До тех пор, пока я живу, До тех пор, пока я люблю, Я никогда не перестану думать о тебе. Я никогда не перестану думать о тебе. Как только я полюбил тебя, Я понял, что ты — единственный, И что бы я ни делал, Я никогда не перестану думать о тебе. Lauv — Never Not
Водная гладь небольшого квадратного бассейна, переливаясь в бликах встроенной голубоватой подсветки, покрывается рябью, когда Тэхён, окуная ладонь, слегка шевелит пальцами. Кристально чистая вода хоть и выглядела издали необычайно привлекательной, тем не менее по факту оказалась отталкивающе холодной. И не то чтобы ему вдруг приспичило поплавать на ночь глядя. Всего лишь банальное любопытство, не более. К тому же, первоначальным замыслом, вынудившим его выйти во внутренний дворик, было желание, оставшись в одиночестве, насладиться ликом полной луны. Вот только из-за плотного занавеса густых туч на небосводе невозможно было даже отыскать ни единой звездочки. Пасмурная погода прямо под стать скверному настроению. Тэхён, огорченно вздыхая, поднимается с корточек. Намоченную левую руку он бессознательно вытирает об ткань горчичного цвета штанов, в то же время как правую, с бокалом полусухого красного вина, приставляет к губам, делая очередной маленький глоток. Позади него из дома доносится заливистый смех на фоне негромко играющей музыки. Его близкие друзья из команды «Вугa» продолжали весело рубиться в видеоигры, по всей видимости, даже не замечая исчезнувшего четвертого игрока, так и не сумевшего отмахнуться от навязчивых тягостных дум и потому ускользнувшего на улицу, чтобы не портить общую атмосферу своим унылым видом. Взгляд Тэхёна невольно цепляется за стоящий поодаль деревянный шезлонг и ноги сами несут его примоститься на самый край. Как бы упорно он ни старался отвлечься и занять голову чем-то поверхностным и лёгким — мысли неизбежно возвращались к Чонгуку. Сегодня впервые за две недели он не видел его целый день. Небольшую передышку пришлось сделать намеренно. Ему нужно было чуть больше пространства, чтобы обдумать всё, разобраться в себе, прийти хоть к какому-нибудь решению, а поскольку Чонгук регулярно маячил перед глазами, сделать это было крайне сложно. После той ночи с его неожиданным визитом, никто из них больше не поднимал тему отношений. Тэхён пока не хотел разговаривать об этом. Ну, а Чонгук очевидно понимал это, потому и не настаивал. Вместо этого он постоянно находился где-то поблизости. Сверх того, он практически прописался в апартаментах Тэхёна, без зазрения совести пользуясь полной вседозволенностью. Хотя очерченных границ всё же не переступал. Вел себя сдержанно и примерно. Был милым, внимательным, заботливым. А еще таким желанным. Себе признаться нетрудно, Тэхён хотел Чонгука, с каждым днём всё сильнее и сильнее, и по правде, неимоверно страшился того момента, когда вконец не выдержит и сам, будто голодный зверь, набросится и повалит его на первую же подвернувшуюся поверхность. Ему до безумия не хватало тактильных ощущений. Не хватало их близости. Понимание того, что тот единственный, кто ему нужен, лежит за соседней стенкой — сводило с ума и лишало остатков терпения. Тэхён не мог с точностью определить, на какой стадии зависли их отношения. В общей сложности, они вдвоем делали всё то же, когда были вместе. Вместе жили. Вместе работали и отдыхали. Вместе завтракали, обедали, ужинали. Даже вместе посещали тренировки в тренажерном зале. Между ними всё практически стало так, как было раньше, за исключением того, что они не целовались и не занимались сексом. Устоявшаяся неопределенность изводила. Если тело требовало дать ему желанное, то мозг отказывался идти на поводу у зова плоти. Тэхён отчетливо осознавал — туманность их отношений с Чонгуком полностью его заслуга, и стоит ему только дать малейший намёк — последняя грань между ними сотрется, и они, в конце концов, окажутся в постели. Пылающие взгляды, которыми Чонгук частенько одаривал его, не оставляли никаких сомнений такому исходу. Вот только преодолеть выстроенный внутри защитный барьер оказалось не так легко. Так много причин удерживало Тэхёна от решающего шага. И честно говоря, он окончательно запутался: в своих мыслях, чувствах, поступках. Запутался в собственной жизни. Доносящееся сбоку энергичное топотание перебирающих коротких лапок отвлекает Тэхёна от мрачных раздумий, а когда в поле зрения появляется Симба — белоснежный той-пудель — на губах мгновенно расцветает лучезарная улыбка. — Такой очаровашка, — умиляется Тэхён, поглаживая волнистую шерстку. Он обожал животных, в особенности собак, потому однажды и завел себе шпица. Ентана он любил всем сердцем. И сейчас, разглядывая и одаривая лаской чужого питомца, осознал, насколько сильно успел соскучиться по своему, которого ненадолго оставил у родителей. — Прости, я не смог сегодня привести твоего друга, — проговорил виновато, когда в глазах-бусинках, устремленных на него, уловил немой укор. Тан-и и Симба отлично поладили с самой первой встречи, и теперь считались замечательными друзьями, в той же степени, как и их хозяева. — Но я тебе обещаю, — заверил клятвенно, — что в следующий раз я обязательно возьму его с собой, и вы вместе проведете столько времени, сколько захотите. Идёт? Примирительно вытягивая ладонь, Тэхён стоически выжидает решение на своё предложение, и когда ему в руку сперва утыкается мокрый нос, а затем нерешительно ложится собачья лапка, он вновь возвращает на лицо улыбку. — Ты же в курсе, что он всё понимает? Поэтому не смей врать ему, — раздался насмешливый голос владельца плюшевого очаровашки, что мигом позабыв Тэхёна, радостно ринулась ему навстречу. — Эй, хён, я, по-твоему, кто — обманщик? — с притворным возмущением обратился он к подошедшему Соджуну — одному из самых лучших своих друзей. — Вот тут я затрудняюсь ответить, — беспечно бросает тот. Изумлённо приоткрытый рот и вздернутые брови Соджун с таинственной полуулыбкой, успешно пропускает мимо, увлеченно занятый иным делом. Цепляя носком ножку свободного шезлонга, так как руки были заняты бутылкой вина и заполненным им же на треть бокалом, он, балансируя на одной ноге, со звучным скрипом подтягивает его поближе, без особой спешки усаживается поверх, лишь после этого награждает Тэхёна лукаво сощуренным взглядом. — Помнится, это ты вчера был тем, кто позвонил и такой: «Хей, хён, я так соскучился по тебе и по всей нашей банде», — перешел Соджун на низкую тональность, явно пародируя Тэхёна, — «Мы так давно не виделись. Поэтому давайте соберемся