Стать Повелителем Ночи

Бузотеров, не желающих самостоятельно идти, в грузовой отсек Хало зашвырнули и поплотнее утрамбовали в отдельную кучку. Остальные зашли и сели на пол сами. Два космодесантника и Маркус сопровождали живой груз. Захария и Виарес охрипшими голосами орали литании, прочие несостоявшиеся смертники нестройно вторили, не затыкаясь ни на минуту. Хаоситы откровенно потешались над ними, дирижируя, похабно комментируя манеру исполнения и всячески подкалывая певцов. Угрюмые беглецы всю дорогу молчали, особенно подавленными выглядели старшие. Пилот вел транспорт очень осторожно, маневрируя максимально плавно, словно вез не жалких пленных, а хрупкий фарфор. Часа через три он так же аккуратно посадил Хало, и полет закончился. Снова Маркус начал с Захарии. Космодесантники вытолкали их компанию из шлюза, и, как успел заметить Рэдор, стоявшие на площадке военные немедленно уволокли парней прочь. Затем Маркус выгнал остальных. Рэдор еще никогда не был на боевом космическом корабле и жадно впитывал новые впечатления. Ангар малой посадочной палубы был огромным, границы его терялись в тенях. Неподалеку от Хало мерцала пленка силового поля, отделявшего их от вакуума. За ней простиралась бескрайняя тьма с бесчисленными проколами звезд, сейчас немного тусклыми из-за света прожекторов. Насколько достигал взгляд, в пустоте за бортом висело множество техногенных обломков, В особенно крупном Рэдор с ужасом узнал кусок одной из главных станций орбитальных складов. Вокруг обломков суетились малые крафты, видимо, подбирая то, что можно было собрать. Рэдор вспомнил, что на этой станции располагались защитные орудия, и сообразил, что именно на нее пришелся первый сокрушительный удар. Два сердца сжались и заледенели. Что с другими станциями, с домом? Отец? Мама... В Цитадели он почти не вспоминал родных. «Оставьте позади все, что дорого...» Почему же так больно сейчас? — Приветствую вас от лица командующего флотом Легиона Повелителей Ночи Зо Сахаала. — Маркус, обращаясь к ним, выглядел необычно торжественно. У него даже интонации изменились, привычная насмешка и ленца уступили место непоколебимой уверенности, нескрываемому удовольствию от сопричастности великому делу и совершенно искренней гордости: — Вы уже имели честь лицезреть Адмирала на поверхности, теперь вы вступаете на борт его флагмана «Черный Ветер». Это честь еще бóльшая, и со временем вы поймете, как вам повезло удостоиться ее. За мной. Далее хаоситы повели их внутрь, и Рэдор загнал смятение и страх поглубже. «Смотри, слушай, собирай информацию...» Корабль поражал своими размерами. Туннель, по которому их вели — явно не самый главный — был достаточно широк для четверых Астартес в броне. Освещение более чем скудное, скупая отделка, ничего лишнего, исключительная утилитарность, и вместе с тем — единый сдержанный, неброский стиль. Резкий контраст с пиктами вычурных фрегатов, которыми брат Рэдора увешал всю свою комнату. Там были виды и снаружи, и изнутри, роскошные материалы, помпезные конструкции, множество пафосных элементов только для украшения. Хаоситский корабль был явно другого сорта. И намного больше любого фрегата. Их вели все глубже и глубже. Коридоры разделялись массивными переборками, боковые ответвления были не менее широкими, некоторые были закрыты. По пути никого из местных не попалось. Чисто. Пусто. Темно. Рэдор отметил повторяющиеся серии картинок на стенах, приглядевшись, можно было понять, что это некие правила поведения, изображенные максимально наглядным образом, понятным даже неграмотному. Зеленая бутылка, короткая дымящаяся палочка, весьма условно прорисованный кулак, высекающий искры из условного же перекошенного лица — каждое изображение перечеркнуто жирным косым крестом красного цвета. Видимо, драки, алкоголь, наркотики запрещены. Интересно, что ожидает нарушителей? Про виды штрафов картинок нет. Рэдор поежился, вспоминая лагерь. На стене у входа в каждый отсек — доска с названием отсека и пиктом человека в военной форме с какими-то нашивками, судя по всему, ответственного на данной территории. Рядом с пиктом написаны имя, звание и должность. Хайготик. Надо же. И на лоуготике продублировано. — Притормозим. — Маркус остановился около одного из проходов и объявил: — Дальше вы вступаете на территорию Легионеров, и выйти оттуда некоторые смогут тоже Легионерами, а остальные — в лучшем случае сервиторами. Легионеры, кстати, наивысшее звено в иерархии на корабле, если вы еще не догадались. Со всеми вытекающими. Это касается не только привилегий, но и ответственности. Так что если — если внезапно! — кто-то желает отказаться от предлагаемой чести, то именно сейчас самое время сообщить об этом и присоединиться к остальным идейным идиотам. Ну? — Сержант Маркус, сэр. Разрешите вопрос? — Рэдор, игнорируя взгляды, прожигающие ему спину, дождался снисходительного кивка хаосита и продолжил: — Что будет с Захарией и другими? Куда их увели? — Их ожидает переработка на пищевые батончики и утилизация. — Маркус был невозмутим, как скала, даже бровью не повел. — Вспоминайте о них, когда будете закидывать в пасть походный рацион. Еще вопросы? Претензии? Отмазки? Желающих отказаться от великой чести не нашлось. За дверьми отсека свет стал еще более скудным. Новоявленных кандидатов в Легионеры Хаоса провели в большое помещение, очень похожее на комнату отдыха: столы, стулья, шкафы у стен, уголок с пикт-плеером, вокруг него низкие диваны, несколько кресел. Маркус расслабленно прошел вперед, обернулся и шумно втянул воздух. — Да-а, ностальгия… Сам через все такое прошел, те же учебки, те же сержанты, те же страхи, сомнения, надежды. Хорошие были денечки! Незабываемые. Взяли нас на родной планете — и тут же приспособили к делу. Поставили задачу: разработать тактические решения для быстрого захвата вражеских территорий. То есть еще не оккупированных после вторжения. И в отладке плана ритуального спихивания всей планеты в варп поучаствовать. Это, конечно, были исключительные обстоятельства, у Адмирала тогда и выбора-то не было. Не сцыте, щенки, ваш драгоценный каменный шарик никто столь брутально разрушать не собирается, цел он, цел. Просто рутинный локальный рейд за пополнением. За вами то есть. — Сэр? — у Рэдора пересохло во рту, слова с трудом пропихивались в горло. Все ради них, чтобы захватить молодняк? Или всех? — Сержант, что с братьями... с остальными в Цитадели? И… куда нас везут? В смысле, куда летим? Сэр? — Взрослые орденцы? Захвачены в плен. Не