Капля крови на твоём лице

Новость о смерти Вайлет настигла Клауса утром. Обгоревший, до неузнаваемости труп, нельзя было опознать. И, местный шериф, набрала последний номер, найденный в телефонной книжке, номер некого Ника. Сперва Клаус не поверил: он был уверен, что всё идет под его контролем, он знал, что у неё в запасе было несколько часов, а потом, в последний момент, проявляя благословение – он бы дал ей свою кровь. Но она поступила иначе, решила сама, и это стало настоящей неожиданностью. Клаус наливает себе выпить из бутылки, оставленной барменом на лакированной поверхности барной стойки. Сегодня была смена Мэтта Донована – блондина, к которому сестра Клауса питала нежные чувства, и он, махнув рукой на гибрида, оставил ему бутылку в полное его распоряжение. Да, обслуживать посетителей было его работой, но обслуживать Клауса – было полным самоуничтожением. Гибрид уже сбился со счету: какая это была порция алкоголя – ему было неизвестно. Он был зол. Вайлет была только неудачным экспериментом, жалкой попыткой заменить семью – окружить себя верным и преданным солдатом, которого он мог воспитать под себя. И, черт её дери, ему почти это удалось. Он сжимает губы, вертя в руке бокал с крепким алкоголем и лениво поворачивает голову в сторону, чтобы рассмотреть посетителей. Сегодня было полно людей: они циркулировали по бару, пытаясь двигаться в такт музыки, веселились и просто хорошо проводили время, отчего Ника передернуло. Ему хотелось убить их всех разом: вскрыть сонную артерию и устроить кровавую вечеринку. В такие моменты, одиночество ощущалось остро. Рядом не было семьи и не было влюбленной, смотрящей ему в рот, - Вайлет. Клаус поворачивается обратно, решив проявить интерес ко дну своего стакана, как острым взглядом замечает, что к нему, на свободное место, вальяжно идет Деймон Сальваторе. Одним большим глотком Клаус выпивает содержимое своего стакана и довольный улыбается, он не слукавит, если скажет, что это была первая улыбка за сегодняшний день. Ведь Вайлет, покончив с собой, снова предала его, во второй раз – позволив себе выбирать. Она не должна была, ведь она – его. И теперь, когда Сальваторе садится рядом, с широкой улыбкой требуя у бармена бурбон, Клаус отчетливо понимает – он пришел поглумиться. И он больше не сомневается, он знает на ком он сможет отыграться за свой неудачный день. - Ты сегодня хмурый, друг, - Сальваторе улыбается, не поворачивая головы – он чувствует, - Майклсон не сводит с него свой взгляд. – Видишь, даже твоя подружка предпочла умереть, чем оставаться с тобой. Клаус наливает себе еще выпить. Улыбка еще шире расползается по его небритому лицу, с легкой щетиной, обнажая ямочки и он не спешит с ответом. Никто не должен знать, что смерть Вайлет задела его: в конце концов, такая мелочь, как чувства, не должны отягощать его. - Уверен, Елена расстроена, потерять еще одного близкого. А что она сказала, узнав, что этому поспособствовал ты? Мэтт, который только подошел, чтобы обслужить Деймона, бросает на Клауса заинтересованный взгляд. Разумеется, он знал о смерти девушки, и он ненавидел вампиров за то, что они сделали с ней, и за то, что сделали с его сестрой. Много раз, приводя аргументы, он пытался убедить Елену в том, что они все одинаковые, - монстры, разрушающие их жизни, но Елена не слушала. Сальваторе, который потянулся за стаканом, что любезно пододвинул Донован, замирает и напрягается. Вот он, удар в солнечное сплетение, отчего у мужчины выбило кислород и кольнуло в сердце. Клаус, несмотря на то, что был полным засранцем, был превосходным манипулятором: он точно знал, куда стоит надавить. - Или бедная Елена не знает? Клаус усмехается и берет в руки стакан, продолжая свою игру. Он мельком бросает взгляд на спину Мэтта. Блондин, отвернувшись от них, делал вид, что протирал стаканы, но, его напряжение, сводила на нет все его попытки конспирации – он прислушивался к каждому их слову. - Брось, Клаус, - Деймон, наконец, берет себя в руки и делает глоток алкоголя: он придает смелости. – Я просто придвинул неизбежное, девчонка, рано или поздно, надоела бы тебе. Майклсон готов подписаться