«You're so hot, teasing me So you're blue But I can't take a chance on a chick like you That's something I couldn't do» ABBA — Does Your Mother Know
Сквозь темно-красный полог из открытого настежь окна просачивался назойливый лучик солнца вместе с приятным осенним холодком. Сентябрь в этом году выдался достаточно тёплым. По выходным нередко можно было наблюдать занятную картину у чёрного озера: особо бесстрашные студенты облачались в купальные костюмы и, игнорируя общеизвестные факты о морских обитателях и откровенно бредовые байки, ныряли в прохладную воду. Девушки, в большинстве своём, расстилали полотенца на сочной зелёной траве и подставляли свои и так загоревшие за лето фигуры под власть яркого света. Несмотря на начавшиеся уроки и постоянно возрастающее количество домашних заданий, в замке ощущалась атмосфера немного затянувшихся каникул. Седьмые и пятые курсы раздражённо отмахивались от преподавателей, твердящих про экзамены, и бежали насладиться медленно ускользающей с каждым днем жарой. Некоторые выползали из спасительной прохлады каменных стен для того, чтобы почитать книги и конспекты под тенью роскошных крон деревьев, другие же предпочитали прятаться в своих спальнях и гостиных. И пока у Альи было окно в расписании, Маринетт усердно, путаясь в школьных коридорах, стремилась на совместную со слизеринцами лекцию по чарам. Дюпен-Чен, как и её друзей, не волновали годовые экзамены, СОВ они не без усилий сдали в том году, а ЖАБА поджидала их лишь в следующем, чего нельзя было сказать об Офелии Роули, не выбирающейся из подземелий. Может она, конечно, и не посвящала все это время учёбе, но и понежиться на берегу озера не спешила. Зато Адриан с Нино только и делали, что устраивали шуточные соревнования, заплывы и не менее опасные игры с местным гигантским кальмаром. Стоит ли говорить, что девчонки со всех курсов и факультетов постоянно стайками толпились где-то рядом, надеясь на то, что хоть один из этих поджарых красавчиков обратит на них внимание? Ляифа данное увлечение его темнокожим торсом не заботило, ну, а Агрест как никогда красовался и купался в лучах славы, не забывая время от времени сбегать на квиддичное поле. И хоть Мари до ужаса хотела провести пару часов из этих выходных на свежем воздухе, но все же зависала в библиотеке, заполняя дыры в своих знаниях, возникшие в результате перевода из одной школы в другую. Программы обучения значительно отличались, английский язык ей тоже не сразу дался, а проводить время среди пыльных стеллажей в окружении огромной кипы книг ей даже иногда нравилось, ведь в Шармбатоне не было такого впечатляющего количества информации. В библиотеке французской школы разве что можно было получить учебные пособия, да справочники. Так что она часто стала забегать в эту обитель книголюбов. Вот и сейчас, взяв несколько томов по воспламеняющим заклятиям, девушка спешила на урок. Приблизившись к кабинету, она поняла, что пришла даже раньше, чем предполагала, но тем не менее, у аудитории уже толпились студенты со змеиного факультета и парочка гриффиндорцев, в том числе и соседки Маринетт по спальне. Она уже собиралась двинуться к свободному подоконнику, когда запнулась об чей-то рюкзак. Гриффиндорка вытянула руки, роняя древние фолианты и хватаясь за ближайшего к ней человека. Или за его сумку. Тонкий ремешок дизайнерской вещи с тихим треском лопнул, вываливая на каменный пол многочисленное содержимое. Чернильница прокатилась по поверхности, теряя на ходу крышку и заливая чистые и исписанные корявым почерком пергаментные листы, учебники и личные вещи. Откуда-то сверху послышался возмущенный вскрик, а шум в коридоре мгновенно стих. Проклиная сразу на двух языках свою удачу, Маринетт медленно подняла голову, начиная вставать на ноги и потирая ушибленное колено. Над ней с воинственным видом и грозно сверкающими голубыми глазами стояла никто иная, как Хлоя Буржуа. Оттолкнув носком явно дорогущих босоножек книги Мари, она сложила руки на груди и показательно громко зацокала языком. Француженка тихо вздохнула и приготовилась на блюдечке преподнести извинения высокомерной блондинке, задиравшей её весь прошлый год, но не успела и рта раскрыть. — Дюпен-Чен, объясни нам всем одну простую вещь: вас в Шармбатоне учат передвигаться с элегантностью коровы или это твой природный талант? Посмотри, что ты натворила! Ты хоть знаешь, сколько стоит эта сумка? Планируешь до конца жизни платить по счетам? Конечно, твои бедные родители ведь и денег таких никогда в жизни не держали, вечно замарашки подобные тебе портят все, о чем могли бы только мечтать! Буржуа