все вместе и хорошенько повеселимся». Я, естественно, согласился, — вернул он привычный голос. — Отказался ради тебя от всех задуманных планов. Между прочим, как и все остальные. И что мы теперь имеем? — взмахнул руками со всем содержимым. — Мы там втроем веселимся, а ты прячешься от нас здесь. Поэтому назревает любопытный вопрос — где это твоё «хорошенько повеселимся»? Или с нами тебе настолько скучно, что ты ускакал искать уединение? — Нет-нет, хён, это не так, — поспешил заверить его Тэхён, а после пристыжено склонил голову, ощущая за собой вину. Идея собраться всем вместе действительно принадлежала ему. Он искал весомый повод, чтобы хоть ненадолго сбежать от Чонгука, и лучшей причины, чем встреча с друзьями не придумал. Но теперь, рассматривая ситуацию под другим углом, осенился пониманием, что попросту воспользовался хёнами как прикрытием — поступок не достойный звания ни лучшего друга, ни хорошего человека. — Мне, правда, очень жаль, — в итоге тихо пролепетал он. — Из меня сегодня никудышная компания. — Ты всегда отличная компания, — не медля возразил Соджун, — и не важно, веселый ты или грустный, — ставя свой бокал на пол, он обхватывает руку Тэхёна и подливает ему еще немного вина. — Мы друзья, и знаем друг друга не первый год, так что нет нужды прятать свои чувства. Лучше поделись ими, и тебе обязательно станет легче. Мы ведь все видим, что с тобой что-то не так. Думаешь, почему я пошёл за тобой? Мы переживаем за тебя. Поэтому, давай колись, что тебя там гложет. — Я не… — неловко начинает Тэхён, пытаясь выкрутиться, но его мгновенно перебивают: — Всё дело в Чонгук-щи, верно? Прямое попадание в яблочко. Тэхён, не отрывая глаз от земли, прикладывается к спиртному, оттягивая время и собирая мысли в кучу, даже приблизительно не представляя, каким образом объяснить своё сегодняшнее состояние. — Вы всё еще не сошлись? — видя его колебания, осторожно интересуется Соджун. Он знал об ориентации Тэхёна. Знал об их отношениях с Чонгуком. Знал о разрыве, впрочем, как и все в команде «Вуга». Тэхён не скрывал этого от своих друзей. Они были для него словно семья. Он безоговорочно доверял им. — Нет, мы не сошлись, — подавленно ответил Тэхён, и тут же добавил: — По крайней мере, не официально. Но мы как бы снова живём вместе, только теперь у меня. Делаем всё то же, когда состояли в отношениях…ну кроме того самого, — стеснительно запнулся, рассеяно почесывая левый висок. — Мы говорим и занимаемся всякой ерундой, но не обсуждаем самого главного. Я не уверен, что хочу этого, а Чонгук~и, похоже, и так всё устраивает. Мы будто зависли на одном месте. Никуда не движемся. Оба делаем вид, словно всё в порядке. Однако ничего не в порядке… Айщщ! — выпаливает от нехватки слов. — Это так сложно объяснить. Сам толком не пойму, что между нами происходит. — Ты любишь его, — после услышанного сумбура, улыбчиво констатирует Соджун. — Люблю, — быстро соглашается Тэхён, попутно кивнув. — И никогда не перестану любить, — факт, который бессмысленно отрицать. — Тогда прекращай бороться с самим собой, и просто сойдись с ним обратно, уже официально, — прилетает ему незатейливое, как будто нет в этом мире ничего проще. Скептически хмыкнув, Тэхён поднимает взгляд на ночное небо, всё еще затянутое тучами, и нервно облизывает губы, прежде чем отстраненно бросить: — Есть кое-какие причины, почему я не могу на это пойти. — Например? — следует вполне ожидаемый вопрос. Соджун был искренне заинтересован в разговоре, заботливый тон и сверкающие беспокойством глаза не давали усомниться в этом. Наверное поэтому, устав сдерживаться и барахтаться в болоте сомнений, Тэхён обидчиво проговорил то, что раздирало его живьем всё это время: — Чонгук целовался с девушкой. — О-оу, — удивленно протянул Соджун, не спуская с Тэхёна пристального взгляда. — И судя по всему, тебя это очень злит. Еще как злит. Прямо до зубного скрежета. До желания рвать и метать. И всё же… — Но Чонгук~и не спал с ней. Да и не он был инициатором поцелуя, — с воинственным выражением тут же встал на его защиту. На что взамен получил от хёна короткий смешок: — А вот это, как я погляжу, тебя радует. Насупившись, Тэхён, взбалтывая остатки вина в бокале, недовольно поджимает губы, и Соджун, мигом заприметив такую перемену, озадаченно продолжил: — Тогда не могу понять, в чём проблема. — Проблема в том, — переводя дыхание, хмуро сообщает он, — что я всё равно злюсь, даже если радуюсь. Хочу наорать на него, но не могу, потому что уже сказал ему, что мы больше не вместе и он может делать всё, что угодно. После его слов Соджун заливается задорным смехом, и на состроенную Тэхеном непонятливую мину, раскаянно поясняет, возвращаясь к серьезности: — Прости-прости, просто ты выглядишь одновременно таким грозным и милым, когда ревнуешь. Ревность? Само собой, она была. По мнению Тэхёна — нормально ревновать человека, которого любишь. В пределах разумного, конечно же. А не как Чонгук — по поводу и без. Сам себя накрутит, а потом сидит и дуется, при этом упёрто выжидая, когда к нему первыми придут мириться. Невзрослеющий ребенок с непомерным собственническим инстинктом. Отсюда весь контроль: на того не смотри, того не трогай, тому не улыбайся, с тем не общайся. А еще он великий любитель набрасываться с необоснованными упреками: то с глубиной выреза на груди что-то не так, то с количеством фансервиса с другими мемберами. Или же самое его абсурдное: «Ты слишком много флиртуешь на сцене». Как будто он сам делает это меньше, то и дело расточает улыбки всем направо и налево. Хотя, стоп! Речь же сейчас совершенно не о том. Тэхён встряхивает головой, изгоняя возникнувшие воспоминания самых нелепых сцен ревности Чонгука. От них веяло приятной ностальгией и щемящей тоской. Кто бы мог подумать, что он будет скучать даже по этому. — Я не столько ревную, хён, сколько нахожусь в растерянности, — чуть погодя произносит он, окутанный легким дурманом выпитого алкоголя, что окончательно развязал ему язык, заставляя выставить напоказ свой самый затаенный страх: — Он ведь наверняка сравнивал нас. — Да ладно! — в свой черед театрально поразился Соджун. — Неужто Ким Тэхён — самый красивый мужчина мира — не уверен в себе? Как такое вообще может быть? — А-ах, хён, — от неловкости простонал Тэхён, подрываясь на ноги и отходя к бассейну. — Просто прекрати каждый раз упоминать об этом. Все прекратите. Тем более, эта шутка давно устарела. Безусловно, ему льстили комплименты в адрес его внешности. Да и к дружеским