Только зови меня Рома, хорошо?

— Сегодня нас ждёт самое весёлое из существующих приключений! — Какое же? Какое?! — Мы едем в волшебный мир Икеа! Даня запрыгал от радости, хотя на деле понятия не имел, что такое Икеа и как оно вырабатывает волшебство. Он просто знал, что Ромочка ничего плохого не посоветует. Просто доверял ему всем сердцем, как маленький слепой котёнок. Это для него было как само собой разумеющееся: если Рома сказал, что это самое весёлое приключение, значит так оно и есть. Без вопросов. Всю дорогу Данечка гадал, что же такое эта Икеа. Там игрушки, там карусели, там вкусняшки? Но спрашивать у Ромы не решался. Не хотелось портить глупыми детскими вопросами их особый момент. Поэтому малыш только заинтересованно смотрел в окошко машины и радовался каждой мелочи. — Ромочка, можно попить? — Даня потянулся к бутылке с соком, что стояла в подстаканнике специально для него, но всё же решил спросить. — Ну вот зачем ты спрашиваешь? — Рома внимательно следил за дорогой. Движение на КАД было оживлённым, а волнение за ребёнка слишком обострило его инстинкты. — Только аккуратно. Я могу резко остановиться, и ты захлебнёшься. — Потибо, — Данечка открыл бутылку и аккуратно начал пить, но Худяков будто накаркал, и резкое торможение пришлось именно на тот момент, когда малыш ещё не напился. — Блять, ты вообще смотришь, куда едешь, чмошник ёбаный?! — заорал Локи, ударяя рукой по клаксону. — Как же заебали эти… — но поток его ругательств прервал робкий кашель сзади. — Эй, Данёк, ты чего? Подавился? — Рома наплевал на всё, остановил машину прям в среднем ряду и врубил аварийку. — Прости… я пролил на машину, — малыш наконец откашлялся и виновато перевёл взгляд на красное пятно от сока на обивке. — Да срать на эту машину! Ты откашлялся? Надо постучать? — Всё уже в порядке, Ромочка, спасибо. — Давай сюда, — Худяков забрал бутылку и закрыл её. Потом вытер Дане рот краем футболки, которая всё равно уже была вся залита, и убедился, что кашель его больше не беспокоит. — Тогда первым делом зайдём купим новую футболку, чтобы не ходил как свинья, лады? — Конечно! Я не хочу тебя позорить. Будут все думать, что твой мальчик свинка! — Главное, чтобы все знали, что этот мальчик – мой! — Рома улыбнулся (улыбки выходили у него уже куда лучше и добрее), пощекотал маленький животик и наконец возобновил движение. Уже минут через пять они были возле огромного тц. С покупкой футболки они справились быстро. Даня в этом плане был совсем непривередлив. Главное, чтобы было поярче и с мультяшками. Уж очень он любил всяких смешных персонажей на своих футболочках. Может потому, что в детском доме всё было однотонное и безликое. А тут наконец можно было выделяться и быть настоящим ярким солнышком. — Так что такое эта ваша Икеа? Я всю голову сломал! — Даня подпрыгивал и вис на Роминой руке, смешно болтая ножками. — Это огромный магаз, где есть почти всё, что хочешь. Но в основном, конечно, мебель и всякие штучки типа этого. Мы здесь, чтобы наконец купить мебель в твою комнатку. Кроватку, столик, шкаф… — Кроватку?! — прервал его Данечка, останавливаясь и возмущённо надувая губы. — Но я думал, я буду спать с Ромочкой! Всегда! — Ну конечно будешь, мелкий! — Худяков поднял малыша, слегка подбрасывая в воздух. — Но кроватка всё равно нужна. Понимаешь, нас будут посещать всякие люди, которые позволили мне тебя забрать. Они люди очень вредные. И для них это неправильно, что мы спим вместе. Поэтому, когда они придут, мы должны им показать, что я тебя всем обеспечил. Что