оглянулась, всем своим видом демонстрируя превосходство над гриффиндоркой. Девушки, стоящие по обе стороны от неё, мерзко захихикали, прикрывая ладошками рты и сверкая бесценными фамильными перстнями. — Я… — Мари нервно закусила губу и присела на корточки, собираясь устранить беспорядок и собрать вещи Хлои. Достав из кармана волшебную палочку, она медленно взмахнула ей, возвращая лопнувший ремешок на законное место, но тот неожиданно взвился как змея и захлопал кожаным концом по каменным плитам, вызвав хохот вокруг стоящих студентов. Львиный факультет молча наблюдал за развернувшейся картиной: новенькая хоть и отучилась с ними год, но так и не стала «своей» среди ребят с красными галстуками. Да и против Хлои никто не выступил бы, дочка заместителя министра могла и отомстить так, что последние курсы остались бы в памяти надолго, если не на всю жизнь. Блондинка закатила глаза и сделала шаг вперёд, пихнув Мари коленом. Та совсем этого не ожидала и неловко свалилась вновь на пол, от бессилия сжимая кулаки. — Хлоя, извини пожалуйста, я сейчас обязательно все уберу! — Убери лучше себя, — подала голос сидящая на подоконнике Лила Росси, рассматривая свой идеальный маникюр. — Выглядишь абсолютно нелепо, — в тон ей прошипела Хлоя, незаметно поднимая с подоконника палочку. Мари казалось, что спасёт её теперь только чудо. Она оглянулась, но кроме насмешливых и редких сочувствующих взглядов не нашла поддержки и намёка на помощь. За её спиной спокойно проходили студенты, спешащие на следующий урок, никого не волновала сидящая на полу среди чернильных разводов и испачканных пергаментов шестикурсница. Никого, кроме… — Могу я узнать, что здесь происходит? — рука слизеринки дрогнула и та поспешно спрятала зажатую в пальцах палочку в карман мантии, сверкнув в кого-то, находящегося вне поле зрения Дюпен-Чен злобный, полный ненависти и презрения взгляд. — Хло учит иностранную студентку манерам, — Сабрина убрала прядь коротких рыжих волос за ухо и равнодушно пожала плечом. Маринетт ещё раз взмахнула палочкой, чтобы усмирить змееподобный ремешок, но неизвестный спаситель опередил её, появившись, наконец, в поле зрения и протянув гриффиндорке ладонь. Она тут же за неё ухватилась, не осмеливаясь взглянуть на её обладателя, пока тот не закрыл её своей узкой спиной. Неизвестным спасителем оказалась девушка на пол головы её ниже, со спины можно было лишь понять, что у неё длинные темно-русые волосы и принадлежит она тому же факультету, что и Хлоя со своей свитой. — Может Хлою саму уже нужно научить манерам? — ещё одно заклинание, и следы недавнего происшествия исчезли, будто ничего и не было, а вполне себе целая сумка с силой влетела в руки её обладательнице, от чего Буржуа неловко пошатнулась, — или ты, детка, забыла, кто в этой школе главная стерва? Ты обращайся, если что, я напомню. Твои обязанности на этом факультете предельно просты: ходить на лекции, зарабатывать баллы, вовремя закрывать свой рот и не путаться у меня под ногами. Ты уяснила или мне выступить на бис? Девушка с каждой произнесенной фразой медленно подступала к мучительнице Маринетт, пока её палочка не уперлась той в ключицу, потом развернулась на каблуках, подав француженке неизвестно откуда взявшиеся фолианты. Тогда-то Мари и узнала в этой хрупкой слизеринке Офелию, признаться честно, в основном только лишь из-за её пугающих белых радужек глаз. — Ты думаешь, что своей маленькой тирадой смогла поставить меня на место? Как бы не так, это ты забыла, где твоё место, Толстушка-Фел. Смотри, а то дойдёшь по кривой дорожке прямо до Азкабана. Вслед за папочкой. Офелия вновь развернулась и наградила девушку пристальным тяжёлым взглядом, способным напугать даже самую стойкую натуру. В необычных глазах застыл какой-то на удивление спокойный блеск, казалось, что ничего не может вывести ее из себя. — Запомни, солнышко, пока я староста этой школы, ты постоянно будешь вставать на свое место высокомерной пустышки. — Тогда тебе недолго осталось находится на посту. Я это так не оставлю, — прошипела шестикурсница и криво ухмыльнулась, переглянувшись по очереди с Лилой и Сабриной. — Конечно-конечно, — Роули раздражённо махнула рукой, обращая во внимание тот факт, что ей абсолютно плевать на пустые угрозы, и хотела уже уйти, но заметила профессора Флитвика, приближающегося к ним. — Мисс Роули? У вас сейчас, кажется, трансфигурация, — низенький старичок задумчиво покрутил белоснежный ус, поочерёдно осматривая стоящих вокруг студентов, пока не наткнулся на испачканную в чернилах Маринетт. — Мисс Дюпен-Чен, с вами все в порядке? — Да, месье, — девушка наконец