***
ЕВА ПОЛАСТРИ: Любимый фильм V — «Пятьдесят первых поцелуев». ЕВА ПОЛАСТРИ: С Адамом Сэндлером. ЕВА ПОЛАСТРИ: Она точно психопатка. Я создала монстра. БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: У твоего андроида есть любимый фильм? БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: И да, у неё отвратительный вкус. ЕВА ПОЛАСТРИ: О да! БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Эта новая разработка? ЕВА ПОЛАСТРИ: Не совсем. БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Кэролин в курсе? Хелен? ЕВА ПОЛАСТРИ: …Нет… БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Да ты непослушная девчонка, Ева. Да, это была новая разработка.***
— Какая твоя любимая песня? — поинтересовалась Ева на следующее утро. Она уже наполовину опустошила миску размокших хлопьев, не удосуживаясь при этом снять мятую пижаму и переодеться во что-нибудь другое. Вилланель мельком взглянула на неё, отвлекаясь от своего занятия: мучимая бездельем, она пыталась сложить стопку чашек в аккуратную треугольную форму. — Мне нравятся национальные гимны, — задумчиво произнесла андроид. — Этот стук сердца, которое сжимается в груди от переполняющей гордости. Очень трогательно, очень мощно. И я часто думаю: как можно выразить особенности страны в одной музыкальной композиции? Она пристроила ещё одну чашку к своей создаваемой фигуре. — Ещё мне очень нравится та песня о фламинго от Kero Kero Bonito. Кстати, новая игра, которую ты придумала, весьма забавная. Ева удивлённо вскинула бровь: — Какая игра? — При помощи которой ты узнаёшь обо мне больше, — ответила Вилланель. Она взглянула на Еву сквозь полуприкрытые ресницы и почти сразу же выронила из рук чашку, в результате чего вся конструкция обрушилась, превратившись в бесформенную гору красного пластика. Андроид поспешно принялась собирать разбросанные чашки. Неожиданно Ева почувствовала странный трепет в груди и сразу же погуглила «симптомы сердечного приступа у женщин». — Сканирование показывает, что с твоим сердцем всё в порядке, Ева, — при этих словах глаза Вилланель, несмотря на входящий в их состав углерод, золото и стекло, каким-то образом смягчились. Ева отвела взгляд, избегая случайно превратить зрительный контакт в неприлично продолжительный. Она боялась того, что увидит, страшилась заглянуть под оболочку андроида. — Я не совсем уверена, — пробормотала она. Ева собиралась подняться со стула, но в этот момент почувствовала тёплое прикосновение руки к своему плечу. Она снова вопросительно взглянула на Вилланель, пристально изучающую её взглядом, которого женщина никогда раньше не видела. Наконец, андроид ослабила хватку и, убирая руку, тихо спросила: — Хочешь узнать мою по-настоящему любимую песню? Ева была сбита с толку. Всё, что она смогла сделать, это кивнуть. — Конечно, хочу, — она замолчала, собираясь с мыслями и пытаясь подобрать подходящие слова. Ева думала о последствиях от сказанного: — Я хочу знать о тебе всё. Занятно, ведь теоретически, она и должна знать о ней всё. Но в последнее время Вилланель преподносит так много сюрпризов, что теперь она гораздо более удивлена её обычному, не выходящему за рамки написанного кода, поведению. — Я включу её в машине по дороге на работу. Идёт? If you're wondering, am I capable/ Если тебе интересно, способен ли я, God knows I am / Бог знает: да. And if it's meant to be / И если так суждено быть, I will go alone, God knows I can / Я пойду один, Бог знает: я могу. Just not as well, and besides what kind of fun is there / Не так легко, но разве это весело – to be had with no one else? / Идти одному? And I can only stand here still / Я могу лишь стоять здесь And I can only hope you will / И надеяться, что ты будешь удерживать меня keep me in focus long enough to tell / Рядом, и этого будет вполне достаточно, I'm trying to help (that's all) / Чтобы сказать: «Я пытаюсь помочь» (всего лишь). Bring your love to me / Дай мне свою любовь I will hold it like a dandelion / И я возьму её, словно одуванчик, One I want to save, one I want to keep / Который хочется хранить from the breeze that follows me and no one else / От ветра, что преследует лишь меня.[2]***