все, правда. Две роты были очень далеко, а когда вернутся — уже мы будем далеко. Если чо — никто вас выручать не придет, оставшиеся будут расхлебывать последствия и спасать свои задницы. Куда летим — то мне неведомо. Указаний пока не поступало. — Маркус помолчал, ожидая новых вопросов, не дождался и завершил вводную: — Что ж, располагайтесь, осматривайтесь, привыкайте к хаоситским будням. После чего ушел, оставив новобранцев разбираться самих. Изучение окрестностей показало, что живут курсанты в небольших комнатах, на десять человек, заметно более удобных, чем в орденской казарме. Еще есть душевые, маленькая кухня. Есть закрытые сейчас помещения, маркированные табличками: «полигон», «оружейная», «вахта». В какой-то момент появились сервиторы с именными жестяными коробками. Внутри было разное необходимое для жизни барахло, включая темно-синюю кадетскую форму. Рэдор наконец-то дорвался до горячего душа. В Цитадели горячая вода была в страшном дефиците, а в лагере вообще отсутствовала как явление. Одна из спален целиком досталась их группе, и основательный Стивен уже свил свое гнездо в самом уютном углу. Их группа... Почему именно плен сблизил самодостаточных одиночек, в Цитадели упрямо державшихся поодаль от всех и друг от друга? Вернувшись в общую комнату, Рэдор осмотрелся в поисках дополнительной информации. Внимание сразу привлекли книги, лежащие аккуратными стопками на столах. Одинаковые тяжеленькие томики с крылатым черепом на темно-синей обложке: «Устав Черного Ветра». Пробежавшись глазами по оглавлению, перелистывая и залипая на некоторых страницах, Рэдор обнаружил: Маркус не соврал, Легионеры — привилегированное сословие. «Как и братья Астартес дома...» Здесь, на корабле им можно практически все, и им за это ничего не будет. Отвечают они только перед вышестоящим Легионером. И да, разумеется, у Легионеров тоже есть внутренняя иерархия. В которой «вассал моего вассала — не мой вассал». И еще: Легионеры бывают разные. Есть Повелители Ночи, есть наемники, есть загадочные «чернецы», которым особенно все можно. И есть Адмирал, выше которого нет никого. Вспомнились черные, без белка глаза, смотрящие прямо в душу, в самую суть, давящая непомерная сила и невозможные, неприменимые в их случае, пронзившие насквозь слова. «Будь достоин». Достоин чего? Стать предателем? Или противостоять скверне? Сотни мыслей, вопросов без ответов теснились в голове. Сомнения, страхи, ужас ожидания неведомого, робкие ростки надежды, глупая неуместная радость, что жив, цел — все срослось в сумбурный комок, вызывающий смятение. Слишком большой для немедленного обдумывания. Рэдор снова уткнулся в отложенную было книжицу. Правила для «судов флота» и «судов союзников»… У Рэдора возникло подозрение о гораздо больших силах захватчиков, чем представлялось поначалу. Или в операции участвовали не все? О! Это… что такое? Серьезно? Легионерам настоятельно рекомендовалось не шляться — «избегать нахождения без необходимости» — снаружи легионерского отсека, дабы «не понижать эффективность работы персонала». Это как? Пугают они их, что ли? В Цитадели у братьев Астартес никаких проблем с работой техников в их присутствии никогда не наблюдалось, те просто из кожи вон лезли и счастливы были доказать свою полезность великим и могучим... Обнаружился также еще более загадочный раздел о «гостях Адмирала», на территории которых Устав не действовал и к которым тоже без специального разрешения заходить запрещалось. Хм. Что это за гости такие, к которым со своим уставом даже местной элите нельзя? Страшнее Легионеров? Демоны? У Рэдора вдруг сладко сжалось в животе, и вспомнился острый черный ноготь, царапающий шею… Дальше, дальше читать, ну их, гостей этих… Вот, есть служба безопасности корабля, которая безопасит всех, кроме Легионеров, а есть легионерская служба безопасности, которая безопасит не только легионеров, но и корабельную. И очень, просто ОЧЕНЬ большой раздел о наказаниях, который вообще ни в какие ворота! Жуть какая. Даэхор. Брат… Прости меня. А с Виаресом, действительно, очень мягко, даже ласково обошлись… Да что же это такое! Кыш, нескромные мысли, кыш! Тело обожгло жаром, майка прилипла к сразу взмокшей спине. «Знаки расположения». Интересно, что это за штуки такие? Позволяют награжденному тоже многое, например, отчитываться за нарушение только перед наградившим. А кто у нас такие выдает? Адмирал, кто бы сомневался. Жалует «ностраманской монетой», что бы это ни значило. Ух ты! Маркус! «Зуб дает» — выдает знак, «зуб», обеспечивающий неприкосновенность на территории Повелителей Ночи, под личную ответственность сержанта. Правда, выдает только некоторым «гостям». Маркус, оказывается, совсем непростая личность, кто еще свои наградные знаки раздает? Ага, вот, старший помощник Адмирала тоже имеет свой отличительный знак, серебряную спираль, проткнутую стрелой. Беленький! Точно. В лагере. На том гражданском в белоснежной броне был такой знак. И она ставит носителя в положение «гостя»… Значит, белый человек — гость? Для гостя он слишком уверенно раздавал поручения и гонял подчиненных и в хвост и в гриву. Может, он и есть старший помощник Адмирала? Самый главный гость? На демона не похож, в отличие от хозяина. Спиралька эта жалуется всем гостям по определению и остальным корабельным — как знак «личной заинтересованности советника в данном индивидууме». О как. Личной, значит… Эм. «Причинение вреда без приговора дознавателя запрещено даже досточтимым...», а самому советнику — видимо, можно причинять таким индивидуумам вред? Ну его, с его заинтересованностью. Кстати, кроме Рэдора только Леон и неожиданно Малек зачитались весомым документом в темной обложке. Нежный девичий голосок с потолка позвал на обед. За дверьми — открытыми! — стоял сервитор, он проводил их в большую столовую. За стойкой раздачи споро оделяла всех щедрыми порциями молоденькая девушка с необычным, сильно раскосым разрезом глаз — и двумя маленькими рожками в волосах. Некоторые из вновь прибывших, шипя и ругаясь на «отродье хаоса», бросились назад, решив остаться голодными. Рэдор не бросился. Наоборот, он с некоторым любопытством поглядывал на невиданную особь, которая, поглощенная своими обязанностями, на него и внимания не обратила. Обед оказался даже лучше орденского: настоящие овощи и огромный кусок натурального же мяса. И, разумеется, вездесущий кисель. Незыблемая константа, якорь в бурном переменчивом мире. Проглотить эту гадость побыстрее. Уф. Рэдор приземлился за стол и энергично