Можешь посмотреть на меня?

Машина окончательно затормозила только на следующий день. До этого было ещё несколько коротких перерывов. В один из них немец зачем-то ощупывал собственное лицо, точнее – рану от ножа. Она проходила от одного глаза через переносицу к другому. Союз позволил себе достаточно продолжительное время наблюдать за действиями врага, справедливо опираясь на то, что он его все равно не видит. В прочем, скоро путь продолжился. Ночью спали в машине все без исключения. Третьему было непривычнее всех. Он слишком сильно свыкся с мыслью, что сон обычно проходит на бетонном полу и чаще всего в прохладе. Сейчас же было относительно тепло и удобно, что на первый взгляд должно было радовать, но почему-то только напрягало. Просто потому что он не знает, что будет дальше. Ну едут они куда-то. И что дальше? Опять подвал, опять тоже самое, просто в другом месте? Так же совсем неправильно, совсем глупо. Тогда зачем было уезжать. И самым противным в этой ситуации для него казалось то, что он не видит происходящего и может совершать попытки понять хоть что-то только по звукам или ощущениям. Но пока было тихо. Со стороны слышалось только чужое сопение.

*** Выходя их машины Союз с хрустом потянулся и шумно зевнул, даже не прикрыв рот. Затем счастливо посмотрел на новоотстроенный, но уже обжитый дом и выхватил из салона автомобиля вещевой мешок, тут же закидывая его за плече, после чего глянул на водителя, едва сдерживаясь, чтобы крепко не обнять того. Мужчина стоял чуть поодаль и курил самокрутку, отдыхая после долгой дороги. А ведь ему еще ехать обратно. В прочем, справится. Не в первой. – Спасибо, товарищ, – Советы все же подошел к нему и они пожали друг другу руки, – и бывай. Удачной дороги. – К черту! Красный беззлобно фыркнул и мотнул головой, не прекращая улыбаться. Чтож, теперь дело за малым. Взгляд метнулся к немцу, что все еще сидел в машине, хотя уже наверняка понял, что сейчас нужно будет выйти и куда-то идти. Коммунист обошел авто и раскрыл дверцу, положив руку на чужое плечо и чуть сжав, потянул на себя. Рейх все понял и осторожно вышел на улицу, машинально попытавшись узнать примерную обстановку, для этого пришлось вытянуть руки и чуть поводить ими по воздуху. Вдруг левая ладонь коснулась Союза и немец отшатнулся, испуганно дернувшись. Тот не особо обратив на сие действие внимания, лишь потянул подопечного в сторону дома, на ходу роясь свободной рукой в суме, пытаясь нащупать небольшую связку ключей. Вскоре нужное было найдено и дверь после пары неудачных попыток оказалась открыта. Советы щёлкнул выключателем, удрученно подметив, что нужно заменить лампочки. Кажется, ему приносили парочку, нужно лишь дойти до одной из комнат и взять их. Немец тем временем придерживался за дверной косяк, не шевелясь. Осматриваться ему было бессмысленно, как и что-то говорить. Он просто хотел осесть на пол, а желательно лечь. Отдохнуть без чужой компании. Но в очередной раз убеждался в том, что судьба не только отвернулась от него, она давно уж как ушла. Воздух вдруг как показалось шевельнулся и Рейх, до этого прибываюший в своих мыслях осознал, что стоит совсем один. Он то ли не услышал, то ли просто пропустил чужие шаги. Теперь выхода было два. Либо опираясь о стену пройти вглубь дома, либо стоять на своем месте и чего-то ждать. Не долго думая Третий сделал осторожный шаг, чтобы не напороться на несуществующий порожек, а дальше, чуть ли не прильнув к гладким на ощупь обоям двинулся вперёд шаркающей походкой, чем наверняка привлёк внимание Красного, который, в прочем, с нескрываемым интересом наблюдал за «исследователем», выглядывая с одной из комнат. Сперва он хотел подкрасться сзади и резко обхватить тонкое тельце, но вовремя сообразил, что тем самым добьётся только лишних испуганных криков, так что просто вышел в коридор, держа в руке новую лампочку и направился в прихожую, заменить старую. Немец остановился тогда, когда когда ступня уткнулась в стенку. Значит коридор окончен и есть либо поворот влево, либо в право. А может и туда и туда. Узнать ему было не суждено, сзади раздались нарочито громкие шаги и Союз взял Фрица за предплечья, ощутимо сжав, после чего чуть склонился, заговорив над самым ухом подопечного, – Интересно знать, куда это ты направлялся. Рейх вздрогнул, затаив дыхание. Он машинально сжался, вжимая