ЕЛЕНА ФЕЛТОН: Не вздумай трахнуть робота, Ева. БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Вообще-то, будь добра, сделай это. БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Для исследовательских целей. ЕВА ПОЛАСТРИ прочитала сообщение. БИЛЛ ПАРГРЕЙВ: Ты включила уведомление о прочтении, чтобы показать, что игнорируешь меня?? ЕЛЕНА ФЕЛТОН: Ева попросила сказать тебе, что её ответ да.***
— Константин, — удивлённо произнесла Ева, входя в зал заседаний. Вилланель шла следом. Пройдя немного вперёд, она плюхнулась в кресло и, полностью игнорируя стоящих вокруг людей, принялась беззаботно крутиться на нём. Схватившись за спинку офисного кресла, Ева остановила андроида. — Рад снова вас видеть, Ева. Перед миссией я должен провести инструктаж и передать необходимое оборудование. Константин указал на две коробки, что лежали на длинном стеклянном столе зала заседаний: первая без крышки, вторая, большая, с бантом наверху. Он достал два наушника и протянул один Еве, которая сразу же засунула его в ухо с лёгким волнением. Резкий, пронзительный звук оповестил о подключении, а затем наступила жуткая тишина. Ева в замешательстве наблюдала, как Константин подносил другой наушник к своему уху. — Мы подсоединили Вилланель к нашим коммуникационным линиям на время миссии, поэтому ей не нужна гарнитура, — пояснил он. — Она уже получила важную информацию о задании. Теперь, что касается вас... — Подождите, что в другой коробке? — прервала их Вилланель. Она приподнялась в кресле и наклонилась к столу с шаловливой улыбкой. — Точно не хагельслаг, — невозмутимо ответила Ева, уже мечтая, чтобы эта встреча поскорее закончилась и она смогла бы заняться чем-то более приятным. К примеру, вернуться в свою квартиру и выпить бокал вина. Вилланель смерила её убийственным взглядом, вызывая у Константина приступ хохота. — Ваши наряды, — отсмеявшись, ответил он. — Это же торжество, а значит, вам обеим придётся одеться официально. Что скажете? — Отлично, — съязвила Вилланель. — Я так устала от неимоверно грустных водолазок, которыми пестрит гардероб Евы. Она повернулась в сторону женщины: — Хотя бы купи себе что-нибудь получше. У тебя ведь красивое тело. — Можешь заткнуться хоть на секунду? Мне нужно войти в курс дела, а не выслушивать комментарии о своём теле.***
Длинное платье, плащ с кружевным воротником и шляпа — именно таким был новый образ Евы. Ей казалось, она выглядит нелепо, возможно, виной всему был головной убор. Вилланель же как ни в чём не бывало сидела рядом с ней в лимузине и любовалась собой в зеркале заднего вида. Константин, точнее, стилист, с которым он проконсультировался (сам мужчина каждый день носил одно и то же), выбрал для Вилланель тёмный костюм-тройку и головной убор, напоминающий верхнюю часть статуи свободы. Один только венец на голове Вилланель, вероятно, стоил больше её годовой зарплаты. — Он сказал дать вам это, — водитель вручил две маски, когда они остановились перед огромным особняком. — Маскарад, — с восхищением произнесла Вилланель. Она быстро надела маску, Ева последовала её примеру. Вилланель собралась уже выйти из машины, но женщина остановила её, положив руку на локоть. — Ты всё взяла? — прошептала Ева. Константин вооружил их обеих до зубов. Вилланель поспешила заверить Еву, что той не придётся и пальцем пошевелить, и пошутила, что не отказалась бы от большего количества оружия. И Ева знала, прямо сейчас у её спутницы были, по крайней мере, два ножа и пистолет. — Да, дорогая, — прошептала в ответ Вилланель. Она вышла и, обойдя машину, сопроводила Еву к входу на торжественное мероприятие. На гостях, праздно снующих туда и сюда, красовались почти одинаковые маски. Сливаясь с толпой, Вилланель и Ева медленно продвигались вперёд. Сильная ладонь Вилланель заботливо покоилась на Евиной пояснице. Одно лишь присутствие андроида неимоверно успокаивало. — Помни, мы ищем Антонио Бьянки, рост примерно метр восемьдесят, мужчина в годах, аристократ с сомнительными связями, — пробормотала Ева, осматривая помещение. За дверью открылся вид на просторный бальный зал в золотых тонах, в котором энергично отплясывали многочисленные