принялся за еду. К нему подсели Стивен, Винс, другие парни из лесных беглецов и тоже налегли на пищу телесную. Малек, правда, не налегал, так, отщипывал понемногу от того-другого, быстро выдул кисель и завел странный разговор, пока у всех остальных полон рот и внятно высказаться те не в состоянии: — Итак, пришло время определиться. Пора делать выбор, хотите вы этого или нет. И что-то мне говорит, а ваши действия это подтверждают, что выбор вы все УЖЕ сделали. Совершенно очевидный выбор. Все согласились с неизбежностью нового пути: стать Легионерами Хаоса, Повелителями Ночи. Ренегатами. Да, согласились, хотя не все из вас это пока полностью осознали. Рэдор недобро зыркнул на умника, прожевал и проглотил свой кусок и призвал все свое спокойствие: — Да, Малек. Ты ведь тоже свой выбор сделал. Логичный такой выбор: жить, и жить хозяином жизни, а не рабом или пищевым батончиком. — Не отрицаю. Кстати, спасибо, что напомнил. Неплохо бы разведать, какая на самом деле судьба ожидает тех, кто от чести откажется. Батончик — сомнительно, слишком расточительно для столь продуманной и дорогостоящей операции. Маркус просто мрачно пошутил. Сервитор — более правдоподобно. Но что-то мне опять подсказывает, что не все так однозначно: или-или... — Вот у Маркуса и спросим поподробнее. Или у Корракса, если он у нас будет сержантом. Наверняка та или иная возможность узнать о судьбе отказников со временем представится. — Рэдор встал из-за стола, сдал сервитору посуду и ушел в кадетский блок. После обеда все варились в собственном соку и думали тяжелые думы. Старшие парни держались особняком и выглядели очень угрюмо, смотрели зло, по-волчьи. Рэдор к Леону соваться не решился. Он взял Устав, завалился на кровать и просто листал страницы, даже не вглядываясь в текст. Для себя Рэдор уже решил, что да, он хочет жить, и если для этого нужно стать Повелителем Ночи, то, значит, он им станет. И будет не худшим Легионером Хаоса, чем был бы имперским Астартес. Он будет достоин. Утром противно заверещал сигнал подъема. Ну все как в Цитадели. Рэдор моментально оделся и рванул в холл. Там уже стояла в ожидании группа приветствия. В наличии были: Маркус и еще один молодой Повелитель Ночи, с первого транспорта, тот, с которым Рэдор безуспешно пытался подраться. Оба Легионера — без шлемов. Та же, знакомая по лагерю четверка сержантов-наставников. И новое лицо: юная, лет семнадцати девушка в темно-синей офицерской форме, на лацкане которой вдруг обнаружилась спираль со стрелой, знак «гостей адмирала». Очень красивая девушка, короткие, слегка вьющиеся, выкрашенные в пронзительно-голубой цвет волосы, яркие, необычного фиолетового цвета глаза. Высокая. Форма на ней сидит как влитая, подчеркивая и гордую осанку, и длинные ноги, и прочие аппетитные прелести. Голос звонкий, тон непререкаемый, очаровательный носик вздернут вверх. Очень уверенная в себе девушка. Словами строчит как из тяжелого стаббера. Как только все наконец собрались, гостья первой взяла слово: — Приветствую вас. Меня зовут Вивиана, я — старшая по связям с общественностью, и со всеми вопросами и проблемами обращайтесь напрямую ко мне. — Она на секунду примолкла, и Рэдор быстро спросил ее: — Госпожа Вивиана. Разрешите вопрос? — Просто Вивиана. В чем дело, кадет? — Рэдор Хистат, мэм. Хотелось бы прояснить ситуацию с имеющимися у нас альтернативами. Действительно ли на Черном Ветре мы можем либо стать Повелителями Ночи, либо сервиторами, либо быть переработанными в пищевой белок? Маркус едва заметно поморщился. — Разумеется, полная утилизация — преувеличение. — Вивиана говорила искренне, скорее, даже проникновенно и возвышенно вещала. Рэдор поймал себя на желании внимать, кивать и верить всему сказанному. — Да, у вас действительно имеются альтернативы, которые зависят от того, на какой стадии проведенных имплантаций вам захочется уйти из программы подготовки Легионеров. Сейчас, когда у вас уже прижились некоторые дополнительные органы, усиливающие боевые качества, никто их обратно извлекать не будет, повторно их использовать невозможно. На отказников просто перестанут тратить вкусную и полезную… — тут поморщились все, кроме нее, — ...керамитовую взвесь. Гормональные изменения постепенно сойдут на нет, и вы просто останетесь «людьми плюс», с двумя сердцами и чуть более крепким скелетом и мышцами. В таком случае у вас будет возможность обучиться для службы во флоте. Если же выход из программы произойдет позже, когда вам имплантируют больше дорогостоящих и редких органов, особенно, если вы к тому времени уже получите драгоценное геносемя Легиона, то выход останется только один — сервиторизация для использования в тренировочных боях Легионеров и кандидатов в Легион. И только в очень исключительной ситуации, когда невозможность принадлежать к Повелителям Ночи будет вызвана какими-то поистине легендарными причинами... Какими, я и представить сейчас не могу, но такой вариант все же предусмотрен... В такой гипотетической ситуации вам будет сохранена возможность оставаться полноценными космодесантниками, но уже не в рядах Легиона Повелителей Ночи. Правда, последний сценарий вряд ли реализуется. Кстати, ваших несговорчивых товарищей тоже на белок не переработали, просто разместили отдельно от разумных собратьев. А вот это — документ, обязательный к изучению всеми, независимо от вашего окончательного решения, — и Вивиана указала на стопку книжиц карманного формата, оказавшихся все тем же Уставом. — Еще вопросы есть? Нет? — девушка исчезла за дверью отсека, только ее и видели. Слово взял сержант Корракс, напомнил имена и специализации остальных трех инструкторов и представил двух новых, по теоретической подготовке. Одним оказался Маркус, другим — Минас, да, хаосит, сопровождавший их в лагерь после взятия в плен. После представления Легионеры тоже ушли, а оставшиеся сержанты увели ребят на полигон. У тех, кто не занимался на плацу, проверили умения, привычно разбили всех на группы по уровню подготовки и начали тренировки. И новая жизнь хаоситских кадетов потекла своим чередом. Во время обеда Малек поведал, что накануне не только листал устав, но и решился на вылазку за пределы их блока, на разведку. Он прошелся по палубе и заглянул еще на две: тюремную и жилую. С тюремной его почти сразу прогнали, там находиться без допуска запрещено. В других местах никто ему не мешал, но ничего интересного при быстрой пробежке он не обнаружил. Рэдору тут же засвербело самому исследовать корабль. Он предложил