у тебя есть комната, кроватка и прочее. Тогда они поймут, что я нормальный батя и не захотят тебя забрать. — З-забрать? — Данечка задрожал, прижимаясь к мужчине всем тельцем. — Я понял! Забрать у нас запрещённое слово! Эй, мелкий, никто и не заберёт, — он мягко потрепал кудряшки. — Потому что мы с тобой купим кроватку, соберём её и всё будет заебись. Забились? — Ну конечно забились, Ромочка! Обычно выбор мебели и прочей уютной херни вызывал у Ромы только отвращение. Но с Даней это действительно превратилось в довольно весёлое приключение. Только не стеснялся бы ещё малыш высказывать своё мнение и просить, что хочется. А то каждое желание из него приходилось буквально вытягивать. Зато, когда он наконец брал в ручки желаемую игрушку или милую подушку, счастью его не было предела. Он буквально светился, будто подпитываемый чем-то. Никогда бы Худяков не мог подумать, что чужое счастье сможет принести ему столько собственного. — Смотри, давай эту штуку купим? Поставим туда вот эти разноцветные ящики-хуящики, и просто сказка будет! Целая тонна игрушек влезет, — мужчина крутился вокруг стеллажа, пытаясь представить, влезет ли он в маленькую комнату. — Ящики-ху-ху, — Даня громко рассмеялся, не в силах закончить это слово. Рома ещё в первый день очень доходчиво объяснил ему, что часто и много говорит плохие слова, и что он ни в коем случае не должен их никогда повторять. — Я считаю, идеально подойдёт! И хочу все разного цвета ящики! — Окееей, — Худяков повытаскивал ящики каждого цвета и загрузил в телегу. — А с кроватью ты решил? Двухэтажную всё-таки? — он протянул обратно Дане ручку, ведь боялся, что такая пушинка может затеряться в толпе народу. — Можно будет там такой домик заебашить! Наверху будет типа кровать, а внизу сделаем шторки и у тебя там будет секретное убежище. Подушек там набросаем, гирлянду повесить можно, игрушки все твои мягкие туда. После этих слов Данечка резко остановился, обнимая его ногу и громко всхлипывая. — Эй-ей, ты чего? — Рома присел перед ним на корточки, поднимая маленькое личико. — Не нравится идея? Так другую сейчас придумаем. — Не-неет! Это слишком красиво! Я не могу поверить, что ты делаешь всё это для меня, — мальчик трогательно заплакал, вешаясь на шею своего героя. — Господи, Дань! — Худяков поднял его, невесомо чмокая макушку. — Ну нашёл из-за чего сопли распускать! Ну конечно я всё для тебя делаю. Для кого ж мне ещё делать-то, блять?! — когда он видел на личике этого ребёнка слёзы, сразу хотелось рвать и метать. — Прости. Я не должен был повышать голос. Просто обещай мне больше не плакать по пустякам, хорошо? Я очень-очень прошу. — К-к-клянусь, — Даня вытер об него сопливый нос и поднял заплаканные глазки. — Я люблю тебя, Ромочка. — Давай уже кроватку выберем наконец. Вот, смотри, тут все двухэтажные, — он поставил малыша возле кроватей, а сам начал присматриваться к ценам. Конечно, не сказать, что с деньгами у него было туго. Но и миллионами он не воротил. Если уж Даня будет рассматривать похожие варианты, лучше выбрать тот, что дешевле. — Мне нравится эта, — на удивление, малыш выбрал самый простенький и недорогой вариант. Обыкновенную деревянную кровать, без излишеств и даже не выкрашенную. — Мы сможем сами раскрасить её как захотим. Если… ты конечно не против. — Бро, я уверен, это будет чертовски весело! — Худяков защекотал худенькие бочка и чмокнул мальчика в шейку. — Берём эту. Чем больше пространство для творчества, тем лучше, верно? — Верно, — Данечка лучезарно улыбнулся. — Кстати, о