***
Какаши дал Наруто свою старую одежду для конного спорта. Она всё равно была немного большевата, но хоть не старинные тряпки самого Наруто. Вещи с его плеча пахли ежевикой и чем-то ещё. Пихтой? Но этот запах был очень слаб, так что Наруто не был на сто процентов уверен. Для Узумаки начался настоящий ад: седой был суровым тренером, он не давал поблажек и не терпел отговорок. Наруто выбрал серую в яблоках кобылу, а Хатаке только ухмыльнулся. Теперь парень понял его реакцию. Лошадь была с характером и так и норовила скинуть с себя худое тельце блондина, который так и не мог с ней управиться за всё время тренировки.***
Парни сидели на террасе в тени деревьев и пили зелёный чай с мятой. — Ну, как тебе тренировка?, — поинтересовался Хатаке. — Какаши, ты просто изверг!, — простонал Наруто, — Я себе всё что можно отбил, даттебаё! Седой только рассмеялся своим бархатным смехом. — Скоро привыкнешь, — его ответ прозвучал загадочно и как-то двусмысленно.***
Было восемь часов вечера, парни сидели в просторной гостиной на первом этаже. Наруто пил чёрный чай, а Какаши, сидя на мягком сером диване, читал всю ту же пошлую книжку. И тут Узумаки решился: — Какаши, а что это за девушка на картине у тебя в комнате? — А, это? Я знал, что ты спросишь, — лицо седого помрачнело, — Это Ханаре. Она умерла год назад в авиакатастрофе. Мы были помолвлены, она летела за свадебным платьем в другой город, но что случилось, то случилось. Кстати, эта лошадь которую ты сегодня пытался укрощать — её любимица. Ханаре дала ей кличку Ринго, то есть Яблоко. Когда Ханаре не стало, Ринго больше никого не слушается, даже меня. Я избавился от всех её вещей, но от той картины не смог. Она слишком много для меня значит. Чёрт, Ханаре всегда пахла пихтой, — Хатаке захлопнул книгу, тут же встал с дивана и направился в свою комнату. — Какаши, прости, я не хотел, — Наруто потянулся за ним рукой и умоляюще посмотрел ему в глаза. — Нару, ты не виноват, — мрачным голосом отозвался седой, — Это всё ещё больная тема для меня. Мне нужно побыть одному. С этими словами он поспешно удалился к себе. Последнее, что услышал Узумаки — это громкий хлопок дверью на втором этаже.***
«И что это с тобой? Неужели ревность?», — Ями впервые за день подал голос. — Не знаю, — Наруто сам удивился, когда спокойно ответил голосу в голове, а не послал как обычно, — Я понимаю его. Мои родители ведь тоже погибли, даже обстоятельства одинаковые. Я не удивлюсь, если тогда мама, папа и Ханаре находились в одном самолёте. Не знаю, ревность это или нет, в любом случае, я больше никогда не буду поднимать при нём эту тему. С этими словами Наруто отправился в свою комнату. Он долго прокручивал у себя в голове слова Какаши. «Может, я слишком быстро доверился ему? Я его совсем не знаю, но откуда это чувство? В последний раз я чувствовал такое, когда познакомился с Хинатой, только сейчас оно сильнее. Сегодня я сильно расстроил его, хоть он и говорит, что моей вины в этом нет, но я знаю, что если бы не я, то через стену не было бы слышно этих горьких всхлипов, и того, как он давится слезами.»