обратила внимание на свои испачканные ладони, разодранные от падения гольфы и грязную мантию, сокрушенно вздохнув. — Тогда будьте добры, приведите себя в порядок, думаю, что наша школьная староста не откажет вам в помощи, так ведь? Офелия поспешно кивнула, ещё раз сощурилась в сторону слизеринок и, схватив Мари за запястье, потянула её в сторону туалета. Та даже опомниться не успела, как за ними закрылась массивная деревянная дверь, отрезая девушек от маячивших учеников и постепенно утихающего шума, полностью прекратившегося, стоило школьному колоколу пробить время начала занятий. Маринетт медленно выдохнула и отвернулась к зеркалу, с досадой ударив ладонью по крану. Смотреть на Офелию не хотелось, да и по тому, как прошла ее перепалка с Хлоей, стало ясно, что в целом от этого клубка змей она ничем не отличается. Такая же высокомерная и заносчивая, но хоть не отрицает этого. Теплая вода размеренно смывала с ладоней чернила, своим журчанием нарушая неловкую тишину. Роули отошла к окну и сложила руки на груди. Из-под полов длинной мантии показались ее ноги, облаченные в обычные зауженные черные джинсы, что было немного странно, ведь форменные юбки носили все девчонки в учебное время. «Все, не считая Ее Величества», — невольно промелькнуло в голове Мари. — Помощь мне не нужна, если что, — девушка закончила смывать с себя черные пятна и повернулась, наткнувшись на пристальный взгляд. Казалось, что Офелия все это время изучала ее. Поняв, что выразилась не очень вежливо по отношению к человеку, выручившему ее только что из беды, Маринетт прочистила горло и продолжила: — спасибо, кстати, что вступилась, я… Роули твердым шагом приблизилась, заставив гриффиндорку осечься. Гулкий стук высоких каблуков немного ударил по барабанным перепонкам, настораживая еще больше. — Дюпен-Чен, значит, — Маринетт помедлила и кивнула, — готова поспорить, что ты полукровка. Нежные щеки девушки вспыхнули ярким румянцем, выдавая все возмущение от прозвучавшей фразы. Да как она смеет вообще? — Не пойми неправильно, дети пожирателей смерти часто ищут, на ком отыграться. А ты — лёгкая добыча для Хлои. Полукровка, гриффиндорка, новенькая, да ещё и француженка, — Роули загибала пальцы, перечисляя «недостатки» Маринетт, — за тебя некому вступиться, она пользуется этим. А ещё её невероятно бесит тот факт, что её отец прислуживает маглорожденному министру, вот и пытается прогнуть всю школу под себя. А то самомнение-то страдает. Тёмная прядь волос, выбившаяся из иссиня-черной чёлки, была возвращена обратно тонким пальцем слизеринки, что заставило её обладательницу дернутся назад. Мари ненавидела чужие прикосновения. — Главное, чтобы твоё самомнение не страдало, — фыркнула девушка, давая всем своим видом понять, что не хочет разговаривать со слизеринкой. На губах Роули медленно начала расцветать хитрая, немного дикая улыбка, она не обнажала зубы и не могла в точности передать эмоции или мотивы её обладателя. Офелия пугала все больше с каждой минутой. — Надо же, голос прорезался, как и всем известная гриффиндорская гордость. И чего ты такой смелой не была там в коридоре? Как и все остальные, думаешь, что факультет определяет человека, да? Маринетт пораженно молчала, уставившись на неё. Конечно, все в школе шутили над яркими чертами характеров представителей того или иного факультета, но сама она перестала грести всех под одну гребёнку сразу же, как перевелась в Хогвартс. Кому, как не Дюпен-Чен знать, что мерзкие, низкие и гнилые люди есть не только на Слизерине, но и среди «святых», храбрых гриффиндорцев. В целом, факультет ей нравился, может, при других обстоятельствах, она бы подружилась с однокурсниками и соседками по комнате, болела за квиддичную команду и обвесила свою мансарду в родительском доме красными стягами. Но жизнь повернулась к ней спиной, и ничего с этим не поделаешь. По крайней мере, так думала Маринетт. — Не факультет, но отец, заключённый в Азкабане… — она сделала вид, будто задумалась. Судя по тому, как едва заметно дернулось веко Офелии, было ясно: француженка попала в самую точку. — Уверена, этот факт о чем-то, да говорит. В туалете повисла мертвая тишина, даже капающий кран словно застыл во времени. Девушки не двигались, со злостью наблюдая за реакциями друг друга. Обычно Офелия Роули выходила из споров и передряг победительницей. И вышла бы из этого, но к ней пришло внезапное осознание: человек, ни черта не знающий об её жизни, делает выводы из одной, брошенной Хлоей, фразы. Невероятно глупо. Тратить нервы и силы не хотелось, как и вбивать что-то в эту куриную темноволосую голову. Она медленно развернулась и направилась к выходу из туалета, но у двери остановилась, взявшись за круглую ручку, и в последний раз посмотрела на Маринетт, презрительно бросив: — Пошла нахер.***
