Don't go away

Их отношения длились уж год, Ещё оставаясь в секрете. Оба боялись, что скажет народ, Об их коль узнает «дуэте». Мама не знала. А то ей зачем? — Лишь повод для новой тревоги. Сказать вначале намерен был Рем, Да брата сдержал Эм в итоге. Себастьян всё принял, лишь остерёг: «Любите, прошу осторожно; Наше лицо — нашей славы залог, Потому за вас мне тревожно. Если узнают, то будет скандал Вокруг вас двоих непременно; Все на наш наплюют потенциал, И для нас закроется сцена». Братья и сами всё понимали, Потому Себ один знал о них. Того однако, чтоб их поймали, Больше боялся Эм из двоих. Стал паранойей со временем страх — Эм начал всего опасаться: Шорох какой чуть раздастся впотьмах — Он по углам спальни метаться; Косо взглянет на улице кто-то — Баррета сразу бросает в дрожь, И бежит от того пешехода, Что чуть на папарацци похож. Ремми старался, как мог, поддержать, Да то не имело успеха: В конце концов парень стал замечать, Что для Эма его слова не утеха. Была вся суть в том, что Эми страдал, Когда зрил терзания Рема. Впредь потому он за правило взял Решать самому все проблемы. Уж Эм точно чего не желал, Так того, чтоб мучился Ремми. Только один потому он рыдал, Раскрывая мысли поэмам. Снова однажды загнавшись в конец, Заперся в тур-автобусе Эм И, как в страданиях истинный спец, О тех чувствах остался он нем. Выключил свет, на свою сел кровать, В колени уткнулся лицом, Вздохнул глубоко и начал рыдать, Мокрый нос вытирая платком. Ему повезло, что все разошлись, И закончилось шоу давно. Найдя в фургоне для слёз парадиз, Эм пар здесь выпускал потайно. Себ, Эндрю и Дэн отправились в бар, С фанатами Ремми остался: Никто не увидел бы, как в разгар Тура музыкант разрыдался. О случае том никто б не узнал, Но вдруг в дверь удар громыхнул. «Я прошу, Эм, открой, — Рем прокричал. — Ты куда вообще ускользнул?» Эм замялся: открыть ли ему? Или скрываться в молчании? Баррет второе избрал, потому Он задержал и дыхание. У двери Рем стоял, ожидая ответ, Но тихо в автобусе было; Ремми решил: «Мой, возможно, поэт Ушёл с остальными пить пиво». Только подумав, он повернулся И намерен уж был уходить, Но, то услышав, Эм вдруг взметнулся И ему поспешил дверь открыть. «Ремми, прости, я просто не слышал… — Развернувшись, Лейт тут же застыл. — Извини, Рем», — сказал Эм с одышкой. «Боже, Эми, ты что же? простыл? Нос покраснел у тебя отчего? А опухли глаза почему? А насморк ты подцепил от кого? Что погружён фургон наш во тьму? Эми, малыш, ты плакал? признайся; Что случилось? Ты можешь сказать?» — «Без вопросов сюда поднимайся», — Стали Эма глаза намокать. Шагнул Рем в автобус, свет не включал, Дверь закрыл и за Эмом пошёл; Тот сел на кровать, Рем рядом упал, Тут же пальцы их Эмерсон сплёл. Свободной рукой Рем обнял его, А мальчик его вдруг захныкал. «Что ты, Эми? Скажи, отчего, Ты плачешь так?» — Рем промурлыкал. Эмерсон в Рема поплакал жилет. Ощутил: ему полегчало. Всхлипов закончив последний куплет, Говорить он начал устало: «Ремми, любимый, послушай меня, И ты не прерывай речь мою. Суть я в начале скажу, не тяня: Осуждения страх я таю. Это на счёт свой ты не принимай, Надо мною не смейся, прошу, И за этот меня страх не ругай; Я всего лишь поддержки ищу. Знаю, ты думал, что всё уж прошло, Что давно паранойи нет той. Вчера ты не зрил, меня как трясло, Что ты на людях ляпнул «родной». Много чего ты так же не видел По причине такой: я скрывал. Прости, коль тем тебя я обидел. Я не хотел лишь, чтоб ты страдал. Ремми, однако, я честен сейчас: Я напуган. Мне очень страшно. Боюсь, что люди узнают о нас, А нам правда скрываться важно. Сам понимаешь ты: наша любовь Для общества — просто уродство; Могут они у нас выпить всю кровь, Лишь ссылаясь на генов сходство. Не понимаю я, Рем, одного И, видать, не пойму никогда: В чувствах плохого у нас ничего, Мы другим не доставим вреда, Просто хотим мы счастливыми быть, Хочу перестать я бояться, Так почему нас готовы судить За то, что посмели встречаться? Все говорят, что ужасен инцест. Но какое им дело к чертям? Или другие — то сразу всё, крест, Да смерть в муках любым бунтарям? Себа нас принял — спасибо ему, Я иначе погиб бы с тоски. Впредь не объявим мы уж никому, Как и маме, хоть мы и близки. То я, пожалуй, в итоге скажу, Что я не хочу расставаться, За мысли о том себя я сужу, И ты им не смей предаваться. То лишь имеет значение впредь, Что друг мы у друга, мы вместе; Правда пока то, мы сможем стерпеть Такую жизнь в вечном протесте». Эми закончил; он мелко дрожал — Волновался, пока говорил. Парня к себе тут же Ремми прижал, Чем от страха его защитил. Тщательно Эма обдумав слова, Рем сразу нашёлся с ответом: «Эми, твоя мне понятна молва, Своим поделюсь я куплетом. С каждым я словом согласен твоим, Под каждым готов расписаться. Но мы порой хоть на грани стоим, Нам нечего ведь опасаться. Посуди сам: при людях мы братья, И иных нет с тобой чувств у нас. Им никак не узнать, с кем в кроватях И чем в сонный мы заняты час. Соглашусь я по поводу мамы: Ей пока о нас лучше не знать; Коль поймёт всё иными путями, То не будем того отрицать. Про разрыв я не думал ни разу И, малыш, не стану скрывать, Испугался, услышав ту фразу, Что меня ты не хочешь бросать. Что ж, моя речь, я знаю наверно, Не поможет от страха тебе, Но так можем мы сделать примерно: Не даваясь смиренно судьбе, Фан-сообществу мозг затуманить, Их заставить довериться лжи, Всех их нашей игрой одурманить… Ну, то сделать, в чём мы хороши. План мой каков же? Он очень простой: Нам лишь девушек нужно найти; Даже заплатим мы им суммой любой, Но они ведь должны нас спасти. А смысл в том весь, что то понарошку, Ведь почти мы не будем их знать. Маме солжём, фанатам немножко — Нам не будет ничто угрожать. О нас мы им, конечно, не скажем: Отговорку другую найдём. Впредь их также давай мы обяжем, Не пытались чтоб узнать обо всём. Каковы же их будут задачи? Для нас пары всего лишь сыграть: Постоянно к нам близко маячить, Нас на фото в инсте отмечать, С нами ходить на все встречи семьи, На ивенты, где можно их брать… Эми, родной, ты хоть руку сожми И о том, что не спишь, дай мне знать», — «Я — нет, не сплю. Просто в раздумии. Твой план правда звучит хорошо. Хоть полное это безумие, Но актрис я, похоже, нашёл».