отставив стакан обратно на тумбочку. Он решил, что это вернулся Союз, а не хотелось бы, чтобы он застал его прижимающим прохладное стекло к обожженной щеке. Правда вот почти тут же послышались чужие голоса и фриц порядком перепугался. Он совершенно не горел желанием, чтобы его видел кто-то посторонний, а тем более в таком жалком виде. Хотя, если так подумать, если это Советы привел кого-то в дом, то он наверянка не станет заводить их в эту комнату, так ведь? Беларусь стояла посреди коридора, оперевшись руками о бока и с важным видом осматривалась по сторонам. Дверь была закрыта, а значит, что здесь никого нет. Саша уже отнес одну из сумок на кухню и теперь присоединился к сестре, – что делать будем? – задумчиво поинтересовался он и ответ не заставил себя долго ждать. – Как обычно, когда приезжаем к отцу. Приберемся, если он уже успел навести где-то бардак и приготовим поесть. – Ты же пирожки принесла, – с мольбой в глазах проговорил парень. Перспектива что-то готовить совсем не играла для него всеми цветами радуги. Он планировал просто поесть, поговорить с отцом и дальше действовать по обстоятельствам. Может вздремнуть, а может еще чего. – Саня! – воскликнула девушка и брату тут же прилетел подзатыльник, – Иди лучше наши вещи в комнату отнеси. Тот понуро опустил голову и пробормотав что-то явно не лесное подхватил оставшуюся сумку, направляясь вперёд по коридору, но вдруг почему-то замер на месте, боковым зрением заметив кого-то, кто сидел у него на кровати. Парень на негнущихся ногах развернулся и едва не вскрикнул, когда удалось разглядеть силуэт, сидящий на кровати, еще и голова так точно была повернута, прямо на него. Сначала Саша решил, что это труп. Почему-то именно такая ассоциация пришла при виде слишком худого человека, с замотанной бинтами верней частью лица, белой рубашкой и не менее бледной кожей, на которой виднелись темные пятная, кажется, синяков. – Б-Беларусь.., — сперва одними губами прошептал он, но потом одернул себя, чуть ли не прокричав, – Беларусь! Девушка тут же отбросила в сторону пакетик лука и рванула вслед за братом. Через несколько секунд они уже оба стояли и откровенно пялились на незнакомца, который ни то что ничего не говорил, он с первого взгляда даже не дышал, а мимка на виднеющимся из под марли лице совсем не менялась. Он просто был повернут в сторону ребят и единственное, чем различался от мертвеца, это если приглядеться, то нервно поддрагивающие руки. – Здравствуйте, – пискнула белоруска, втянув голову в плечи. Она совершенно не знала, что ей сейчас делать, как и не понимала, кто это. Незнакомец будто бы задумчиво неторопливо кивнул. Девушка неуверенно прошла в комнату, замечая все новые детали, которые до этого разглядел только ее брат. К этому человеку, кем бы он ни был заиграла чисто человеческая жалость. Хотелось накормить, обогреть.. Но страшнее всего было думать, что это с ним сделал ее родной отец. Нет, конечно нет. Скорее всего он наоборот приютил его, так ведь? В это почему-то хотелось верить больше всего на свете. Беларусь подошла к мужчине и осторожно взяла его руку в свою, будто бы пытаясь поддержать. Она уже хотела заговорить, как ее прервал серьёзный, с немецким акцентом голос, – Дети СССР? Тут уже приблизился Саша, сейчас он выглядел черезчур серьёзным и настороженным из-за чужого вопроса, но быстро расслабился, – Да. А вы кто? Незнакомец вдруг вздрогнул, когда услышал ответ и чуть отодвинулся назад, отворачивая голову в другую сторону, – Сам он в городе.., – тихо произнес германец, невесомо прикладывая руку к щеке. Но дотронуться до ожога не успел, быстро опомнился, одернув собственную ладонь. Девушка, наблюдавшая за этим вдруг осмелела, – Извините. А что вы здесь делаете? И.. Это же не отец с вами это сделал? – она сжала кулачки, поджимая губы. Каждая секунда в ожидании ответа для нее тянулась, словно мучительный час. – Вам лучше поговорить об этом с самим Союзом, – наконец сухо отозвался немец. Ему не хотелось ни выгораживать Советов перед детьми, ни временно портить его с ними отношения. В свою защиту он просто расскажет чадам, кто такой этот «незнакомец» и почему жалеть его нельзя.