Весь день этот разговор не выходил у Дюпен-Чен из головы. В мыслях она часто прокручивала отдельные, брошенные друг другу фразы, осознавая, что не понимает, откуда вдруг в ней проснулось столько агрессии. Сначала она винила Хлою за испорченное утро, потом свою неуклюжесть. В один момент все было списано на дурное настроение, а Роули просто оказалась под горячей рукой. Но каждый раз, замечая Офелию в коридорах, весь этот непонятный гнев вновь зарождался где-то в глубине её души, словно девушка стала её персональным триггером во время сеанса гипноза. Перемены настроения порядком доставали, да и нервы были ни к черту, ведь сентябрь подходил к своему концу, а пугающего письма так и не было на её кровати. Письма приходили весь прошлый год, вселяя в девушку неимоверный страх, безысходность и какое-то… Смирение, наверное. Потому что иногда казалось, что уже проще смириться с судьбой и ждать, когда же все это закончится. За ужином Маринетт высмотрела в Большом Зале коротко стриженную макушку Нино за пуффендуйским столом и села прямо напротив него, ожидая появления Альи. — У тебя что-то случилось? — Ляиф расслабил жёлтый галстук на шее и придвинул ближе к себе блюдо с запечённой курицей. Видимо, он заметил напряжение Маринетт и решил поинтересоваться больше из вежливости, чем из дружеских побуждений, в конце концов, близкими друзьями они не были, так, однокурсниками. Девушка понимала, что если сейчас не выговориться, то взорвётся, но страхами своими не могла с ним поделиться, поэтому как на одном дыхании пересказала все, что произошло с утра. Нино часто хмурился и опускал взгляд карих глаз в свою чересчур переполненную тарелку. Вся эта ситуация ему не нравилась. — Что ты знаешь, о ее семье, Мари? — в какой-то момент перебил он. — Ничего. Гриффиндорка положила ложку обратно в густое пюре и сосредоточила своё внимание на парне. Ляиф всегда был очень прост: все мысли и эмоции хорошо отображались на смуглом лице, вот и сейчас Мари поняла, что он явно готовится сказать что-то выбивающее из колеи. И гул за ужином будто стих, появилось ощущение, которое возникало каждый раз, стоило маме начать её отчитывать за детские шалости. — Тогда как можно сделать вывод о человеке, который тебе помог, основываясь на задиристой подколке Хлои? Хлои! Нашла, кого слушать! Ох, Великий Мерлин, посмотри на Офелию в повседневной жизни: как она ведёт себя с ребятами младших курсов, с теми, кто попал в беду, у кого проблемы с учёбой. Да, в коридоре не часто увидишь такие картины, но… — Он прервался, подыскивая нужные слова, но это уже было не нужно. Мари стало стыдно и противно от самой себя. Чем тогда она лучше Хлои, раз накинулась на девушку, просто потому, что она ей не понравилась? — поведение и поступки людей говорят о них больше, чем слухи или гнилая родословная. Офелия очень сложная девушка, со своим юмором и характером, понятными не многим. Возможно, она не так сформулировала свою мысль, пытаясь донести до тебя мотивы Буржуа. Тем не менее, поверь, она делает слишком многое для других людей, которые, как и ты, из-за этих мелочей ведут себя не столь достойно. Но они хоть что-то о ней знают, ведь Роули довольна известна в магической Британии, а ты — ничего. Лицо горело синим пламенем, так ей было неприятно от происходящего, между ними возникла вязкая и тяжёлая тишина, такая плотная, что её, наверное, можно было бы порезать ножом. В таком положении их и настиг сносящий все вокруг смерч по имени «Алья Сезар», мигом разрядив обстановку и заставив забыть о прошедшем разговоре. Ну или сделать вид, что все тут же забылось. После ужина Дюпен-Чен твердо вознамерилась найти школьную старосту и извиниться перед ней. Ее планам, кажется, не суждено было сбыться. Ни в коридорах, ни на улице закрывшуюся в комнате Офелию никто не видел. Разве что Адриан, обладающий невероятным чутьем на местоположение подруги. Жизнь Агреста нельзя было назвать легкой, но к своим 18 годам он сумел завоевать расположение окружающих, как минимум тем, что стал самым молодым игроком «Паддлмир Юнайтед» — старейшей квиддичной команды Британской и Ирландкой лиги. Охотник из него вышел блестящий, хоть и принимать в команду из-за дурной славы парня совсем не хотели. Адриан пулей пронесся через всю гостиную и остановился лишь тогда, когда путь преградила массивная дверь. Он постучал костяшками по деревянной поверхности и вошел, услышав приглушенное «войдите!». Почти опустевшая