разделиться, разойтись по разным палубам, а потом обменяться добытыми сведениями. Двое пошли с ним, еще двое — с Винсом. Стивен предпочел бродить один. Малек пока от дальнейших экспедиций воздержался и принялся штудировать устав. Свободное время оставалось вечером, часа четыре, более чем достаточно для прогулок по неизведанным местам. Троица Рэдора, пройдя по коридору до конца, отправилась на подъемнике вверх. Выйдя сразу на следующем уровне, они оказались на орудийной палубе, судя по табличкам. Правда, доступ к орудиям был закрыт, и сама палуба мало отличалась от той, где расположен кадетский блок, так что пройдя ее до противоположного подъемника, они отправились еще на уровень выше. Снова орудийная, снова закрытый доступ к орудиям. Правда, здесь совсем недавно провели ремонт, даже запах краски и клея еще не выветрился и кое-где металл блестит как зеркало. А в середине главного коридора — жуткое зрелище. У стены распят человек с полностью, за исключением лица, ободранной кожей. Он подключен к системе трубок, видимо, поддерживающей его живым, и то ли стонет, то ли тихо воет. Непонятно, находится ли он в сознании. Рядом с ним монотонный голос из вокс-модулятора вещает, что свое наказание он получил «за преступную халатность, приведшую к детонации боекомплекта». У Рэдора в голове вспыхнули строчки устава, глава о штрафах за неисполнение. Такие простые, понятные, разумные правила. «Даэхор. Брат...» Новый порядок снова повернулся к ним уродливой, чудовищной в своей эффективности гранью. Молча, не глядя друг на друга, они прошли дальше. У Рэдора желание узнать, как здесь все устроено, еще сильнее окрепло и словно выжигало что-то в груди. Выше уровнем были жилые отсеки для старших офицеров, довольно многолюдные, с просторными открытыми зонами отдыха и более узкими, чем главная аллея, ответвлениями коридоров. Никто не обращал внимания ни на их униформу, ни на них самих. Никто не заговаривал, не останавливал, все были заняты своими делами. И никого не пытали. На следующей, административной палубе сновало множество народу. Каждый куда-то либо бежал, либо шел быстрым шагом. Неспешно прогуливающиеся кадеты были здесь явно чем-то инородным и чувствовали себя неуютно. Заглядевшись на девушку, быстро трещащую в вокс и одновременно пролистывающую одну за другой папки из толстой стопки в руках, Рэдор впечатался с размаху во что-то неприятно твердое. С высоты своих почти трех метров на него хмурился Легионер. В черной броне без знаков отличия. Это и есть загадочный «чернец», которому по уставу все можно? — Простите, сэр. — Рэдор струхнул. — Кадет? — Легионер остановился и явно не собирался игнорировать мелких букашек перед ним. — Рэдор Хистат, сэр. Чернец стоял как скала и словно чего-то еще ожидал, переводя взгляд с одного на другого. — Кадет Рэдор, вы не читали Устав? Раздел о подобающих формах приветствия, в частности, вербальное и невербальное изъявление уважения, которое полагается оказывать при встрече с вышестоящими воинами Астартес? — Никак нет, сэр. Простите, сэр. Я еще не успел изучить весь Устав, сэр. — Но в раздел о штрафах, и особенно, о неизбежности наказания, независимо от знания или незнания правил, вы уже заглянули, кадет? — Так точно, сэр. — Рэдор закаменел. Да, этот раздел он прочитал внимательно. — Что ж, кадет Рэдор. Я отведу вас к месту отбытия наказания. Вы двое тоже. Кадеты? — Растус. — Лорус. — Следуйте за мной. Им пришлось почти бежать, чтобы поспевать за широким шагом Легионера. Чернец привел их в комнату-склад, в которой рядами стояло множество высоких, в потолок, полупустых стеллажей с колесиками в днище, чтобы можно было передвигать каждый ряд, высвобождая необходимое для прохода между ними место. Между стеллажей грудами, словно мусор, были навалены книги, папки, коробки с датаслейтами, свитки, разрозненные листки. Легионер широким жестом указал на это безобразие: — Ваше наказание. Помощь с приведением архива в порядок. Передайте сержанту Корраксу, что старший помощник Унус назначил вам взыскание: работа в архиве, сегодня до отбоя, затем по четыре часа вечером, вплоть до дальнейших указаний. И пусть по окончании взыскания проверит, как вы выучили раздел Устава о подобающих приветствиях. Итак, ваша задача: переместить документы с пола на полки. Документы должны быть разложены в алфавитном порядке. Учитывайте уже имеющуюся маркировку. Приступайте. И они приступили. И хотя Унус сразу же ушел, а никого за ними приглядывать не оставили, манкировать ребята не решились. Они закопались в пыльные залежи, чихали и поминутно вытирали текущую из глаз и носа жидкость, но потихоньку наполняли полку за полкой, стеллаж за стеллажом, разгребая завалы и освобождая проход. Интересно, что здесь произошло, что все так попадало на пол? На следующий день к ним заглянула Вивиана, полюбовалась на красные слезящиеся глаза и распухшие носы наказанных, ругнулась в вокс и прислала сервитора с респираторами. Скучная монотонная работа не подавила исследовательский дух. Среди документов попадались довольно интересные. Так в одном из них Рэдор прочитал, что «Черный Ветер» — корабль класса гранд-крейсер. Ух ты! Поэтому он такой огромный и просторный внутри. Состав флота тоже был впечатляющим: 20 судов, среди них пять капшипов, остальные — военно-десантные, транспортные и эскортные корабли. Рэдор поежился, представив, как вся эта мощь обрушивается на родную планету, сминая казавшиеся несокрушимыми рубежи планетарной обороны, разнося станции защитников в пыль. У братьев Ордена ведь был всего один капшип, уцелел ли он? Где был во время нападения? В серой коробке с надписью «Ритуальные принадлежности. Накладные» были листки со списками странных вещей. Там даже человеческие жертвы были! Причем, на один из ритуалов потребовалась вся планета, Илиман. Для чего, для каких целей нужен такой ритуал, в котором в муках умирает целый мир? И что стало с несчастным Илиманом после? Через три дня взыскание закончилось сдачей главы Устава Корраксу. Успешной сдачей, с первого раза. Парни теперь ни единой буквы не забудут, даже если захотят. И другим накажут не забывать. Стивен с учебной палубы не ушел, он сразу наткнулся на техников и радостно завис у них. Каждый вечер приходил по уши в машинном масле, с горящими глазами и полным ртом дифирамбов устройству местных техслужб, сыпал всякими непонятными словами-заклинаниями: гидростатическая трансмиссия, коленчатая передача, кривошипно-шатунная ось, дроссельное регулирование... Рэдор даже немножко