поддразниваниям он привык. Хоть сам и не видел на своем лице ничего сверх выдающегося: обычная симпатичная мордашка, таких полно. К тому же, какой смысл в красоте, если не она держит любимого человека рядом, а то, чем наполнено его сердце. Тэхён боялся, что сердце Чонгука уже давно бьется в ином, неизвестном ему ритме. Задумавшись, он не сразу замечает, как к нему подходит Соджун. Лишь когда тот, слегка приобняв, закидывает ему на плечо руку, Тэхён вскидывает на него взгляд, фокусируясь на чужих чертах, расположенных к нему совсем близко. Хён привлекательный, даже очень, со своими раскосыми глазами, прямыми широкими бровями и четко очерченными пухлыми губами. Вдобавок к этому, у него неповторимое очарование и превосходный характер. Он умный, добрый, веселый. А еще у него шикарное накачанное тело и высокий рост. Недостатков не обнаружено. Сплошные достоинства. Влюбиться в такого парня проще простого. И не то что бы Тэхён задался такой целью. Даже через повышенный градус алкоголя в крови, он не забывал о своей извечной беде, зацикленности на одном человеке, с которым сравнивал всех остальных. Печальней всего — никогда не перестанет. Какой бы замечательный ни повстречался на его пути парень — он всегда будет стоять на ступень ниже Чон Чонгука. Вот почему у него нет ни единого шанса влюбиться в кого-нибудь другого. Нетерпеливое щелканье пальцев вырывает Тэхёна из размышлений. — Что? — часто заморгал он. — Я спрашивал, — сдержанно повторяет вопрос Соджун, — какое тебе дело до какой-то левой девушки, с которой Чонгук-щи даже не планировал целоваться? — Дело не в этой самой девушке, хён, — с усилием выталкивает из себя Тэхён, глядя в пустоту, — а во всех них. Я был первым его парнем. Единственным. Он ведь до меня даже ими не интересовался. Когда между нами всё только завертелось — я с трудом открылся и доверился ему, поверил, что он действительно любит меня. И ни разу об этом не пожалел. Несмотря на все трудности и препятствия, через которые мы прошли, мне нравилось быть с ним, потому что я был до безумия влюблен в него. Но теперь я всё чаще думаю над тем, что рядом со мной его держит привычка. Он привык быть со мной, полагаться на меня, цепляться за меня. Мы же не просто так расстались. Он сказал, что запутался. Что его всё душит. Что ему нужно время, чтобы понять, что делать дальше. В тот момент он выглядел таким отчаявшимся, что я не посмел остановить его, поэтому согласился. Я неделями жил в боли, почти смирился с мыслью, что мы больше не вместе. А потом он вдруг посреди ночи появляется на пороге моего дома с намереньем вернуть «нас» назад, при этом заявляя, что целовался с девушкой… И вот какие выводы я должен сделать? — Наверное, те, что он хотел быть честным с тобой, — в полголоса изрекает Соджун. — Я знаю это, — измученно роняет Тэхён, а затем, отворачиваясь, вынуждая хёна убрать руку с его плеч, снова опускается на шезлонг, упираясь локтями в колени. — Но я также знаю другое: Чонгук боится двигаться вперед. В одиночку. Без меня под боком. Очутившись на свободе, он попросту не понимает, что с ней делать. И я серьёзно начинаю верить в то, что обратно его ко мне привели вовсе не чувства, а банальный страх перемен. — Тэхён~а… — намеревается что-то произнести Соджун, но Тэхён резво опережает его: — Что, если так будет лучше — окончательно разорвать связь и просто остаться друзьями? Лучше, прежде всего для самого Чонгука? Когда чувства поостынут и страх пройдет, он сможет начать новые отношения. Нормальные. Беспроблемные. Которые не вызовут волну публичного гнева, тонну ненависти и осуждения. Отношения, которые не придется всю жизнь прятать. Встречаться с девушкой было бы для него намного безопасней. Соджун выжидает какое-то время, видимо осмысливая сказанное, прежде чем со скрытым подтекстом поинтересоваться: — Он сам тебе сказал, что хочет этого? Беря в расчет необъяснимое поведение Чонгука в последнее время… — Он вообще не знает, чего хочет, — проворчал Тэхён. — Ну так помоги ему разобраться с этим. Определиться, если он запутался. Решить, что ему нужно. — Я это и пытаюсь сделать. — Нет, Тэхён, ты пытаешься решить за него то, что лишь по твоему мнению для него лучше. В голосе Соджуна звучит непоколебимая сталь, заставляющая Тэхёна усомниться в правильности своих рассуждений и умозаключений. — Ваше будущее, — вновь заговорил он, — совместное, или порознь, зависит только от вас двоих. И такого рода решения должны принимать вы оба. Вместе, а не по отдельности. А для этого вам нужно перестать делать вид, будто всё в порядке и начать разговаривать. Желательно обо всём. Откровенно говорить о своих переживаниях, страхах, сомнениях. И тогда сам увидишь, все те проблемы, которые ты перетасовываешь в своей голове, уже не будут казаться такими глобальными. Послушай, — намного смягчает тон, — я видел вас вместе, как вы сияете просто стоя рядом друг с другом. Видел, как Чонгук-щи относится к тебе, как смотрит на тебя. Да он же буквально не моргает и не дышит. Это настолько поражает меня, что я иной раз по-доброму завидую тебе. То, что между вами — прекрасно, поэтому не позволяй тому кризису, который вы сейчас переживаете, разлучить вас. И вместо того, чтобы, прикрываясь благими намерениями, искать причины для разрыва, побудь эгоистом и найди причины для воссоединения. Знаешь, скажу честно: в тот момент, когда ты сказал мне, что вы расстались — я ни на секунду не засомневался, что вы сойдетесь снова. Потому что вы, ребятки, созданы друг для друга. И это вижу не только я, но и миллионы людей, что наблюдают за вами. Все они поддерживают самую мощную пару Кореи, при всём том, что вы даже публично не объявляли о своих отношениях. Масштабы вашей популярности невероятны. Говоря всё это, я не стараюсь повлиять на твой выбор, Тэхён~и, я всего лишь хочу, чтобы ты подошел к нему осознанно, будучи уверенным в том, что делаешь. Разрушить намного легче, чем построить. Не забывай об этом. Тэхён теряет дар речи. Ему нечего возразить, нечего добавить, потому что, несмотря на внутреннюю сумятицу, в глубине души он уже был согласен со всем услышанным. Ему бы только, оставшись в одиночестве, обдумать всё это. От переизбытка эмоций в глазах неожиданно щиплет. Соджун замечает, потому как в следующее мгновение, оказываясь рядом, по-дружески треплет ему волосы на макушке, таким образом успокаивая и подбадривая. Образовавшуюся тишину внезапно нарушает громко распахнувшаяся раздвижная дверь, выпускающая наружу отчего-то взволнованного Ушика. Его