перед каникулами в июне комната снова приобрела домашний вид, появились теплые пледы, на стены вернулись фотографии и так любимые забывчивой Роули многочисленные заметки, теплый ковер расстелился почти по всему периметру спальни, редко покусывая гостей за розовые пятки. Атмосфера была мрачноватой, но очень гармонично сочетающейся с хозяйкой. Из-под кровати тут же выбежал маленький Тоби, узнав парня, и радостно замахал черненьким хвостиком, просясь на руки. Слизеринец улыбнулся ему и, отодвинув полог, плюхнулся рядом с Офелией, помогая французскому бульдогу забраться на местечко около него. Роули подставила щеку и, получив приветственный поцелуй, продолжила лениво листать ленту новостей в телефоне. — Посмотрим сегодня что-нибудь? — М? — она смахнула волосы с лица и взглянула на Адриана, будто до этого и не замечала его присутствия, — н-е-ет, не думаю. — Тогда чем займемся? — парень перевернулся на живот и обнял подушку, любуясь открывшимся видом полуголой Роули. Такие привычные для него, но страшные для остальных людей глаза воззрились к потолку, намекая, что в планы девушки не входило его надоедливое присутствие, но она сдержала свое раздражение и отложила телефон в сторону, проведя рукой по плоскому животу. Офелия никогда не заморачивалась на счет пижамы или любой другой домашней одежды, в своей комнате она могла разве что футболку изредка накинуть, щеголяя обычно лишь в черных трусиках. Адриан так-то не был против. — Не знаю, чем займешься ты, но я собиралась принять ванну, хотя тебе тоже не мешало бы после тренировки освежить свою потную тушу. Поднявшись с кровати, девушка накинула на плечи шелковый темно-синий халат и, подхватив полотенце, направилась на выход. Привыкший к подколкам блондин тут же поднялся и, чуть ли не наступая на женские сланцы, рванул за ней. — Оу, детка, это что, приглашение? — Больно ты мне нужен, хотела бы — позвала. Парочка пересекла гостиную под несколькими десятками внимательных взглядов. Половину из них можно было бы описать словом «презрительные», ну, а другую — «похотливые». В любом помещении, пожалуй, они вызывали такую реакцию. Слишком многие хотели их, но при этом осуждали: за поступки родителей, за их историю, поведение или даже действия. Они были чужими среди своих и не важно, где Агрест и Роули находились. — Твоя откровенно виляющая задница вполне характерно зовет меня. Офелия красноречиво фыркнула, будто недовольная лисица, упустившая добычу и, пройдя по вечерним, полупустым коридорам, юркнула в святую святых — ванную старост. Дверь с паролем некоторое время категорически отказывалась впускать лицо противоположного пола в занятое помещение, но не без боя парень все же прорвался. В ту же минуту шёлковый халат плавно соскользнул с девичьих бледных плеч на мраморный пол. Заколдованные краны открылись, наполняя глубокий бассейн душистой водой и мягкой пеной, а пространство вокруг невероятным количеством волшебных пузырей абсолютно разных размеров. Не обращая на парня внимание, Офелия опустилась в горячую воду, расслабленно откинув голову на бортик. Теперь можно было насладиться приятными ощущениями и забыть обо всем произошедшем за день дерьме. Недалеко от неё раздался всплеск воды, и через несколько секунд из нее показалась светлая макушка невероятно довольного собой Адриана. На лице играла хищная улыбка, а изумрудные глаза горели хитрым искорками, он медленно подплывал к Роули, руками отгоняя от себя блестящую пену. Намерения парня были довольно ясны для девушки, знающей его с детства. Аккуратно, почти невесомо, тёплые ладони легли на её бедра, немного их приподняв. Офелия была такой мягкой, податливой, уютной и родной, и она всегда беспрекословно принимала его, но с ней никогда не хотелось быть ласковым, с ней не хотелось нежно заниматься любовью, Агресту нравилось жестко выдалбливать из нее каждый стон. Женские ноготки скребнули по мраморному бортику, пытаясь восстановить удобное положение для их хозяйки. Тут же Адриан резко в неё вошёл, заставив неподготовленную Офелию схватить изрядную порцию воздуха ртом. Она вскрикнула и сжала мышцами член парня, который всегда был для нее немного большеват, вызывая одновременно приятные и болезненные ощущения, всегда хотелось еще, сильнее, глубже, но в то же время ласковее и аккуратнее. Наверное, так можно было описать все их взаимоотношения: они были и жестоки друг с другом и невероятно нежны. Оставалось лишь надеяться, что вездесущее приведение плаксы Миртл не застанет их за столь пикантным занятием и не понесется рассказывать об этом во всех туалетах школы (в директорском, в том числе). Скромная