творчестве. Ты… включишь снова мне ту песню? — было видно, что ребёнка этот вопрос смущает. — Я просто… ну, мне так понравилось. У тебя там красивый голос. Я бы хотел послушать ещё, — он нервно теребил краюшек футболки, боясь услышать отказ. Всё-таки, музыка была для Ромы чем-то личным. И студия была единственным местом, куда Даню не пускали. Где Ромин хвостик обрывался. И подслушал малыш новую песню совершенно случайно. И теперь никак не мог забыть. — Можно. Я не против, — Худяков записал положение кровати на складе и сжал маленькую тёплую ручку. — Хочешь, теперь всё время будем на студии вместе? Я не буду просить тебя выйти. — Конечно хочу! Но почему ты передумал? — Ну… просто не хочу тебе отказывать. Да и знаешь, всё так складывается, что сейчас музыкой мне хочется делиться только с тобой. И слова эти были чистейшей правдой. С того самого дня, как Рома увидел Данечку, он стал единственным его вдохновением. Поэтому и музыка его теперь звучала совсем по-другому. Как-то по-новому. Лично, глубоко, трепетно. Будто она повзрослела вместе с ним. И Локи думал, как это новое звучание, его новые идеи воспримет его группа. И пока не был готов с ними этим поделиться. А Даня просто искренне любил всё, что бы Рома не делал. И с ним хотелось делиться. Всем и всегда. — Дань… просто спасибо за то, что ты появился в моей жизни.

*

— Рома, это что такое?! Почему ребёнок спит с тобой в одной кровати?! Рома, ты что, педофил?!!! А ведь утро обещало быть таким добрым. Наконец не надо было ни по каким делам, и Рома планировал хорошенько отоспаться. Особенно, когда его грел этот лохматый комочек. Так уж получилось, что даже через несколько недель, когда Даня уже вполне освоился и они даже прикупили кроватку и остальную мебель, он никак не хотел спать без своего Ромочки. А Худяков как-то и не был против. С Данечкой ему было теплее и уютнее. И к этой маленькой грелке он подозрительно быстро привык. И сам не хотел отпускать мальчика из своей постели. И всё у них было хорошо, царила идиллия и любовь. Пока мама Ромы не решила неожиданно заявиться, нарушив все их планы до единого. — И тебе привет, мам, — закатил глаза Рома, накрываясь одеялом с головой. Женщина лишь недовольно фыркнула и пошла инспектировать кухню. — Роман, это что такое, я хочу знать? И этим ты кормишь ребёнка? Где овощи? Где фрукты в конце концов?! Ты думаешь, это игрушка?! — послышались громкие крики из другой части квартиры. — Доброе утро, Ромочка, — Даня как всегда лучезарно улыбнулся, обнимая Рому за шею. — А почему бабуля кричит? — И тебе не хворать, мелкий, — Худяков обнял малыша в ответ, поднимаясь вместе с ним с постели. — У неё просто с башкой не всё в порядке. Вот и орёт. Давай умоемся и пойдём поздороваешься. Лады? — Конечно! Нельзя грязненьким к бабуле идти, — Данечка сильнее ухватился ножками за Рому, потому что ребёнку даже он со своим небольшим ростом казался гигантом. — Мне сегодня снился классный сон! Мы были в лесу и скакали на медведях! — И я там с тобой был? — Худяков поставил ребёнка на табурет и дал ему щётку. — Конечно! Я ведь без тебя никуда, — Даня облокотился на сильный торс и довольный начал чистить зубы. — Я бы поскакал на медведе, — пожал плечами мужчина и принялся за собственные зубы. — Кстати, малой. Пока бабка эта здесь, придётся спать тебе в своей комнате. Ты же слышал, как она меня обзывала. — Но… но… — начал было канючить малыш, но Рома его резко прервал. — Никаких «но». Я так сказал и точка. — Как скажешь, Ромочка… — навсегда образ Худякова отложился