завидовал такому простому устройству его личного мира. Винс с ребятами спускались в тюремный блок, жилые и рабочие кварталы техников, добрались до входа в трюм. Отовсюду их или гнали вахтенные — «не положено тут разгуливать» — или самим было не по себе, в тесных, шумных, грязных проходах, где каждый смотрит зло на праздношатающихся кадетов и где у многих признаки мутаций, которые никто даже не пытается скрывать. Двери в трюм были замурованы наглухо и охранялись даже бóльшими силами, чем тюремный блок. Итак, взыскание закончилось, изыскания продолжились. Одна загадочная вещь занимала Рэдора настолько, что на офицерской палубе он решился «взять языка». В зале отдыха на одной из жилых палуб, оглядевшись и понаблюдав за местными, храбрый разведчик приметил юную прекрасную деву, похожую чем-то на Вив, только блондинистую, голубоглазую и в белом. Дева растеклась усталой кляксой на широком диване в уголке и медитировала, откинув изящную головку на мягкую спинку и уставившись неподвижным взглядом в потолок. На лацкане у нее сверкнула серебристая, проткнутая стрелой спираль: «гостья», именно то, что надо. — Мэм? Прошу прощения за беспокойство. Позвольте обратиться с вопросом? — Рэдор постарался встать на достаточном удалении, чтобы не слишком нависать над потенциальным информатором. Голубые прожекторы медленно переползли на его лицо, попытались прожечь насквозь, не преуспели, повторили процедуру с двумя другими лицами за его плечами и вернулись к Рэдору. — Кадет? Что у вас там? Рэдор за спиной замахал обеими руками на сопровождающих: «идите отсюда уже!». Растус сообразил быстрее, прихватил Лоруса за рукав и оттащил ко входу в зал. Оттуда оба с любопытством уставились на происходящее, даже не пытаясь скрыть свой интерес. — Рэдор Хистат, мэм. В Уставе «Черного Ветра» мне встретилось упоминание некоего «Заповедника», как места, где Устав корабля не действует. Также подчеркивалось, что проживающие в нем имеют статус «гостей Адмирала», носящих отличительный знак, такой, как у вас. Как я понял, Заповедник — территория старшего помощника — или «советника» — Адмирала. Прошу разъяснить, я не совсем… точнее, совсем ничего не понял. И еще раз простите за назойливость. Разрешите присесть? Мэм? Девушка на словах «старший помощник» сразу как-то подобралась, выпрямилась, ее лицо словно окаменело. Она раздраженно махнула рукой: — Садитесь, кадет Рэдор. Только недолго, у меня мало времени. Что конкретно вас интересует? Рэдор примостился на краешек стоящего боком к дивану кресла и с энтузиазмом выдохнул: — Все, мэм! Одна из тонких, четко очерченных бровей скептически приподнялась. — Все, начиная с того, где Заповедник находится, и кончая тем, кто такой старший помощник Адмирала. И почему он гость? И какой в Заповеднике тогда устав? Свой? И за что такие привилегии? Или это не привилегии, а наоборот? И много ли гостей на корабле? И чем они занимаются? А среди них и Астартес тоже есть? И как туда попасть, на каких условиях? И, мэм, вам как, нравится в Заповеднике? И чем? — Глаза Рэдора блестели, ему не сиделось спокойно, он подался вперед и аж вытянул шею. Ну! Ну же… — Леди? А старший помощник, он… демон? Девушка, внимательно вглядывавшаяся в его лицо, пока он сыпал вопросами, опешила, округлив красивые глазищи. — Что? С чего вы взяли? Не демонизируйте вышестоящих без необходимости, кадет Рэдор! Господин Лемюэль свои привилегии получил за верную службу Адмиралу. — На этом пассаже у девушки взгляд слегка затуманился, а на щеках выступил румянец. — Службу старшим помощником и советником, именно. Где находится Заповедник, можете найти сами на планах эвакуации в чрезвычайной ситуации, они есть на каждой палубе. Но для посещения необходимо специальное разрешение, предполагаю, что у вас допуска на территорию Заповедника нет. На этом все, кадет. Большего я вам сказать не могу. Прошу извинить, у меня короткий перерыв, и я хотела бы использовать оставшееся время для отдыха. — Благодарю вас, мэм. И всего хорошего. — Рэдор вскочил как ужаленный и поспешил ретироваться, прихватив у выхода двух других обалдуев. Главное, что он узнал: да, с Заповедником все непросто, люди в белом совсем не горят желанием делиться информацией ни о себе, ни о своем патроне. И похоже, они души не чают то ли в «господине Лемюэле», то ли в Адмирале. Интере-есно! И да, нужно поглядывать на планы эвакуации, где там они? Вот, на следующей палубе расквартирован средний и младший состав, настоящий лабиринт из коридоров. Заповедника нет. Но в левом верхнем углу плана большая площадь заштрихована, надпись «Релаксариум». Это что за зверь такой? Парни углубились внутрь жилого блока в поисках новых впечатлений. В релаксариуме было шумно. Очень шумно и очень многолюдно. Это было что-то типа комплекса развлечений, Рэдор был в таком с братьями, катался на горках, глазел на танцоров, отщипывал маленькие липкие кусочки от сладкого розового облачка на палочке. Здесь, правда, горок не было, но общая атмосфера была похожей. В воздухе плавали разноцветные ароматные дымки, играла легкая музыка, нарядные гибкие фигуры в блестках сновали меж зевак. Посетители вели себя расслабленно, многие что-то ели или пили, хлопали себя по ляжкам или соседей по плечам, громко смеялись и орали друг на друга. Направо большая толпа возбужденных людей всасывалась в арочный проход, над которым пульсировал красным светом знак, похожий то ли на стилизованного жука, то ли на угловатую печатную букву, только очень большую. Треугольник в основании, на его вершине — горизонтальная перекладина, над ней — симметричные рога. Странный знак, притягательный и отталкивающий одновременно. Арка — проход на арену. Мальчишки проскользнули внутрь, постарались протолкаться поближе к центру, и толпой их разделило друг от друга. Арена представляла собой широкую прямоугольную площадку, отделенную от зрителей грубой металлической сеткой. Вокруг нее громоздились конструкции типа строительных лесов, не слишком удобные для зрителей, но никому это, похоже, не мешало. На верхние ярусы опирались платформы, нависающие над ареной, там были сидячие места для «чистой» публики. Зрителей было очень много, все ярусы забиты под завязку. И вся эта людская масса шевелилась, как единый организм, топала ногами, потрясала кулаками, раскачивалась волной, словно вздыхала: «Крови! Крови богу крови. Больше, больше крови. Кро-ви, кро-ви. Кхорн, Кхорн, Кхорн!» Бойцы на арене сменяли друг друга почти без перерыва. На перекошенных мордах — странные