Тайна Ребекки Уокер

      Во мне ещё теплятся воспоминания о том, как Сатана казнил несчастного Пеймона. Ужасающая картина, как тёмные воды озера поглотили демона, оставив на полупрозрачном льду лишь искажённое лицо, до сегодняшнего дня стоит перед глазами. Сейчас же, потупив взгляд, я смотрю на замёрзшую, прозрачную гладь, пытаясь не разглядывать в ней застывшие в муках лица: озлобленные, напуганные, осуждающие, они смотрят мне прямо в душу, стелясь проклятым ковром под ногами. От этого вида по оголённой спине туда-сюда бегают колючие мурашки, я оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть на «праздничный» стол, и ловлю на себе встревоженный взгляд Дино, вновь задаваясь вопросом: почему он здесь?       Переведя глаза на Ребекку, я вижу, что она как ни в чём не бывало, спокойно пьёт вино, поднося высокий фужер к нежно-розовым губам. Она не смотрит в мою сторону, будто меня и вовсе нет, а может, просто не хочет замечать, что её дочь стоит в объятиях самого Владыки Ада. Прекрасно, мама!       Возвращаясь всеми мыслями к Сатане, я специально прижимаюсь к его плечу, глядя на Люцифера. Ладонь нежно скользит по рукаву пиджака, будто расправляя невидимую складку. Я замечаю, как от удивления брови дьявола изгибаются дугой, он растягивает губы в победной улыбке, глядя на сына, и чуть сильнее прижимает мою руку к себе, поддерживая эту непредсказуемую игру. О Шепфа, что я творю?       Тем временем Мейзикин и Люцифер подходят к нам ближе. Именно демон равняется со мной плечом, заставляя ощущать от его тела опаляющий жар. Он что, специально встал рядом? Обида во мне кипит, как раскалённая лава, злость, подобно щелочи, разъедает остатки души, свободной ладонью я сжимаю тонкую ткань своей серебристой накидки, пока другая, покоясь на руке Сатаны, обхватывает его ещё крепче.       Всего на секунду, незаметно для всех, Люцифер касается пальцами моего кулака, и от его прикосновения всё тело пронзают электрические импульсы, пробегая свой победный круг с головы до ног.       Да будь ты проклят, Люцифер! Ты что, издеваешься надо мной? Прикрывая веки, недовольно вздыхаю и отдёргиваю руку, пододвигаясь ещё ближе к дьяволу.       Тихий, едва слышимый рык от недовольства Люцифера пробирается под кожу, будоража мои разыгравшиеся нервы. Сейчас каждый вдох рядом с ним мне стоит невероятных усилий. Он будто собственными руками отправил мою душу в Коцит, расщепив каждый кусочек моего разбитого сердца на атомы, стоило мне увидеть их отвратительный поцелуй с Мейзикин. А теперь он недовольно рычит, как будто ревнует меня к Сатане. Ну что же — отлично!       Не проходит и минуты, как дверь с прежним скрипом отворяется. Двое стражников из легиона дьявола заносят в зал ослабшее, но ещё живое тело.       На обезображенном месиве, что было когда-то лицом, смутно разглядываются знакомые черты. Переломанные угольные крылья волочатся по полу, собирая ледяную пыль. Серая, разодранная одежда перепачкана в грязи и засохших пятнах крови. Сейчас я точно понимаю, что подобные мантии носят в небесной школе.       Стражники резко бросают перед нами ослабленное пытками тело и, кланяясь, отходят к двери. Демон скользит по полу и останавливается ровно перед ботинками дьявола. Даже крохами собственной силы я чувствую, как его энергия еле пульсирует в жилах, почти физически ощущаю его боль, что смешана в ядовитый коктейль со злостью. Даже покалеченный и побитый, он поднимается перед нами на колени, опираясь руками о лёд, оставляя на голубой глади алые следы ладоней.       — А вот и ваш профессор, непризнанная, — дьявол показывает на демона перед нами, хищно скалясь: — Гаап, в этот раз тебя никто не защитит!       Как я могла забыть, мысленно бью себя ладонью по голове. Дино рассказывал мне о профессоре: »…история Гаапа намного серьёзнее, Вики. Он один из рождённых высших демонов, которые до первой войны прислуживали Вельзевулу. А после свержения Вельзевула Сатаной он отказался от статуса, так как не признал нового Владыку Ада. Сатана хотел покончить с ним, но Агарес вступился за него…»       — Профессор Гаап? — в одночасье тёмный занавес спадает с моих глаз. Я понимаю, что всё это время рядом со мной в небесной школе находился тот, кто тайно прислуживал моему отцу, тот, кто послал меня на погибель за поисками артефакта. Но ведь он не помог мне, не наделил силой.       