и всегда молчаливая русалка на висящей в ванной картине то ли стыдливо, то ли возмущённо тут же отвернулась. И хоть столь утонченная натура явно осуждала занявшуюся сексом пару в её обители, но это не мешало ей подглядывать за ней сквозь густые пряди волос. На её памяти такое происходило здесь впервые, интересно же. Адриан тем временем обхватил тонкую талию сильными загорелыми руками, вбиваясь в маленькое тело резкими толчками, словно хотел выбить из Офелии весь образ правильной отличницы, который она так хорошо поддерживала в учебное время. Девушка хотела бы дернуться от перемешанных чувств удовольствия и боли, но Агрест словно зажал её в тиски, не выпуская и не давая двигаться ему в такт. Получалось лишь извиваться как змея, было очень приятно: появилось чувство наполненности и тепла, которого порой так не хватает. Адриану же всегда казалось, что они идеально дополняют друг друга, и такие моменты лишний раз заставляли его убедиться в этом. Небольшая девичья грудь с плеском выскальзывала из горячей воды, окутанная волной пузырьков, которые парень отгонял своими губами, исследующими каждый миллиметр тёмных ореолов сосков. Он вновь и вновь изучал знакомые изгибы ее красивого тела, наслаждаясь каждой минутой пребывания внутри нее, их дружеский секс сносил обоим головы. Ни с одним партнером не было такого взаимопонимания, которого достигали они что в повседневной жизни, что во время соития, каждое касание, каждый вздох и стон сочетались в этом невероятном танце их тел. В какой-то момент он остановился, прикусив один из упругих бугорков и после впившись в её губы, издающие столь сладостные и возбуждающие его стоны. Их прерывистое дыхание ещё не успело восстановить свой ход, когда он вновь вышел и грубо толкнул свой член меж её половых губ, срывая очередной, не самый тихий вскрик. Язык Адриана скользнул по бледной шее, куснул за мочку уха, пустив по коже целый рой мурашек, и Офелия, наконец, отпустила бортик, оперевшись о накаченные плечи, слабо их царапая. Тогда парень схватил копну тёмных волос, намотав их на кулак, и ускорился. Если бы директриса узнала, чем занимаются ее двое лучших студентов в данный момент, то седых прядей на её голове стало бы в два раза больше, это уж точно. — Бля-ять, Роули… — Через несколько минут Агрест стал замедляться, и девушка почувствовала, как постепенно, от низа живота до самых пальцев, немеют ее ноги и как её наполняет горячая, но уже совсем другая жидкость внутри. И только потом блондин ослабил хватку на её ребрах и талии, позволяя Офелии расслабленно и устало обхватить ногами его бедра и положить голову на грудь. Она часто дышала, а щеки поддернул румянец, и даже не важно: от горячей ванны или не менее горячего секса. Им просто было хорошо и уютно в объятиях друг друга. Здесь не было места чистой, общепризнанной любви, лишь проверенная годами дружба, страсть и очень сильная связь, скрепившая когда-то в детстве их слишком прочно. Еще несколько минут они провели в тишине, нарушаемой шумом, доносящимся из кранов. — Может, продолжим у меня? Офелия наморщилась и замотала головой, отплывая от друга. Вместе с наслаждением на нее накатила волна усталости, исключая бурную ночь из ее планов. — Нет, хватит с меня на сегодня активной физической нагрузки, — девушка усмехнулась и посмотрела на Адриана через плечо, когда тот схватил ее за щиколотку, грубо притянув к себе. — А может, уже хватит бегать по всей школе на своих огромных шпильках, и тогда не будет никаких проблем с физической нагрузкой? — Нормальные у меня каблуки, отвали-и… о, черт… да, правее, — Роули закрыла глаза и пальчиком показала парню направление, в котором ему лучше двигаться, разминая ее стопы. — Не приходила в твою светлую голову мысль найти себе девушку? Меня вот в Хогсмид пригласил один индивид, ты тоже попробуй хоть раз сходить на свидание. Агрест закатил глаза и громко фыркнул, насмехаясь над этой идеей. Чего он не видел на этих свиданиях? Таких розовых соплей ему хватило и на младших курсах, а сейчас перспектива длительных отношений и периодического выноса мозга как-то не прельщала. — Ладно, попробую подкатить к Агате Крафт. — И все равно сбежишь, затащив ее в постель, да? — одна бровь саркастично приподнялась на лице слизеринки. Она любила секс и не имела ничего против него, но идею «наобещать золотые горы и розовые замки, перепихнуться и сбежать» крайне не одобряла. — Нино говорит, что она шл… — Адриан осекся и прочистил горло под осуждающим взглядом подруги, подбирая слова более тщательно, — очень любит половые связи с кем попало. А еще у нее пятый размер груди. Роули покачала головой и вылезла из ванной, которой больше подходило определение «огромный бассейн», вытираясь темно-зеленым махровым полотенцем и закутываясь в свой халатик. — Бедная девушка, уверена, она от тяжести такого груза не чувствует свою спину. Ладно, резвись и не забывай предохраняться, я собираюсь лечь спать. Она вышла в коридор, оставив после себя шлейф своего специфического, свойственного абсолютно каждому человеку запаха. Такой запах можно услышать, обнимая маму, встречая старого друга, заходя в чей-то дом. И оставаясь в только что покинутом его обладателем пустом помещении.***