наросты, клыки, рога, у некоторых были лишние или недостающие конечности, когти, лапы. Они рвались друг к другу, полыхая яростью, вгрызаясь в плоть противника тяжелыми молотами, зубастыми клинками, когтями. Кровь хлюпала, брызгая прямо сквозь сетку на зрителей, хрустели ломаемые кости, визжал цепной топор. Рэдору показалось, что в происходящем есть свой странный ритм, кровь в ушах стучала барабанами, им вторили два сердца, рвущихся из груди. В стремительно загустевающем воздухе разливался острый душный запах раскаленного металла. «Крови!» Да, Рэдору хотелось больше, больше крови, хотелось самому проливать кровь, вспарывать жилы, купаться в крови, заставить ее течь широкой рекой, чтобы красная волна смыла все эти муравьиные фигурки, пусть весь мир утонет в… Нет! Это не его мысли, не его желания, это не он. Рэдор прокусил себе ладонь (« Кровь!») и все-таки справился с наваждением. Кругом творился ад, зрители проваливались в кровавое безумие один за другим, бросались на сетку, друг на друга, было по-настоящему страшно. Рэдор поискал глазами других мальчишек, увидел Растуса, повисшего на опоре лесов неподалеку, протиснулся к нему и с трудом выволок наружу. Лоруса он в людской каше не сразу нашел глазами, потом увидел довольно далеко от выхода. На Рэдоровы вопли и отчаянные знаки, призывающие валить уже отсюда и продолжать исследовать другие помещения, тот только отмахивался и уходить не желал. Пришлось дальше идти вдвоем. В глубине релаксариума обнаружились комнаты с нескромными картинками над дверьми. Красный как рак Рэдор — да что ж так жарко-то тут! — как бы невзначай, но на самом деле очень внимательно осмотрел все такие двери и все пикты, почему-то все время вспоминая черный коготь на шее и нечеловеческие глаза. Он даже нашел несколько похожих, с девушками в сапогах до середины бедер и с хлыстами в руках, затянутых перчатками по плечи. Но все равно не таких, нет. — Эй, вы! Вы это… Малышня на эсксур… на эсуркс… знакомитесь тут? — За разглядыванием их застукали. Какой-то пьяный в дупель мужик с лучащейся довольством рожей подрулил поближе походкой бывалого матроса. — А чо смотрите только? Бабла нет штоле? Не-е-е. Так не годится. Не попробуешь — не узнаешь. Во, держите, дядька Золтан седни призовые пропивает. За меня! Шоб стояло как… как ш-штык, во! — Он сумел-таки, хоть и не с первого раза, попасть в карман и выгреб горсть металлических кругляшей, которые, схватив Рэдора за руку, высыпал тому в ладонь. — Эм. Спасибо, Золтан. Мужик, короткими перебежками и сильно наклоняясь вперед, уже успел уйти далеко и как раз пытался ввинтиться в толпу. Вряд ли он расслышал Рэдора. Парни переглянулись, посмотрели на жетоны, на заманчивые двери, снова друг на друга. Рэдор вопросительно: «Рискнешь?», Растус с долей паники: «Чот ссыкотно...» И двинулись дальше. Монеток как раз хватило набить карманы сладостями с лотка. Еще одна попытка оттащить Лоруса от арены снова провалилась. Он только отпихивался, не отрывая взгляда от творящегося там действа. — Идите без меня, я сам справлюсь, чо тут идти-то? Валите уже, не мешайте! Пришлось оставить его предаваться зову крови и возвращаться в блок вдвоем. Легкие троны — или как они тут называются? — заставили мальчишек призадуматься, можно ли здесь подзаработать, и если да, то как. Хотя бы на конфеты. Раздав и слопав свою долю сладостей, размякший Рэдор решил спросить об этом Корракса. Остальные заинтересованно потянулись за ним на вахту. Недовольство сержанта можно было резать ножом. — Вы находитесь на полном обеспечении флота. Если вам чего-то не хватает — составьте список, я передам сенешалю, все снабжение корабля проходит через него. Ваша задача — совершенствовать свой боевые навыки. Работать хотите? Мало вам нагрузки? Излишки времени свободного образовались? Изнываете от безделья, значит? Исправим. Найдем полезное занятие, некогда будет о конфетах мечтать. Больше вопросов нет? Разойтись. Лорус так до утра в блок и не вернулся. Обеспокоенный Рэдор после подъема доложился сержанту, рассказал, где они были накануне и что творилось на арене, и попросился участвовать в поисках. Но Корракс велел отставить и сообщил, что «кадет Лорус не устоял перед соблазнами, поддался скверне Хаоса и больше в Легионеры не годится». Подробностей из него выбить не удалось. Рэдор ежился, вспоминая кровавое безумие, поднимающееся изнутри, и все никак не мог уложить в голове: поддался бы Лорус зову, если бы они его сумели силой вытащить оттуда? Или в этот раз нет, а не справился бы потом, без них? Можно ли привыкнуть к такому, выработать иммунитет, натренироваться бороться? Или это каждый раз будет бой не на жизнь, а на смерть, за контроль над разумом и телом? Сержант обещание сдержал, после обеда начались дополнительные занятия. Они проходили в новом помещении. В нем ступени с сидячими местами полукругом спускались к массивному широкому столу с гололитическим экраном, возвышавшемуся на подиуме. За ним стоял настоящий трон, позволяющий космодесантнику в полной броне вальяжно развалиться, устраиваясь поудобнее. Сейчас трон пустовал. Лекцию проводил сержант Минас. Посвятил он ее важности планирования даже самых незначительных операций. И в качестве примера использовал разбор их побега из лагеря. Минас постулировал основные шаги планирования, разъяснял, что они означают, а потом спрашивал: что они должны были на этом шаге сделать, готовясь покинуть лагерь, какие у них были возможности, которые они упустили, и какие последствия имел невыполненный этап потом, в процессе собственно побега. Минас указывал направление только в общих чертах, давал возможность самим шевелить мозгами и прорабатывать детали, но и не оставлял ничего на потом, подталкивал, напоминал забытое или упущенное. Такая живая лекция очень понравилась всем, Минас мастерски владел вниманием аудитории. Его глаза радостно загорались, когда Гилгар выдавал нестандартное решение, брови хмурились, если никто не замечал очевидного, он терпеливо давал высказаться Нико, подбадривал его, когда тот решался вдруг проявить инициативу. Теория в Цитадели была на порядок суше и труднее для понимания. Почему так? Минаса после занятия окружили и не хотели отпускать, и видно было, как он доволен таким результатом. Когда, когда же следующая лекция? Может, завтра? Перед отбоем оставалось полчаса. Рэдор связался с Вивианой и выпросил у нее экскурсию в Заповедник. Она не стала откладывать обещанное в долгий ящик, отвела их туда сразу. И быстро пробежала по загадочной территории, почти