глаза мельком охватывают стоящего Соджуна и резко перемещаются на сидящего Тэхёна, ради которого он очевидно и выбежал на улицу. Сердце стремительно увеличивает удары, когда Тэхён, предчувствуя неладное, подрывается на ноги, направляясь ему навстречу. — Я поднялся наверх, собрался было зайти в уборную, а потом услышал этот неумолкающий звук… короче, твой телефон разрывается от звонков, — быстро затараторил Ушик, параллельно протягивая руку, из которой Тэхён сходу выхватывает свой гаджет, который оставил в одной из гостевых комнат на втором этаже. Подрагивающими пальцами он снимает с него блокировку, и тут же обнаруживает огромное количество пропущенных звонков от разных абонентов. А когда взгляд застывает на четырнадцати непринятых от Чонгука, паника тотчас накрывает его с головой. — Что такое? — останавливается за его спиной Соджун. — Я не знаю, — только успевает прошептать Тэхён, как его телефон вновь оживает входящим. На дисплее светится имя Намджуна, поэтому, не мешкая, он моментально принимает вызов: — Да, хён? — Тэхён, ты должен срочно приехать в агентство, — без предисловий произносит тот, настолько серьезным и деловым тоном, что еще даже не слыша продолжение Тэхён понимает — произошло что-то ужасное. И что бы это ни было — оно было связано с Чонгуком.***
Казалось, будто время замедлило свой бег. Каждая проведенная минута в конференц-зале затягивалась до бесконечности. Бурные дискуссии и занудные рассуждения всё никак не заканчивались. Все голоса сливались в один сплошной бесперебойный шум, забивающийся в уши и давящий на виски. Удушливая атмосфера, несмотря на работающие кондиционеры, и царящая вокруг суета, приправленная чрезмерным негативом, еще больше накаляли и без того тяжелую обстановку. Хотелось то ли, подорвавшись, сбежать, то ли вскочить и выговориться. И только сидящий рядом с ним Джин, удерживающий его за запястье, не давал ему окончательно сорваться. В глазах хёна отчетливо различалось «Не делай глупостей», и Тэхён, стиснув зубы, не делал, потому что через не хочу приходилось разделять рабочую жизнь и личную. Натянутые до предела нервы отзываются в теле мелкой дрожью, когда взгляд вновь замирает на Чонгуке. Их разделяло больше трёх метров длинного стола, поэтому Тэхён не имел возможности украдкой взять его за руку и крепко сжать, чтобы таким простым жестом успокоить и передать свою молчаливую поддержку. Вместо этого доводилось тихо сидеть как на иголках и терпеливо дожидаться окончания собрания. А конкретно до того момента, пока не прекратятся сыпаться нравоучительные речи, и у компании не появится оптимальная стратегия по минимизации последствий назревающему скандалу с участием Чонгука, а также его друзей из 97-лайна, которых СМИ подловили гуляющими в Итэвоне, сразу перед тем, как оттуда началась новая волна распространения коронавирусной инфекции. Завтра эта новость разлетится с космической скоростью. Новость, которую будут смаковать все, кому не лень. «Почему это снова происходит с тобой?!» — безмолвный вопрос, адресованный в никуда, потому что как бы долго Тэхён ни всматривался в Чонгука, тот не ответил ни на один его взгляд. Как и не ответил на все бесчисленные звонки, сделанные им до появления в компании, когда дожидался приезда своего менеджера, поскольку из-за выпитого алкоголя не смог сесть за руль, и не находил себе места, перепуганный полученной информацией от Намджуна. По большому счёту ему было совершенно плевать на имидж группы и на то, каким образом скандальная новость отобразится на интересах Биг Хит. Единственное, что сейчас волновало его — состояние Чонгука. Застыв в одной позе, с понуро опущенными плечами и склоненной головой, он выглядел разбитым и опустошенным. Лицо, потеряв все краски, было до того бледным, что казалось практически белым. Его отрешенный взгляд, за всё то время, что Тэхён наблюдал за ним, не отрывался от поверхности стола, и только двигающиеся губы, периодически повторяющие одну и ту же фразу «мне очень жаль», после очередного брошенного в него укора, убеждали, что на стуле сидит вполне себе живой человек, а не гипсовая скульптура. Несмотря на внешнюю отстраненность, Тэхён догадывался, какой хаос творится у него внутри, потому что превосходно знал Чонгука. Знал его манеру накручивать себя, преувеличивать всё до вселенских масштабов, особенно возложенную на себя вину, из-за которой, закрывшись ото всех, начнет тонуть в презрении к самому себе. Похожее уже случалось. Не один раз — дважды: в первый раз после шумихи вокруг тату салона, и во второй — после небольшой аварии во время вождения автомобиля. Тэхён прекрасно помнил, сколько тогда хейта обрушилось на Чонгука, сколько его имя смешивали с грязью. Помнил, насколько сильно это повлияло на него, с каким трудом ему удалось простить себя и вернуться к привычной жизни. И вот он — третий раз, сулящий повторение всего того, что больше напоминало непрекращающийся ночной кошмар. Собственное бессилие и невозможность предотвратить неизбежное приводили Тэхёна в отчаянье. Он не в силах изменить ситуацию. Не в силах поменять ход событий. Он даже не в силах защитить Чонгука перед директором и стаффом. Вся его вина заключалась в том, что он всего-то нарушил правила социального дистанцирования в период карантинных ограничений. Он ведь не человека убил, в конце концов. Тогда почему они продолжают морально давить на него? Чего добиваются, беспрерывно повторяя, насколько опрометчив и безответственен его поступок? Неужели не видят, что он и так сломлен? Тэхён, минуя угрюмые лица Юнги и Хосока, останавливает отчаянный взгляд на Намджуне. После того, как все мемберы единодушно встали на сторону Чонгука и устроили настоящий балаган в попытке заступиться за него, он единственный, у кого оставалась прерогатива вступать в дебаты и высказывать мнение от лица группы. Когда их глаза с лидером сталкиваются, тот, мигом разглядев немую просьбу, сразу же встревает в разговор, переключая внимание окружающих на себя. У Намджуна отлично получалось толкать речь. Не выбери он развлекательную индустрию и не стань рэпером — смог бы построить замечательную политическую карьеру. Представить его в строгом деловом костюме, восседающим где-нибудь в голубом доме, не составляло особого труда. Вибрация в кармане штанов вынуждает Тэхёна потянуться за телефоном. Прочитав, от кого исходил звонок, он недоуменно уставился на сидящего напротив Чимина, на что тот, весь подобравшись, указывает пальцем на двери, мол: «Давай выйдем». Тэхён, обдумав