Гаап поднял на меня глаза, ещё недавно я помню их алыми, теперь же они с нескрываемым отвращением и злобой блёклыми софитами взирают на стоящую перед ним непризнанную и троих демонов.       — Твой час настал, ждать осталось недолго, — Гаап усмехается, бросая на нас озлобленный взгляд. Каждый звук, вырвавшийся из его губ, перемешивается с влажной хрипотой и кровью. Она тонким ручейком стекает по подбородку, окропляет чистейший лёд алыми каплями.       — Не стоит смотреть на него щенячьими глазами, непризнанная, — чёрствый голос Сатаны заставляет всё внутри сжаться от страха, — он очередной фанатик, кто верит, что обычным заклинанием можно воскресить давно погибшего демона, — дьявол щёлкает пальцами, чёрные ленты его энергии змеями ползут по серой мантии демона, поднимаясь к горлу. — Этот слизняк выпил зелье, стирающее воспоминание. Но всё же удалось разузнать, что он наведывался в ополчение заброшенного города. Тогда как тебе, Люцифер, было велено отправить туда шестой легион на зачистку, но ты прохлаждался с ангелом и непризнанной в чистилище, — в каждом слове дьявола слышится неподдельная злость на сына. В это же время хрипы Гаапа усиливаются, кольцо из тёмной энергии Сатаны сильнее сжимается у него на шее, заставляя протяжно хрипеть. — Эта мерзкая тварь напела в уши многим демонам об исполнении пророчества, они нашли осколки зеркала Метатрона, убили в небесной школе ангела, непризнанную, а позже Гаап собственными руками зарезал сына в беседках Дагона.        О Шепфа! С каждым услышанным словом воздух в лёгкие пробирается всё тяжелее. Я крепче сжимаю плечо дьявола, думая: «А разве можно испытывать жалость к тому, кто отправил моих друзей в небытие и даже собственного сына положил на алтарь, как жертву?» Зачем Гаап пошёл на такой отчаянный шаг, если Вельзевул всё это время был в заброшенной тюрьме, ведь воскрешать никого не нужно.       — Господин, — робко обращаюсь к Сатане, — я не понимаю, зачем он послал меня в пещеры?       — Всё просто, Виктория! Смешав кровь троих бессмертных, демон приготовил запретное зелье и спрятал его в пещерах недалеко от школы, выдав за артефакт. Ему был нужен сосуд, и он почему-то нашел его в твоём лице, — осознание пришло мгновенно, какой ещё сосуд? Почему им стала именно я? Вспоминая, что я добровольно выпила адскую смесь с кровью бессмертных, заставляет сердце истерично стучать в груди, подкатывая тошнотворный ком прямо к горлу, воздух в огромном зале становится тяжёлым и удушливым, а очертание демона на коленях сливается перед глазами в одно серое пятно. Чёрт, чёрт, чёрт!       — Гаап подкинул старый свиток давно найденного артефакта Геральду, зная, что ты отбываешь наказание и интересуешься предметами со скрытой силой. Только дурак поверил, что артефакты на небесах ещё не найдены. Когда Люцифер пришёл ко мне со свитком, я сразу понял, что тут что-то неладное, и велел ему сопровождать тебя в пещерах.        Люцифер… проклятый демон! Зачем я тогда согласилась на сделку с ним! Он обо всём знал, постоянно мне врал. Сколько произнесённых слов из его уст были хоть крохами правды? Злость во мне бурлит, окутывая сознание густым, чёрным туманом. Я бросаю быстрый взгляд на Люцифера, подмечая, что он не смотрит в мою сторону, но я знаю, он чувствует, что сейчас моя ярость направлена на него.       — Но пророчество не сбудется, дорогая, — я вижу, как дьявол усиливает хватку на горле Гаапа, и, выбираясь из моих объятий, опускает ладонь мне на талию, — Книга проклятой крови сгинула вместе с её хозяином, а это значит, что все жертвы были напрасны, — застыв на месте, я смотрю на Гаапа, двигающего губами, он что-то хочет сказать, но изо рта не вылетает ни звука. Видимо, Сатане ещё неизвестно, что книга теперь у Ребекки, да и зачем она нужна, когда есть сам Вельзевул. — Как видишь, свою часть сделки я тоже выполнил. И перед тем, как я казню предателя, хочу услышать ответ на свой вопрос. Что ты решила? — Сатана щёлкает пальцами, и Гаапа отбрасывает от нас на пару метров. Тем временем, дьявол встаёт к нам лицом, в его глазах вспыхивает огонь, он окидывает заинтересованным взглядом меня, Люцифера и Мейзикин, пытаясь считать каждую нашу эмоцию.       — Я… я согласна, — твёрдо произношу, ошарашив всех ответом, в том числе и себя.       — Прелестно, — особой радости в лице Сатаны я не вижу, да и сама понимаю, с чего бы вдруг, — Виктория, ещё с утра у меня были сомнения насчёт тебя, но теперь я уверен, что все пойдёт, как надо, — крылья дьявола встрепенулись, а после этого он расплылся в зловещей улыбке.       — Вики, не смей ничего обещать этому дьяволу, ты в своём уме? — Ребекка вскакивает с места, её глаза вспыхивают золотистыми переливами, на дне которых медленно раскаляются красные угли. Агарес, пытаясь успокоить Серафима, тянется к её ладони, но та отдёргивает руку от демона и, поднимая фужер, бросает его в нашу сторону. Надрывным звоном хрупкое стекло разбивается о лёд, не долетев до нас всего пару метров.       — Блять, что за бред! У вас новая сделка, отец? — Люцифер выпускает Мейзикин из рук, жёстко отпихивая её за спину, на что та, недовольно вскрикивает. Огненные глаза демона взволнованно бегают по моему лицу, ища на нём ответы, но их там нет.       — Видишь ли, Люци, Серафим Ребекка, гости, — дьявол медленно произносит, упиваясь каждым словом, — я не так ещё стар, как вам всем кажется, и эта прекрасная, юная непризнанная согласилась разделить со мной вечность, став демоном. Не правда ли, чудесно?        От услышанного в глазах Люцифера вспыхивает пламя недовольства. Стоит ему нервно дёрнуть бордовыми крыльями, как около ног появляются зловещие, чёрные тени, как тогда на земле, в чёртовом доме с Аделью и змеем. Где-то за своей спиной я слышу мамин возмущённый возглас, он смешивается с глухими перешёптываниями демонов и стражников вокруг.        — А теперь скажи им, Виктория, что я не заставлял тебя, — все в зале видят, как Сатана самодовольно улыбается, восхищённый своим же триумфом.       — Это моё решение, — каждый произнесённый звук я проговариваю в глаза Люциферу и вижу, как в них мелькает злой огонёк негодования, — и только моё!       — Этому не бывать, сумасшедшая девчонка! — возмущённая Ребекка уже спешит нам навстречу, за ней вскакивают со своих мест Вассаго и Агарес.       — Как никогда я согласен с Серафимом, непризнанная, что ты несёшь? — Люцифер разворачивается спиной к отцу, хватает меня за руку, отодвигая от Сатаны. Рывком он притягивает меня к себе настолько близко, что я чувствую жар не только от его тела, но и опаляющее касание воздуха у своего уха, во время шёпота его губ: «А ты не врала, что ненавидишь меня, дрянь! Пользовалась мной, чтобы подобраться к Сатане ближе? » — я слышу в каждом слове демона болезненное отчаяние, ощущаю бушующую в нём ярость на вкус: она вязкая и острая. От этого разрушительного чувства всё тело обдаёт невыносимым жаром, будто само пекло ада медленно пробирается мне под кожу, отравляя душу. Сердце колотится, как сумасшедшее, едва не выпрыгивая из груди, колени так и норовят подогнуться, но я не собираюсь отступать от сказанного, желая побольнее ужалить словами демона.       — Люци, не стоит перечить господину, — между нами пытается протиснуться пышногрудая демоница, — успокойся, прошу тебя!       — Не ты ли привёл меня к Сатане? А теперь недоволен моим выбором? И вообще, поздравляю с помолвкой, Люцифер! Пригласишь на свадьбу? — с такой же ядовитой интонацией, как и он, я шепчу ему в губы, позволяя в следующее мгновение Мейзикин встать между нами.        — Люцифер, у нас уговор! — тихо шепчет она, вставая между нашими телами, где уже разрастаются искры.       Всё это время, глядя на нас, Сатана улыбается. На лице дьявола красуется сардоническая улыбка, а в глазах сверкает лукавый огонёк, говорящий о том, что всё происходящее его забавляет.       — У кого-то ещё есть возражения? — голос дьявола тяжелым эхом прокатывается по залу. Лёд под ногами каждого в зале дрожит, норовя вот-вот пойти по швам. — Ребекка, займи своё место. А ты, «любимый» отпрыск, уйми своё задетое самолюбие и уясни наконец — она выбрала меня! Тем более только мне ведомо, кто она такая…       Сатана перехватывает меня за запястье, притягивает к себе, и в вязкой тишине зависает звонкий щелчок. Я чувствую, как раскалённый металл касается моего запястья. От подушечек пальцев до плеча пробегают импульсы тока, словно я дотронулась до оголённого провода секунду назад.       — Нет, — вскрикнула мама, оказавшаяся рядом со мной.        Она хватает меня за руку, и только сейчас, опуская взгляд на запястье, я вижу широкий, золотой браслет со сверкающими камнями. Блестящий металл украшен радужными дугами, переливы камней от мала до велика в свете зажжённых факелов блестят ярче звёзд. Нельзя не отметить эффектное появление подарка дьявола. Браслет нереально прекрасен и этой же неземной красотой пугает меня не на шутку. Каждый, стоящий рядом, мог почувствовать, как мощная энергия, исходящая от него, заставляет воздух рядом с запястьем дрожать.        — Что ты наделал, чёртов дьявол? — мама злится, как никогда, крылья дёргаются за её спиной, норовя полностью раскрыться. — Подлец, значит, для этого ты пригласил меня? Показать, как утёр мне нос? Ты обрёк ее душу на тьму, заставив добровольно согласится. — Ребекка переводит грозный взгляд на меня. — Какая же ты глупая, Вики. Радуешься безделушке, тогда как её значение иное. — мама всё не унимается, пробуя снять с моей руки литой браслет, но безрезультатно. — Сними его с неё, Агарес, скажи ему. — я удивлённо смотрю на Ребекку, что первый раз так надрывно кричит, наконец-то высший демон рядом с нами отрывает её от моей руки и, удерживая, отходит на пару шагов.        — Успокойся, Ребекка, твоя дочь сделала то, что не смогла ты, — небрежно бросает ей дьявол.       — Видит Шепфа, твои дни сочтены! — выкрикивает Серафим. — А после я попляшу на твоих мерзких «мышиных» крыльях, радостно поднимая тост за нового правителем ада.       — Ты, видимо, бредишь, мой милый ангел, — губы дьявола искривляются в едкой ухмылки при взгляде на Ребекку, — я не собираюсь умирать, ведь только что подарил твоей дочери самую ценную из магических реликвий, что связала её с адом навсегда. Ты же знаешь, что это «вечность демонов», — кидая быстрый взгляд на запястье, я не совсем понимаю, что значат слова Сатаны.       — Агарес, отпусти меня, — мама выбирается из рук демона и поправляет гребень в волосах. — Я не верю, что это именно тот браслет, ты врёшь мне. Семьдесят две демонические души заперты в браслете не для того, чтобы Сатана опустился до человеческого отребья и подарил его Непризнанной, — замечаю, как мама высокомерно произносит каждое слова, пытаясь не выказывать перед дьяволом тревогу.        Слушая их разговор, я кручу запястье, понимая, что всё, что было раньше, — это детская игра в кошки-мышки, теперь всё иначе, ставки сделаны, и в новой игре Сатаны я точно пешка.        Пока Ребекка с дьяволом перекидываются колкостями, я касаюсь своего браслета, ощущая постоянную вибрацию от холодного металла. Поднимая взгляд на парочку рядом, я вижу, как Люцифер нервно ходит из стороны в сторону, взъерошивая волосы. Мейзикин что-то говорит ему, но демон явно не слышит её. Ещё пара нервных шагов, и его алые глаза сталкиваются с моими. Его глаза горят огнём, извергают лаву, мечут молнии. Он бросает взгляд на моё запястье и, скалясь, точно зверь, отворачивается. Я снова чувствую остроту его энергии, что касается моих губ. Люцифер неосознанно тянется к моему телу, заставляя моё сердце щемиться в груди от боли. Неужели ему не всё равно? Неужели он чувствует то же самое, что и я?        — Виктория, — дьявол привлекает моё внимание к себе, я пошатываюсь, когда чувствую, что лёд под ногами вздрогнул, точно кто-то вызвал землятрясение, — встань рядом, — прозвучавший приказ заставляет меня поравняться с Сатаной, и в этот момент лёд трещит под ногами, расходясь от ботинок дьявола, словно тонкая паутина, по сторонам. Тёмные воды Коцита пробираются из голубой глади наружу, не предвещая ничего хорошего для тех, кто находится в тронном зале. О Шепфа, спаси нас всех от неминуемой гибели.       