пары. Глядя на все эти изысканные кожаные туфли, сверкающие бусы и льющееся рекой шампанское «Veuve Clicquot»[3], Ева решила, что эти люди, вероятно, завтракают хлопьями со стодолларовыми банкнотами внутри. Но она не испытывала неудобств по этому поводу. Даже если для неё самое обычное дело брать бутылку красного вина за семь долларов и покупать большую часть одежды в Walmart. Уверенность переполняла её, ведь рядом с ней находилась самая мощная в мире машина для убийств и одновременно источник разнообразной информации, не доступной ни для кого из присутствующих. Говорят, деньги — сила, но можно ли только благодаря им владеть миром? Знания — вот настоящая сила. И Ева чувствовала себя очень, очень сильной. — Сканирование комнаты, — пробормотала Вилланель. — Отсюда нет чёткого обзора. — Давай выпьем шампанского, — перекрикивая царящий вокруг шум, предложила Ева. Они обошли толпу танцующих и взяли два фужера. Ева оглянулась, замечая, как золотистые крапинки в глазах Вилланель вращаются со скоростью света. Она всё ещё пыталась отсканировать большую часть помещения. Делает свою работу. Отлично. Но от этой мысли, вместо накрывающей волны гордости, которую она должна была почувствовать, сердце мучительно сжалось. До сих пор её величайшее творение — почти самостоятельно — прекрасно справлялось со всеми заданиями. Зачем же огорчаться? К чему беспокоиться понапрасну? Она посвятила бесчисленные часы своей жизни этому проекту и наконец-то могла наблюдать за результатом своих трудов в режиме реального времени. Разве не именно это дала ей Кэролин в тренировочном центре? Возможность увидеть своё творение в действии, при этом считая себя первопроходцем в освоении никогда не виденных ранее технологий? В этот момент раздавшийся в её голове тихий внутренний голос мгновенно нарушил радужный ход прежних мыслей: «Эволюция — всего лишь ещё один способ лишить кого-то жизни. В конце концов, всё сводится к чисто варварским аспектам решения проблемы. Не существует гуманного способа убийства, пусть в это и хочется верить». Ева допила остатки шампанского и отставила фужер в сторону. Сейчас не самое подходящее время для морального кризиса. — Я нашла его, — сказала Вилланель. Ева проследила за её взглядом и увидела мужчину, беседующего с женщиной, возможно, с женой (или любовницей). Этот лысеющий мужчина походил на человека, который наверняка осудил бы вас за непосещение воскресной службы. Но этого явно было недостаточно для подписания ему смертного приговора. Ева поджала губы. Но разве плохо, если она почти рада тому, что Вилланель убьёт его сегодня вечером? — Хорошо, — она многозначительно посмотрела на Вилланель. — Я в уборную. Потеря контакта с Вилланель мгновенно отразилась внезапным ощущением холодка в районе спины. Когда Ева вошла в боковой коридор, то увидела, что Вилланель уже вовсю болтает с Антонио. — Цель захвачена, — произнесла она в пустоту. Константин сообщил о получении сигнала на другом конце наушника. Лёгкий ветерок с балкона приятно охлаждал. Убедившись, что рядом ни души, Ева остановилась. Внимательно осмотревшись, она зашла в небольшое помещение, похожее на гостиную. Скорее всего, это была закрытая часть здания. Вскоре эхо отчётливой борьбы в коридоре привлекло её внимание. Звук усилился, а затем наступила полная тишина, нарушаемая лишь слабым шелестом, становящимся всё громче с каждым её шагом. Вцепившись в горло мужчины, Вилланель тащила Антонио. Его ноги были неестественно вытянуты. Своим захватом Вилланель полностью перекрыла ему доступ кислорода, и мужчина отчаянно, из последних сил, пытался ударить андроида. Но, судя по его окровавленным костяшкам пальцев, единственный, кому наносил вред Антонио, — был он сам. — Зачем ты делаешь это? — прохрипел мужчина, когда его голову выпустили из стальной хватки. Размахивая ножом и пожимая плечами, Вилланель медленно приблизилась. Она лениво поиграла лезвием, позволяя острию слегка вонзиться в палец. На долю секунды поймав взгляд Евы, она изогнула бровь. — Потому что мне так сказали, — ответила она и поднесла нож к его горлу. В этот момент Еву накрыла липкая волна ужаса. Всё происходит не так, как в кино: нет