предложение, отрицательно качает головой. Он ни на секунду не хотел упускать Чонгука из виду. Он планировал покинуть зал только вместе с ним. «Ты здесь больше ничем ему не поможешь. А мне нужно поговорить с тобой» — светится на экране полученное сообщение от проницательного одногодки. «Потом» — отмахивается от него Тэхён. «Сейчас» — тут же приходит требовательное. Направленные на него два пронзительных лазера, грозящие пропалить на нём дыры, Тэхён упорно игнорировал, но лишь до тех пор, пока не получил строчку следующего содержания: «Не заставляй меня применять насилие» Глаза Чимина светились обещанием, что он непременно так и сделает, причём с радостью, поэтому Тэхён, во избежание надвигающейся потасовки, нехотя выбрасывает белый флаг. Однако перед тем, как подняться и двинуться в сторону выхода, он кидает последний взволнованный взгляд на Чонгука, так и не пошевелившегося ни разу, и тихо шепчет на ухо Джину, что ненадолго отойдет с Чимином. — Что ты хочешь мне такого важного сказать, что не может немного подождать? — не скрывая досады, спрашивает, как только они вдвоем оказываются в тишине коридора. — Иди за мной, — невозмутимо роняет Чимин, разворачиваясь и уходя прочь, а когда осеняется пониманием, что идёт один — с ярко выраженным недовольством возвращается и, хватая за руку Тэхёна, напористо тащит его за собой, при этом оставаясь глухим к любым возражениям. Конечный путь — комната отдыха, расположенная этажом ниже. Тэхён, только завидев огромный угловой диван насыщенного синего цвета, отправляется прямиком к нему, одновременно скидывая обувь, чтобы забраться на него вместе с ногами. Разлегшись на спине, он ощущает охватившее каждый участок тела напряжение, что определенно отпустит его не скоро, и натужно трет закрытые веки, надеясь, что такой нехитрый способ поможет прояснить голову и хоть ненадолго отогнать накатившую усталость. В тот же миг прозвучавший голос Чимина напоминает ему, что он пришел сюда не отдыхать. — Что ты собираешься делать дальше? Вопрос явно с подвохом, но Тэхён, даже не вникая в суть и не тратя время на раздумья, безмятежно выдает: — Когда ты скажешь мне то, что хотел — вернусь обратно в конференц-зал. — Не включай дурака, я имел в виду твои отношения с Чонгуком. Тэхён распахивает глаза, натыкаясь на суровое лицо Чимина, нависшее прямиком над ним. — У нас нет отношений. Если ты вдруг забыл, то мы расстались, — выговаривает, неотрывно смотря на него. — Ага, поэтому опять съехались и живете вместе, — фыркает Чимин, скрещивая на груди руки. — Лапшу мне на уши не вешай. Вы же и дальше ведете себя как замужняя парочка. Отличий между до и после вашего «расставания» с лупой не сыщешь. — Мы не спим вместе, ясно?! О необдуманно выскочивших изо рта словах Тэхён пожалел ровно в тот момент, как губы Чимина растянулись в ехидной улыбочке. — Он не дает тебе что ли? Или это ты хранишь целибат? — Ну всё, я пошёл отсюда, — с притворным равнодушием вскидывается Тэхён, намереваясь встать, но Чимин со звонким смехом, ладонями давит ему на грудную клетку, заставляя лежать на месте. — Да знаю я, знаю, — не упускает возможности подсыпать еще колкостей, — это ты строишь из себя недотрогу. А знаю, потому что пару дней назад говорил с Чонгуком. Он пожаловался мне, что ты держишь его на расстоянии. И вот откуда в тебе столько выдержки взялось, а? Ты же вечно первый свои ручонки к нему тянешь. — Ты действительно притащил меня сюда ради этого? — полюбопытствовал Тэхён, удерживая на лице каменную мину. — Зачем тебе понадобилось поднимать тему наших отношений? У нас сейчас есть проблема поважнее, не находишь? — А ты разве связь не улавливаешь? — прилетает ему таинственное, на что Тэхён вскидывает брови, изображает непонимание. — Как только между тобой и Чонгуком какая-то хрень творится — его сразу же бросает во все тяжкие. Он же из-за тебя в компании своих дружков по клубам Итэвона шастал. Резкая боль, прокатившаяся по нутру, была равносильна удару под дых. — Так теперь я виноват? — возмутился Тэхён. — Вот уж здорово. Спасибо. Чимин, стирая с лица улыбку, отклоняется назад, больше не удерживая Тэхёна, после чего с громким вздохом, падает рядом с ним на диван. — Виноват не ты один — вы оба, — заговорил он серьезным тоном. — Ведете себя как два барана на узкой дороге: толкаете друг друга вперед-назад и никто первым уступить не хочет. Может, уже повзрослеете наконец-то? Хватит выносить мозг не только себе, но и всем нам заодно. Почему вы не можете просто сесть и спокойно всё обсудить между собой? Почему сразу кидаетесь в крайности? Ладно Чонгук импульсивный и не особо разговорчивый, но ты то… Ты же можешь повлиять на него, разговорить, заставить выслушать, если потребуется. Мы же оба знаем, что в ваших отношениях руководишь ты, даже если Чонгуку нравится думать, что он. И, серьезно, прекращай держать его на расстоянии. Ты сейчас ему нужен как никогда. Эй, ты вообще меня слушаешь? — тычет указательным пальцем в щеку Тэхёна, выдергивая из размышлений. Сперва Соджун, а теперь Чимин. Два человека за ночь заставляют его усомниться в себе, в правильности всего, о чём он думал и что делал. — Ты же не обиделся на меня? — предпринимает очередную попытку достучаться до него Чимин. — Нет, всё в порядке. Я просто задумался, — успокаивает его Тэхён. — Возвращаясь к нашему первоначальному вопросу — что ты собираешься делать дальше? Ответить Тэхён не успевает, в дверях возникает помятый и взъерошенный Намджун со словами: «так вот вы где», после этого всё теряет значение, кроме одного: — Чонгук~и?! — он резко вскакивает с дивана, но тут же приземляется задницей обратно, потому что одна маленькая клешня, вцепившись в пояс его штанов, крепко держит и не отпускает. — Не паникуй, он освободится, как только его менеджер получит наставления, — устало выдыхает Намджун, направляясь прямиком к кулеру с водой. — Худшее уже позади, по крайней мере, на сегодня. К тому же, там остались ребята, они присмотрят за ним. — Что-нибудь решилось, нет? Каков план действий? — вклинивается в разговор Чимин, еще крепче стискивая пальцы, которые Тэхён старательно пытался отодрать от себя. Намджун заливает в себя где-то около пол-литра воды, прежде чем оповестить 95-лайн обо всём, что они успели пропустить: — Чтобы уменьшить ажиотаж вокруг новости, агентство опубликует заявление со своей официальной позицией. Если кратко: они тактично переведут стрелки на себя, извинятся, что не доглядели за своим артистом. Чонгуку лучше всего будет отмолчаться и