в головке Дани, как образ спасителя. Поэтому даже грубость и строгость из его уст мальчика не обижала. Он старался искать хорошее во всём. — Но когда она уедет, я же смогу вернуться обратно в нашу кроватку? От слова «нашу» Рому нехило так переёбнуло. В последний раз он делил свою кровать с кем-то так давно… Делил именно на постоянной основе. Чтобы можно было сказать «наша кровать». Не моя кровать, в которой оказалась очередная шлюха, а кровать и моя, и моего партнёра. Мда, они с Данечкой уже вели себя, как супруги. Вместе спали, вместе купались, почти всё делали вместе. Мальчик хвостиком ходил за любимым Ромочкой, ни на секунду не оставляя его одного. Казалось, такого как Локи это мгновенно должно было взбесить. И мужчина даже сам удивлялся, почему он от этого мало того, что не бесится, он счастлив, что у него теперь есть этот хвостик. — Да, ты сможешь вернуться. Я же тебе сказал ещё в магазине, что никуда тебя не выгоню, пока ты сам не захочешь, — Худяков вытер маленькое личико и спустил Даню на пол. — Беги к бабуле своей. А мне ещё сделать тут кое-что надо. — Я уже скучаю! — мило улыбнулся малыш и рванул на кухню. — Бабуля! — он подбежал к женщине и крепко обнял её. — Мы уже давно не виделись! — Ути мой сладкий мальчик! Мой барашек! — разумилялась бабуля, наклоняясь и пачкая Данины щёчки своей яркой помадой. — Плохо тебе, поди, с ним живётся! Не кормит, не поит. Чем вы хоть занимаетесь? — Мне живётся просто лучше всех!!! — завизжал Данечка, забираясь на высокий барный стул. — И мы кушаем фрукты! И гадкие овощи. Просто они кончились. Мы только вчера съели цеееелую тарелку всяких ягод, пока смотрели мультик! Ромочка кормит меня лучше всех. — С трудом в это верится, но да ладно, — закатила глаза женщина. — Наверняка он натаскал тебя сказать именно это. А занимаетесь вы чем? Мультики только смотрите? — Нет конечно! — Даню очень злило, что кто-то обижает его драгоценного Ромочку, но он всё равно старался улыбаться. — Вчера мы читали книжки, позавчера на планшете примеры решали, задачки всякие. А когда кончится лето, Рома сказал, что мы можем найти мне кружок! — Не Рома, а папа, малыш, — совсем уж недовольно высказалась бабушка. — Но… — Привыкай говорить так. А то это иначе у вас нездоровые отношения какие-то получаются! Если так продолжится, я буду вынуждена найти тебе другую, НОРМАЛЬНУЮ семью. Я, конечно, поддержала своего сына в этом решении, но всё больше думаю, что зря. — Хорошо… как скажешь, так и буду говорить… — Даня еле сдерживал слёзы. Ему было так страшно, что кто-то отнимет его у Ромы. Он не хотел так жить. И не представлял уже, как это жить без Ромочки. — Я… пойду позову Ро… папу завтракать… — он соскочил со стула и скорее убежал в комнату. — Я тебе разве не говорил не бегать так? — Худяков поймал его на пороге комнаты. — Тут такой порог опасный! Ты можешь споткнуться и разбить коленки. — Ромочка… — Даня не мог больше сдерживаться, и слёзы водопадом полились из его глаз. — Что случилось? — Рома поднял его на руки, занося в комнату и закрывая дверь. — Мелочь, говори быстро! — Бабушка сказала… что если… если я не буду говорить папа… меня у тебя заберуууут, — малыш со всей силы сжал чужую шею, кашляя от сильных рыданий. — Если ты сейчас же не успокоишься, я буду очень злиться! — Худяков явно ещё не научился успокаивать детей. Слёзы любимого малыша очень пугали его. И из-за страха он начинал кричать, вместо того, чтобы мягко успокоить. — Никто и никогда тебя у меня не заберёт. Я зубами вгрызусь, но не отдам тебя. Просто