крови, предсмертных воплей или протяжных стонов, когда жизнь медленно покидает тело мужчины. Здесь и сейчас — только судорожное дыхание Антонио, которое вовсе прерывается, когда нож останавливается в дюйме от его сердца. Лезвие поднимается, начиная своё путешествие к цели, — и вновь замирает прямо над его грудью. Неожиданно лицо Вилланель становится пустым, а взгляд — расфокусированным. Её рука дрожит, будто она вовсе не контролирует собственные движения. — Ева, — напряжённо говорит она. Мощный удар ноги — и Вилланель в полной растерянности впечатывается спиной в стол. Ничего не видя перед собой, Ева ощущает только движение воздуха вокруг платья и тёплую кожу под пальцами. Вилланель. Вилланель. Вилланель. Вилланель. Вилланель. Крик Антонио прерывается булькающим хрипом. Нож Вилланель достиг цели, он глубоко погружён в грудь, но не руки андроида вонзили его. Ева в растерянности смотрит на багровую кровь, покрывающую её ладони. Она в ужасе отшатывается от тела Антонио, секунду назад положенного ею на пол. Темнота в глазах медленно заполняется алым цветом крови. Всё сводится к чисто варварским аспектам решения проблемы. Не существует гуманного способа убийства. Ева убила человека. Позади слышен грохот, но Ева не воспринимает его. Позади слышен голос, но он также не воспринимается ею. Её тело движется не по собственной воле, а благодаря паре сильных рук, заботливо поднимающих её, но она не улавливает и этого. Бесконечная вереница домов и нехватка кислорода постепенно сменяется утопающими в зелени дворами и свежим воздухом, но Ева всё так же ничего не осознаёт. Она просто знает: Вилланель буксиром тащит её через бесконечный лабиринт зданий. Венец на голове андроида покорёжен. По какой-то причине это заставляет кучу слов вертеться на Евином языке, которые сейчас более важны её чувств. — Мы не можем вернуться домой. Вилланель останавливается и смотрит на неё. — Знаю. Озадаченность мелькает на её лице, и она тянется к щеке Евы. Женщина наклоняется к Вилланель, но та отстраняется с наушником в руке. Она бросает его и раздавливает ногой. Кэролин. Константин. Хелен. — ...машина уже на подходе. Заляжем на ночь на дно, а после обсудим дальнейший план действий. Я не знаю, к чему это приведёт, но не думаю, что нас устраивает данная ситуация. Или вообще когда-либо устроит. Голос Вилланель медленно проник в сознание Евы, заставляя сконцентрироваться на происходящем. Словно пловец, долгое время находящийся под водой, она только сейчас вынырнула в реальность, жадно хватая ртом воздух. Лицо Вилланель было сильно порезано, и из рваных ран проглядывал белый пластик. Ева потянулась к нему и медленно провела окровавленной рукой, оставляя красную полосу. Стало похоже почти на настоящий порез. — ...Тебе требуется починка, — её голос прозвучал низко и хрипло. Это не было паникой, а скорее — констатацией факта. Но всё по-прежнему было как в тумане: тело казалось чужим, а душа вот-вот грозилась уйти в пятки. Ева перевела взгляд на свои окровавленные ногти. — ...Не гляди туда. Смотри на меня, — тихо попросила Вилланель. Её пальцы коснулись подбородка Евы. — Ты спасла меня, Ева. — Я убила человека, Вилланель, — сорвалась на крик Ева. — Я убила живого человека, и теперь всё будет дерь… Внезапно Вилланель подалась вперёд и, прерывая на полуслове, поцеловала Еву. Её губы были тёплыми и на удивление мягкими — намного мягче, чем помнила Ева, когда в последний раз дотрагивалась до лица андроида. Они, столь чистые и непорочные, успокаивали до тех пор, пока Ева, наконец, не оттолкнула Вилланель. — И что, чёрт побери, это было? — сердито спросила она. — Нужно было застать тебя врасплох и избавить от шока, — Вилланель совершенно спокойно пожала плечами. — Как с икотой. Ева застонала и яростно потёрла глаза, словно пытаясь избавиться от кошмара. Она сделала несколько глубоких вдохов. Ладно. Хорошо. Им нужно просто подумать, как поправить дело. Ведь не всё ещё до конца потеряно. — Так, — проведя рукой по волосам, Ева оглядела безлюдный переулок. — Давай возьмём машину. Любую. А затем разберёмся со всем остальным. — Да, капитан! — отсалютовала Вилланель. Выходка с «икотой» сработала.