ненадолго залечь на дно. Реакция нетизенов непредсказуема, хотя как по мне очевидна, поэтому будем надеяться, что арми защитят его. Ну и есть еще кое-что… — подозрительно замялся, переминаясь с ноги на ногу. — Нам всем придется немного пожить в нашем старом общежитии. — Что?! — одновременно выпаливают Чимин с Тэхёном, застывая и таращась во все глаза на лидера. — У остальных была похожая реакция, — будто оправдываясь, произносит он, отсвечивая двумя улыбающимися ямочками. — Говорю сразу — идея моя, но она обоснована, хоть и возникла спонтанно. Я понимаю, вы все, в том числе и я, уже привыкли жить самостоятельно, личное пространство и всё такое. Тем не менее, в сложившихся обстоятельствах — это самый лучший выход. Сами посудите, Чонгуку сейчас потребуется наша поддержка. Он нестабилен, поэтому оставлять его наедине со своими мыслями — вообще не вариант. Но если он будет у нас на виду — мы сможем проконтролировать его, помочь ему быстрее восстановиться, не дать впасть в депрессию. По правде, меня очень беспокоит его сегодняшнее состояние. И с учетом того, что ему уже довелось пережить — боюсь даже представить, как всё происходящее сейчас может отразиться на нём. Ближайшие дни будут тяжелыми, так что нам всем лучше держаться вместе. Намджун во время своего монолога не отрывал пронизывающего взора от Тэхёна, словно возлагал на него особые надежды. Во взгляде хёна горела неозвученная просьба «Помоги ему. Поддержи его. Позаботься о нём», и Тэхён, чувствуя ответственность, согласно кивает. — Раз уж речь зашла о контроле над Чонгуком, — прозвучал воодушевленный голос Чимина, как выяснилось далее, связанный вовсе не с радостью от предстоящего совместного проживания всех мемберов в общежитии. — Это обязанность Тэхёна — приструнить его. — Приструнить? — озадаченно переспрашивает у него Тэхён, уже не видя, как загораются весельем глаза Намджуна, смотрящего на двух потешных младших, сосредоточенных друг на друге. — Да, приструнить, — как для умственно отсталого повторяет Чимин. — Если быть точнее — взять под свой тотальный контроль. Ввести правила и ограничения. Денно и нощно следить за ним, чтобы не дать ему вляпаться в очередную историю. Не будь Чимин таким серьезным, говоря всё это — Тэхён бы подумал, что он попросту издевается над ним. — И как я, по-твоему, такое проверну? Мы же говорим о Чон Чонгуке, — морщится от самой мысли, что будет выдумывать какие-то правила, что станет что-то запрещать ему, или же круглосуточно следить за ним — полнейшая же ахинея. Но Чимин его жалобу определенно трактует по-своему: — Вот именно, мы говорим о Чон Чонгуке, — вспыхивает словно спичка. — Он сделает ради тебя всё, и ты это сам прекрасно знаешь, только прикидываешься дурачком. А способ всегда найдется. Мозг тебе на что? Подключи смекалку, задействуй воображение, ну или, в крайнем случае… — демонстративно взмахивает рукой, — воспользуйся телом. За хорошее поведение ты можешь давать ему купоны на секс. Он давно сидит на сухом пайке, так что в кратчайшие сроки станет шелковым. — Господи, я правда должен это слышать? — доносится со стороны пораженного Намджуна, прикрывающего лицо рукой. Как только легкий шок миновал, Тэхён от раздражения толкает Чимина в плечо, отчего тот, заваливаясь на левый бок, заходится в громком смехе. — Йа, Пак Чимин! Ты можешь думать о чём-то другом? И вообще, держи свои извращенные советы при себе. Спрыгивая с дивана, он вновь обувает свои лоферы без задников, и больше не задерживаясь ни на секунду, устремляется прочь, всё еще слыша за своей спиной звуки чужого веселья. Мало того, что наступил на больную мозоль, так и еще изрядно потоптался по ней. Как бы то ни было, Тэхён не обижался на Чимина, и даже вяло улыбнулся, разглядывая на телефоне с десяток присланных им фиолетовых сердечек в дополнении краткой, но емкой фразы «хочу видеть вас счастливыми». После адски выматывающих последних пары часов, каждый по-своему скидывал накопленный стресс. Стать объектом для насмешек — не самое худшее. По крайней мере, Чимин делал это с добрым умыслом. И при иных обстоятельствах Тэхён наверняка влился бы в игру, подыграл бы ему, отвечая колкостью на колкость, но впереди его ждала неотложная, вне всякого сомнения сложная миссия, поэтому расслабляться было еще рано. К огромной неожиданности, вернувшись в конференц-зал, никого, кроме нескольких работников агентства, еще не успевших разойтись, он не обнаруживает. Первый его порыв — набрать Чонгука, но столкнувшись с тем же игнором, Тэхён, не скрывая горькое разочарование, прекращает вслушиваться в длинные монотонные гудки в трубке и тут же звонит Джину. От хёна он узнает, что Чонгук умчался куда-то вместе со своим менеджером. И только после третьего звонка, наконец-то становится известным местонахождение пусанской пропажи. Тэхён знал, что на собрание Чонгука забрали прямо с тренировки по боксу, поэтому вполне очевидно, куда его, чувствительного к запахам, понесет в первую очередь — смыть с себя слой пота, а заодно и усталости. Стоило сразу догадаться. Подходя к душевой, расположенной рядом со спортзалом, Тэхён существенно замедлился. Подгоняемый нетерпением он летел сюда на всех парах, но теперь отчего-то ощутил собственную неуверенность. «Как только между тобой и Чонгуком какая-то хрень творится — его сразу же бросает во все тяжкие. Он же из-за тебя в компании своих дружков по клубам Итэвона шастал». Резкие слова Чимина никак не отпускали его. Ему было больно слушать их, но еще больнее — принять их за правду. Вина тяжким грузом сдавливает сердце. Тэхён запрокидывает голову вверх, делая три глубоких вздоха, после чего, натягивая на себя маску спокойствия, заходит внутрь помещения. Чонгука он застает в одних темных джинсах, уже чистенького, но не совсем высохшего. Взгляд непроизвольно заостряется на нескольких каплях воды, падающих с мокрых волос и медленно стекающих по позвоночнику вниз, прямо за кромку штанов. Возникнувшие опасные мысли тут же пресекаются на корню. Напрягшиеся плечи и секундная заминка в движениях дают понять Тэхёну, что его появление не осталось незамеченным. Однако на радостное приветствие можно было не рассчитывать. Чонгук казался неприступным, холодным и отчужденным. Насколько же в его стиле — закрыться ото всех и молчаливо страдать. Сам такой и Тэхёна сделал таким. С каких пор молчание стало решением всех проблем? С каких пор сокрытие боли стало считаться спасением? Что хорошего в том, чтобы держать всё в себе? Показное безразличие не делает людей