голову в плечи и ожидая удара. Однако вопреки ожиданиям чужие руки ослабили хват и теперь только мягко, но в тоже время без лишней нежности начали делать поглаживающие движения, – Впрочем, не важно, – он сделал шаг назад, критично оглядывая своего «гостя». Если он будет спать в одной из комнат, причём на кровати, то придётся выдать другую, не перепачканную в крови и поту одежду, а так же хотя бы немного отмыть самого германца. Горячая вода, кажется, есть, можно будет ею воспользоваться, старательно отбрасывая мысль использовать холодную. Все же никому не хочется видеть в собственном доме синюшный труп. – Постой где-нибудь здесь, можешь сесть. Только не броди, напрягаешь, – с этими словами русский легонько, якобы невзначай коснулся чужой головы и ушёл куда-то в сторону. Советы зашел в ванную комнату и включил там свет, невесть зачем осматриваясь. После прошел к самой ванной и после пару минут регулирования воды наконец смог добиться более-менее стоящего результата. Осталось только перекрыть слив, достать мыло и сходить за каким-нибудь вещами. К своему сожалению по пути в собственную спальню Красный осознал, что ему самому придётся приводить Третьего в порядок, раз так вышло, что он временно лишился зрения. Он зашёл в комнату и раскрыв шкаф начал рыться в немногочисленных вещах. Вскоре удалось найти старую льняную рубашку, которая уже давненько как была мала русскому, но он упорно этого не признавал, отказываясь выкидывать или отдавать кому-то, ссылаясь по большей части на то, что это все же память о «днях минувших». С низом было намного труднее. Немец сам по себе не обладал габаритами, что уж тут говорить о том, что сейчас на нем бы просто не смогли держаться ни одни из брюк Союза. Похоже все таки придётся дать рубашку подлиннее, а уже дальше пробовать что-то думать. Либо пытаться найти что-то подходящее в городе, либо поспрашивать у оставшихся немногочисленных соседей. Наверняка какая-нибудь женщина сможет отдать вещь.. Нет. Советы нахмурился, сжимая в руках льняную ткань. Он не позволит носить этой падали одежду погибшего солдата. Русский схватил со шкафа полотенце и вместе с рубашкой закинул себе на плече, после чего вышел в коридор и дошел до немца, который по всей видимости все это время спокойно сидел у стены, перебирая собственные пальцы. Красный приблизился к нему вплотную и взяв за запястье без слов потянул за собой, торопливо зашагав в ванную комнату. Он совсем забыл, что оставил воду включённой и теперь не особо обращая внимания на то, что фриц то и дело запинался, едва ли не тащил его за собой. Когда они пришли на место коммунист сложил взятые с собой вещи на полке, выключил воду и только теперь уткнув руки в бока, глянул на ещё ничего непонимающего нациста. – Раздевайся. Совсем. Тот вздрогнул, чуть попятившись назад, но смог только уткнуться спиной в стенку. В голову лезли не самые приятные мысли, но он, наученный горьким опытом не мог начать приператься и возмущаться, оставалось только молча выполнять приказ. Как только вещи оказались сняты Союз более не теряя времени молча шагнул к Рейху и подняв того подмышки оторвал от пола, «пересадив» в ванную. Горячая вода приятно обожгла кожу и тот даже не сразу понял, что происходит. Вся суть дошла только тогда, когда жидкость полилась ещё и сверху, кажется, из ковшика, если об этом вообще можно судить ничего не видя. Советы спокойно поливали германца и когда чужое тело оказалось полностью влажным немного отстранился, намыливая мочалку и затем начиная водить ею по то и дело вздрагивающему телу. Особенно повозиться пришлось с запекшейся кровью. Но как бы там ни было, через десять минут немец был как новенький, если не обращать внимания на многочисленные шрамы и местами едва не чёрные синяки. Поставив того обратно на пол русский взял полотенце и наскоро промокнув чужое тело и волосы, взялся за рубашку, – Подними руки. – спокойно произнес он и когда просьба была выполнена одел фрица, вновь делая шаг назад и осматривая. Чтож. В этот раз он выглядел значительно лучше. – По крайней мере теперь не напоминаешь живой труп, – подытожил мысли коммунист, улыбнувшись уголками губ. – Зачем? – В ответ послышалось совсем тихое и неуверенное слово. Кажется, вырванным из контекста оно совсем не имело смысла, но Советы все понял и тихо вздохнул, поджимая губы, – Я пока сам не знаю.