не останавливаясь нигде. Только кидала небрежно: здесь столовая, там библиотека, тренировочные залы, учебные комнаты, «здесь не стоит задерживаться, не будем отвлекать занятых людей от работы...» Рэдор был весьма разочарован, ничего необычного, все то же, что и повсюду на корабле. Только освещение яркое, почти праздничное, и в отделке исключительно белый цвет и стерильная чистота. И люди попадаются все в белом. Открытые лица, ясные глаза, никаких внешних следов мутаций. Белый заповедник чистюль. В чем же главный секрет этого места? Может, именно в людях? Они — особенные? На демона ни один не похож! Вивиана рассказала, что старпомом господина (мастера!) Лемюэля называют по старой памяти, он теперь просто гость Адмирала, а старпом — досточтимый Унус. Рэдор подумал, что это символично, рокировка белого и черного. Унус ему понравился, обошелся с ними по-справедливости. Перед тем, как покинуть территорию советника — мастера Лемюэля, кстати, они так и не увидели — Вивиана остановила их и проникновенно, слегка понизив голос, выдала: — Ну что ж, свое обещание я сдержала, и с Заповедником вы ознакомились. Хочу вас, однако, предупредить: Адмирал Сахаал не одобряет визиты кадетов на эту территорию. Опасается, что вы предпочтете Заповедник его кораблю. Вопросы есть? — Опасается?! Простите, мэм, разрешите вопрос? Но почему бы мы вдруг предпочли-то? Здесь ведь вообще ничего особенного… И, мэм? Адмирал — опасается? Легионер из Повелителей Ночи? Как так? Мэм? Фиолетовые глаза вспыхнули раздражением. — Кадет Рэдор, с этими вопросами, пожалуйста, к самому Зо Сахаалу. Я его мотивы разъяснять вам не уполномочена. Могу попросить у него для вас личной аудиенции, он как раз сейчас отдыхает после напряженного трудового дня. Желаете тет-а-тет с Адмиралом, кадет? Нет? Тогда просто запомните: в Заповедник лезть не стоит. И вообще, быть досточтимым Легионером на корабле «Черный Ветер» ничем, ну совсем ничем не хуже, чем быть жителем Заповедника. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Больше вопросов нет? Возвращайтесь в блок, скоро отбой. По дороге обратно Малек обозвал Рэдора идиотом слепошарым: — Заладил «почему, почему опасается…» Ты не заметил, что ли, что люди в белом выглядят более счастливыми, довольными жизнью? Где-нибудь на белой стене развешенного кишками наружу видел? А квартиры? Работяги на нижних палубах живут по сто человек в общей комнате, а здесь все каюты маленькие, никакой толкотни, уютно. На следующую лекцию по теории Рэдор несся на всех парах, предвкушая очередной интересный урок. И влепился на входе в рокритовую стену: Адмирал Зо Сахаал восседал на троне, огромный и незыблемый, как скала. Темная сила ощутимо клубилась вокруг него, расползалась по залу, пригибала к полу. И в то же время на этот раз она ощущалась иначе, словно теплее… Защищающей? Урок Унуса даром не прошел. Рэдор воздал Адмиралу полагающиеся почести, даже не задумываясь. Никто не забыл проявить уважение к Легионеру. В его присутствии как-то не хотелось проверять, каким будет наказание за забывчивость. Сахаал рассказывал о Древних Легионах. О том, откуда и как они возникли. О великом предназначении бессмертных воинов. Ничего подобного на занятиях в Цитадели даже не упоминали. То, что Легионеры — прямые потомки Императора Человечества, поразило всех. — Император… Он мне, получается, родным дедушкой приходится. Лицевой щиток у Сахаала был поднят, на лице — спокойная маска, никаких эмоций. Но Рэдору показалось, что черные глаза чуть блеснули, когда после этих слов по классу прокатилась шелестящая волна удивления. Каждый взгляд был прикован к лектору, все слушатели ошарашены, в глазах непонимание, неверие, даже ужас. Как? Почему? Кровь от крови, плоть от плоти, лучшие из лучших — и предательство… Адмирал выдержал паузу, удовлетворенно кивнул и продолжил, не задерживаясь больше на вопросе родства. Теперь речь шла о различии Легионов и Орденов, о слабости новых формирований по сравнению с древней мощью предшественников. О страхе, страхе людей перед силой, перед своими же детьми, своими защитниками. О нелепых требованиях к Астартес новых поколений, ослабляющих, сводящих на нет их преимущества, низвергающих богов до статуса игрушек. Зо Сахаал поведал, как раньше пополняли Легионы, как рвались к вершине кандидаты, как мало их достигало той вершины. Как Император сам определил роли Легионов и из Восьмого сделал ручных монстров, карающих тех, кто отринул волю Его, или недостаточно быстро принял ее. Как с молчаливого одобрения Мудрейшего Повелители Ночи сеяли террор и разрушения. Рассказал, как из-за стычки между братьями-Примархами судьба Ночного Охотника, да и всего Легиона повисла на волоске, потому что ручным монстрам не позволено огрызаться на хозяина. И как в итоге отец все-таки убил Примарха Конрада Керза, и даже имя Восьмого Легиона было предано. Предано поруганию среди бессмертных знающих и предано забвению, просто стерто из короткой памяти всех остальных. Глаза древнего воина, чернее межзвездной бездны, горели гневом, тьма сочилась из них, растекалась прочь, обволакивала подростков, стискивала их души ледяными пальцами. Каждое слово Сахаала падало глыбой, веской, как керамит: — Император предал их. Предал нас. Гниющий труп Империума нуждается в очищении от коррупции, себялюбцев и порочной аристократии. Огромное стадо покорно надрывается во благо горстки «аристократов», которые не видят ничего, кроме собственных интересов, пренебрегают своим долгом перед человечеством. Жалкие бюрократы из Администратума забыли о том, что аппарат должен работать не для обеспечения самого себя, а для достижения эффективности всего общества. Что закон должен защищать людей, а не саму машину. Психованные Экклезиархи и Инквизиторы с экзальтированными воплями жгут книги и любых инакомыслящих, а сами погрязли в разврате и наркотиках. Уничтожают саму способность думать, готовят удобное безмозглое стадо, покорно бредущее куда пошлют.       