сильнее. Тэхёна точно не сделало. Почему он понял это только сейчас? Что мешало ему той ночью выслушать Чонгука? Или тем утром, когда он попросил поговорить с ним? Обида? Злость? Ревность? Упрямство? Скорее всего — все вместе взятое. Он упрямо отгораживался от всех этих негативных чувств, потому что хотел стоять выше них. Но именно они не дали ему узреть главного — отважившись приехать к нему, Чонгук был готов открыться ему, поделиться своими мыслями и чувствами, что делал крайне редко, без давления извне. Тогда зачем он оттолкнул его? Почему из всех способов самозащиты он выбрал самый отстойный? Пытаясь спасти себя, он только сделал больно Чонгуку. «Ты ведь даже не пытался меня остановить, просто молча согласился с моими словами, закинул прощальную фразу и ушёл, будто тебе всё равно» — всплывает внезапно в памяти. То, что Тэхён принял за упрёк, оказалось криком души Чонгука. Он хотел этого. Он ожидал этого. Чтобы его остановили, удержали, заверили, что его любят и никогда не отпустят. Потому что в этом весь Чонгук: он никогда не скажет прямо, что ему нужна поддержка, слова утешения или крепкие объятия, он будет искать окольные пути и подбрасывать туманные намеки. Как тогда, когда сочинит тоскливые строчки и попросит оценить их. Когда даст послушать грустную песню, в тексте которой заложено его настроение. Или когда, состроив отрешенную мину, вынудит посредством упорства и настойчивости развести его на искренность. Вот прямо как сейчас. Чем больше он отдаляется и закрывается, тем больше он нуждается в помощи. Было ошибкой искать причину их разрыва в себе. Тэхён выбрал самое простое для себя объяснение, напрочь забывая, что с Чонгуком всё так просто не бывает: всегда есть двойное дно, в котором и сокрыта истина. И придется долго и натужно рыть, чтобы добраться до нее. А он ведь ранее замечал за ним странности, необъяснимые перепады настроения, едва уловимые знаки, подсказывающие, что с ним что-то не так. Но тогда он не придал им большого значения, надеясь, что лишь одного его присутствия и заботы окажется достаточно. Снова ошибка. Соджун назвал их ситуацию временным кризисом. И он, судя по всему, был прав. Вся их беда заключалась в том, что они перестали разговаривать о важных вещах, перестали делиться друг с другом сокровенным. Раньше Тэхён мог без умолку болтать обо всём подряд, и зачастую именно от него исходила инициатива в общении с Чонгуком. Говоря о себе, в какой-то неуловимый момент они уже разговаривали о Чонгуке, и это отлично уравновешивало их отношения. Но с недавних пор он окончательно уподобился Чонгуку, перебрал его дурацкую манеру отмалчиваться, окружать себя высокими стенами и медленно вариться в своих собственных мыслях. Что необходимо было срочно прекращать. Возвращаясь в реальность, Тэхён фокусируется на очертаниях чужой мускулистой спины, которую Чонгук моментально прячет от него под тканью белой футболки. В тот же миг глаза перемещаются на его правую руку, забитую рисунками. Тэхён был против этих татуировок. Чонгук всё равно их сделал. Так о каком контроле могла идти речь? Тем более о тотальном? Чимин видать сбрендил, когда говорил ему об этом. Тем не менее, это вовсе не значит, что он сдастся, даже не попробовав. Подключит смекалку, задействует воображение…или воспользуется телом. Любуясь сейчас Чонгуком, полученный извращенный совет уже не казался ему таковым. Если вдруг прогорит тема контроля, то хотя бы сработает тактика отвлечения. Отдельным пунктом стоит отметить, что на сухом пайке всё это время сидел не один только Чонгук. — Ты уже закончил здесь? — безмятежно спрашивает, подходя к нему. Не встретив никакой реакции, Тэхён укладывая свою ладонь на заднюю часть чонгуковой шеи, массажными движениями понемногу перебирается наверх, ныряет пальцами в густоту волос на затылке и слегка ерошит пряди, разбрызгивая в разные стороны прозрачные капли. Чонгук по-детски дует губы и, уклоняясь от его прикосновений, берется за спортивную ветровку, чтобы в следующий миг натянуть ее на тело. — Твоя голова совсем мокрая, — несмотря на его безмолвную холодность, мягко сказал Тэхён. — Тебе нужно её высушить, перед тем как идти на улицу. Там прохладно, ты можешь простудиться. — Неважно, — наконец-то заговорил Чонгук, опускаясь на корточки и принимаясь завязывать шнурки на кроссовках. — Я всё равно собираюсь остаться в агентстве. Его сухой безжизненный голос не нравился Тэхёну, так же как не нравились произнесенные им слова. — Ты не останешься в агентстве, — тоном, не терпящим возражений, поставил его перед фактом. — Ты вместе со мной поедешь домой, чтобы хорошенько отдохнуть и набраться сил. Я уже взял за тебя ответственность, отпустил твоего менеджера, сказал ребятам, что забираю тебя. Так что никуда ты сегодня от меня не денешься, даже не надейся. Тэхён тешился мыслью, что после своей тирады будет вознагражден хотя бы одиноким взглядом, но не тут-то было — Чонгук упрямо не хотел смотреть на него. Причины? Их могла быть сотня. — Я чем-то успел обидеть тебя? — выдыхает с грустью. — Почему ты так ведешь себя со мной? Скажи мне, чтобы я перестал теряться в догадках. Чонгук, до этого складывающий грязные вещи в бумажный пакет, так и застывает с трениками в руках, пробурчав: — Ты не отвечал на мои звонки. Всего-то? Впрочем, это лишь для Тэхёна сущая мелочь. Чонгук же, за все те четырнадцать непринятых звонков, мог вбить в свою голову всё что угодно, вплоть до того, что Тэхёну на него плевать с высокой колокольни. — Ты тоже не отвечал на мои звонки, — проговорил, еле сдерживая умилительную улыбку, и не упустив случая, иронично подметил: — Но в отличие от меня, ты делал это специально. Эффект не заставил себя долго ждать. — Только первых три, — оборачиваясь, порывисто бросает Чонгук, пытаясь оправдаться. — А потом всё так быстро завертелось, поэтому я не мог тебе ответить. — Его широко распахнутые глаза направлены прямо на Тэхёна и в них плещется то, что переворачивает душу вверх-дном — страх, боль, вина, мольба…так много всего, что он так старательно прятал до сих пор. — Я звонил тебе пять минут назад, — не подавая виду, продолжил подразнивать его Тэхён, на что Чонгук поспешно потупив взгляд, отозвался нерешительно: — Я же принимал душ. Повинуясь внутреннему призыву, Тэхён выхватывает с полки новое белоснежное полотенце, и полностью развернув его, тотчас закидывает на голову, ничего не успевшему еще сообразить, Чонгуку, после чего, взявшись за махровые концы, придвигает к себе поближе. Чонгук ни