запомни это и не слушай больше никого, забились? — но крошка никак не хотел успокаиваться. — Данечка, — Рома аккуратно чмокнул его шейку и мокрые от слёз щёки. — Забились? — За-за-забились, — заикаясь отозвался малыш, для успокоения начиная перебирать свои любимые цепочки на Роминой шее. — Можешь достать? — Держи, — он вынул их полностью из-под футболки и как мог начал качать Даню, чувствуя, что тот постепенно успокаивается. — Тебе нравятся мои цепочки. И брелки всякие. Хочешь я тебе свою куплю? Повесим туда фиговину какую-нибудь. Будешь перебирать, когда станет грустно. — Мне нравятся именно твои цепочки. На тебе, — Данечка наконец вытер слёзы и задышал ровно. — Спасибо, что не бросишь. Я никогда не хочу жить без тебя. Надеюсь, ты не злишься. — А почему я должен злиться? — минуя кухню, Рома понёс ребёнка в его комнату, чтобы переодеть намокшую от слёз футболку. — Я тоже не хочу без тебя жить. Зачем бы мне тогда было забирать тебя оттуда? А бабушке мы сейчас таких пиздюлей пропишем. И она в следующий раз подумает, прежде чем говорить такие глупости. — Я люблю тебя, Ромочка, — Даня снова заулыбался, хватаясь за свою любимую футболочку. — Переодевайся уже, мелкий, — Худяков потрепал ребёнка по волосам и, как только тот переоделся, снова взял на руки. — Мам, ты какого хрена наговорила ему дерьма всякого? — как только они переступили порог кухни, начал мужчина. — Ты вообще как при ребёнке выражаешься?! — мать вскочила со стула, складывая руки на груди. — Он умеет базар фильтровать и никогда плохого ничего за мной не повторит. А ты уж больно много лезешь в воспитание МОЕГО ребёнка! — Я являюсь твоим поручителем в этом усыновлении, а значит, почти таким же опекуном! — не сдавалась женщина. — Поручители в банке, мамочка. А тут ты просто выступила как лицо, которому я смогу доверить Даню на время тура. Но сейчас я уже думаю, что я лучше оставлю его Маше. Потому что, блять, ну серьёзно? Ты считаешь, что нормально говорить такие вещи, что ребёнка десять минут потом от истерики успокаивать надо? Да, я понимаю, что ты считаешь меня распиздяем. Тупым быдланом, который только портит ребёнку жизнь. Но ты просто спроси у него, счастлив ли он тут? И он тебе скажет, что он любит меня таким, какой я есть, — Рома шумно выдохнул, стараясь успокоить нервы. — Он возможно единственный вообще человек на планете, который любит меня таким, какой я есть! Даже ты пытаешься меня исправить. А он просто не видит во мне ничего плохого. Поэтому это мой ребёнок! Только мой. И я воспитаю его так, как смогу. Дам ему всё, что в моих силах. Я хочу, чтобы у него была бабушка, поездки на дачу и всё такое. Но прости, мам, в твоих советах мы не нуждаемся. — Хорошо, — кажется, слова сына её тронули, и она решила сбавить обороты. — Но спать вместе всё равно неправильно! И мы сейчас же пойдём и купим нормальных продуктов. Я приготовлю вам полезной еды и поеду домой. — Ты можешь остаться, тебя никто не выгоняет, — закатил глаза Рома. — Даня хотел поиграть с тобой в магазин и показать свой новый прилавок с продуктами. От этого бабуля лишь улыбнулась. Было видно, что для Ромы все эти игрушки, прилавки, магазины и прочее полная брехня. Но он старался как мог. Купить Дане то, что он хочет, заниматься с ним, играть. Он правда менялся прямо на глазах. И, возможно, впервые за долгое время она испытала гордость за своего сына. Пусть он бывает грубым, нетактичным и у него много вредных привычек, по Даниным глазкам видно, что для него Ромочка – лучший человек на всём белом свете.