Четвертая в этом семестре суббота сопровождалась счастливым детским смехом, раздававшимся по пути в Хогсмид. Студенты так и не сменили летние мантии на более теплые, не достали шапки из чемоданов, но хоть повязали на шеи разноцветные факультетские шарфы, защищаясь от первых осенних холодков. Официальные походы в волшебную деревню всегда контролировались профессором Санкер и школьными старостами. Заместитель директора, казалось, старалась походить во всем на свое начальство: высокий пучок, съезжающие время от времени с носа очки и несменяемая остроконечная шляпа всегда дополняли ее образ. Многие ее почему-то побаивались, возможно, из-за причастности к змеиному факультету или из-за схожести с какой-то хищной птицей. Маринетт приметила маленькую фигурку Офелии, еще когда проходила проверка разрешений на посещение Хогсмида, но решила, что подходить сейчас к ней со своими извинениями не столь своевременно. Рядом с девушкой как всегда стоял Адриан, немного растрепанный, будто только выскочил из кровати, запыхавшийся и явно опоздавший. Старосты переглянулись, и он наградил подругу взглядом наевшегося жирной сметаны кота. Почему-то это вызвало улыбку на лице гриффиндорки, и она невольно залюбовалась столь жизнерадостной и ничем не обремененной моськой. Алья с Нино ушли далеко вперед, запланировав себе очередное свидание, поэтому Мари и не торопилась куда-то попасть, хоть и было жутко интересно. Она бывала в Хогсмиде пару раз в том году, но тогда не было даже настроения любоваться его красотами. А сейчас появилось ощущение, что все стало потихоньку налаживаться. Может, ее страхи и опасения остались в прошлом и теперь можно спокойно вдохнуть теплый воздух полной грудью? Народ впереди шел кучками, среди которых мелькали редкие парочки. Компании часто взрывались хохотом, дурачились, над их головами иногда мелькали вспышки магических петард-шутих. Кого-то не так далеко от француженки подвесили вверх ногами неизвестным ей заклинанием, но, кажется, сделано это было ради прикола, а не чтобы кого-то обсмеять. Среди них была староста львиного факультета, а также несколько пуффендуйцев с шестого курса. В воздухе так и витала атмосфера беззаботной юности и безграничной радости, обычно так бывает, когда оказываешься в крутом парке аттракционов, в который давно мечтал попасть. Первым делом Мари решила заглянуть на почту и отправить родителям письмо, небось они уже начали беспокоиться, почему от дочери так долго нет вестей. По пути она часто осматривалась по сторонам, говорят, что Хогсмид — единственный населенный пункт в Великобритании, где не обитает ни одного магла. А еще говорят, что до войны в конце прошлого столетия, он был совсем другим. Улицы спустя десяток лет лучились новизной, невозможно было не заметить, как увеличилась деревня в масштабах. На тех местах, что были разрушены, возвышались новые здания со свежими вывесками, разве что не изменились названия. Например, над «Магазином перьев Писарро» теперь витало большое и, на вид, очень воздушное, слегка переливающееся перламутром, перо, которым девушка невольно залюбовалась следуя на почту. Но ее внимание привлекла «Кабанья голова». Алья говорила, что у заведения всегда была дурная репутация, поэтому студенты туда и не суются. Только вот почему-то именно туда и направлялась Офелия Роули. Дюпен-Чен тут же свернула с мощеной дорожки и робко приоткрыла массивную дверь трактира. Видимо, за заведением после войны следили не так тщательно: не редко на полу было разбросано сено, а внутри было до ужаса темно. Особенно, когда ты только ушел из-под лучей палящего солнца. Если Роули собиралась здесь с кем-то увидеться, то Маринетт невольно опять задалась вопросом, такая ли она хорошая, какой ее описывал Ляиф. Впереди мелькнул силуэт в укороченном черном джемпере крупной вязки, и девушка двинулась за ним. Офелия не скрывала свое лицо, как многие завсегдатаи «головы», шла уверенно. После нее неизменно раздавался глухой стук высоких каблуков, казалось, что атмосфера и репутация