Агарес с Астаротом что-то выкрикивают Сатане на демоническом. Пока Дино, выпуская из ладоней свинцовый туман, призывает солдат своего легиона прямо в зал. Но я не понимаю, почему.       — Господин, что происходит? — дьявол не отвечает, я вижу, как от растущего внутри него гнева на шее вздуваются вены, он хватает меня за кисть и ставит к себе спиной, прижимая к груди, будто я самый ценный для него предмет. Дышать с каждой секундой становится тяжелее. Только сейчас я понимаю, что крепкая ладонь дьявола теперь покоится на моей шее, сжимая её. Я жадно хватаю губами холодный воздух, лёгкая дрожь проносится по телу, пока адреналин разгоняет загустевшую кровь. Я вижу, как тёмные воды проклятого озера подходят всё ближе к нашим ногам, дьявол отчего-то бездействует, точно не его проделки сейчас держат в страхе каждого в этом зале.       В следующее мгновенье температура в тронном зале резкое падает. Настолько быстро, что горячее дыхание теперь выходит изо рта белыми клубами пара. Где-то за стеной слышны громкие взрывы, вспышка ослепляющего огня, выбивая входную дверь, сменяется поволокой чёрного тумана, стелющегося по голубой глади. С каждой секундой тьма сгущается, подступая к нам со всех сторон. Вокруг наступает хаос, я чувствую, как в одночасье хватка на моей шее ослабла, а это значит только одно: Сатана больше не стоит за моей спиной, он исчез, испарился, сбежал, как жалкий трус.       В бесконечном звоне металла, громких гортанных криков, я наблюдаю, как демоны, появившиеся минутой ранее, дерутся со стражниками Сатаны. Паника подступает всё сильнее, я кручу по сторонам головой, чтобы отыскать Ребекку и его… Но натыкаюсь взглядом лишь на Вассаго. Появившиеся демоны его не трогают, они будто обтекают его по сторонам, и, кажется, я понимаю, почему, — это войско Вельзевула. Вассаго ловко прокручивает в руках два сверкающих меча, поочередно вонзает их в стражников. Рядом с ним Мейзикин управляет огненными хлыстами, уворачиваясь от ударов. Из свинцового тумана, созданного Дино, с каждой секундой появляется всё больше демонов его легиона. Он взывает к ним, тратя все силы. Безликие войны появляются из густого облака дыма, жестоко и беспощадно расправляясь со своими противниками. Всё также блуждая глазами, я вижу, как Агарес с Асмодеем отбиваются от окруживших их со всех сторон мерзких существ. Среди мельтешащих в смертельном танце демоном я наконец-то вижу Ребекку. Она уворачивается от острых мечей и тут же нападает на стражников Сатаны, всаживая клинки по самую рукоять то в горло, то в сердце своих врагов, так ловко и безжалостно для Серафима, будто она это делает постоянно.       — Мама, — выкрикиваю, что есть силы, и падаю на лёд, получая в спину удар заклинанием.       Ладони, колени и платье промокли от озера, я, как ужаленная, подскакиваю на ноги, встряхивая мокрыми руками. Трещины на Коците расползаются сильнее, лёд окончательно потрескался и похож плетением на рыбацкую сетку. Я ощущаю, как браслет на моей руке изрядно пульсирует. Каждый его камушек ярко переливается лунным светом, ослепляя. Это он защитил меня от заклинания, и я бы сказала дьяволу спасибо за своё чудесное спасение, но он так удачно исчез. Расправляю плечи, понимаю, что спина совсем не болит, крылья на месте и всё так же красуются серыми перьями.       Сердце, не переставая, танцует чечётку в груди, тревога одолевает меня, а от волнения и страха я не могу вдохнуть полной грудью. За всё это время я так и не увидела Люцифера в зале, а это значит одно — он так же, как и Сатана, сбежал. Жалкий трус! Мои губы изгибаются в подобие прискорбной улыбки. Ну что же, он сделал свой выбор уже давно.       Я вновь оглядываюсь по сторонам: куда бежать, кому помочь, у меня нет оружия, да и энергии во мне не осталось, после того, как Вельзевул забрал мою силу для пробуждения руны.       Весь туман, проникший ранее в зал, сейчас собрался возле меня. Он клубится чёрной дымкой у моих ног, огибая со всех сторон неровным кругом, делая из меня мишень. Но для всех он будто служит сигналом не подходить ко мне, и демоны, каких с каждым мгновением становится всё больше, не трогают меня, даже стражники Сатаны обходят стороной, не рискуя напасть.       