словом, ни действием не выражал сопротивление, наоборот охотно пошел навстречу и стоял смирно, пока Тэхён энергично натирал его шевелюру, тщательно избавляя от лишней влаги. Слишком увлекшись процессом, он не сразу замечает, как голова под его руками опускалась все ниже и ниже, а когда, под наплывом накативших подозрений, он торопливо убирает полотенце — в его плечо тут же утыкается чужой лоб. Плохой знак. Очень плохой знак. — Э-эй, Гук~и, — тянет волнительно, вместе с тем чувствуя крепкую хватку сжатых пальцев на своей рубашке. — Ты плачешь? Невнятный горловой звук, изданный в ответ, Тэхён принимает за отрицание. Он поднимает свои руки и обвивает ими плечи Чонгука, давая понять, что вовсе не против объятий. — Тогда сделаем вид, что трясёт тебя от холода, окей? Чонгук угукая, перемещает своё лицо ближе к шее Тэхёна, верхними конечностями окольцовывает его талию, практически сдавливая и глубоко вздыхает, видимо, стараясь обуздать нежелательные эмоции, которые он определенно воспринимает, как слабости. Чтобы не выдать своих, Тэхён часто сглатывает и промаргивается, смотрит прямо перед собой — на ровный ряд расположенных душевых кабинок, и, лишь бы не молчать, говорит полнейшую ерунду, наподобие того, что всё обязательно образуется. Сегодняшние крепкие объятия напомнили ему те, что произошли две недели назад. Тогда Чонгук так же сжимал его, до нехватки воздуха и хруста костей. Отчаянно и безнадежно. И Тэхён, словив флешбеки, не мог поверить, насколько тот Чонгук отличался от этого. В то утро он был таким самоуверенным, дерзким, соблазняющим. Следуй он дальше намеченному плану — Тэхён бы явно долго не продержался, уже к вечеру наверняка бы поддался соблазну. Но Чонгук отступил и не стал проявлять настойчивость, он сменил стратегию, отдав предпочтение тому, чтобы просто находиться рядом, без возражений поддерживая между ними затянувшуюся игру в дружбу. И Тэхён не мог понять, радоваться ему по этому поводу или наоборот грустить. Потому что, как ни крути, а друзья из них выходят никудышные. — Я не хотел, чтобы так получилось, — через гул собственных мыслей, слышит он приглушенное, — не хотел создавать проблем. — Я знаю, — почти шепчет Тэхён, ласково приглаживая растрепанные после безжалостной сушки волосы Чонгука, а когда тот намеревается что-то сказать — мгновенно добавляет с насмешливой интонацией: — Если опять начнешь извиняться — клянусь, получишь от меня мощный пендель. Чонгук на шутку не реагирует, молчит, что-то тщательно обдумывая в своей голове, после чего сокрушенно выдает, заставляя Тэхёна застыть на несколько секунд: — Меня снова будут ненавидеть. И я заслуживаю этого. — Нет, не заслуживаешь, — убежденно произносит он. — Потому что тебя не за что ненавидеть. Ты не сделал ничего ужасного, ты всего лишь оступился, как это делают все остальные люди. Всем нам свойственно ошибаться. Мы ведь не какие-то запрограммированные роботы, чтобы быть совершенными. Поэтому перестань терзать себя этим. Не забывай, есть так много тех, кто любит и поддерживает тебя. Просто доверься им, ладно? Они не дадут тебя в обиду, — и вновь принимаясь хаотично перебирать черные пряди, продолжает: — Знаешь, однажды я услышал одну фразу, она звучала что-то вроде «Если не можешь изменить ситуацию — используй её себе на благо». Попробуй поступить так же. Прими этот негативный опыт как очередное препятствие на твоем пути, вынеси из него правильные уроки и пройди, став сильнее. Тем более ты будешь не один — мы все будем рядом с тобой, Чонгук~и… Я буду рядом с тобой, — завершает на одном дыхании. — Как кто? — вдруг спрашивает Чонгук, отодвигаясь и устанавливая с Тэхёном зрительный контакт. — Как друг? Прямолинейный вопрос сбивает с толку. А бездонный пристальный взгляд, сквозь слипшееся мокрые ресницы — отнюдь не улучшал положение. Чонгуку нельзя так смотреть на него, потому что этим тёмным выразительным глазам он был готов отдать ВСЁ, в том числе себя. Но, к сожалению, его страхи и сомнения никуда не делись, будто надоедливые черви они копошились в его мозгах, не давая покоя. Тэхён был целиком и полностью уверен в себе, в своих чувствах и желаниях, однако у него не было такой же уверенности насчет Чонгука. И до тех пор, пока он не прояснит для себя несколько важных пунктов, он не сможет дать ему четкий ответ. — Как тот, кто очень сильно любит тебя, — в итоге выкрутился, и при этом ничуть не соврал ему. Дурная привычка вынуждает Тэхёна облизнуть губы и то, что в следующий миг туда опустятся глаза Чонгука — не удивляет его, но крайне тревожит. Вот только вместо того, чтобы исправить свою случайную оплошность, он тут же допускает еще одну — тоже направляет взор на чонгуковы губы, невольно засматривается, замечает на них небольшие ранки, возникнувшие из-за частого кусания, а после заостряет внимание на маленькой родинке, расположенной под нижней губой. Она словно завлекала его, провоцировала отбросить логику и уступить искушению, сократить тот разделяющий их с Чонгуком мизер и поцеловать его. И вероятно возникнувшее желание отразилось на лице Тэхёна, потому что ладони Чонгука, до этого мирно лежащие на его спине, смещаются на поясницу и слегка давят, заставляя качнуться вперед. Глаза напротив горят тем же непреодолимым желанием, намереньем заполучить еще больше. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Времени на принятие решения практически не оставалось. Если он не сделает выбор сам — выбор сделают за него. — Машина? — резко выпаливает Тэхён, разбивая вдребезги интимность момента, потому что не мог себе позволить броситься в этот омут с головой, не тогда, когда не выяснил для себя главное. Чонгук отклоняется назад, приоткрывая рот и хлопая веками. Он выглядит растерянным и немного разочарованным. — А? — единственное, что слетает с его языка. — Я хотел сказать, — исправляется Тэхён, возвращая самообладание, — твоя машина, ты ведь приехал сюда на ней, верно? После всего случившегося им двоим необходимо было развеяться, в той же мере, как и серьёзно поговорить об их отношениях. Поэтому, озаряясь замечательной идеей, он дожидается утвердительного кивка и воодушевлённо предлагает: — Давай съездим кое-куда? — Куда? — насторожено интересуется Чонгук, все еще пребывая в растерянности. — Потом узнаешь, — уклончиво отвечает Тэхён, растягивая губы в загадочной улыбке и игриво поддевая указательным пальцем чонгуков подбородок. Его план был предельно прост — спасти эту ночь, сделать её особенной и незабываемой. Неважно каким способом.