кровью под умозаключением старшего Сальваторе. Он никогда не выделялся терпением и, рано или поздно, оплошав, в очередной раз, Клаус действительно бы убил её. Он не смотрел на неё, как на партнера в бесконечных тысячелетиях. По правде говоря, её влюбленность даже стала докучать ему: она делала её слишком импульсивной и несдержанной, подвластной чувствам, а должна была стать идеальным солдатом. - Ты прав, друг, - Майклсон хлопает Деймона по плечу, даже не повернувшись, как старого приятеля. Гибрид достает дорогое портмоне, а из него несколько купюр и бросает на барную стойку, чтобы уйти. Он высмеивал Деймона за его зависимость от Елены, но, в голове плотно засела мысль, что о нем подумает Керолайн. Она не была достаточно близка с Вайлет, но называла её своим другом, несмотря на то, что та стала новым протеже великого и ужасного Клауса. И сейчас, выйдя на улицу и сев в машину, наплевав на запрет управления транспортом в алкогольном опьянение, Клаус знал, что ему стоит посетить дом Форбс. У него было приглашение в дом Шерифа, он мог бы подкараулить Керолайн в её комнате, но с ней гибрид хотел делать всё правильно. Для неё он хотел быть правильным, хотел быть тем, каким она хочет его видеть. Когда Клаус останавливается у дома шерифа, он еще несколько минут сидит в машине. Детская трусость, спрятанная так глубоко, что он отрицал её наличие, рвется наружу, но, давным-давно, Майклсон пообещал себе, что больше он не спасует. Ник выходит из машины, громко хлопнув дверью, и подходит к входной двери, собираясь с мыслями. Каждое движение – это титаническое усилие над самим собой, но он знал, что это правильно. Керолайн заслужила объяснений, так же сильно, как Вайлет заслужила своей смерти. Он делает несколько негромких ударов в дверь, и, закрыв глаза, выдыхает. Сейчас, ему мерещится Майкл, со своими бесконечными оскорблениями в трусости, и, сжав губы, он стучит снова: на этот раз гораздо громче и увереннее. Керолайн открывает дверь почти сразу. Немного растрепанная, в коротком халате, что демонстративно выделяет её длинные ноги и, увидев гостя, тут же хмурится и скрещивает на груди руки. На её лбу образуется морщинка, но Форбс относилась к тем девушкам, которые всегда выглядят как с обложки глянцевого журнала. И, пусть для Клауса это было не главное, а лишь приятный бонус к её неподатливому характеру, гибрид готов кричать на весь мир о том, какая она красивая. Он, без памяти, в неё влюблен. - Что ты здесь делаешь? - Я пришел узнать, как ты, - и это было чистой правдой. Керолайн кривит лицо в изумлении. Это было так в стиле Клауса Майклсона, сделать что-то отвратительное, а потом, будто ничего не произошло, заявляться на порог его дома. Она вдруг поймала себя на мысли, что слишком хорошо знает его: невидимая нить, притяжение между ними, было слабым, но оно было. Форбс чувствовала гибрида, но всеми силами она хотела избавиться от этого. Её любовь – Тайлер, но никак не бесчувственный Клаус. - Ты убил мою подругу, - обвинение звучит грубо, но заслуженно. Клаус виновато поджимает губы, рассматривая входную дверь. На приглашение можно было не надеяться. - Я … - Не перебивай, - Керолайн предостерегающе выставляет палец вперед, только ей было дозволено вести себя так рядом с ним. – Ты убил Вайлет, а теперь решил узнать: как я?! В какой-то момент я жалела тебя Клаус за то, что хочет сделать ваша мать, но ты заслужил все это, ты даже заслужил то, чтобы никогда не рождаться. Форбс дергается и с силой захлопывает дверь прямо перед носом гибрида. Она знала, что он может легко проникнуть в её дом и убить её, а еще хуже, причинить боль её матери, но она была слишком зла на него. Да, Вайлет натворила не мало бед, но она не заслужила то, что с ней случилось. Она, как и Эбби, не заслужила быть игрушкой в паутине Елены Гилберт. Хлопок двери отрезвил Клауса. Грубые слова Керолайн эхом звучали в его голове, глубоко раня его. Но, на что он надеялся?! Он разворачивается и грубо пинает мусорный бак, стоящий у дома. Мусор разлетается по газону. Теперь, без преувеличения, Клаус принимает, резко обрушившуюся на него реальность, - он остался один.