Мы придем к ним. Мы принесем очищение. Мы помним Закон и мы напомним им всем о власти Закона. О том, что все перед ним равны. Это наша цель, наш долг, наш путь. Ведь если не мы, то кто? Если не сейчас, то когда? Если мы оставим все, как есть, то человечество обречено. Это будет долгая и тяжелая война. Мы вступаем на наш путь вместе, и вместе мы пойдем по нему. Впереди сотни парсеков и лет, трудных решений и потерь. Впереди наша победа. Наша жизнь. Когда настало время вопросов, Рэдор не удержался, первым спросив Адмирала: — Досточтимый Зо Сахаал, а вы сами хоть раз видели Императора лично? Легионер задержал на нем свой тяжелый немигающий взгляд и после задумчивого молчания ответил: — Видел. И не раз. — И… какой он? Сэр? — Мертвый. Он мертвый, кадет. Потом Рэдор много спрашивал о деталях, различающих Легионы и Ордена, особенно о способах рекрутирования и подготовки новых бойцов. Один вопрос мучил его особенно сильно: — Адмирал, сэр, а почему Легионеры изменили порядок набора новобранцев? Тот способ, которым сейчас пополняются ряды Повелителей Ночи, больше похож на отбор в Орден, нас наставники даже готовят почти так же, как в Цитадели, почти один в один. И, сэр, зачем вообще Легиону мы, уже готовые кандидаты, заранее обученные и отобранные не по правилам Легиона, а по орденским обычаям? Заведомо более слабые, чем должны были быть? Сэр? — Ты прав, Рэдор. Сейчас мы совершаем непростительный отход от традиций. Упрощаем набор, ускоряем подготовку, допускаем ослабление среднего уровня. Мы делаем это намеренно, снижаем планку, чтобы быстрее пополнить число воинов. Сейчас мы вынуждены так поступать, или Легион не поднимется с колен. Но задачи, которые придется решать Легионерам, вернут все на свои места. Выживут все равно только сильнейшие. А обретший былую мощь Легион позволит вернуть и традицию поиска новобранцев. Вам просто повезло. Занятие с Адмиралом проходило совсем иначе, чем с Минасом. Не было примеров из жизни, таких знакомых и понятных. Не было решения заданий, разбора ошибок, радостного гомона и поощряющих улыбок преподавателя. Но спокойная гордость, уверенность в своей правоте, запредельная сила Легионера оставляли такой яркий, жгучий след в их умах, их душах, что Минасу было еще очень далеко до него. Слова Сахаала дышали древним знанием, он не только рассказывал, как это было, он сам был тем древним воином, олицетворением бессмертия. Бессмертной славы, бессмертных свершений, бессмертного величия. Легионер Зо Сахаал, воплощение несгибаемой воли, истинной мощи, он причащал ей новичков, щедро и вместе с тем безжалостно. Он делился своей великой миссией, давал им драгоценный утерянный смысл. Никто не остался безучастным, а Рэдор так просто влип, как муха в варенье. Легионер зачаровал, околдовал его, забрал себе со всеми потрохами. Это было странно, но очень хорошо. Он забрал и страх, и неуверенность. И дал взамен цель. На третьей лекции Рэдор надеялся снова увидеть Адмирала и снова не угадал. На этот раз перед ними стоял Маркус и очень понимающе улыбался уголком рта, видя разочарование на их лицах. Сержант, приняв полагающиеся знаки уважения от кадетов, велел всем умолкнуть и внимать и в наступившей тишине без предисловий и экивоков приобщил их к боевой доктрине Повелителей Ночи. А для лучшего понимания взял наглядным примером захват Цитадели. Операцию по добыванию свежего молодняка и других ресурсов Ордена. Маркус объяснял, как при настолько явном неравенстве сил все равно можно более чем эффективно — и эффектно, что уж там — парализовать планетарную оборону, посеять всеобщую панику, захватить и зачистить небольшой, но легко удерживаемый плацдарм, короткими точными рейдами малых подразделений быстро собрать на нем максимум достижимых ресурсов и вовремя смотаться, оставив планетарное сообщество в недоумении. Разведка, планирование, внезапные точечные удары по самым болевым узлам. Застать врасплох, действовать жестко, демонстративно жестоко, сразу посеять в рядах противника страх и обреченность. Скорейшим способом добиваясь от него слабости, нежелания сопротивляться, минимизируя количество жертв с обеих сторон. Маркус собрал их вокруг гололитического экрана, показывал схемы, пикты, отмечал временнýю привязку каждого этапа операции, заставляя их самих думать, прикидывать, как было бы лучше, что можно было бы сделать в той или иной ситуации иначе, какими силами можно решить ту или иную подзадачу, заставлял понять смысл действий и прочувствовать, как работает доктрина. Было странно — одновременно и страшно, и захватывающе — рассматривать произошедшее вот так, со стороны. С другой стороны. Со стороны врага. Глазами врага. Кто из древних говорил «Понять врага — значит простить»? Но все равно, как же так… Маркус, что, провоцирует их? Сознательно? Ожидает, что кто-то сорвется и разнесет гололит вдребезги? Или он просто делится своим опытом? Ведь говорил же в первый день на Черном Ветре, что их тоже учили на примере уничтожения собственной планеты. «Илиман» — так называлась планета-жертва в ритуальном расчетном листе из архива. Маркус — илиманец? Рэдор опять не утерпел, мучительные вопросы рвались из груди вместе с обоими сердцами: — Сержант Маркус, сэр? Адмирал вчера рассказывал, насколько Легионеры превосходят в боевой подготовке Астартес современных Орденов и почему. Получается, у братьев в Цитадели совсем не было шансов? Их ведь было во много раз больше, чем нападающих, и укрепления там мощные, и оружие... Была ли у орденцев реальная возможность отбить нападение? Что им нужно было делать, чтобы победить? Что они упустили? — Ты совсем, что ли? — Гилгар энергично крутил пальцем у виска. — Не помнишь, как нас в подвалах выловили? А, точно, тебя же не в городе взяли, а в лесу… Ну вспомни тогда, как дрался с досточтимым сержантом Сиехом брат сержант Мериаст. И не будешь глупых вопросов задавать. Маркус нахмурился, но морщинки вокруг непроницаемо-черных глаз выдавали его скрытое веселье: — Ваше фиаско с побегом я вам еще не скоро забуду. Надеюсь, Минас вам хоть немного вправил мозги, тактики хреновы. Только попробуйте еще так облажаться — увидите, как наша доктрина заработает на провинившихся в нерадивости кадетах. — Он посерьезнел и добавил: — Сам я в захвате Цитадели не участвовал, патрулировал округу. Но после мы операцию с нападающими разбирали, так что я знаю, как все проходило. Шансы у орденцев были, и очень хорошие. Если бы не их самоуверенность и мы не застали бы их врасплох — они успели бы подготовиться и тогда могли бы отбиться. Ну и если бы командир не участвовал. А он нас подстраховывал, да. На всякий случай. Против Зо Сахаала шансов у них не было вообще. Вот так и Маркус неожиданно тоже оказался отличным учителем, Рэдору снова не хотелось уходить из аудитории после лекции. День перетекал в другой, тренировки сменялись тренировками, теоретические занятия, к сожалению, были не каждый день, а с Адмиралом и вовсе пока не повторялись… Зато в дни, когда не было теории, свободное время снова увеличилось до четырех часов.