места ее нисколько не напрягала и не смущала. В закутке под лестницей девушку ждал парень, вероятно, семикурсник, Маринетт точно не знала, но лицо выглядело знакомым. Как назло, на нем не было никаких отличительных знаков факультета. Начало их общения Дюпен-Чен пропустила, спрятавшись за широкой балкой у лестницы, когда парень неожиданно повернулся. Сердце гулко стучало в груди, отдавая эхо ударов в уши. Дыхание сбилось. Она даже не знала, как будет оправдываться, если ее засекут, а в провале своей идеи она не сомневалась. С самого детства Мари была непоседливым и неуклюжим ребенком, если она и сейчас споткнется, улетев прямиком в объятия стола, стоящего между парочкой, то абсолютно этому не удивится. Стоило ли говорить, как она завидовала грациозно лавирующей в своих туфлях старосте? — Так почему у тебя возникло желание позвать меня на свидание, Кон? — не знающие, что их разговор подслушивают, молодые люди через какое-то время оказались слишком близко друг к другу. Парень откинул прядь темных волос за спину девушки и положил ладонь ей на колено, скользя пальцами по джинсовой ткани. — Фел, мы же выросли вместе, неужели у меня не может появится мысли об отношениях с первой красавицей школы? Что-то во взгляде Офелии изменилось. Маринетт из-за своего столба не могла этого увидеть, но насторожилась, ибо голос слизеринки после этого был уже не таким кокетливым: — Об отношениях или о том, как трахнуть меня и отшить, Коннор? Француженка нахмурилась: взаимоотношения двух школьных старост становились для нее все непонятнее с каждым днем. Может, они действительно не были помолвлены? Или решили состоять в, так называемых, модных сейчас, свободных отношениях? Знал ли Адриан, чем занимается его девушка? Маринетт закусила нижнюю губу и немного выглянула. — Слушай, Фел, давай не будем усложнять? Подумай сама: какой нормальный пацан захочет заводить с тобой отношения? Мне не нужны проблемы с этим придурком Агрестом, никому не нужны. Всем известно, что ты его личная подстилка, — Коннор постучал по фамильному кольцу на безымянном пальце Офелии, где была выгравирована красивая, витьеватая буква «А», — без обид, не обессудь. Роули поджала губы, но была как никогда хладнокровна. Дюпен-Чен даже задумалась, как ей удавалось сохранять лицо в самых неожиданных ситуациях? На её месте она бы уже разревелась и выбежала отсюда. Офелия убрала руку со стола и подняла пугающий взгляд на собеседника, собираясь парировать его грубость: — Знаешь, ни с одним, как ты выразился «пацаном», я и сама не очень горю желанием заводить отношения. Ты в курсе, какая история у этого слова? Поинтересуйся на досуге, так сказать, расширь кругозор. Она усмехнулась и медленно поднялась со стула, подхватив свой маленький рюкзачок. Конечно, Коннор так и не понял, о чем она говорила, и девушка мстительно наслаждалась недоумением на его лице. Роули ушла, так и не заметив спрятавшуюся за балкой Маринетт, и та, наконец, спокойно выдохнула. Оставшийся за столом Коннор не вызывал у неё какого-либо интереса, но судя по звукам за её спиной, он все же вбил в поисковике на смартфоне запрос на этимологию этого слова, и, кажется, ответ его не удовлетворил. Дюпен-Чен медленно шагнула из своего укрытия, пытаясь сделать максимально безучастный к обстановке вид. Вот только у самого выхода наткнулась на знакомый и не самый приятный для неё взгляд карих глаз, что преследовал её в кошмарах. Она тут же выскочила на улицу и глубоко вздохнула, совсем забыв о том, что произошло в трактире и о загадочной старосте с необычными глазами, которая тем временем была на пол пути к замку. Наверное, это подобие свидания было одной из самых отвратительных историй в любовных похождениях Офелии. Неудивительно, что она подвергалась такой травле со стороны чистокровных папенькиных сынков, сумевших отмыть свои испачканые по локоть в крови руки. Теперь очистившиеся в глазах общества бывшие Пожиратели Смерти считали себя лучше других чистокровных, и их самомнение не знало границ. А она сполна хлебала от них всякого дерьма. В дверном проёме, ведущим в спальни, она столкнулась с Адрианом, тут же заметившим перемены её настроения. Но девушка унеслась, как вихрь, не желая ничего объяснять. На секунду затормозив у входа в свою комнату она прошипела пароль и тут же сняла фамильный перстень Агрестов со своего пальца. Реликвия, которую она носила с двенадцати лет, означавшая, что два семейства заключили сделку о помолвке своих отпрысков, немедленно оказалась в шкатулке на комоде. Теперь о ней напоминал лишь бледный след на светлой коже. Больше она не будет ничьей подстилкой.