Дочь президента

      Ладонь девушки нежно легла на мою щеку, ее лицо постепенно приближалось. Было видно, что ей некомфортно, но она старалась не давать знать об этом. Ее губы застыли в миллиметре от моих. Маша не шевелилась. Больше не двигалась. Казалось, что она даже не дышит. Светло-голубые глаза сначала остановились на моих губах, по которым я нервно провела языком, а потом посмотрели мне прямо в душу. Я собрала всю волю в свой милипизерный кулачок и решила действовать первой, ибо непонятно сколько времени мы еще могли бы так просидеть. Да и я ничего отвратного не чувствовала, меня напрягал только один момент. Боковым взглядом я видела, что черноволосый красавчик и Коля пялились на нас крайне странно и пристально, будто мы малолетки-воровки в «Ашане», а они добросовестные охранники. Казалось, что Александрович вот-вот залезет между нашими носами и останется смотреть в таком положении.       — Чего так пялитесь, мальчики? — Машка не отрывая взгляд от моих губ, обращалась к нашим сверхувлеченным «зрителям» — Если вам так нравится лесбийское порно, то оставались бы в номерах отеля и дрочили по-тихому, а не в бутылочку пришли бы играть.       Блять, а она прикольная. Только это не помогло, правда. Они даже ухом не повели.       Ладно, хватит ссаться. Обхватив ее шею сзади рукой, я притянула ее к себе и наши губы соприкоснулись. Глаза девушки моментально закрылись, она поцеловала меня первая. Последовав ее примеру, я сделала тоже самое и мне стало немного неловко. Через пару секунд мы целовались взасос, причем я чувствовала нихуевый такой напор с ее стороны. От нее приятно пахло чем-то сладким, а во рту явно было не меньше двух пластинок жевачки. Хотя нет, это было не неловко, это было очень неловко. Только я успела отодвинуться от поцелуя и самой Маши, как Алина начала причитать: " Не, ну, ребят, это надолго, можем расходиться». Ой блять, смотри за своим объектом охоты, который, кстати, пялился сейчас на то как я целуюсь с девушкой, кто тебе мешает, милочка?       Окончательно оторвавшись от всего этого разврата, я доползла до места, заметив ухмылку своего «соседа». Он смотрел на меня так, будто я только что с ним лизалась, а не с его подругой. Улыбнувшись ему и обернувшись в другую сторону, я поймала на себе еще один взгляд любителя милых целующихся девчонок. Александрович пялился на меня, как кролик на лису. Сначала он обсмотрел меня сверху вниз, потом отдельное внимание уделил моему лицу. Точнее только нижней части моего лица. Неужели все так плохо? У меня опухли губы? Я уже было собиралась посмотреть на свое отражение в экран телефона, но поняла, что я проебалась. Проебалась. Оставила все вещи на том месте, где остановилась по того, как Алина прибежала и уволокла нас с Шлепком Майонезным. Я вскочила с места, чуть ли не падая назад и не отвечая на вопрос, адресованный явно мне: «Ээ, куда?», побежала забирать свои манатки.       Уже за метра два, когда возвращалась, я слышала как визжит Алина. Рыженький жестко угарал, мне кажется, если бы у него было возможность кататься на матрасе — он бы это и сделал. Остальные тихо посмеивались, и только Александрович сидел с таким лицом, как будто только что лишил девственности двенадцатилетку. Ну да, точно, он у нас тот еще педофил.       — Это нечестно, — блондинка разводила руками в воздухе, — вот, она вообще уходила! Давай, перекрути!       Подойдя ближе я увидела такую картину: Бутылочка лежит. Лежит основанием к Коляну, а горлышком к рыжему. Рыжий по-прежнему ржет, Коля по-прежнему сидит как объебышь.       — С хуя ли это «давай перекрути»? — Я села на свое «законное» место, — Мы, значит, полизались, а они не могут? Ты из ЛГБТ поддерживаешь только первую букву «Л», зайка? Алина пялилась на меня, как на врага народа. Ну конечно, как она может допустить такое, чтоб ее новая любовь пососалась с кем то кроме нее? Хотя я бы посмотрела на такое, хах. Слава богу я ушла, пока он крутил. А вообще не он же по очереди шел, что я пропустила…       — Не лезь, а, — Алина прожигала меня взглядом Да к тебе даже хламидиоз не захочет лезть, селедка ты протухшая.       —Слушай ты, — я старалась рассмотреть ее, но сделать это было сложно, уж очень выгодно она сидела, скрывая свое пузико, — барби недоделанная, мы играем по правилам, а не по твоим «хотелкам» пососаться с красивым мальчиком. Я, конечно, понимаю, любви все ПЛОСКОСТИ покорны…       Парень, которому выпала честь «почесать десна» Майонезному Шлепку, ржать внезапно перестал:       — Давайте так, — он надвинул солнечные очки чуть ближе к переносице, закрывая свои веснушки, — если вдруг кому-то так не нравится пара тех, кому выпало судьбою почистить рот друг другу, то они не целуются, а загадывают желания по очереди.       Мы с Машкой переглянулись. Стало еще более неловко при знании того, что можно было просто не целоваться, а наныть.