Ещё мгновение, и первый ужасающий крик раздаётся за спиной, потом ещё один неподалеку, и ещё. Я бегаю глазами по залу, ощущая каждой клеточкой тела страшную картину. Тёмная вода поднимается из трещин и беспощадно поглощает демонов Сатаны, затягивая их тела под голубой лёд. Их крики перекрывают лязг мечей, шуршание крыльев и даже скрежет льда.       — Значит, это правда, — за спиной раздаётся незнакомый бас, я оборачиваюсь, поднимая взгляд на отца Мейзикин, и вижу, как его глаза затянуты чёрной пеленой, — ты ключ для пророчества. А знаешь, как раньше мы избавлялись от таких, как ты? — демон скалится, горящий меч в его руках вспыхивает с новой силой. — Убивали!       — Постойте! Я ничего не знала об этом, — не понимаю сама, зачем разговариваю с Асмодеем, ведь он не хочет и слушать меня.       Демон замахивается мечом, я успеваю поднять крыло, чтобы закрыться от удара. Ощущение не из приятных, когда горящий меч бьётся о жёсткие перья, выстроившиеся передо мной щитом. Запах гари в мгновение застывает в горле и осядает на языке. Боль пронзает всю спину, загоняя острые иглы под кожу. Крыло так сильно ломит, будто мне сломали его в нескольких местах, хотя, наверное, так и есть. Уже после первого удара оно соскальзывает к полу, точно мягкая тряпица, открывая меня для следующего удара. Я смотрю в глаза Асмодея, готовая принять свою участь. Вижу, как победная ухмылка красуется на его лице, как вспыхивают его глаза от самодовольства, когда он замахивается огненным мечом, и следом вижу, как алая кровь пропитывает его синюю мантию, сверкая кончиком меча в области сердца.       — Вики, ты слышишь меня? — горячие ладони обхватывают мои щёки, я слышу знакомый голос, но опускаю глаза и смотрю на мёртвого Асмодея, — Непризнанная, твою мать, очнись наконец.       — Люцифер? — будто проснувшись от крепкого сна, я вижу перед собой демона, и в эту секунду лучик света проникает в моё сердце от осознания, что он не бросил меня. Мне хочется кинуться в его объятия, прижаться к его сильной груди, чтобы он понял, насколько мне дорог, но, вспоминая Мейз, я отбрасываю его руки от своего лица и отхожу на шаг. — Ты вернулся? Зачем? У меня, как видишь, и без тебя всё прекрасно, — пытаюсь ладонью закрыть браслет Сатаны и вижу, как на скулах Люцифера от этого действия играют желваки.       — Сам задаюсь вопросом, кто меня вечно просит спасать одну глупую непризнанную.       — А тебя никто и не просит! — рассерженно бросаю, замечая, что вокруг нас больше не слышен звон металла и крики.       — Конечно, нет! Не хватало, чтобы кто-то меня об этом просил, — отчаявшись достучаться до моего строптивого сознания, Люцифер, не спрашивая разрешения, притягивает меня к себе, жадно впиваясь в губы страстным, горячим, подчиняющим поцелуем. С такой же страстью я отвечаю и на его поцелуй, осознавая, как я сильно соскучилась по нему, как давно я хотела этого поцелуя и как невообразимо сладок он оказалось в действительности.       — Довольно, Виктория! Я по-прежнему расстроен твоим выбором, — вязкий воздух, пропитанный смертью, разрезает недовольный голос, и это голос моего отца.       Перевес силы в ледяном замке стал очевиден, Сатана не был к такому готов, поэтому тронный зал заполнился демонами Вельзевула очень быстро. Разрывая поцелуй с Люцифером, я хочу сделать шаг от него, но он притягивает меня обратно, чуть заводя себе за спину, чтобы скрыть повреждённое крыло.       — Кто он, Уокер? И откуда знает твоё имя? — в голосе демона снова слышны недовольные нотки.       Все наблюдают, как Вельзевул проходит в центр зала. Он одет в старинную чёрную мантию, расписанную красными рунами. Я подмечаю, что с недавней нашей встречи он сильно изменился. Мощь его энергии чувствуется отсюда, льётся из него рекой, а самоуверенности этого демона мог позавидовать каждый. Мы с Люцифером стоим не так далеко от отца, я вижу, как чёрный туман расползается по озеру от его босых ног. Из непроглядной дымки, что окружает его повсюду, формируются две бесформенные фигуры. Вельзевул жестом показывает на раненого демона, что истекает кровью на льду. Все видят, как это нечто обволакивает демона, бросаясь ему навстречу, пожирая бедолагу за одно мгновение. Животный крик всего за секунду проносится эхом по залу, и на том месте, где находился раненый демон, на льду появляется испуганный лик. Озеро поглотило его. Теперь совершенно понятно, Коцит питает Вельзевула неимоверной силой и сам затягивает свои раны, превращая глубокие трещины в ровный, сверкающий лёд. О Шепфа, кого же я освободила?       