Но дело было уже сделано, да и неплохое такое…дело. Зная, что только мне стало обидно за то, что Педофил-Садист сейчас не узнает вкус настоящего гейского поцелуйчика, еще зная, что только я бы с превеликим удовольствием поглазела на это и поржала, я поняла: стоит настоять на том, что играем мы по правилам.       — Это нечестно, не по правилам, мы с Машей не ныли, а просто поцеловались, что вы как дети? — Закончив говорить, я поймала на себе взгляд Марии. Чего пялишься, красотка? Ну, да, запомнила я твое имя, и что?       — Правила для того, чтоб их нарушать, разве ты не согласна, милашка? —Черноволосый секс-символ сказал это слишком близко ко мне. Блять, разве это законно? Если ты будешь так говорить со мной, я буду согласна даже рыбий жир выпить. Всю упаковку. Залпом, не запивая, красавчик.        В тысячный раз засмотревшись на его лицо, я неуверенно кивнула. Понять то, что я только что лишила себя гей-порно с участием Коляна, мне помогли только визги Алинки.       — Я первый говорю действие, окей? — Рыжий смотрел на Александровича, который ему уже кивнул. Парень-загадывальщик прошелся взглядом по всем нам, потом растянул губы в ухмылке и выдал:       — Поцелуй самую симпатичную девушку, по твоему нескромному мнения, из трех здесь сидящих.       Блондинка опять издала какой-то непонятный звук походящий одновременно на «ах» и на «ой». Затем начала, якобы незаметно, ерзать на попе, пытаясь закрыть своей физиономией Николке весь обзор. Хотя, выбор не густой. 1. Поцеловал Алинку — плюс одна счастливая пиздена в этом мире. 2.Поцеловал Маринку — плюс одна блюющая особь женского пола. 3.Поцеловал Машульку — плюс одна…ээ…похуистка? Не заметила я чет в ней заинтересованности к нему, скорее ко мне.       Из-за макушки блондинки вылезала, глядящая на меня, макушка Александровича. Даже не знаю, кому моча в голову ударила, ему или мне. Он решил меня выбрать? Или это я хуюкнулась, подумав что он решил меня выбрать?       — Эээй, я здеесь! — Барби замотала головой в разные стороны. Блять, засоси ты ее уже, а! Я чувствую себя в дешевом бразильском сериале. Зачем я только согласилась на эту сраную бутылочку? Лучше же Колечка на ней посидел бы и разошлись. А Алинка — баба боевая, не сдается. Так и хочется ее поддержать, сказав, что я трап какой-нибудь, чтоб за девушку я не совсем считалась. Боевая баба решила взять все в свои ручки с маникюрчиком а-ля «Я Наташа и мне 42». Кроме «всего», она также взяла в руки лицо Колечки и через пару секунд она яростно, как лучшая модель немецкого пылесоса, засасывала его. К сожалению, или к счастью, данного процесса я не видела, только ахуевший взгляд Майонезного Шлепка, как будто его только что по заднице шлепнули. А чего, мой сладкий? Чего ты ждал, чмок в щечку? Смотри, чтоб она тебе десну не отхряпала.       — КХА-КХА, —я наигранно закашлялась, даже слишком наигранно и слишком громко, но находиться рядом с таким «действием» было уже морально невозможно, хоть они и длилось от силы минуты 3, — ты его сейчас съешь, дорогая. Алинка резко обернулась на меня, так и не отпуская щеки Коли. Вцепилась, как говорится, мертвой хваткой.       — Чего пугаешь, блять? — Блондинка морщась смотрела на меня, как на рыжую самку таракана, которая помешала ей жрать ночью жаренные пельмени на кухне.       — Я не зеркало, чтоб тебя пугать. — Я не отводила взгляд от ошарашенного Николая, у которого на лице было написано, что что-то не так. — Мы тут играем, а не твои эротические фантазии в реальность воплощаем.       — Ой, а ты завидуешь? — Девушка засмеялась.       — Ну да, тому, что язык работает быстрее чем все, что есть в твоем организме, действительно можно позавидовать.       — Так, — Маша схватилась за бутылку, — не устраивайте тут курятник, играем дальше.              Стеклянная емкость крутится, Александрович недовольно отстраняется от блондинки, бубня что-то рыженькому про «оставить свое желание на потом», тот охотно кивает головой, что очки чуть-ли не слетают. Я напряженно пытаюсь понять, на кого же выпадет. Но выпадает не горлышко, а я. Выпадаю я из этой жизни, потому что бутылка указывает на меня. Маша истерично хохочет, Рыжик орет: «Канон, ребят!», по лицу Алины заметно, как она всем организмом тужится, чтоб выкакать очередную тупую шутку.       — Ладно, я не буду отличаться оригинальностью сегодня и загадаю желание, которые уже было, — она пристально смотрит на меня, — поцелуй парня, который симпатичен тебе тут больше всего.       Я, не успевшая даже мысленно поблагодарить Машу за такую возможность, резко поворачиваюсь к черненькому альфа-самцу, сидящему слева от меня, и впиваюсь жадным взглядом в его губы. Собираюсь подлезть к нему еще ближе, закрываю глаза. И уже вот свершиться то самое. То самое в моем понятии — это то, что сделает мой отдых в Сочи более…ахуенным.       Стараясь не обращать внимания на какие-то шорохи сзади, уже думаю, с какой губы начать. Верхняя, или все же нижняя… Один, два, три и… И чья-то рука резко разворачивает мое лицо в противоположную строну от секс-символа. Успеваю в последний момент приоткрыть глаза и вижу пухлые губы Александровича, которые через мгновения уже накрывают мои.