В тронном зале все затихли. Независимо от того, кто на какой стороне находился, сейчас каждый испытывает неконтролируемый страх. Такой, когда кровь стынет в жилах, когда хочется выть от ужаса, когда боишься пошевелиться, только бы не привлекать внимание нового дьявола. А он спокойно блуждает глазами в поисках цели по залу, но не может её отыскать.       — Хватит с ада смертей! — неожиданно мягкий голос Вельзевула заставляет всё внутри похолодеть от страха. Тьма, что кружится рядом с ним, нервно дёргается, ожидая в каждом слове своего хозяина нового приказа. — Высших демонов и так осталось мало. Коцит больше не подчиняется Сатане, впрочем, он никогда ему не подчинялся полностью, — демон говорит это с сарказмом, — он бросил ледяной замок, собственных подданных, и теперь уже никогда не вернётся обратно. Я Вельзевул, один из древних правителей ада, создатель всех жутких тварей в чертогах и праотец низших демонов. Тысячу лет я дожидался своего часа, и он настал. Пророчество будет исполнено, преклонитесь передо мной, и я пощажу ваши жалкие жизни, — стоило его словам закончиться, как демоны вокруг нас начали вставать на одно колено.       В зале осталось горстка существ, что стоят, не преклонившись перед Вельзевулом. Среди них я, Люцифер, Ребекка, Дино и Мейзикин. Я вижу, как Вассаго рядом с демоницей тянет её за руку, заставляя преклонить колено, но та уставилась в мою сторону и неподвижно смотрит на мёртвое тело отца, лежащее рядом со мной и Люцифером.       — Моя ненаглядная Ребекка, — я вздрагиваю, услышав имя мамы, взгляд демона наконец-то отыскал свою цель, слова Вельзевула настолько пропитаны ядом, что мне становится не по себе. — Подойди ко мне, дорогая, не бойся.       Мама, не выказывая ни капли волнения, гордой походкой устремляется в сторону Вельзевула, обходя мёртвые тела и стоящих на коленях демонов. Я провожаю её взволнованным взглядом, предчувствуя неладное.       — Мой повелитель, — в её голосе слышится сталь, под удивлённым взглядом всех присутствующих Серафим Ребекка склоняется около Вельзевула на одно колено. Лёгким движением руки она расправляет белоснежную мантию, испачканную чьей-то кровью, складывая в послушном жесте золотисто-белые крылья за спиной. Вельвезул протягивает к ней ладонь, вынимает из светлых прядей серебряный гребень, бросая его на лёд. Ребекка на мгновение опешила, затем напряглась, безупречный образ ангела пал к его ногам, являя всем присутствующим её настоящий образ. Белокурые пряди вмиг преобразились в блестящие, смоляные волосы, как и мои. А безупречные крылья Серафима вдруг стали жгуче-чёрными, с заострёнными шипами на концах.       — Я так и думал, — слышу, как Люцифер тихо шепчет рядом со мной, усмехаясь. Отчего-то его не удивляет Ребекка-демон, наверное, он думает, что она была шпионкой в Эдеме, но демон ещё не знает самого главного про нашу милую семейку.       — Ты ведь знаешь, Ребекка, что послужила мне отличную службу, не так ли? — Вельзевул поднимает маму с колена, она с прежним вызовом смотрит ему в глаза, ответно кивая головой. — Я не зол на тебя, наоборот, восхищён твоей смелостью, — я вижу, как мама что-то хочет ответить ему, но дёргается от внезапного касания Вельзевула. Он нежно проводит по её щеке одной рукой, тогда как другой безжалостно сдавливает вырванное сердце. — Но я не прощаю предательства! Теперь не прощаю! — мама кидает на меня быстрый взгляд, и я срываюсь к ней навстречу, не слушая, как Люцифер кричит мне что-то вслед.       — Мама, мама… — невозможно подобрать слова, я просто захлёбываюсь в слезах, прижимая её бездыханное тело к груди. От боли сжимается сердце, запертый в лёгких воздух ощущается камнем в груди. Я пытаюсь отыскать в её застывших глазах хоть какие-то подсказки: кого я освободила на наши головы, мама, как мне быть дальше, где взять силы, чтобы смириться с новой действительностью. Мы не были близки в этом мире, но потерять тебя снова становится вдвойне тяжелее. — Мама, ты слышишь, я нашла твой конверт, нашла, — мои слёзы капают ей на лицо, в её остекленевших глазах застыло удивление, она даже не успела испугаться Вельзевула, а впрочем, она не боялась ничего и никого, — Ади принёс его мне с земли вместе с нашим фото, — утопая в солёных слезах, я прижимаюсь своим лбом к её, — я слишком поздно поняла смысл написанных тобою строк… «Моё проклятие — мой дар, Но жить с ним средь людей, Когда горит в душе пожар, Намного тяжелей. Кто там стучит в груди моей? Приди мой гость, приди. Насыться местию своей И правду обрети».       Внезапно на шее так сильно зажгло, что искры посыпались из глаз. Я вспоминаю про «печать Каина» и сразу осознаю, о чём тогда говорил Вельзевул: «Она снимет её добровольно или нет…» В этот момент я опускаю Ребекку на лёд и наблюдаю, как черный туман выскальзывает из моих рук, точно запертый зверь. Тёмными, густыми клубами он ползёт по моей коже, исследуя каждый её миллиметр. Он поднимается всё выше и выше, пока не доходит до подбородка, скрывая за невидимой вуалью моё тело и крылья.       Люцифер так некстати оказывается передо мной на коленях, я вижу, как в его огненных глазах отражается хаос вечной ночи. Он пытается проникнуть руками в непроглядную дымку, но ничего не выходит. Моя новая энергия, стрекоча от ярости, не пускает его даже близко. Я чувствую, как тьма касается моего сердца, сковывая его страшным холодом, как душу будто целую вечность раздирают черти на части, как каждое серое перо выдирают раскалёнными щипцами. Сила струится по моим венам, она проснулась от долгого сна и теперь кипит, призывая к действиям.       — Хочу представить вам мою дочь! — Вельзевул довольно улыбается, проникает руками в мою энергию и встряхивает меня, ставя на ноги. Тьма растворяется, являя всем мои новые крылья. Чёрный оникс блестит на каждом моём пере, переливаясь синим оттенком. Заострённые двойные шипы красуются на крыльях, и кажется, что стали они на порядок мощнее и больше.       Ошеломлённо, взволнованно и с некой долей восхищения Люцифер осматривает новую меня, удивлённо бегая глазами по крыльям. Коктейль эмоций сейчас играет на его лице, но я не могу уловить каждую из них, чтобы разобрать. Я извиняющееся смотрю ему глаза, мне хотелось бы обо всем рассказать ему раньше, но как-то не срослось. Демоны всё больше стягиваются вокруг, Вельзевул тянет меня за руку на пару шагов от демона и озадаченно крутит браслет на моей руке.       — Что же, Вики, с тобой становится всё интереснее, — демон сжимает мою кисть до тех пор, пока с моих губ не срывается вздох, — на тебе браслет семидесяти двух демонов, и каждого из них загнал сюда я, — не оправившись от смерти Ребекки, я округляю ещё больше глаза. — Об этом поговорим потом, а пока первый урок. Чтобы единолично править адом, не стоит оставлять наследников.       — О чём ты, отец? — только успевает слететь с губ, когда я замечаю движение за спиной Люцифера. — Нет! — мой крик расходится по тронному залу звонким эхом, я чувствую, как будто сердце небрежно вырвали из моей груди и швырнули в кипящую лаву. Агарес, подло подошедший сзади, замахивается на сына дьявола, втыкая ему длинный кинжал со спины. Дино в мгновение ока оказывается рядом с Люцифером и мощным рывком загоняет своей меч Агаресу прямо в сердце.       Оба демона падают на колени, и лёд их принимает в свои распростёртые объятия. Изо рта Люцифера густым потоком льётся кровь, демоны в тронном зале после нападения на сына Сатаны вновь озверели и кинулись в бой. В оголтелых криках не разобрать, почему вновь началась смертельная бойня. Я просто смотрю на Люцифера, замечая, как огни на дне его глаз то тухнут от боли, то вновь загораются, и бросаюсь к нему навстречу, встречая на своём пути Вассаго. Он обхватывает меня руками, вскидывая над нами фиолетово-чёрную дымку.       — Отпусти меня, предатель, — что есть мочи кричу.       — Пора убираться из этого пекла, детка.